Дошло? Молодец!

      Наконец-то дорога начинает идти под уклон: я могу немного расслабиться и не крутить педали велосипеда так бешено. Тело, не привыкшее к долгой и интенсивной физической нагрузке, дает сбои, мышцы деревенеют, легкие горят, колющие боли пронзают органы. Мой «железный конь», который довольно долго без дела висел вверх тормашками в гараже отца, тоже устало поскрипывает. Молю — только бы не подвел. Иначе я встречу не самый чудесный конец.       Нервно оглядываюсь назад, дышу так часто и жадно, словно мне на голову надели полиэтиленовый пакет и завязали шнурком. Потные ладони соскальзывают с руля велосипеда. Очень страшно. Нет-нет, за моей спиной все нормально: оживленная ночная улица, подсвеченные разноцветными огнями высотки, черные, изящные, похожие на Бетмобили машины снуют туда-сюда. Но меня все равно трясет, словно в лихорадке, и пальцы на ногах немеют от ужаса, который рисует моя фантазия. Они следят за мной. Шпионят уже довольно давно. С тех самых пор, как я почувствовал, что изменился. По ночам я слышал их шепот под моим окном. Днем видел тени за воротами школы. Эти люди (хотя это даже и не люди, судя по всему) пришли за мной потому, что я стал вампиром. Самому не верится, что признаю это, ведь я человек, склонный куда более верить науке и фактам, чем сказкам про кровососущих зомби, но доказательств этому явлению я узрел и почувствовал достаточно. Я больше не чувствую голода. Нет-нет, есть-то мне ой как хочется, но еда больше не кажется мне аппетитной. Вообще нисколько. Солнечные лучи жарят так, словно светило, давшее жизнь нашей планете, приблизилось к нам на пару сотен световых лет. Про чеснок вообще молчу, я его и раньше не любил, а сейчас мне даже от фотографий с этой гадостью становится дурно.       Над ушами разносится раздражающе громкий гудок большой грузовой машины. Я вздрагиваю и понимаю, что чуть не уснул. Я вообще-то давно не бывал на улице в такое позднее время — меня можно назвать типичным «пушистым домоседом». Люблю чесать пузико мягким котикам, шоколадки с орехами, интересные книги и свою маленькую уютную комнатку. Из моего микромира меня и клещами обычно не вытащить. Правда, сегодня не тот случай.       Когда я, как обычно, вышел на вечернюю прогулку со своей таксой, они подкараулили меня в темном сквере. Я вывернул перед ними карманы, предложил свой телефон и немного денег — все, что на тот момент было у меня с собой. Но они и слышать ничего не хотели. Говорили, что такая тварь, как я, не должна существовать. Не помню, как убежал. Схватил велик, кинул в рюкзак деньги, наушники и печенье и помчался, куда глаза глядят. Трусливо удрал и даже родителям ничего не стал объяснять. Ведь я уже пытался, но они всё списали на мое богатое воображение.       Машины сигналят все настойчивей и настойчивей: видимо, не оценили мой непревзойденный стиль езды — зигзагом по проезжей части. Я просто уже устал и валюсь с ног. Точнее, с велосипеда.       В какой-то момент крутить педали становится невообразимо легко, я делаю сальто на велосипеде и зубами рыхлю асфальт. Чувствую такую боль, что в глазах темнеет. Думаю, уж лучше я помру, чем буду терпеть такое. Но ничего не происходит, даже сознание не теряю. Забрызгал кровью всю одежду, велик похож на груду металлолома, зубы, как бусины, сорвавшиеся с нитки, рассыпаны по асфальту, а все спокойно идут мимо или смотрят косо, словно я бухой каскадер и для меня такой полет — это норма. Даже обидно за этих людей становится. Сижу и реву, как девчонка, навзрыд, в голосину, так, что гортань выдает непонятные звуки. Еще минута — и невыносимая боль чудеснейшим образом затихает, словно мне это все приснилось. Но кровь на руках и одежде осталась. Да еще и очки разбил. Раздражает, конечно, с ними на велосипеде ездить, но без них я лиц совсем не вижу. А мне сегодня это очень нужно.       Осматриваю велосипед. Навернулся я так от того, что цепь слетела. Пытаюсь исправить его, поставить ровно, но руки трясутся. Эти твари вампиры. Они слышат меня и видят, только прячутся в тени. А тут я еще и кровью себя свеженькой забрызгал — прям куропатка в сметане — налетай, кто хочет. Понимаю, что мне все надоело: надоело трястись от страха, надоело бежать, да и бежать мне, собственно, некуда. Они обязательно меня догонят и убьют самым зверским способом. Осматриваюсь по сторонам, пытаюсь понять, куда заехал. Торонто — большой город, мне его в жизни весь не обойти. Но в этом районе я был однажды, когда участвовал в соревнованиях по шахматам. Вспоминаю, что где-то недалеко отсюда должен быть мост над дорогой. Самое то, чтобы скинуться и спокойно отправиться в мир иной. Бегу из последних сил.       Вот, вроде, устал страшно, так сильно, что плакать хочется и молиться о том, чтобы в обморок грохнуться, но бегу быстро. В этом тоже виновата моя новая сущность. Многие говорят мне, что я параноик, помешанный на болезнях, которые постоянно у себя ищу, и, может, они правы. Но на этот раз мне точно не просто так кажется.       Минут через десять обнаруживаю тот самый мост. По пешеходной дорожке дохожу до его середины. Жду, пока ни людей, ни машин не остаётся поблизости, и перелезаю через перила. Собираюсь с мыслями перед смертью.       От чего-то помирать ну никак не хочется. Уговариваю себя: «Тебе все равно не жить, они придут за тобой и ладно, если просто убьют. А вдруг эти ублюдки — маньяки, помешанные на пытках. Будут стричь тебе пальцы садовыми ножницами или щипцами вырывать зубы. А у тебя теперь они снова отрастают». Фантазия у меня что надо, окончательно успокоив себя тем, что другого выхода нет, собираюсь разжать пальцы, жадно вцепившиеся в опору, как вдруг неожиданно рядом с собой замечаю очень странного парня. Так удивлен, что вздрогнул даже и чуть вниз не полетел.       А чудной он — это еще не то слово. Во-первых, непонятно, какого черта он тут делает и как рядом оказался так, что я даже не заметил. Да еще и кожа белая-белая, под глазами синяки и взгляд одновременно, вроде бы, мудрый, словно он через призму моего тела смотрит в самую глубь вселенских истин, и обдолбанный жутко, словно он даже не соображает, где находится. Думаю сразу — точно наркоман! Мамочка моя всегда говорила от таких парней сомнительных держаться подальше, но вживую я никогда наркомана не видел до этого. Из списка «Посетить Тадж Махал, сфотографироваться на вершине Эйфелевой башни и так далее» пункт «Увидеть настоящего наркомана» можно смело вычеркивать. — О, привет, — говорит он как ни в чем не бывало. И плевать, что под нами тонель в мир смерти высотою метров в девять. — Какой к черту привет?! — злюсь я. Не знаю, зачем вообще заговариваю с этим придурком. — Что ты тут делаешь?! — А ты? — своим тупым вопросом он ставит меня в ступор. — Что за вопрос такой странный?! Я… ну… это… со-собрался, — почему-то говорить о своих намерениях трудно. — Я тоже… — перебивает он.       Разглядываю его повнимательнее. Может, он не так уж и плох. — Тогда, может, это и хорошо, что я тут тебя встретил, — горько вздыхаю. — Одному так страшно…       Незнакомец внимательно смотрит вниз. Там пусто, нет никого, только фонарь мерцает, освещая прерывистую белую полосу. — Ага, — он кивает.       Я думаю, что начинаю проникаться к нему симпатией. И ничего нет страшного в том, что он наркоман. — Тогда давай насчет три, — предлагаю я и начинаю отсчёт. — Раз… — Погоди, погоди, — он меня останавливает. — Я еще не готов. Давай на счёт пятьдесят один. — Что?! — у меня просто голова от этого чудака кругом идет, и я начинаю на него злиться. Ну зачем, зачем он подрывает мою и так никакую решимость. — По-моему, ты просто дурачишься! У меня нет на тебя времени. Если не собираешься тут умирать, уходи! — А чего это ты тут командуешь?! — человек, которого явно роняли головой на пол в роддоме, начинает возмущаться. — Я вообще-то еще вчера этот мост занял. — И как же? Патент на него купил?       Он кивает головой и на поручень показывает. Там написано: «Мой мост. Я забил!». У меня от нервного напряжения начинает дергаться левая бровь. — Ты что, совсем идиот?! — интересуюсь я. Он молчит. — От того, что ты такую ерунду на нем написал, он не стал твоим. К тому же, моя причина умереть наверняка посерьезнее твоей будет!       Оглядываюсь по сторонам. Если не потороплюсь, они догонят меня. — Вообще-то моя причина очень серьезная, — говорит этот чудак. — А вот как у тебя, не знаю. — Ну и какая же? — говорю скептическим тоном. Но мне правда интересно: уж очень он странный. — Ну, понимаешь… — незнакомец неожиданно помрачнел. — У меня есть очень хороший друг, с которым мы с самого детства вместе…       Моя богатая фантазия начинает рисовать картины: подрались из-за девушки, одного посадили в тюрьму, а может, один другого на иглу подсадил? — …мы много путешествовали по миру и добрались до Канады. Решили съездить отдохнуть на озеро. Вдвоем, только он и я…       У меня в голове вдруг щелкает: два лучших друга, мужика, вдвоем на безлюдном озере. Напиваются. Один начинает приставать к другому. Вступают в некую связь, которую общество не одобряет. На утро один, с неожиданно разработанной жопой, не может смириться с произошедшим и идет прыгать с моста. Снова осматриваю незнакомца. Высокий, худой, темноволосый с патлами, завязанными в небольшой хвостик. Теперь из списка «Посмотреть на Мону Лизу в Лувре, сделать фотографию, как я подпираю Пизанскую башню, и так далее» можно смело вычеркивать пункт «Увидеть живого гея». — И что же произошло? — с нетерпением спрашиваю. Да, в книжках о таком не пишут. — На меня напал бобер! — он так погрустнел, что чуть не всплакнул, а я решил скинуться с моста от досады и непонимания. — Что-то нескладный у тебя рассказ какой-то! При чем тогда тут твой друг? — Так он со мной был. Причем, его бобер не тронул, а на меня налетел, словно в него бесы вселились. Мне пришлось в знак дружбы кинуть в него бревно… — А где тут причина умирать? — Я убийца…       Этот странный тип настолько все перевернул в моей голове, что я начинаю чувствовать себя уставшим. И помирать все меньше и меньше хочется. Если и дальше болтать с ним буду, могу и не решиться. — Все, мне надоел этот цирк! — ору на него. — Не мешай мне! Я хочу умереть!       Пытаюсь отцепиться от перил, но руки словно приклеили. Все от страха. Я не желаю собственной смерти. — Если бы действительно хотел, то уже скинулся бы, — спокойно ответил на это незнакомец и взглянул мне в глаза. — Но ты медлишь. Хочешь, чтобы я тебя остановил?       Сердце екает. Он верно говорит. — Нет, — вру ему и себя стараюсь убедить в этом. — Тогда вперед! — он не останавливает. — Ну и скинусь! — Ну и удачи.       Он стоит, не двигается и даже не смотрит в мою сторону. А чего я хочу от незнакомца: чтобы он меня пожалел?       Глаза невольно начинают слезиться, а губы дрожать. — Я так напуган. Я так хочу найти причину жить, — кричу очень громко, так, что наверняка привлекаю чьё-то внимание. — Так что с тобой стряслось? — спрашивает странный парень. — Ты можешь в это не верить, но я стал самым настоящим монстром… — не успеваю закончить, как он перебивает. — Так я, вообще-то, тоже.       Я удивленно смотрю на него. Он достает из кармана складной нож, проводит по своей руке. От вида струящейся крови у меня бегут слюни. Но нанесенная им рана начинает затягиваться. Меня бросает в дрожь: он один из тех преследователей! Они уже нашли меня и выставили дураком. Не думая, в страхе отталкиваюсь от моста и готовлюсь стать кровавым блинчиком. Но зависаю в воздухе. Этот долговязый держит меня одной рукой, словно пушинку. Мне, конечно, говорили, что я дрищ, но не настолько же! — Куда это ты рванул? — спрашивает он, а я начинаю орать и дрыгать ногами, как перевернувшийся на спинку жук. Незнакомцу надоедают мои крики, и он швыряет меня на мост через перила, как маленький теннисный мячик. Я падаю на спину и начинаю задыхаться: воздух выбило из легких.       С левой стороны к нам бежит какой-то человек. Я радуюсь сначала, думаю: привлекли мы внимание, я спасен. Но, когда он поближе подходит, разглядываю его хорошенько. Жуткий он очень, с ужасными шрамами на пол-лица, как будто его медведь драл. Точно бандит какой-то. — Привет, — здоровается он с долговязым, — извини, я заблудился. — Да ты жрал, собака! — ни с того ни с сего злится на него парень-Геракл, который людей кидает, как нефиг делать. — И без меня! Как после такого я вообще могу называть тебя другом?! — Нет, не ел я, — отнекивается тип со шрамами. — Да ты даже рот не вытер!       И тут я перестаю понимать, что происходит, ибо эти лоси начинают бороться, как маленькие дети в песочнице. Радуюсь, что мои преследователи полные придурки, и начинаю спиной сдавать назад. Затем медленно перехожу на бег и драпаю от них. Сзади только крики доносятся: — Эй, куда?       Бегу, что есть сил. Сворачиваю за угол, потом еще раз и вскоре перестаю ориентироваться. Тут-то ко мне и подходят еще двое странных парней. Это те самые, что я видел в парке!       Встаю и замираю, как вкопанный. От страха даже ноги не слушаются. Смотрю им в глаза, пытаюсь хоть немного жалости найти, но они лишь улыбаются хищно. — Пожалуйста, — молю я. — Чего я вам сделал? Я совершенно обычный школьник. — Охотно верим. Охотно верим, — говорит один из них, достает нож и идет ко мне. Второй сбивает меня с ног и заводит руки за спину. — Пожалуйста, — умоляю слезно. — Я заплачу вам сколько нужно. — Боюсь, не сможешь ты откупиться, — ухмыляется злобно парень с ножом. Глаза у него в темноте светятся красным, как у кошки. — Чем я вам насолил? — спрашиваю, а сам ногами пытаюсь брыкаться. Мне больно выворачивают руки, и я вскрикиваю, но все еще пытаюсь разжалобить их, хоть и понимаю, что это все равно бесполезно. — Моя мать — простой учитель географии, отец — офисный служащий. Я не сын миллионеров или влиятельных политиков. — А говоришь, можешь откупиться, — говорит парень, который держит мои руки и смеется, а сердце мое тем временем так колотится, что, кажется, может достать до горла. — Я никому не должен денег и ни с кем не вступал в конфликты! — Да ты просто мальчик-одуванчик, — смеется тот, что с ножом. — Но ты не учел одной вещи — ты вампир. А такие существа не должны жить.       Парень, который держал меня все это время, связывает мои руки за спиной и больно хватает меня за волосы. Поднимает голову вверх. Я не могу вырваться, а значит, они сильнее людей. Они такие же, как и я. — Да вы ведь тоже! — кричу отчаянно. — Мы другое дело, — он грустно вздыхает, делает вид, что ему меня жалко. Подставляет нож к моему горлу. — Знаешь, какой способ убийства вампира считается самым надежным? Обезглавливание.       Он заливается смехом, а я слезами. От ужаса даже говорить не могу. Не понимаю, за какие грехи должен закончить как говядина на скотобойне. Неужели они правда собрались отрезать мне голову? Ну, вид у них серьезный… — Не надо! — кричу из последних сил, но чувствую, как холодное лезвие впивается в кожу. Думаю: мне конец.       Но вдруг чья-то нога мелькает над моим лицом. Нож отлетает в сторону, а вампир, который пытался меня зарезать, вопит от боли. Его рука выгнута под неправильным углом. Пытаюсь понять, что происходит. Откуда-то тут появились два придурка с моста. А руку моему палачу, судя по всему, сломал парень со шрамами.       Вампир, который держит меня, пятится назад вместе со мной, но долговязый с моста выхватывает меня за куртку у него из рук, а белобрысый со шрамами наносит ему такой пинок, что слышится хруст челлюстей. Враг повержен и скулит от боли. — Вы кто такие? — спрашивает вампир со сломанной рукой. — К вам тот же вопрос, — говорит парень со шрамами. — За что мальчишку обижаете? — Не твоего ума дело, обращенный! — шипит вампир, переглядывается со своим напарником, они резко вскакивают и бегут в рассыпную. — Еще увидимся, и я верну тебе должок, покоцанный!       Ребята с моста недолго провожают их взглядами и смотрят на меня обеспокоенно. — Ты как? — спрашивает покоцанный и протягивает мне руку. Не то, чтобы я доверял этим странным типам, но они мне жизнь спасли. Хватаюсь за него и поднимаюсь на ноги. — Странно, — отвечаю я. Действительно ничего не понимаю. — Но жить будешь, — этот со шрамами, который кажется жутким головорезом, улыбается добродушно. — Тебе, наверное, некуда идти. Тогда пошли с нами. — Куда? — спрашиваю я. — Не знаю, мы просто где попало ошиваемся, — говорит долговязый. — Оказались в той же ситуации, что и ты, и теперь не можем вернуться домой. — Пойдем-пойдем, — они разворачиваются и шагают медленно в сторону, а белобрысый подзывает меня рукой. — Мне нужно подумать, — я растерян. Быстро перевариваю все в голове. Я вампир и не знаю, как жить с этим дальше. Меня пытались обезглавить одни вампиры, но спасли другие. — Потом подумаешь, — говорит покоцанный. Я послушно иду за ними. — Как тебя зовут, кстати? — Ноа, — отвечаю я и ускоряю шаг. Догоняю их и шагаю вровень. — Понятно, — кивает головой тот, что со шрамами, а затем указывает большим пальцем на себя. — Меня зовут Нейтан, а этого вялого — Стив. Отныне ты будешь в нашей компании, пацан.       Неизвестно куда бреду с людьми, от которых мамочка сказала бы держаться подальше…