Дар судьбы или неожиданный подарок от Стрейнджа

Освальд был уже на восьмом месяце беременности. Конечно на этом сроке, уже конкретно было понятно, что такое "беременность" во всей своей красе. Проблемы с характером и поведением стали явно вырисовываться уже к третьему месяцу. Пингвин постоянно плакал, постоянно чего-то хотел и совершенно резко менялся в настроении. Даже пару раз чуть не уйдя из дома после ссоры с любовником. Так же появлялись свои определенные проблемы, чисто физические. На более поздних сроках у Освальда начали болеть кости, появилась просто невыносимая усталость. Тошнота пропала, но Кобблпоту постоянно хотелось в туалет. По мимо этого, он набрал достаточно много килограмм, от чего давление веса на больную ногу было просто невыносимым. Пингвин мог ходить вне дома и по дому ближе к вечеру, только с тростью, начиная уже с пятого месяца. Тем не менее, даже в своем положении, Освальд потихоньку простирал свои руки в криминальном мире. Пусть пока негромко, но уверенно заявляя, что он вернулся. С этим тоже возникали свои опасные для жизни проблемы и после потери сознания на одной из вылазок в Готэм, на шестом месяце, Пингвин перестал куда-либо выбираться. Только если на кладбище, так как он просто не мог не навещать отца и мать, которых перезахоронил, чтобы они были похоронены рядом. Размеры живота Освальда до того дня, когда он отложил криминальные дела, ни у кого не вызывали вопросов. Потому что никому бы и в голову не пришло, что Пингвин беремен. Казалось он просто поправился и в этом нет ничего особенного. В жизнь его и Эда никто не влезал, все шло относительно спокойно и это главное. Но все бы было еще более прекрасно, если бы Нигма не стал раздражительным и порой не позволял бы себе фразы в которых имелось слово "аборт". Порой Эд спал даже отдельно от Освальда, так как тот выводил его из себя своими слезами, требованиями, просьбами. Со временем в их жизнь все же влез Стрейндж. Он желал видеть Кобблпота, но тот был у него всего один раз, чтобы не вызывать подозрений. Дальше Освальд игнорировал приглашения. Нигму не сняли с наблюдения и он все еще был пациентом Аркхэма, что нервировало Пингвина. Потому как именно этот факт все же связывал их с клиникой и Хьюго. Так же Освальда нервировали и порой раздражали всякие вещи, которые Эд заставлял его делать. Хотя надо сказать, чтение книг про беременность, в итоге, все же затянуло Кобблпота. Но только в связи с повышенной чувствительностью к такому, уже на более поздних сроках. Упражнения Пингвин и сейчас не любил. Но Нигма выработал для него определенный распорядок дня, в котором были занятия физическим поддержанием организма в форме. На восьмом месяце живот у Освальда уже был довольно большой. Почти окончательно увеличившийся и даже больше такого, какой по идее мог быть при его пропорциях. Конечно из-за этого Пингвин не мог наклоняться, с трудом вставал, не без помощи и так же с трудом ложился и сидел. Кобблпот постоянно ощущал удары ребенка где-то под сердцем, что конечно же не было приятной вещью. Он постоянно хотел есть и быстро увеличивался в объемах, так как ребенок теперь рос быстрее. Несколько раз у Пингвина начинались схватки, которые в итоге оказывались ложными. Тем не менее, Кобблпот все равно неохотно разрешал Нигме себя осматривать. Из-за сна на спине, а хоть это было запрещено, Освальд невольно спал именно так, у него были частые головокружения и постоянно колотилось сердце и лишь только по этому он соглашался на осмотры настолько частые, насколько спланировал Эд. Вечер. Освальд спал почти весь день, такое случалось редко. Обычно Пингвин вообще почти не спал, а ночь превращалась в прогулки от кровати до ванной комнаты. Что бы он делал без Эда? Признаться Кобблпот не мог и подумать, что тот такой. Да, Нигма мог позволить себе грубые высказывания и грубые поступки, но он действительно любил ребенка и любил его. Помогал, заботился. Не стоило забывать, что некая жестокость и грубость могла быть лишь проявлением того, что Эд был убийца и маньяк. Приговор которого так и не был воплощен полностью в жизнь, так как Нигма был на свободе. Эдвард был выписан вечером следующего дня, сразу после визита Освальда в Аркхэм. Адвокаты нанятые Кобблпотом тогда оформили все нужные документы и Нигму выпустили под попечительство теперь влиятельного наследника всего состояния богатого рода Ван-Даль. Пингвин был единственным наследником и получил все, что принадлежало его отцу. Хоть и отдал бы это все лишь бы тот и его мать были живы. У Аркхэма Эда ждала машина. Его встретил лично Освальд и всю дорогу они провели в беседах о случившемся. И тому, и другому, до последнего не верилось, что у них будет ребенок. Это окончательно мог доказать лишь Нигма. Так как имел медицинское образование. Но на это тоже нужно было время, так как аппаратуры в свободном доступе нигде не было. Кобблпот потратил приличную сумму, чтобы организовать для любовника, в подвале поместья крупную лабораторию с множеством аппаратуры и всего необходимого. Это был широкий жест, который Эд не мог не оценить. Делалось ведь данное дело не только для того, чтобы обеспечить наблюдение за состоянием здоровья ребенка и Пингвина. Это делалось и для Нигмы лично, как подарок ему. Освальд знал, как тот любил работу, но теперь не имеет возможности туда вернуться. Эд был тут и это не устраивало многих кто приложил усилия к его поимке. Но Освальда это не волновало. Нигма отец ребенка и Пингвин любил его, потому не оставил бы гнить в Аркхэме где директор может пытать тебя якобы "даря новую жизнь" и ведя к "излечению". Кобблпот смотрел в балдахин, что висел над их с Эдом кроватью, держа руки на животе. Он ощущал, как шевелится ребенок, который делал это даже слишком часто. Нигма спал рядом. Он был вымотан и потому будить того Освальд не хотел, да и это было незачем. Прислугу сейчас найти было невозможно, такую, чтобы держала рот на замке. Так что Нигма делал почти все и ему нужен был хороший сон. Кобблпот, к сожалению, не мог толком помогать по дому. Немного полежав, Пингвин встал. Сидеть было неудобно из-за большого живота, как и вставать. С трудом, опираясь на кровать и на тумбу, Кобблпот все же поднялся, продолжая держать за край тумбочки и теперь за свою спину. Он надел тапочки, потом, поверх пижамы халат и поковылял на выход, прихватив трость. Добравшись до ванны, включив свет и войдя, Освальд закрыл за собой дверь. Сходив в туалет, Пингвин вымыл руки и умыл лицо. В зеркало он даже толком не смотрел. Все равно ничего нового он там не увидит. Беременность делала его болезненным на вид. Бледным еще больше, чем обычно. Недосып оставлял синяки под глазами. Ребенку не хватало полезных веществ, так как витамины все равно не были рассчитаны на мужской организм, и, поэтому, все из еды попадало ребенку, а Освальд даже умудрился немного похудеть. Но даже если худобу, бледность, синяки под глазами, еще можно было не заметить. Точнее, не особо обращать на них внимание, так как Пингвин и так почти всегда таким был, то его лохматые волосы, почти всегда домашнюю одежду, точно пропустить мимо глаз не так то просто. Кобблпот радовался, что хоть живет с Эдом и тот помогал ему мыться. Иначе бы и мыться приходилось раза четыре на неделе. Чаще бы не хватило сил. Взяв расческу, Освальд расчесал волосы, которые не так давно, пару часов назад, были приведены им в надлежащий вид. Все же на улицу Пингвин выходил Пингвином. Старым добрым собой, только с животом. Иначе Кобблпот не мог. Пусть это даже были просто прогулки. Он привык к аккуратности, хоть иногда и не брезговал ничем, когда было нужно. Положив расческу обратно, Освальд вытер руки и вышел из ванной, погасив свет. Он похромал обратно в спальню, размышляя о ребенке. Все чаще Кобблпот думал: каким он будет? какой будет у него характер? что и от кого он унаследует? чем и на кого будет похож? какого пола вообще ребенок, которого он носит? Ведь Освальд и Нигма не могли позволить себе такую роскошь, как узнать, какого пола их ребенок. Увы, в больницу идти было нельзя, а аппаратуру для УЗИ добыть домой пока не представлялось возможным. Все из-за опасений. Стрейндж не дремлет. Но в принципе, какая разница, какого пола ребенок? Он все равно будет любим. Родись он Джимом или Гертрудой - такие имена они выбрали, значения не имеет. Войдя в комнату, Освальд увидел, что Нигма все так же спокойно спит. Тот мог спать, наверное сутки, если его не будить. Подойдя к кровати, Пингвин хорошенько накрыл любовника одеялом. Наклониться к нему, чтобы поцеловать, Освальд не мог. Не смотря на худобу, живот был очень большим. Поэтому он просто провел холодной рукой по его лбу и волосам. Немного постояв, Кобблпот решил спуститься на первый этаж и разобраться с посудой. Он взял поднос на котором до этого Нигма приносил им еду и тихо похромал на выход. Выключив свет, который зажег, когда вошел, Освальд закрыл дверь в комнату и поковылял по коридору к лестнице, а потом по лестнице на первый этаж. Он уже давно распрощался с последствиями лечения. Точнее, нет, не с последствиями лечения, оно его изменило, и, Пингвин даже сам этого не осознавал, он распрощался с добротой, но, тем не менее, все равно беременность влияла на него. Кобблпот, который был безумен теперь окончательно, испытывал все же какие-то добрые чувства и мог быть заботливым, не вспыльчивым, часто плакал. Вся ярость копилась в нем на период после рождения и, может, это было и к лучшему. Ведь тогда ему предстоит возвращать себе город. Войдя на кухню, Пингвин покосился на закрытую дверь кладовой. Она была заставлена и Нигма никогда туда не заходил, как и Освальд, с тех пор, как убрал туда труп Грейс. Там были и ошметки от его брата и сестры. Как вонь не распространилась по всему дому, было неизвестно. Но, наверное хорошая вентиляция. Кобблпот не вдавался в это. Он и труп то убрал только потому, что не мог выносить такой запах в своем положении. Сейчас по этой же причине Пингвин не открывал дверь кладовой. Добравшись до раковины и поставив туда посуду с подноса, Освальд заметил, что тут стояла и другая посуда. Закатав рукава, открыв воду и намылив губку, он принялся наводить чистоту. Кобблпот мыл не торопясь, напевая ребенку песню, которую пела ему его матушка. Иногда Пингвин прерывался, просто разговаривая с сыном или дочерью, а потом вновь пел. Наконец-то с посудой было покончено. Освальд взял стакан и поковылял к холодильнику. Налив себе апельсинового сока, к которому очень пристрастился за время беременности. Он уже поднес стакан к губам, как услышал звонок в дверь. Кобблпот застыл, прислушиваясь к звукам на втором этаже и звукам за окном. Эд не проснулся, а шум дождя заглушал прочие звуки. - Кто бы это мог быть…? Произнес Пингвин негромко. Он поковылял к ящику шкафа и выдвинув его, достал нож. Задвинув ящик, Освальд поковылял с соком и ножом к двери. Открыв ее, Пингвин выронил стакан из рук и тот разбился об пол у его ног, а сок разлился по паркету холла. На пороге стоял ни кто иной, как Джеймс Гордон. Он был промокший и явно взволнованный. Хоть и старался казаться уверенным и серьезным, собственно, как и всегда. Пингвин не знал, что сказать и что сделать. По идее стоило бы убить детектива за его поступок, но Освальд не собирался этого делать. Он планировал больше не встречаться со «старым другом» и заручился больше не помогать ему. По крайней мере, в ущерб себе. Все это было очень зыбко, так как Пингвин вообще надеялся больше никогда его не увидеть и уж тем более на крыльце поместья своего отца, в котором теперь жил с Нигмой. Хотя, стоило предположить, что при желании Гордон найдет его. - Здравствуй, Пингвин. Наконец-то произнес Джим, с явно читаемым удивлением, смотря на живот Освальда. Почему-то живот этот неимоверно напоминал детективу живот Ли Томпкинс. И с одной стороны, вспоминать об этом было больно, а с другой, странно, учитывая то, что перед ним стоит Освальд Кобблпот. Наконец заставив себя отвести удивленный взгляд, Джим посмотрел на пораженное и побледневшее лицо Пингвина. Его реакция была немного не такой, какую представлял себе Гордон, но он и не знал, что Кобблпот был беремен. - Д… Джим.. Наконец-то произнес Пингвин и лицо его все же начал искажать гнев. Тишину сейчас нарушал только стук капель по крыше крыльца, на котором стоял Джим. Освальд сжал в руке нож, но не потому, что хотел убить Гордона, а чисто рефлекторно. - Что ты тут делаешь, старый друг? Освальд усмехнулся. - Пришел за помощью? Тогда советую уходить, на втором этаже спит Эд и он будет не рад тебя видеть. Кобблпот хотел захлопнуть дверь перед лицом Джима, но тот успел остановить ее рукой и открыть вновь. - Я знаю, что Нигма тут. Но надеялся, что удастся поговорить именно с тобой, Пингвин. Гордон явно не надеялся на то, что Освальд его впустит. Но Кобблпот отошел чуть в сторону. - Ну что же, проходи, Джим. С тенью какой-то зловещей улыбки произнес Пингвин. Подсознательно надеясь, что Эд проснется и спустится. Увидев, кто к ним пожаловал. Предатель, оставивший его в Аркхэме и посадивший Эда туда же. Когда Гордон вошел, Освальд закрыл дверь. - Поговорим на кухне или в гостиной? Как видишь, мне достался от моего покойного отца довольно большой дом. Так что место разговора определяй сам. Гордон насторожено покосился на Кобблпота. Но таким настороженным он был всегда, когда приходил к Пингвину с тех пор, как тот захватил Готэм и по сей день. - Сам выбери, Пингвин. Я пришел поговорить с тобой о Нигме. Пришел попросить тебя, помочь мне вернуть его в Аркхэм. Я знаю, что ты сразу скажешь "нет" и сейчас.. Гордон уже заметил пораженное выражение лица Освальда и готовность засмеяться от удивления его наглости. Поэтому быстро договорил. - Не станешь ничего слушать. Но Нигма - псих. Даже с тобой больше шансов договориться, чем с ним. Он ненормален абсолютно. Мой ребенок погиб из-за него и этого я ему никогда не прощу. Даже то, что я сел в тюрьму.. Джим не стал договаривать, так как и он, и Освальд, прекрасно знали, кто убил Галавана. - Но ребенок.. Ли потеряла ребенка. А ты выпускаешь Нигму на волю. При том два раза. Гордон был явно зол, но старался сдерживать себя. Кобблпот слушал «старого друга» внимательно, лишь иногда от него слышалась усмешка или резкий вдох. Когда Джим наконец-то замолчал, Пингвин заговорил. - Хватит. Он выставил руку перед собой, чтобы Гордон наконец-то умолк. - Мы будем выяснять отношения в холле? Поинтересовался Пингвин, изучая состояние Джима. Это было типичное состояние в котором тот прибывал. Подобное довольно опасно, зная привычки Гордона хватать упорных собеседников за грудки и бить обо все стены, что есть по близости. - Я прекрасно вижу, что ты на взводе, но учти, если ты хоть раз схватишь меня как раньше, я тебя убью. Освальд поднял нож, на который Джим сразу бросил удивленный взгляд. Хоть Пингвин и не хотел убивать детектива, он понимал, что тот может его ударить. А за ребенка волновался каждую минуту, когда находился вдали от Нигмы. - Хорошо. Пойдем. Куда идти? Спросил Гордон, смотря на Кобблпота и ожидая ответа на вопрос. - На кухню.. это прямо. Пингвин кивнул и когда Джим пошел, похромал за ним. Да, это был типичный Джим Гордон. Ни извинений, ни объяснений. Просто пришел и просто потребовал. Так еще и чего? Засадить в Аркхэм друга, так еще и отца ребенка. Да и просто любимого человека. - Ты бросил меня в Аркхэме, Джим.. и думаешь, что я буду тебе помогать? Произнес Пингвин, войдя следом за Джимом на кухню. - Тебе не кажется, что ты зря потратил время, приехав сюда? Я не собираюсь подставлять или сдавать тебе Эда. Он останется тут. Кобблпот остановился у стола, недалеко от Джима. - Садись. Предложил он, указав на стул. - Спасибо. Я постою. Сурово ответил детектив. - Я должен был предположить, что тебя бесполезно просить об этом. Но если ты еще раз выпустишь Эда из Аркхэма, пеняй на себя. - И что ты сделаешь, Джим? Думаешь, я не знаю, что ты больше не работаешь в полиции? Пингвин стоял совершенно спокойно, с вызовом глядя на детектива. Когда тот подошел к нему, Освальд поднял взгляд. - Ты знаешь, что если я решу посадить кого-то, я его посажу. Джим улыбнулся, глядя на собеседника. - А теперь я не страж закона и даже поступлюсь им, если это будет касаться этого дела. Пингвин поджал губы и открыл рот, чтобы что-то сказать, начав на вдохе, но вдруг у него закружилась голова и Освальд чуть не упал. Джим невольно взялся за его плечи, просто поняв, что Кобблпот сейчас упадет. Гордона не оставляло подозрение, что тут что-то не так. Его чутье никогда не обманывало и поведение Пингвина, его живот, его головокружение вместо обычного рывка на встречу и ответа с коварной улыбкой на лице. Все это указывало на то, что Освальд… Но этого просто не могло быть. Пингвин чувствовал, как земля уходит у него из под ног. У него начало темнеть перед глазами. Он почувствовал руки Джима на своих плечах и как тот сажает его на стул. - Освальд, с тобой все в порядке? Наконец-то спросил Гордон, так как все же Пингвину явно было плохо и с такой ситуацией, Джим сталкивался в первый раз. Не каждую встречу Освальд чуть ли не падал в обморок прямо перед ним, хотя порой казалось, что был готов на это. - Освальд? Джим отошел от Пингвина, отправившись к раковине, чтобы набрать воды. Кобблпот слышал голос Гордона, но сил ответить у него не было. Только когда Джим вернулся со стаканом наполненным холодной водой, Освальд уже более - менее осознавал происходящее. Взяв из рук детектива стакан, Пингвин отпил воды, сразу же поставив его на стол. - Джим.. Произнес он, посмотрев на Гордона уже менее уверенным и агрессивным взглядом и более усталым и туманным. - Уходи. Я все равно не отдам тебе Эда. Кобблпот с трудом встал и эта манера подъема Гордону тоже неуловимо напомнила манеру подъема Ли, а точнее, это просто окончательно дало ответ на его подозрения. - Пингвин.. Произнес Джим, смотря на живот Кобблпота. - Ты... ты.. беремен? Гордон перевел взгляд на Освальда. Он чувствовал себя неловко, да что уж, он чувствовал себя как никогда по идиотски, из-за бреда, который только что произнес вслух и тем не менее не мог отказаться от своего предположения. Кобблпот хотел бы соврать, но у него не было на это сил. Внутренне он все же нервничал, когда увидел Гордона, злился, и, все это сказалось на его организме. Который сразу же напомнил, что ему нельзя нервничать и злиться. Пингвин решил промолчать, проигнорировать вопрос и продолжить тему разговора. Но, Гордон, не дожидаясь ответа, просто положил руку на живот Освальда. Что выбило того из колеи, а Джиму дало понять, что он прав. Ребенок не пинался, нет. Ребенок даже не всегда реагировал на руку самого Освальда, лишь иногда или просто тогда, когда начинал пинаться. Лишь на прикосновение руки Нигмы, ребенок реагировал всегда, но по опыту с Ли, Джим просто знал, каким должен быть живот беременного человека. Кобблпот убрал руку Гордона довольно резко и рассержено. - Я, по-моему, сказал вам, детектив, что вам пора.. Или нет? Гордон молча стоял, смотря на Освальда. Тот был беремен.. и как не странно, Гордона почти не смутил сей факт. В Готэме он видел вещи и по хлеще. Но это наверняка был ребенок Эда. Эда Нигмы, который можно сказать убил его ребенка. - Пожалуй ты прав, Пингвин. Наконец-то ответил он. - Но не думай, что я не вернусь. Последнее Джим произнес строго и добавил. - Провожать не надо. Он покинул кухню. Пингвин лишь услышал хлопок двери, после чего сел обратно на стул. Ему все еще было плохо, поэтому Освальд просто пил воду. Стараясь не злиться и не испытывать никаких особо острых чувств. Через минут пять на кухню вошел Эд, который услышал шум и не обнаружил Пингвина рядом. Но с Джимом, Нигма уже не встретился. Лишь по рассказу Кобблпота узнав, что тот приезжал. Это говорило только об одном - у них появились еще проблемы. Правда в силу своего холодного мышления и знания Гордона, Эд мог точно сказать: зная о беременности Пингвина, Джим бы уже ничего не сделал. По крайней мере ничего масштабного.