If I Ruled The World

Юнги хмуро смотрит на парня, сидящего за столом перед ним, пытаясь проанализировать его так максимально, насколько он только способен. Может окружающие и говорят, что он не любит лишний раз разговаривать с кем-то, в чем они, отчасти, правы, но зато он умело научился понимать хороший или плохой человек перед ним, лишь раз взглянув на него. И этот тип, что сидит перед ним, с какой стороны не глянь, просто кричит о том, какой он хороший и примерный. От чего Юнги, почему-то, чувствует внутри некое раздражение. Он кажется идеальным. А он не любит таких. Потому что сам неидеален. Парню напротив него слегка неловко, он может это понять лишь потому, как он нервно перебирает своими пальцами. Но взгляда от Юнги тоже не отводит. И это ему тоже не нравится. Он не любит, когда его оценивают, да еще и так нагло пялясь. И не важно, что он тоже пялится в ответ. А особенно ему не нравится, что сейчас перед ним сидит его так называемый соулмейт. Он всегда терпеть не мог эту чертову систему в их мире под названием «родственные души». Проповедует эта система о том, что вот можешь ты неплохо жить без своего соулмейта, но с ним счастливее становишься, в груди лёгкость и в животе бабочки. Про последние два пункта ему как-то подвыпивший Хосок проговорился, пытаясь объяснить как ему классно после встречи со своим истинным Тэхёном. Юнги тогда лишь кивает в ответ, мол, понимает друга и поддерживает. Тот всегда был романтичной натурой, половину своей осознанной жизни грезивший отыскать свою половинку. Юнги морщит нос и прикусывает щеку изнутри. У него внутри сейчас тоже типа бабочки летают, но крылья у них стальные и будто бы вот-вот вырвутся наружу. И что-то ему не особо радужно становится от этого осознания. К черту систему, он не поддастся ей. Не позволит руководить своей жизнью. Он этого человека впервые видит и сердце свое ему дарить вот так сразу не собирается. - Знаешь, я, конечно, все вокруг в цвете увидел впервые, но мне кажется, что у нормальных людей волосы такого оттенка не бывают, - протягивает спокойным голосом парень, имени которого он даже до сих пор еще не удосужился узнать, и указывает пальцем на его макушку. - Тэхён мне сказал, что это зеленый, - отвечает Юнги и переводит взгляд на волосы собеседника. – Твои, как мне думается, тоже нельзя назвать привычными. - Чонгук сказал, что это розовый и что он мне подходит, - парень протягивает свои руку вверх и проводит пальцами сквозь пряди, пытаясь потянуть волосы на уровень глаз, чтобы посмотреть на них. Но выходит не особо хорошо, лишь только больно делает. – Меня, к слову, Ким Сокджин зовут. - Мин Юнги, - представляется он, мысленно несколько раз в голове прокрутив имя соулмейта. – И ты мне пока не нравишься. Ложь. - Аналогично, - кивает в ответ Сокджин, откидываясь на спинку стула и поправляя съехавшие на нос очки одним пальцем. Юнги отмечает, что они кривые какие-то. Но ему, почему-то, нравятся. – Не так я себе представлял встречу со своей родственной душой. - Мне стоит попросить прощения, что не оправдал твоих ожиданий? – задает вопрос Юнги, с вызовом смотря на собеседника. - Нет, но новую рубашку ты мне будешь должен, - его глаза на мгновение опускаются вниз на грудь парня, где красуется еще не до конца высохшее пятно от кофе. От его кофе, стаканчик с которым сейчас стоит перед ним наполовину пустой. – Я просто думал, что все будет более красиво и романтично. Юнги лишь громко фыркает на эти слова. - Уж прости, что роз с собой не захватил. Как-то из головы вылетело. Я ведь каждый день с собой букеты ношу. Вдруг встречу истинного где-то в метро, а я не готов. - Не люблю розы, - морщится Сокджин, и где-то на задворках сознания Юнги отмечает, что это милый. – Гардении лучше. Или гортензии. - Хорошо, в следующий раз принесу с собой два горшка с цветами, - он пытается запомнить названия цветов, которые тот ему сказал. Надо будет у Намджуна поинтересоваться где находится ближайший цветочный магазин. - О, ты уже назначаешь мне следующее свидание? – Сокджин опирается на столешницу двумя руками, упирается в них подбородком и так тепло улыбается, что внутренности Юнги словно стягивает в узел. Слишком мил, слишком красив, слишком наглый. Он просто весь какой-то слишком. - Ты мне все равно не нравишься, - вместо ответа на вопрос соулмейта выпаливает парень, чувствуя легкий жар на лице. Кто-то включил дополнительное отопление поздней весной? - Это поправимо. Ты вот милым мне кажешься, и уже почти на один процент нравишься, - и вновь улыбается. Честно, Юнги не знает, что он сейчас хочет сделать больше. Ударить по этой довольной физиономии или прикоснуться к этим губам. Для одного дня он слишком часто сам себе противоречит. Юнги ничему ему больше не говорит. Боится. Сейчас скажет что-то не то, и этот снова улыбаться ему ярко начнет. Он пока не готов перенести еще больше его улыбок. Сердце не выдержит и растает слишком быстро. Тем временем, пока Юнги проводил мысленный монолог в своей голове о возможностях его сердечнососудистой системы, Сокджин выудил из своего рюкзака ручку и что-то чиркал на взятой со стола салфетке и протянул ему. - Я был бы не против остаться и поговорить с тобой подольше, но у меня буквально через пятнадцать минут собеседование на новую работу. Опаздывать туда не особо желательно, ты понимаешь. Это мой номер, - Сокджин кладет салфетку перед Юнги. – Напиши мне, или позвони, когда решишь, где будет проходить наше следующее свидание. Или если тебе станет скучно. В общем, когда угодно. Джин поднимается, закидывает рюкзак на плечи и пытается своим кардиганом хоть немного прикрыть пятно от кофе. И уже перед тем, как уйти, он понимает, что надо как-то попрощаться с Юнги. И почему-то одного обычного и обыденного «Пока» кажется слишком мало. Пока его уверенность вся не иссякла, Сокджин за один шаг приближается к сидящему Юнги, который вопросительно смотрит на него, ожидая, что тот хочет сказать или сделать. Джин наклоняется, оказываясь на уровне его лица, и быстро чмокает в щеку. Все это длилось буквально мгновение. И не успевает Юнги до конца понять происходящее, как тот уже бубнит нечто похожее на «До скорой встречи» и спешит к выходу из кафе. Юнги только и успевает заметить покрасневшие уши соулмейта, в тайне надеясь, что сейчас он сам не выглядит чересчур смущенным. Взгляд опускается вниз на стол, на котором, словно дразнясь, лежит салфетка с номером телефона. Он сам не замечает, как мобильный оказывается в его руках, а этот самый номер уже сохранен в контактах. Главное, сдержать себя до вечера и не написать раньше. Систему с соулмейтами он по-прежнему посылает к черту. А вот Ким Сокджина – нет.