Кто ты?

Слэш
NC-17
Завершён
467
автор
Размер:
109 страниц, 18 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
467 Нравится 131 Отзывы 173 В сборник Скачать

Глава 14

Настройки текста
Сон не шёл, и Форд просто лежал, пялясь в потолок, на котором плясали причудливые тени. Внезапное явление Шерлока во время их с Майкрофтом не очень конструктивного диалога выбило его из колеи. По словам старшего брата, когда всё это начиналось, братец был занят на континенте, но приезд его в Лондон на третий день после начала тщательно спланированной операции… Это просто пахло каким-то фарсом. Осознавать, что тебя использовали, было неприятно. Крайне. Поэтому после того, как машина высадила его на Бейкер Стрит, он ещё несколько часов гулял по району, пытаясь успокоить взвинченные нервы. Такие игры были просто жестокими. А ещё и Джон… Форд просто не знал, как к нему относиться. Фраза миссис Хадсон о том, что, возможно, Джон и Шерлок были парой, заставило посмотреть на это под другим углом. Ведь, зная его брата, можно было ожидать, что тот мог опустить такую несущественную деталь. И поведение Уотсона ещё ни о чём не говорило: в общении с Шерлоком всё было странным, и отношения, если таковые и были, тоже. Почему-то думать о Джоне и Шерлоке как о паре было необычайно неприятно. Узнай он, что его брат встречается с кем-то другим, ему бы вряд ли было бы до этого дело. Но в этом случае всему мешала собственная эмоциональная заинтересованность. Джон Форду понравился ещё тогда, а теперь… Все эта чертова конспирация, игры и линии поведения, которых необходимо придерживаться. Но вот как себя вести — было совершенно непонятно. Джон всегда казался ему удивительным человеком. Ещё тогда, когда они встретились на полевой базе. Он был, да и остался открытым, весёлым, интересным человеком, не лишённым многих положительных качеств, которые многим прошедшим этот ад война просто ампутировала. Возможно, это было потому, что он был доктором, и спасение жизней для него всегда было на первом месте. Тогда Джон ему сразу понравился, особенно, когда они начали общаться, и он узнавал его всё лучше. Влюбчивым человеком Форд себя никогда не считал. Со своей ориентацией он разобрался достаточно рано, но загулов и трагических подростковых разрывов никогда не переживал. Со своими несколькими партнерами они расходились вполне мирно и полюбовно, но по-настоящему серьезных отношений у него никогда не было. Постоянное напряжение на войне не особо давало места для романтики. Но Джон… Джон был совершенно другим. Постепенно, общаясь с ним, он все больше привязывался к этому удивительному человеку. И с ним хотелось вести себя не так, как он обычно завязывал знакомства в армии. С Уотсоном хотелось проводить время, общаться, просто разговаривать, наслаждаться его присутствием в полной мере. Внизу живота начал формироваться тугой жаркий узел, подхлёстываемый воспоминаниями об их разговорах, посиделках и общении на полевой базе. Форд выдохнул через сжатые зубы. Только этого не хватало. Столкнуться с прошлым, и сразу начать дрочить на человека, который спит комнатой выше? Он что, озабоченный подросток? Хотя видеть перед глазами живое напоминание, воскрешающее в памяти то, почти забытое желание, было ещё одним испытанием, которого он не учёл. Стоило улечься стрессу после внезапного срыва, как организм напомнил, что он всё-таки чем-то интересуется. Ничего удивительного в этом не было. Последние несколько лет были далеко не курортом. В тюрьме по определению открытые гомосексуалисты по негласному правилу всегда становились петухами, низким сортом. Остальные заключенные геями не были, хотя подавляющее большинство пользовалось услугами опущенных достаточно регулярно. Но это приравнивалось к простому банальному удовлетворению в отсутствие в тюрьме женщин. Форд же был противником такого способа разрядки, он предпочитал тихо передёрнуть под одеялом, а не пользоваться услугами таких вот общественных людей. Но теперь… Видеть перед собой старого знакомого, к которому когда-то испытывал нешуточный интерес, было тем ещё испытанием. Холмс снова выдохнул, пытаясь загнать воспоминания обратно. Он потряс головой и поднялся: заснуть всё равно не удавалось. Все, чего сейчас ему хотелось — переключиться на что-то ещё, не думать про это. Форд вышел на кухню и включил чайник. Почему-то вспомнилась его одиночка в тюрьме, хотя квартира на Бейкер Стрит не была столь холодной и мелкой, но ночью, в свете неяркой лампы длинные тени напоминали именно о последних годах. Шеринфорд потянулся за кружкой, когда его взгляд упал на чашку с эмблемой RAMC, привезенную с собой Джоном со службы и тщательно хранимую. Он осторожно протянул руку и замер, словно боясь прикоснуться к тому, что было столь дорого её хозяину, а потом резко схватил её, как будто опасаясь, что её сейчас отберут, и щедрой рукой насыпал туда две ложки какао, а затем залил только начавшей кипеть водой и добавил молока. Что бы ни говорили, но по таким напоминаниям он больше всего скучал. Война стала частью его жизни, а лишившись её, он будто потерял часть самого себя. Держать чашку и пить осторожно горячий напиток было до того приятно, что он расслабился, и от этого не сразу заметил стоявшего у входа Джона, глядящего на него каким-то странным взглядом, и Форд ощутил, как его охватывает смущение и он поспешил отвести глаза, уставившись на стол, отчаянно вцепившись в чашку. — Эм, привет. Прости, не знал, что ты встанешь. Я взял твою чашку… Извини, — странным голосом проговорил он и, увидев удивленное выражение на лице Джона, тяжело вздохнул. Дерьмо, с ним вести себя по плану совершенно не получалось. И как же невовремя. — Ничего, — немного удивленно проговорил Уотсон и пошёл к сушилке, на которой стояли чашки. Форд наблюдал, как мужчина потянулся, дотягиваясь до чашек, как приподнялась серая майка, оголяя край боксеров, и как видны стали его позвонки на спине. Он тяжело сглотнул. Несмотря на то, что Джон тоже утратил былую форму, он всё же остался хорошо сложён. Даже слишком хорошо сложён. Крепкие ноги, небольшое различие в мышечной массе на ослабленной ноге, крепкие руки… Почувствовав, как внизу снова начинает приятно тянуть, Форд мысленно выругался. О чём, чёрт возьми, он думает? Хорош конспиратор, нечего сказать. Джон тем временем сел напротив него, откровенно изучая его глазами, и Холмс не смог противиться. Он поднял взгляд, разглядывая того в ответ, провоцируя на дальнейшие действия. Уотсон внезапно вздрогнул и резко отвёл взгляд, глядя на кружку с какао, а потом отчего-то странно покраснел, что заставило всё внутри Форда затрепетать. Не о том думаешь, сержант, чёрт возьми! Джон кашлянул. — Чего хотел Майкрофт? — Читал нотации и передал корректировки документов на Морана. Завтра обещал зайти Грег, занести некоторые свои дела, чтобы мне тут было не так скучно, — раздраженно пробормотал Форд, и чуть тише добавил. — Будто на свободе, а словно снова заперт в четырёх стенах, спасут меня его подачки. — Снова? Вот же дерьмо. Форд быстро соображал, как выпутаться из ситуации. Гений? Это он-то? Идиот, который из-за того, что его интересуют в данный момент совершенно иные вещи, не может думать головой. Как он мог вообще на это подписаться и, главное, зачем? — Время моего отсутствия не было таким радостным, как ты мог заметить. Прости, я пока не могу тебе рассказать всего, но… Когда мы разберемся с Мораном, я обещаю, что тайн не будет. Форд перевел взгляд на друга, подмечая, как тот смотрит на него каким-то странным, почти голодным взглядом, слегка приоткрыв губы, которые… Вот же… Он резко поднялся, прислоняясь к столу, надеясь, что капитан ничего не заметил, быстро допил какао, почти обжигая себе глотку, и, поспешно попрощавшись с Джоном, скрылся в своей комнате, с силой захлопнув дверь, и прижался к ней спиной. Идиот, озабоченный извращенец, который не может даже сыграть так, как положено. Он прикрыл глаза пытаясь взять себя в руки, сжимая кулаки, пытаясь вернуть себе утраченное равновесие. Куда там. Организм, наконец, почувствовав свободу действий, не желал успокаиваться. Перед глазами снова всплыл образ Джона и эрекция стала почти болезненной. Форд испустил тихий протяжный вздох и скользнул рукой под резинку пижамных штанов, наконец, крепко обхватывая ладонью столь жаждущей этого горячий член. Всего два движения рукой по стволу, и оргазм заставил его сползти на пол, смутно ощущая влажную ткань пижамных брюк. Чёрт. Всё ведь просто не могло стать ещё хуже? Верно? Форд поднял голову, глядя на потолок, где отражался свет от уличных фонарей, и тихо засмеялся, зарываясь свободной рукой в непривычно отросшие волосы. Идиот. Какой же идиот. И как ему теперь этим всем справляться?

***

Утром Холмс проснулся от вибрации телефона на прикроватной тумбочке. Он сонно нащупал аппарат и поднес к уху, подавляя зевок. — Слушаю, — раздраженно прохрипел он в трубку. — Какого чёрта ты не открываешь? — голос Лестрейда звучал раздраженно. — Вы где там? — Сплю, — Форд откинул одеяло и сел, спуская ноги на пол, и бросил взгляд на прикроватные часы. Уже десять тридцать? — Хорошо, сейчас спущусь. Он разъединился, потер ладонями лицо, поднялся и пошлёпал босыми ногами открывать. На столе стояла пустая кружка из-под какао, которую он даже не удосужился вчера вымыть, и полная чашка крепкого чая с так и не вынутым пакетиком. В голове проскочила странная мысль о том, что Джона явно что-то отвлекло, но он отмахнулся от неё, стоило ему выйти из гостиной и спуститься по лестнице. На крыльце хмуро мялся Грегори Лестрейд, который, нервно кивнув, поспешил проскользнуть в тёплое помещение. На улице сегодня было прохладно. — Майк говорил, что ты сможешь сегодня присоединиться ко мне в Ярде. У нас есть дело, думаю, тебе оно поможет отвлечься. О да, раздражённо подумал Форд, ступая босыми ногами по ступеням. Мне только не хватает очередной порции человеческих пороков, как будто мало того, что происходит со мной. — Подождёшь меня в гостиной, мне ещё надо одеться? — проговорил Холмс, а сам поднялся к комнате Джона, и замерев на секунду, коротко стукнул костяшками пальцев по лакированной поверхности двери. — Джон! Какое-то время не было никакого ответа, и он стукнул сильнее, снова позвав друга. За дверью послышалось какое-то движение, и наконец, сонный, хриплый голос ответил: — Да? — Пришел Лестрейд, у него есть дело. — Хорошо, я сейчас спущусь. Форд развернулся и поспешил в гостиную. Грег топтался на входе в кухню, явно пытаясь что-то разглядеть, и то, как он слишком поспешно отвёл глаза, заставили сержанта насторожиться. Неужели брат и перед Лестрейдом показал себя с наихудшей стороны? Холмс нахмурился: если чутьё его не подводило, инспектор ненавязчиво пытался осмотреть дом на наличие наркотиков. Он выдохнул, подхватив стоявшие на столе чашки, поставил их у мойки, а сам потянулся и, набрав воды в резервуар, включил кофеварку. — Присаживайся, — сказал он, кивнув на стул. — Джон скоро спустится, а ты, судя по всему, сегодня вообще без кофе. Он выкинул в урну пакетик и принялся мыть чашку. Лестрейд какое-то время постоял, а потом, тяжело вздохнув, прошел и сел за стол, положив на него папку. — Расскажешь, что за дело? — Ты же всегда предпочитаешь сам… Ааа, ладно. Майк вчера сказал, что тебе срочно нужно отвлечься или засветиться, я не совсем понял, вот, собственно я и приехал. Хотя, может оно не сильно тебя заинтересует, но всё же… — Выкладывай, всё равно ведь. Ловим на живца. Я так понял, Майкрофт сопровождает? — Да, охрана сегодня хорошая. Чтобы не вызывать подозрений, поедешь на такси. Там будет наш человек. — Очаровательно, — Шеринфорд вымыл чашку Джона и поставил на столешницу. Всё равно Джон сейчас будет пить кофе, убирать далеко нет смысла, а провоцировать себя опять… Чёрт, не о том думаешь. Он достал из мойки ещё одну чашку и налил туда кофе, а затем, сыпанув сахар, поставил перед Лестрейдом. — Держи… В кухню вошёл хмурый Джон, и Форд замер, подозрительно вглядываясь в лицо соседа. Что-то было не так. То, как Уотсон глянул на него, обжигая каким-то непонятным взглядом, заставило содрогнуться. Он отвернулся, а его мозг заработал с удвоенной силой. По выражению лица Джона казалось, что он зол на всех сразу, притом порядочно. — Доброе утро, Грег. Шерлок, — прокашлявшись, произнёс Уотсон, и по тому, как он замер перед тем, как сказать имя его брата, стало понятно, что явно что-то не так. Майкрофт говорил, что Джон ничего не заметит. Хотя, возможно, он просто ошибся, и всё не так как кажется, а объясняется только плохим настроением. Но если он всё-таки догадался о подмене? О, тогда всё может быть очень плохо. Форд кинул взгляд на опустившегося за стол Уотсона, разговаривающего о незначительных мелочах с Лестрейдом. Хм. А так ли ему нужно, чтобы Джон ничего не знал? Это определённо не в его интересах, ведь очевидным будет сказать, что он заинтересован, чтобы данной путаницы не было. И если братья затеяли игру, совсем не обязательно играть при этом по их правилам. Ведь, действительно, эту партию можно разыграть и в его пользу. Шеринфорд улыбнулся, глядя в отражение в стекле дверцы шкафчика. Этот вариант, признаться, ему нравился куда больше. Он взял чашку Джона, налил туда кофе, поставил перед другом и, поймав какой-то подозрительный взгляд, позволил себе улыбнуться другу. Глаза Джона пораженно распахнулись. — Хорошо, значит в чем суть? — спросил Форд, делая глоток кофе и глядя на Лестрейда. — А, да. Женщина. Найдена мёртвой в своем кабинете. Вскрытие показало отравление лекарственными препаратами. — Предсмертная записка? — Нет, — Грег пожал плечами. — И ничего, что бы указывало на то, что женщина хотела покончить жизнь самоубийством. Примерная мать, жена. Успешный бизнесмен. У нее должно было быть совещание, тело нашёл секретарь. Вскрытие показало передозировку варфарином, а ты сам знаешь, применение должно быть постоянным, на протяжении времени. — Крысиный яд, — пробормотал Форд, радуясь, что хоть что-то из курса химии он знал. Если бы на его месте был Шерлок со степенью по химии, он мог бы серьёзно облажаться. — Места преступления как такового нет? И ты работаешь с суицидом. — Собственно, да. Да, у Картера жена рожает, перекинули на меня, — Грег отставил пустую чашку и поднялся. — Сегодня будет допрос подозреваемого, и я подумал… — Что, хочешь, чтобы я, как Лайтман посмотрел на человека и сказал, что он врёт? Как будет угодно, детектив-инспектор, только придется подождать меня. Он развернулся и пошел в свою комнату, краем уха услышав, как Лестрейд уточнил. — О чем это он? Лайтман? Это кто? — Не имею ни малейшего понятия, — прозвучал ответ Джона, и Форд позволил себе еле заметную улыбку. В коробке, привезенной Джоном, был диск с «Теорией лжи». О да, походу не только он принял правила игры.

***

Время поездки Форд принял за лучшее провести за чтением отчетов, а Уотсон, сидящий от него на расстоянии, принял это отсутствие общения с заметным облегчением. Спустя полчаса они вошли в здание Скотланд-Ярда. Как-то за всей этой суматохой события последних дней заставили забыть о том, что он на самом деле является почти что покойником. И реальность практически только что успела об этом напомнить. Поднявшись на лифте на этаж, они направились к кабинету Лестрейда, когда Холмс услышал, как кто-то радостно выкрикнул его имя и обернулся. К нему стремительно приблизился мужчина: давно за собой не следил, заросший, неопрятный, на рубашке пятна от кофе, бывший полицейский, на данный момент таковым не работает. Форд отчаянно в мыслях перебирал файлы, пытаясь найти хоть одно совпадение, но таковых не было. Мужчина, подбежав к нему, неожиданно замер, пристально вглядываясь в знакомое лицо. В глазах Холмс увидел такую неподдельную тоску и горе, что ему стало физически больно при взгляде на него. — Я знал… Я не знал, я не хотел, — начал бормотать человек, опустив голову. — Андерсон… — удивленно произнес Джон и Шеринфорд, наконец, смог сопоставить картинку и досье, слишком куцее, чтобы включить текущее состояние. Братья решили, что человек, уже не работающий в полиции, недостоин большого внимания? Какое упущение. — Прости, это моя вина… — голос мужчины дрогнул, и Форд, заметив, что вокруг уже начинает образовываться толпа, резко шагнул вперед и шевельнул руками, как бы разрешая. И мужчина понял. С каким-то странным животным вздохом он сорвался и шагнул вперед, обняв Форда так сильно, что почти треснули кости. Шеринфорд обвёл глазами толпу, подмечая в толпе удивлённого Лестрейда и откровенно шокированно-злую Салли Донован. Некоторые снимали его на камеру, а пара полицейских не могли сдержать откровенно насмешливых реплик, обращённых в сторону Андерсона, который обнимал его. Форд неуклюже положил руку ему на спину. — Прости. — Мне не за что тебя прощать, Филипп, — прошептал Шеринфорд так, чтобы его слышал по возможности только Джон и сам мужчина. — Ты же, думаю, знаешь. Так было надо. — Да, — мужчина резко отстранился, глядя на него покрасневшими глазами. — Да, я знал! Я правда, знал! Надо сказать остальным, — он быстро развернулся и выбежал на лестницу, проигнорировав открывшийся лифт. Холмс оглянулся на молчаливого Джона. Всё-таки мужчину, на которого так повлиял поступок Шерлока, было ужасно жалко. — Так, всё! Все разошлись, — Лестрейд хлопнул в ладоши, махнул Холмсу из дверей своего кабинета и Форд направился к нему, всё так же ощущая на себе чужие взгляды. — Холмс, — сквозь зубы прошипела Салли Донован, перегородившая ему вход в кабинет начальника. — Не думала, что ты поступишь… так. И то, что всё доказано, не означает… — Довольно, — проговорил детектив-инспектор, выходя из кабинета с отчётом, и кивнул на лифты. Салли обожгла его неприязненным взглядом, но промолчала. — Нам сообщили, что Саммерс недавно прибыл. Они спустились на этаж ниже, где располагалась допросная. Шеринфорд следовал за инспектором с интересом рассматривая все вокруг, стараясь не очень это демонстрировать. Это было… довольно непривычно. Быть в самом центре Скотланд-Ярда. Он мазнул взглядом по сидящим на стульях для посетителей детям: девочке лет четырех и мальчику лет одиннадцати. Занятно. — Добрый день, мистер Саммерс, спасибо, что согласились приехать, — в допросную вошла Донован, а они с Лестрейдом и Джоном в смежную комнату. Форд отстраненно наблюдал за тем, как сержант задает стандартные вопросы. Он перевел взгляд на мужчину, нервничает, но держится уверенно. Хотя странно. Мысли снова непроизвольно переключились на детей в коридоре. Судя по всему, именно его дети. После убийства матери не с кем оставить, привёз сюда? Шеринфорд развернулся к выходу из кабинета. — Куда… — начал было Лестрейд. — Пойду сделаю себе кофе, всё равно помимо записи разговора у меня будут пометки Джона, которые я всегда смогу посмотреть. — Что… Форд захлопнул двери, обрывая фразу, подошёл к стоящей кофемашине и, выбрав напиток, приблизился к автомату со сладостями и, вытащив несколько монет, кинул их в монетоприемник и забрал выпавший вниз Скитлс. Затем, подхватив кофе, он прошёл вперед и опустился на кресла рядом с детьми. — Привет? Девочка приветливо улыбнулась, а вот мальчик насупился и подозрительно посмотрел на Форда. — Папа нам не разрешает разговаривать с незнакомыми. — А что делать в том случае, если незнакомый с тобой заговорит? — Идти к полицейскому, — пропищала девочка, а Форд улыбнулся, протягивая удостоверения, и старший ребёнок заметно расслабился. — Детектив-инспектор. Скажите, а что вы здесь делаете? — Папа попросил нас тут его подождать. Вы не знаете, он скоро вернётся? — А почему он там? — Его опрашивают по поводу смерти мамы. Скажите, инспектор, а папу же не посадят? Джеф из соседнего дома говорил, что они думают, что это папа убил маму. Но папа не убивал. — Вот это полиции, то есть нам, и надо доказать, — Форд допил кофе и, вытащив из кармана конфеты, передал детям угощение. — Ты не особо расстроен тем, что случилось с твоей мамой. — Она с нами почти не жила, — буркнул мальчик, осторожно засовывая руку в пакетик и доставая жменю леденцов, передавая часть из них сестре. — Они похожи на мамины конфетки, — протянула девочка. У нее тоже были разные. Разноцветные. Красивенькие. — А зачем у мамы были конфетки? — удивленно спросил Форд. — Она их часто принимала? — Да, цветные. — По несколько раз в день, — добавил брат. — Они были из разноцветных половинок. — Да. А внутри были некрасивые. А я хотела, чтобы внутри тоже было красиво. — И добавила стоявший на полочке жёлтый порошок? — Нет, он в ванной был, под шкафчиком. — Хорошо, держите, — он отдал детям конфеты, а сам пошел в комнату возле допросной. — Лестрейд, мужа можете отпускать. — Что? Почему? — Грег и Джон обернулись к нему. — Ваш убийца сидит на стульях для посетителей. Ребенок поиграл с мамиными таблетками. Крысиный яд добавила, чтобы внутри капсулы были бы такие же разноцветные. Так что только невнимательные тупые родители и ничего больше. Пошли, Джон. Спустя десять минут, Форд ехал обратно в такси с молчаливым Уотсоном. Всё-таки заявиться в Ярд было хорошей идеей. Весь твиттер так и гудел, обсуждая новость о его восстании из мертвых. Почувствовав очередной тяжелый вздох, который испустил Джон, Холмс посмотрел на него. — Что? Я знаю, что ты что-то хочешь спросить. — Расскажи… Откуда ты узнал? — наконец выдохнул Уотсон. — Просто поговорил, это так невероятно увидеть от меня? — буркнул Шеринфорд. Он действительно переживал, как справятся дети. Но от него тут ничего не зависит. — Мужчина явно нервничал, плюс избавлению от жены и он и дети рады. Слушать бессмысленный допрос смысла не было, а дети иногда могут поведать больше, чем нервничающий родитель… С тем, как он уходил от простых ответов, было очевидно даже для полиции. А вот отца после допроса могли посадить до выяснения обстоятельств, тем более мужчина явно юлит, пытаясь прикрыть от полиции свою любовницу, поэтому его показания путаются. Дети же, после пережитого стресса, лучше пусть останутся с отцом. Так что мы избежали ненужных последствий… — И ты просто спросил? — Да, — немного нервно ответил Холмс, откидываясь на спинку сиденья. — Невероятно, — как-то странно прошептал Джон, его реплика вызвала волну необычайно приятного чувства внутри, и Форд поспешил отвернуться к окну, приподнимая воротник пальто, отчаянно стараясь не улыбаться.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.