Холодное пламя

Ветер — верный спутник, сопровождающий нас на дорогах разных миров и распаляющий пламенные крылья и дух. Символ свободы, движения и самой жизни. Несущий бесценный дар, что важнее жизни. Так, ведя свою семью по пути Ветра, Ильраон преследовал вполне определённую цель — он возлагал большие надежды на нас, своих детей, и надеялся изменить навязываемый другими порядок. За это одни назвали его начинания благородными, а другие посчитали предателем и объявили охоту. Но он не привык отступать и не страшился преследований. Более того, ни на миг не усомнился в том, что поступает правильно. Ильраон знал — только так его дети вырастут свободными, будут развиваться, и совершенствовать окружающий мир, а не станут подобно его сородичам, участвовать в бесконечной борьбе за власть и силу. Не будут оружием в чужих руках. Он нашёл место, где семья смогла до поры до времени укрыться от неутомимых гончих, идущих по нашим следам. Там мы, его дети, учились, занимаясь тем, что было больше по духу, и просто жили, зная о далёких войнах только по рассказам отца. Для всех нас пришло светлое и спокойное время, где каждый последующий день походил на предыдущий. Конечно, случались и свои мелкие горести и неудачи, но ни одна из них не оборачивалась чем-то серьёзным и обычно всё заканчивалось благополучно. Я почти не помнила этого, но мы не всегда жили в поместье — отцу пришлось сильно постараться, чтобы завоевать доверие местного князя и не привлечь к себе лишних подозрений. Пусть к некоторым вещам тут относились вполне лояльно — верили в чудеса и не гнушались использовать магию, но при этом считали, что из иных миров могут придти либо боги, либо демоны. На богов наше семейство не слишком походило, а вот на демонов, учитывая представления местных, запросто. Если ещё и знать то, откуда мы явились, то в этом не осталось бы ни малейших сомнений. Однако брат не выдержал спокойной жизни. Неуёмный дух прирождённого исследователя, заставлял его подолгу пропадать в странствиях, невзирая на недовольство отца. Хотя последний только делал вид, что сердился. На самом деле он больше переживал как за самого бродягу, так и за то, что он может привлечь внимание тех, от кого мы так старательно прятались. И всё же он не препятствовал этому, понимая его как никто другой. Подозреваю, что в молодости Ильраон и сам был таким. Отлучки брата были такими продолжительными, а визиты столь короткими, что помнили его только старшие сёстры. В моей же памяти его образ сохранился довольно плохо и отчего-то путался с отцовским. Оба высокие и темноволосые, всегда баловавшие меня, как самую младшую. Хорошо запомнилось только самое последнее из его возвращений, случившееся несколько лет назад, ещё в моём далёком, как кажется, детстве. Мы расположились на перилах беседки в саду, попросту потому, что в дом он как пришёл так и не попал — я перехватила на полпути и бессовестно заболтала. Брат держал меня на руках и рассказывал об удивительных мирах, в которых побывал. Я же обнимала его за шею, вдыхая запах дыма и моря, которым пропитался его плащ, и задумчиво водила пальчиком по матово-чёрной фибуле, пытаясь разобрать причудливый рисунок. Отблески догорающего заката искрились на изогнутых тёмно-золотистых линиях, изображающих какое-то диковинное существо или насекомое. Больше всего мне хотелось отправиться в путешествие вместе с ним и на время покинуть наше сонное гнёздышко, чтобы хотя бы краешком глаза увидеть то, что видит он. Конечно, отец говорил, что здесь безопасно, но уже тогда я отчаянно маялась скукой. — Братик, а возьми меня с собой! — не выдержала я, понимая, что он не задержится и скоро снова нас покинет. И тогда я снова большую часть времени буду предоставлена сама себе. Меня ласково потрепали по голове и поцеловали в макушку, крепче при этом обняв. — Когда станешь старше, обязательно возьму, малышка. Я не видела его улыбки, но она была слышна в его голосе. И тогда я поверила, что однажды он действительно возьмёт меня с собой. А может быть, мне понравится, и мы всегда будем путешествовать вместе. Частенько я вспоминала о его словах. И ждала. А он так и не вернулся за мной. Позабыл ли о своём обещании, или случилось что-то, что заставило его задержаться, я не знала. Только интуиция подсказывала мне, что он жив. Это же подтверждал и отец. Только мне казалось, что он знает больше, чем говорит. Впрочем, как и всегда. Сёстры, Ами и Илла, посмеивались надо мной и говорили, что я ещё совсем не умею ждать и несколько лет — ничто для таких, как мы. Но я чувствовала, будто скоро что-то должно случится и не находила себе места. Долгое отсутствие брата только подогревало это беспокойство. Ведь тогда я думала, что нехорошее предчувствие связано с ним и не ведала, насколько сильно ошибаюсь… И однажды наступил день, поделивший мою жизнь на «до» и «после». Он стал отправной точкой моего Пути навстречу своему Пламени. Именно в этот день жизнь, напоминавшая светлый и беззаботный сон обратилась в кошмар.