Здесь звон мечей и стук копыт, Здесь льется кровь, и кровь кипит, Здесь крик и стон, здесь рев и вой, Здесь не на жизнь, а на смерть бой. И в самом центре я стою, Да только я не в том бою. Не замечаю ничего, Кроме него, кроме него. Sita — «Танец посреди поля боя»
Позже мне рассказывали о том, как мы победили. Генералы не остались безучастными к судьбе Границы и вовремя пришли на помощь. Они узнали, что Повелитель Бездны приготовил настоящее вторжение, ключом к которому был захват навигаторов. Демон рассчитывал на то, что с помощью них можно будет перекинуть свои основные силы, но Хранители среагировали вовремя. Говорили также, что многие погибли, защищая навигаторов и спасаясь сами. Их тела навсегда остались в чужом мире вместе с павшими демоническими рыцарями. Но все понимали, что это была необходимая жертва, благодаря которой Границу и многие другие миры снова ждало спокойствие и процветание ещё долгое время. Мне пытались поведать ещё много вещей о победе, с искренними слезами и гордостью. А ещё они благодарили меня. Я была одной из тех немногих, кто вернулся в тот день. Они снова говорили обо мне, как о какой-то героине, вспоминая и прежние заслуги. Я слушала и не понимала. Смысл каких-то слов просто ускользал от меня. Мои вопросы витали в пустоте и болезненно сдавливали голову, стоило заострить внимание. Я засыпала под их гнётом, под ним и просыпалась, заставляя себя делать всё через силу. Зачем я здесь? Почему я снова пришла сюда? Как моё сердце ещё может биться? Слёз не было. Горечь заполнила меня изнутри и будто в единый миг заменила кровь. Горячую и жгучую, выедающую самую суть как кислота. Уж лучше бы я рыдала и билась в истерике, чтобы забываться хотя бы на время. Но мыслила я как никогда чётко и хорошо помнила о том, что случилось. Для них я вернулась с победой, но одна. Переход выстроила тоже самостоятельно… за счёт силы, которая образовалась после убийства генерала. Светозарное существо кричало и билось в агонии, разрушаясь и теряя себя, но не сумело противостоять распаду. Его плоть рассыпалась тем же легковесным прахом, каким распадалось прежде и всё остальное. Ткань мироздания содрогнулась в момент его окончательной гибели. Погибли Стражи, которые всё это время прикрывали меня. Словно дурной сон, я вспоминала, как они пытались меня остановить. Кто-то кричал о том, что я монстр и направил оружие. Поскольку после убийства генерала я контролировала себя плохо, то захватила ещё и их, не сумев вовремя остановиться. Снова напрасные смерти, но уже от моих рук. Новые камни, дополнявшие груз моей непомерной вины. А Элигор и разведчицы… какое-то время я просто не чувствовала их, слепо взывая к небу чужого мира. Не понимала, живы они или просто я хочу верить в это. До последнего я отказывалась признавать то, что видела их гибель. Лишь по возвращению на Границу, когда прошло некоторое время, я с вдруг осознала, что не могу дозваться и отыскать мужа даже через сны. Не знаю, как только я удержалась от опрометчивых поступков тогда… Всё оказалось гораздо проще и вместе с тем сложнее, чем я думала. Элигор сумел уйти из-под удара генерала и спасти юных разведчиц. Только при этом он явил свою истинную суть и предстал перед ними в настоящем облике. Я не знала, что там случилось, и почему он так поступил. Но в память врезались, словно раскалённой сталью образы и слова. Наш показной танец на островах, где я снова предстала героиней и победила высшего демона. Спасённые девчонки, которые провели в другом измерении лишь несколько мгновений, тогда как здесь прошли дни и недели. И его исчезновение в пламени… Он вынужден был уйти, чтобы не подставлять меня. Элигор не хотел, чтобы на меня пала хотя бы тень подозрения или снова обратили внимание генералы. Я понимала, но это не значило, что соглашалась с ним. Мне думалось, что он вернулся назад к брату, чтобы хоть как-то попытаться повлиять на него и предотвратить новые нападения. Но мне он нужен был не меньше. Последствия убийства генерала и того, что я в принципе позволила своей силе вырваться из-под контроля, превращало меня в нечто неприятное — бесчувственное и пустое. Непросто это — быть по-настоящему сильной. У меня не выходило, и я срывалась, падая в свою собственную бездну, наполненную шипящей темнотой. Спасало только одно — глубоко в моём сердце затаилась упрямая надежда, постепенно вызревающая в решительность. Требовалась лишь самая малость… Предел всему наступил в один из бесконечно долгих дней. В тот самый миг, когда меня обвинили в измене и заставили сдаться добровольно. Они явились к порогу моего дома. Небольшая армия, готовых к моему сопротивлению Стражей, заполонившие соседние улицы. Пожалуй, меньшим количеством мы недавно штурмовали вражеские порталы. Увидев их из окон второго этажа, я была не особо удивлена. Стараясь не шуметь, я спустилась вниз и замерла у дверей прихожей. Отсюда, из небольшого мозаичного окошечка был виден главный переговорщик. Мужчина выступил вперёд, держа оружие наготове и поставив ногу на нижнюю ступеньку крыльца. — Капитан Виконэ, выходите медленно, держа руки на виду, — проговорил один из них. Безликий, как и прочие за его спиной, потому как скрывался за специальной защитной маской. Такими я привыкла видеть Стражей за пределами Границы, но не здесь. Своим обострившимся слухом я уловила разговор Стражей. Они обсуждали, как лучше меня схватить. Один предлагал не церемониться, а другой напоминал, что я — героиня. Зря он так… Я понимала, что это конец, и пытаться найти общий язык бесполезно — станет только хуже. Они запрут меня в своих лабораториях и на этот раз не выпустят. Тех, с кем мне довелось сотрудничать и служить больше не будет рядом. — Я хочу говорить со своим командиром, с Мэнезом! — заявила я, не спеша выполнять требования. Нет, я не надеялась на то, что мне позволят увидеться с начальником. Хотелось лишь окончательно убедиться в своей правоте. — Мэнез отстранён от исполнения обязанностей, — сухо заметил Страж, подтверждая мою догадку. — Выходите. Что ж, это хотя бы честно. — Хорошо, только куртку возьму, — бросила я, и в следующий миг мне уже пришлось уходить из-под удара. Интуиция Стражей тоже была на высоте и мою уловку разгадали раньше, чем я успела броситься прочь. Дверь разлетелась в щепки и в проёме появилась первая фигура с оружием наперевес. Меня укутала темнота и тишина подпространства. Места, где мне особенно остро сдавило горло от желания выть. Воспоминания яркими бликами вспыхнули передо мной и вновь угасли. Я всегда оставалась беглецом, только и всего. Это вызывало неприязнь к себе самой и дикое желание сделать хоть что-нибудь, что опровергло бы этот факт. «Если убить их всех, другие поймут, что связываться со мной опасно», — мелькнула холодная, точно рептилия выползшая из-под камня мысль. Но здравый смысл вовремя подсказал, что наверняка эти Стражи и без того знают с кем имеют дело. Или догадываются. Неспроста же они явились сюда в таком количестве. И всё же, самой сути они не понимали. Никто из них. Пустоту нельзя насытить. Чем больше она поглощает, тем больше требует. Перед моим внутренним взором вереницей восстали страшные образы: рассыпающиеся в прах Стражи, их мир, другие миры… всё стремительно таяло, обращаясь в пепел. Только бывшее некогда живым, может поглощать другие жизни, утаскивая за собой в небытие. Ильраон хорошо понимал, что он делает, во что меня превращает. Зачем только это ему? Мысли замедлялись. Меня изнутри сковывал дикий холод и, наравне с ним, тревожило нечто более страшное — я рисковала потерять себя, утратить всё то, что с таким трепетом и терпением было взлелеяно Элигором. Ведь в этом заключается и часть его самого. — Аль, не сходи с ума. Только не сходи с ума… — зашептала я себе, обхватывая плечи руками. — Нельзя поддаваться этому, нельзя… Он ещё жив и я нужна ему как никогда прежде. Потерять всё то, что он любит во мне — нельзя. Теперь только до конца. К новой жизни или к развоплощению — неважно. Вера вспыхивала и разгоралась внутри от искры к солнышку. Не равнодушно-белому, а тёпло-золотому. Стремление, толкающее меня навстречу к нему. Не потому что должна. Так надо. Это общее наше Пламя — одно на двоих живое. Живой сосуд для холода и тьмы, вот я кто. Невольная хранительница. Но одного не бывает без другого и никогда не будет. Роняя слёзы в темноте, своём личном безвременье, я отчаянно рванулась прочь… Мир резко наполнился громкими звуками и голосами. Запахи, цвета, яркий свет — всё это обрушилось на меня неудержимой волной. Почти поглотило. Стражи упустили тот момент, когда я возникла практически у них под носом и стремглав бросилась прочь, покидая дом через распахнутое окно на кухне. За спиной вспыхнули пламенные крылья, взрезающие время и пространство. Они позволяли мне перемещаться гораздо быстрее преследователей и, почувствовав ментальное воздействие, я послала слабую благодарность Милтцу, за то, что беспощадно гонял меня день изо дня. Почти кубарем слетев со склона побережья, я ободрала ладони и колени об острые серые камни. Выдохи вырывались шипением боли через стиснутые зубы, а в ушах звенело от напряжения. Я припала к камням, затаившись и переводя дух. Собравшись с силами и убедившись, что мне немного удалось оторваться от Стражей, я рванулась к единственной ближайшей точке перехода. — Не дайте ей уйти! Выкрик в спину был уже крайне запоздалым и ничего не решил. Я позволила вспышке поглотить себя, сливаясь с точкой перехода. Крылья некоторое время отозвались диким жжением и тяжестью, а затем под ногами снова оказалась твёрдая почва. Но ничто не могло принести мне столько радости, как ощущение направления, в котором надо было двигаться, чтобы добраться до частички своего Пламени.***
Всё повторялось как в том сне-воспоминании. И идя по полю между сожженных и поверженных, я не могла понять — сон это или реальность. Мой демонический рыцарь в чёрных доспехах на своём чёрном коне. Его бы я не перепутала ни с кем иным. Ещё издали я почувствовала его пристальный взгляд, словно стрелою направленный в самое сердце, пробивающий его навылет, воспламеняющий и сжигающий дотла. Я прибавила шаг, срываясь на бег, но всё равно ощущала себя так, будто движусь навстречу к нему в трансе. Мир пуст. Остались только мы — извечные участник этой сцены. Обходя тела павших, я словно исполняла ритуальный танец, воздающий положенную дань ушедшим. Кто за кого тут воевал? Уже неизвестно. Остались лишь безмолвные пустые оболочки — стыть да костенеть. Пепел и кровь. Эхо боли. Рруорг терпеливо выжидал, понимая важность этого момента, но взгляд коня казался встревоженным, словно он знал о произошедших со мной бедах и вызванных ими изменениях. Мне же мнилось, что этого не заметит только слепой. Всё, что было со мной оставалось, накладывая свой отпечаток, и тянулось следом как дым от пожарища. Горький и удушливый дым, которым пропиталась моя кожа и волосы. Элигор в своём искреннем стремлении спасти брата казался мне намного чище и светлее. А я… имела ли я право прикасаться к нему? Протянутая уже к нему рука, вдруг дрогнула, но отдёрнуть её мне не дали. Элигор подхватил меня, усаживая перед собой в седло и обнимая. — Вот и сбылось, — прошептал он печально, когда Рруорг рывком взмыл в воздух, простирая свои могучие крылья. — Сбылось, — повторила я тихим эхом, крепко зажмуриваясь и с упоением наслаждаясь этими наполненными самой большой значимостью моментами. Больше они не повторятся, я это точно знала. Разве что коснутся тенью воспоминаний, просочившись сквозь новые сны. — А что дальше, Эл? — голос дрогнул перехваченный порывом ветра. — Неизвестность, — легко отозвался он. — Сейчас мы находимся в мире, где брат пытался захватить новую технологию перемещения в пространстве между мирами, — пояснил Элигор. — Мне пришлось отправиться сюда и помешать, чтобы вторжения на Границу не повторились. Думаю, теперь он попытается встретиться со мной лично. — Нужно спешить. Мы ещё успеем до точки перехода, — проговорила я с волнением, уже отчётливо чувствуя её приближение. — Туда мы и направляемся. Догадываешься теперь, почему в этом воспоминании участвует Рруорг? — вдруг спросил он с привычным лукавством, от которого сердце тоскливо защемило. — Точка перехода находится в небе! — сорвалось у меня прежде, чем я успела проверить свои ощущения. — Верно. И тебе придётся использовать всё своё мастерство, чтобы открыть её, — наставительным тоном произнёс Эл. Но под этим он как бы подразумевал то, что верит в меня. Я негромко рассмеялась. Мастерство… надо же, как сказал. Моё умение вряд ли можно было назвать этим словом. — Я люблю твой смех, Аль, — вдруг прошептал он, стискивая меня крепче. — Я так хотел сделать тебя счастливой, хотел слышать его чаще и видеть твою улыбку… Жаль, что не смог. — Ты сделал меня живой, — возразила я, чувствуя ком в горле и подступающие слёзы. Ветер, порывами бьющий в лицо, остужал веки, но даже этого холода оказалось недостаточно. Он как будто прощался со мной в этот самый миг нашей с ним вечности. От мысли об этом становилось невыносимо тоскливо и больно. И мне хотелось во что бы то ни стало помешать случиться страшному. Точка перехода приближалась, и я готовилась открыть её прямо в полёте. — Ты не удивилась, когда я сказал, что отдал Беллирелю сферу, а только возмутилась. Почему? — вдруг спросил Элигор. — Я верила в то, что вы с братом поладите, — призналась я и без лишних слов потянулась к точке перехода. Это далось мне не сложнее, чем предыдущие прыжки между мирами. Она раскрылась, пропуская нас на ту сторону. Рруорг издал угрожающее рычание, когда нас едва не сбил сильный порыв ветра на выходе из портала. Но упрямо вскинув голову, он выровнял полёт и плавно спикировал вниз. Не смея расслабить даже немного пальцы, я крепко держалась за предплечья Элигора и смотрела, как тёмные земли внизу становятся всё ближе. Но вот во мраке стали хорошо различимы зубцы какой-то башни и свет пылающего факела. Крылатый конь тяжело опустился на деревянный настил, чуть не затоптав встречавшего нас мужчину в чёрном плаще. Я с подозрением и немым вопросом покосилась на Элигора. Тот лишь легко рассмеялся и ссадил меня, вверяя в руки демона, зелёные глаза которого смотрели на меня с откровенной укоризной. — Бел? — узнала я брата и дёрнула его за капюшон. — К чему этот маскарад? — Маскарад? — переспросил он как будто немного обиженно. — Тут, между прочим, холодно, а ты знаешь, сколько я тут прождал? — Неа, — легко откликнулась я и окинула обоих подозрительным взглядом. — Я знаю гораздо меньше вас двоих. Когда спелись? — Это взаимовыгодное сотрудничество, — буркнул Беллирель, ставя меня на ноги. Я не упустила возможности схватить их обоих за руки. — Да бросьте вы. Какое сотрудничество? Мы же семья. Бел отчего-то поперхнулся и попытался вырвать руку, но я держала достаточно крепко, чтобы не позволить ему от меня так легко избавиться. Я хотела сказать, что люблю их, но тут Беллирель достал из кармана сферу и кивнул Элигору. Теперь бы уже мне попытаться вырваться, но я даже не успела среагировать. Демоны самым коварным образом застали меня врасплох. Тёплая ладонь Эла выскользнула у меня из руки, он перехватил меня за плечи, и я увидела промелькнувшую в руках брата сферу. Она нестерпимо ярко вспыхнула перед глазами, и всё мигом растворилось в плотном мраке. Мне снился Лаодан. Бездонный купол пронзительно синего неба и город народа Утратившего Крылья. Он сиротливо ютился под этими просторами, в зелёной глубокой чаше под защитой гор. Но рассматривая его с высоты птичьего полёта, я ощущала, как зарождается в сердце тревога. И вот, когда город стал ближе, я вдруг поняла, почему он мне показался таким сонным. Город был мёртв. Его сожженные дома, и обезлюдевшие улицы служили немым укором. Мне и небу, не посмевшему сдержать обещание и снова даровать крылья. Всё что жило и радовало глаз, исчезло по чьей-то безжалостной воле. Впрочем, я знала, кто стал этому виной… Широко распахнув глаза, я пыталась совладать с собой, жадно глотая холодный ночной воздух, будто вырвалась из-под глубокой толщи воды. При каждом новом вдохе в груди жгло ещё сильнее, причиняя невообразимую прежде боль. — Всё в порядке, — прошептал чей-то голос, в котором я далеко не сразу опознала знакомую интонацию. Беллирель. Память начала возвращаться болезненными вспышками, заставляя вздрагивать и пытаться вскинуть руки к вискам. Меня будто бы разобрали на маленькие части и теперь собрали снова. Но обхватить голову руками мне не давали, крепко удерживая за запястья. — Бел, отпусти! Прошу тебя, отпусти! — заскулила я, неистово извиваясь. — Успокойся! — резко приказал он. — Ты выдашь нас… Выдам? Кому? Я ничего не соображала, закусывая губы до крови и чувствуя лишь её солоноватый привкус и то, как по щекам бегут слёзы. Наконец, в памяти полыхнуло, и я вспомнила о том, что предшествовало этому пробуждению. — Элигор… Где Элигор? Я начала озираться в поисках мужа, но в полутёмной комнате, где мы находились, его не было. — Он сражается с Абиссаром, — ответил Бел, и в этот момент помещение содрогнулось от чудовищного удара. Брат подхватил меня на руки и направился к двери. — Нам нужно уходить. — Нет! — запротестовала я, снова пытаясь вырваться из его рук. — Мы должны ему помочь! — Ему уже ничем не поможешь. Прибыли генералы! — рыкнул Беллирель, сжимая меня сильнее, чтобы не дёргалась и встряхивая, чтобы привести в чувство. В этот момент я заметила болтающийся у него на шее артефакт. Сфера полностью почернела и внутри словно клубилась вязкая тьма. Хоть плачь, хоть смейся, но они действительно постарались на славу. Но лучше бы Элигор попытался исцелить своего брата, чем тратил такую драгоценную возможность на меня. Продолжая нести меня на руках, Беллирель выбежал из башни в полутёмный двор. Здесь чадили, дрожа на сквозняке пара факелов. Где-то за стенами раздался взрыв, и ночь осветила яркая вспышка. Старые постройки снова задрожали, осыпаясь каменной крошкой. — Сможешь идти? — спросил Бел, внимательно заглядывая в мои глаза и аккуратно ставя меня на ноги. Я кивнула. В теле ещё ощущалась небольшая слабость, но я быстро с ней справилась. — За мной и не отставай! — громким шёпотом сообщил он, махнув рукой в сторону чернеющего зева перехода. В груди тоскливо заныло, стоило лишь новой вспышке озарить эту страшную ночь. Беллирель дёрнул меня за руку, а затем до боли сжал плечо, зло сверкая глазами. — Ни я ни ты не сможем ничего сделать… — Я смогу! — выпалила я и рванулась. — Больше нет, Аль! И… я дал обещание. Его выразительного взгляда было достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов. Он пообещал Элу меня сберечь, увести отсюда… Но зачем мне это? Бел был полон решимости во что бы то ни стало сдержать своё слово. Зелёные глаза брата опасно сверкали. Только и я не намерена была больше бежать. — Прости, — прошептала я, выворачивая руку из захвата и бросаясь прочь. Вместо бессмысленных окриков и просьб остановиться в спину полетело какое-то заклинание. Я лишь ощутила накрывшую с головой силу, которая отсекла меня от остального мира и полетела на землю, неистово борясь с липкими путами, подавляющими волю. Угасающей частью сознания я зафиксировала новый всплеск силы и мощную вспышку где-то поблизости. Высвободившаяся после чьей-то смерти энергия напитывала пространство до краёв. Слишком много силы… Я слабо улыбнулась склонившемуся надо мной Беллирелю. Лицо моего отчаянного брата выражало всё ту же целеустремлённость. Мне стало его искренне жаль. Пусть кто-то сочтёт, что мой отец обошёлся со мной слишком жестоко. И я не стану его оправдывать. У каждого свои идеалы, к которым он волен стремиться. Но именно от отца я получила жажду к познанию нового и способность адаптироваться. Я всегда старалась впитывать знания, вне зависимости от того, придётся мне использовать их на практике или нет. Всё, что приковывало взгляд и казалось мне интересным, заслуживало пристального изучения. Способности Элигора меня всегда восхищали…***
Ночь искрилась, сияла, звала. Она откликалась на каждый мой вздох и движение. И хотелось просто восторженно лететь вперёд, вбирая в себя эту энергию, становясь её частью. Сила переплеталась, позволяя обретать материальность. Но я не могла. Пропуская через себя каждое колебание, я осознавала, что поблизости продолжается смертельная битва. Сражение, которое необходимо остановить прямо сейчас. Главное, успеть. Где-то там во тьме, за моей спиной, остался брат. Он всё ещё думал, что выбрал верный способ меня остановить. И сфера на его шее только убеждает его в этом. Я посмотрела на сияющие в темноте руки — тонкие пальцы и прозрачная кожа. Но по венам распространяется уже не кровь, а потоки Пламени. Свободная энергия, так небрежно разлитая по округе жадно впитывалась новым телом. Окружающее пространство становится темным, но вместе с этим уплотнялась кожа и вспыхивала с новой силой сердце. Лишь непривычно осознавать себя сразу в двух местах одновременно. Правда, это волнует меня в последнюю очередь. Сражающихся демонов я увидела ещё издали. Да и как не заметить их пылающие мечи и силу, буквально озаряющую всю округу. Но они схватились не просто так — Элигор всё ещё пытается что-то донести до брата. Неподалёку от меня одиноко стоял генерал. Он наблюдал за происходящим с почтительного расстояния, словно чего-то выжидая. Впрочем, я догадывалась о его бесхитростных планах. Вероятно, он не собирался делить горькую участь собрата и хотел, чтобы противники сделали за него половину работы. — Уходи, — спокойно проговорила я, когда наши взгляды пересеклись. — Они понесут наказание. Как и ты, — прозвучал лишённый всяческих эмоций голос. Нагая и босая я ступила на мягкую землю, немного дивясь тому, что оставляю следы. Волосы были непривычно длинными и имели непонятный оттенок, напоминающий ржавчину или подсыхающую кровь. Остановившись напротив генерала, я склонила голову вбок, изучая его. Неестественно тонкое и гибкое существо, будто сошло со старинных изображений в книгах истории Границы. Хранитель не имел ярко выраженных признаков пола, но всё же мне казалось, что это девушка. И она напоминала мне Реми. Разве что глаза были более вытянутыми и слишком светлыми. — Нам не обязательно сражаться. Мне нужно просто остановить их, — проговорила я, кивнув в сторону демонов. — Это мой долг, — лишь проронило существо, в руке которого тут же материализовалось светлое копьё. Мне было жаль убивать её, но похоже, несмотря на всю свою немереную силу, генералы плохо осознавали некоторые вещи. Например, то, что иногда, в самом деле, проще пойти на компромисс. И мне действительно не хотелось уничтожать это создание, снова предавая часть собственной сущности безжалостной Пустоте. Но каждый исполнял свой долг. Она, я, Элигор и Беллирель. Наверное, даже у Абиссара был какой-то долг перед своим безумием. Я не собиралась тратить драгоценное время на честный поединок. Мои руки были пусты, когда на меня обрушился удар сотканного из света копья. Последовала яркая вспышка, и я увидела перед собой расширенные от удивления светлые глаза генерала. Копьё рассыпалось в пыль, уносимую прочь ветром. Защитница Порядка с ужасом перевела взгляд на мою руку. Моя ладонь лежала ровно по центру её груди, где уже стремительно расползалось серое пятно. Пальцы неотвратимо проплавляли белоснежную ткань, погружались в мягкую плоть, которая становилась под ними пеплом. Наверное, впервые за долгое время она испытала искренние эмоции.