Холодное пламя

Знаешь, наверное, мне будет сложно, Понять до конца твою горькую правду. Но раз в этом мире такое возможно — Я буду любить наше мёртвое завтра. Flёur — «Лабиринт»

Сильный всегда в праве, как облагодетельствовать, так и отнять последнее. Его не нужно об этом просить, но и ждать чужой милости тоже не стоит. Разумнее рассчитывать только на себя и учиться быть сильнее. Это долгий и непростой путь, но Элигор в него верил. Как и в меня. Но первые же попытки что-то изменить, выглядели так, как будто я радостно бросилась исполнять свою роль в написанном кем-то дурном спектакле с трагическим финалом. Я призвала силу, изменяющую меня изнутри и разрушающую. Она поглощала внутреннее тепло, уничтожая капля за каплей частички живого Пламени, но не могла отвести самый последний, решающий удар рока. Он оказался сильнее и уже разворачивал чёрные знамёна безысходности. Едва в поле моего зрения снова оказались Элигор и Абиссар, во мне жгучей волной поднялась злость: на генерала, посмевшего встать на моём пути, на брата, пытавшегося меня спасти, на себя… Пока я разбиралась с Хранителем Границы, Повелитель Бездны обезоружил брата и фактически одержал над ним победу. Я не заметила серьёзных ран на теле Элигора, но он едва держался на ногах и, пожалуй, рухнул бы на землю, если бы не хватка Абиссара. Видеть его таким мне ещё не приходилось. Но я готова была встать на его место и забрать себе всю его боль, лишь бы не видеть этого. Один его потухший взгляд как будто случайно скользнувший по мне и у меня ушла почва из-под ног. Резкий глоток воздуха до слёз вспорол грудь и в глазах вспыхнуло. Я двинулась вперёд, намереваясь прекратить это, а губы беззвучно повторяли его имя, как заклинание или молитву. Имя того, кто хранил меня от мёртвого холода Пустоты. — Ты разделишь со мной это! Ты разделишь и тогда, наконец, поймёшь! — исступлённо кричал Абиссар, сжимая поникшие плечи брата. Тот уже даже и не думал сопротивляться. Элигор и раньше уступал ему в силе, а сейчас, когда он пребывал в таком состоянии, и подавно. — Разделю, — покорно согласился его собственный двойник, пристально глядя на него своими затуманенными болью глазами. — Только уйдём отсюда. Тут слишком опасно. — Ты печёшься обо мне? — хрипло рассмеялся безумный демон и зло выплюнул: — Предатель. Ты её защищаешь! Он так резко повернул голову брата, что у того хрустнули позвонки. — Аль, — со стоном выдохнул Элигор, падая на землю у ног брата. Тот не преминул шансом придавить его подошвой сапога точно поверженного зверя. Я едва удержалась от желания обратить Абиссара в порошок. Даже рука дрогнула, поднимаясь. Но я не смогла, устрашившись того, что рвалось изнутри. И не потому что щадила братские чувства Элигора или не хотела погибнуть сама. Если бы я убила Абиссара, последовала бы отдача гораздо сильнее, нежели от смерти генерала. Повелитель Бездны в разы сильнее. Его смерть станет и смертью Эла. — Ты украл у меня женщину и прятал её всё это время. Разве это по-братски? — как ни в чём не бывало, продолжал своё безумство тот. — Если на то пошло, она принадлежит нам обоим. Или ты думаешь, что я бы с тобой не поделился? Он расхохотался своей шутке, а затем пропел елейным тоном: — Смотри, а ведь она умнее тебя. Пришла сама… — Отпусти его… — ледяным тоном приказала я, но это лишь ещё больше развеселило безумца. — И ты его защищаешь, — неожиданно фыркнул Абиссар и скривился. — А что ты можешь предложить мне взамен? — Себя, — выдала я, лишь чудом не задыхаясь от боли, которую испытывала, глядя на любимого мужчину. — Слышишь, брат? Она согласна! — Абиссар снова рассмеялся, а затем, глаза его яростно полыхнули, и в руке появился меч. — Но ты не оставил мне выбора! Следующие события произошли слишком быстро и неожиданно. Ни в одном кошмарном сне, долгие годы преследующих меня наравне с безрадостными воспоминаниями, мне не могло привидеться такого… Абиссар резко перестал улыбаться и вогнал лезвие в тело брата, пронзая его сердце. Вместе с тем из-за спины Повелителя Бездны качнулась тьма его крыльев — она стекала у его ног бесформенными тенями, которые тут же потянулись к Элигору. Тени стремились поглотить последние угасающие искры его Пламени. Я закричала, готовая разорвать врага голыми руками, чтобы успеть спасти любимого. Только в этот момент на нас с неба сокрушительным ливнем упали первые, яркие точно молнии, стрелы. Вконец обезумевший демон расшвыривал вражеские снаряды с диким хохотом и рвался ко мне. Чёрные крылья плащом развевались за его спиной. Удары стрел не причиняли им абсолютно никакого вреда. Но я почти не обращала внимания на Абиссара, не страшилась смертоносного оружия генералов, атаковавших нас с воздуха. Я смотрела только на Элигора. Мне вдруг показалось, что происходящее — нереально и скоро всё исчезнет, развеется с первыми лучами рассвета. И тогда я проснусь в надёжных объятиях любимого. Его улыбка заставит меня забыть о ночном кошмаре и согреет, как согревала прежде. Я не верила в то, что он повержен и убит. Не верила реальности, наступающей на меня безумным высшим демоном и гулом бушующей вокруг силы. Сверкающие безумным синим огнём глаза были наполнены непередаваемым пугающим торжеством. — Ты моя! Моя! — задыхаясь, прокричал он, останавливаясь всего в полушаге от меня. Над нашей головой тревожно мерцал и вспыхивал защитный купол, делавший все попытки Хранителей бесполезными. — Ты думаешь, что теперь я буду тебе служить? — спросила я у демона безразличным тоном. Теперь я знала, что он не просто убил собственного брата. Он буквально разорвал его сущность на множество частей и низверг во тьму. В своей безумной агонии он лишил Элигора шанса на возрождение, а меня единственного смысла, позволяющего мне бороться и жить. — Станешь, — прошипел Абиссар, склоняясь так низко, что я чувствовала его дыхание на своём лице. — Ты подчинишься мне, как и все, что были до тебя. Его уверенность показалась мне ужасно смешной и жалкой. Я рассмеялась, но искреннего веселья в моём смехе было столько же, сколько в Повелителе Бездны сострадания. Смех впивался ледяными иглами в ещё живое и бьющееся сердце. Абиссар обезумел и ослеп от полученной силы, подчинившей его дух и разум. Только он сам не понимал, насколько мало от него осталось. Он уже был мёртв и потерпел поражение, но только не знает об этом. Подобное могло произойти и со мной. Стоило только позволить демону подступиться ближе. Без Элигора мы оба стремительно падали в Бездну. Не в силах больше ждать и оттягивать неизбежное, я протянула руки к барьеру. Чужая мощная сила обожгла пальцы, но устремилась ко мне, на краткое время делая Абиссара уязвимым. Этого хватило для того, чтобы генералы нанесли свой сокрушающий удар. Руки демона успели лишь слегка скользнуть по моей коже, словно он хотел обнять меня. Затем, он с тихим стоном упал у моих ног. Генералы — шесть сияющих ослепительным белым светом Хранителей — окружили нас, держась на почтительном расстоянии. Они молчали и их взгляды были прикованы только ко мне. Я не знала, почему они не атакуют, а будто чего-то ждут. Но это уже не имело значения. Ничего больше уже не имело значения. Пути обрывались здесь. И по сравнению с той оглушительной болью, которую я испытывала, внимание генералов практически не ощущалось. Мне следовало ненавидеть Абиссара и добить, как добивают любого другого опасного монстра во избежание повторения беды. Только я не смогла. Склонившись над ним и приставив подобранный с земли клинок к его грудной клетке прямо напротив сердца, я взглянула на раненого и поверженного не мной врага, с разбитыми в кровь губами, закрытыми глазами и разметавшимися, будто нимб светлыми волосами вокруг головы… и что-то во мне дрогнуло. Нужно уничтожить его. Скорее, пока не очнулся и не убил меня… Пока он так уязвим. Стоит лишь немного повернуть руку и резко надавить на лезвие. Оно с лёгкостью пропорет ткань одежды, рассечёт кожу и волокна мышц, впиваясь в ещё живое и мягкое сердце. Его сильные удары ощущались через рукоять приставленного оружия. Да, следует подарить ему самую обычную смерть. Только это проклятое родство, что-то резкой болью взрезало внутри у меня самой и разлилось беспощадным теплом, будто натянутая резко струна, раскроившая плоть до крови. А я-то думала, что больнее и быть не может… От странного чувства поразившего меня насквозь, хотелось кричать и лучше бы вырывать его с корнем. Однажды тебе придётся принимать решения связанные с теми, кто рождён тем же небом, что и ты сама… Один мир. Один Источник. Слова, произнесённые Провидицей Лаодана, сбылись. Мы действительно рождены одним небом… Острые грани огненных крыльев вспыхнули, вонзаясь в распростёртое подо мной тело, проникая всё дальше, в бьющееся медленно сердце, которое однажды наполнилось безраздельным холодом и немыслимой жаждой. Совершенно не той, которая терзала меня. Он восполнял отсутствие положенного тепла силой, раз за разом укрепляя ледяной доспех. А там, где должна была быть любовь, была только ярость и стремление обладать. Элигор не рассказывал о том, как именно это происходило, но зато я очень хорошо прочувствовала это сейчас. И первые слёзы, срываясь с моих ресниц, упали на бледное, испачканное кровью и сажей лицо. Теперь я точно знаю, что не убью тебя, враг мой… Несмотря на всю ту боль, что он мне причинил, только теперь я особенно чётко осознала, что мы рождены одним небом. А как убить собственного брата, когда твой собственный лёд давно истаял от близости неистового Пламени? И всё же, я никогда не приму всего того, что он совершил. Поэтому предавала его той же участи, на которую он обрёк Элигора. Я разделяла и разбивала его сущность на части, безжалостно выдирая ледяные ростки, исказившие её. Он походил не на демона, скорее на безумного бога, выбравшего для себя путь разрушения, хотя мог бы создавать. Разделённый бог. Когда-нибудь, он найдёт себя. Ведь та частичка, что осталась от него настоящего, отныне свободна. Я старалась не думать о том, что Абиссар не оставил для нас с Элигором даже такого крохотного шанса. Мне просто хотелось сделать напоследок что-то в память о нём. О нас. Пусть я не сумела стать сильной, как он хотел, но его брат когда-нибудь обретёт себя. Когда я подняла взгляд к тёмному небосводу, над моей головой ярко вспыхнула звезда. Её острые лучи тут же расползлись по пелене застившей взгляд. Я отчаянно вспоминала, вспоминала, вспоминала… не прощая себе ни мига промедления, недосказанных слов и сдержанных порывов. Горькое сожаление захватило меня без остатка, стоило только исчезнуть и малейшему намёку на цель. Но не воскресить — не стать прежней. Пожалуй, иного исхода я не заслужила. Выпрямившись, я дошла до неподвижно застывшего на земле Элигора. Хранители Границы покинули это место, стоило мне разобраться с сущностью Абиссара. Упав рядом с телом любимого на колени, я повернула его лицом к себе, бережно убирая мелкий лиственный сор и прилипший песок. Глядя сквозь слёзы на безупречные черты лица и сомкнутые веки, я крепко прижалась к его холодным губам и, зажмурившись, призвала Пламя. Умирать в первый раз было совсем не страшно и не мучительно. Сотканное из энергии тело, возвращалось к первоначальной форме, освобождая сущность от уз. Я стала единой со своей стихией, спасающей от поругания то, что осталось от моей любви. Если бы я могла уйти вот так легко. Став бесплотной, я ощутила мягкое, почти нежное касание к самой своей сути. Это ощущение протянулось сквозь грани миров из-за пределов, недоступных живым. Оно заставило меня вздрогнуть и рвануться навстречу. Только меня ещё держала связь с моим физическим воплощением. С братом, не намеренным меня отпускать. Даже находясь на значительном расстоянии от него, я чувствовала его решительность, делавшую мне только больнее. Аль… Его зов не встретил сопротивления. Я легко откликнулась на него и открыла глаза, постепенно привыкая к своему прежнему телу. В отличие от того другого, оно казалось неудобным и громоздким. Первое же моё движение повлекло за собой катастрофу местного масштаба — я что-то опрокинула и просыпала. — Замечательно, — ворчливо буркнул Бел, принявшись спасать ситуацию. Тем временем, я попыталась сесть и осмотреться. Мы всё ещё находились под открытым небом. Рядом пылал костёр, над которым брат пытался приготовить очередное своё зелье. Прямо на земле были разложены его инструменты — их я и задела случайно. Внешне спокойный и флегматичный брат почему-то прятал взгляд, как будто усердно пытался что-то скрыть от меня. Но я сомневаюсь, что смогла бы в таком состоянии почувствовать его тайные мотивы по взгляду. Я ощущала себя опустошённой. Лишь маячило на грани восприятия то чувство, что удалось мне испытать мимолётно. Возможно, было проще убежать, как я поступала всегда. Но я не могла поступить так с братом, ничего не объяснив. — Бел… — позвала я, потянувшись к его плечу. Брат поднял голову и вопросительно приподнял брови. Мерцающие в отсветах глаза сфокусировались на мне. — Мне нужно уйти, — промолвила я с трудом, уже презирая себя за неумение подобрать нужные слова. Покидать Бела я совершенно не хотела. — Аль, я никогда тебя не просил так, — проговорил он негромко, не сводя с меня напряжённого взгляда. — Ты должна уйти только вместе со мной, и я прошу тебя: исполни своё обещание. И верно. Когда-то давно, я собиралась отправиться вместе с братом в безопасное место. Туда, где меня не стал бы искать Повелитель Бездны. Но отныне всё изменилось — он мёртв… они мертвы. — Я не могу, Бел, — голос дрогнул, хоть я и старалась держаться изо всех сил. Бесполезно. Это разрывало мне сердце. — Прости меня, если сможешь. — Если ты уйдёшь сейчас, я никогда тебя не прощу, — внезапно произнёс он, будто ударяя наотмашь. Он вскочил на ноги и глухо добавил: — У меня ничего не осталось. Лаодан погиб. И всё потому что… — Там была я, — прошептала я, с ужасом осознавая, что увиденное не было сном. Но вспыхнувшая внутри искра, позволила мне вскинуть гордо голову и почти выкрикнуть: — И только я могу остановить это! — Ты уже остановила. А уничтоженного не вернёшь, — с горечью отозвался брат, и сразу стало понятно, что он всё знал и, скорее всего, наблюдал за мной. — Элигор — часть меня самой. Я не оставлю его. — Он мёртв. Глядя в невозможно зелёные глаза брата, я медленно приложила раскрытую ладонь к груди. Там разливалась болезненная горечь, и болело так, как и представить было нельзя… и всё же, вместо холодного пламени там теплились живые искры. Я почувствовала, как мои губы искажает нервная улыбка. — Боги не умирают. — Аль… — он смотрел на меня как на безумную, но у меня не возникло и тени сомнения. — Я всё сделаю правильно, — уверенно отозвалась я, поднимаясь на ноги и раскрывая крылья. — Прости меня, если сможешь. И живи. Ради нас, живи. — Не надо, Аль! — выкрикнул он и протянул ко мне руку, но пальцы сомкнулись на пустоте. Я резко шагнула назад и сорвалась в бездонное море тьмы, простиравшееся за моей спиной. Единственный и последний взмах крыльев отсекал путь ко мне. Пусть брат и знал некоторые секреты путешествия по другим мирам, но за мной он отправиться не сможет. И я впервые этому по-настоящему рада. Он был последним, кого я видела, прежде чем вокруг сомкнулся непроглядный мрак. Словно страж на границе между мирами живых и мёртвых. Мой единственный настоящий и самый верный страж. Он так долго пытался уберечь меня...