Dig Deep
Узрел Творец небытие вокруг и сделал Он мысль. И свет засиял сердцем. Не быть света без тьмы. И ореол тьмы окутал свет. Но сердце было пусто изнутри, и пламя вырвалось из его нёдр. Узрел Творец свет и сердце и тьму. Прозрел Он мироздание и был доволен. Пламя породит тепло и свет и расселятся они по холодной пустоте сердца. И дадут они начало жизни, и пламя наполнит каждый сосуд искрой. — Книга начал; Сотворение мира; проповедь Эфар Шав'заран. Ок. VI тысячелетие Древнейшей Эпохи
— Первая команда докладывает, всё чисто, продвигаемся вперёд. — Центр, это вторая команда, пока что чисто. — Третья, докладываете. — Чисто. Продолжаем поиски. — Четвёртая, пятая, докладывайте. — Это четвёртая команда, входим в зону подавления сигнала. — Центр, это пятая, мы уже в зоне подавления сигнала. Повторяю — подавитель сигнала больше не работает. — Найдите его и выясните причину. — Есть, трибун. Караста оглядел голографический экран на стене, на котором пять точек с поразительной скоростью двигались по внутренностям реликта, открывая всё новые проходы в теле древнего судна. На другом экране показывалось изображение из десяти микрокамер с солдат Карасты, приставленных к группам учёных. — Ещё энергетические всплески были? — трибун обратился к сидящему рядом учёному. — Никак нет. — учёный неуверенно обратил взор за спиной трибуна, словно спрашичая разрешение у Авирита, стоящего позади него. Но профессор был занят, раздавая приказы своим подчинённым. Он обращал мало внимания на экран, наблюдая за происходящим через карту на голографическом столе. Внезапный громадный рост энергетической активности из недр реликта переполошил всех на базе. Одни сразу бросились к приборам, другие начали паниковать, третьи просто бегали туда-сюда, не зная, что делать, а четвёртые ожидали приказов от начальства. Караста сразу взял ситуацию под контроль, ссылаясь на возможную угрозу для жизней исследователей или даже ближайших населённых пунктов, вызвав недовольство Авирита. Тот, к счастью, проявил благоразумие и не стал мешать. Только потребовал участие в мониторинге исследовательских команд, когда трибун решил включить своих солдат среди них, отправленных на поиски источника и причины такой энергетической активности. — Где эти проклятые дроны! — крикнул в нетерпении Авирит, не отрывая взгляд со стола. — Если глушилки больше нет, их можно использовать. — Их скоро доставят исследоват... — Пусть отрастят крылья обратно и доставят как можно быстрее! — рявкнул он на адъютанта. — И найдите Унмари! Караста хмыкнул, услышав это — даже для первобытных протеан крылья были рудиментальными остатками, а уж теперь-то необходимые для этого мышцы были давно атрофированы. Для протеан «отрастить крылья» и «окрылять» обычно означало в лучшем случае «вернуться к истокам», а в худшем — «одичать» или, вернее, «опуститься до примитивного состояния». Авирит, похоже, слишком много времени провёл с жа, раз подзабыл значение этого слова. — Профессор, можно узнать, почему ваши команды не были оборудованы дронами? — Из-за глушилки пришлось от них отказаться. — бросил Авирит, даже не оборачиваясь от стола. Только махнул рукой в его сторону. — На складе хранили, а когда вы соорудили команды, времени не было, чтобы оборудовать их ими. — Центр, — ожил передатчик лидера третей команды. — вы это видите? Караста жестом расширил изображения с камер третей группы, отодвинув другие в угол экрана. На них с разных сторон была изображена металлическая конструкция в виде сферы, с тусклым шаром серебристого цвета внутри. Шар очень медленно вращался, при этом не имея видимую точку опоры. — Это оно? — отрешённо произнёс Авирит, встав рядом с Карастой. — Тёмный минерал. — словно услышав его слова, произнесла учёная в команде. — Это ядро. Авирит сразу активировал свой инструментрон. — Паранн, не покидаете это место, скоро буду. — он развернулся и быстрим шагом направился к выходу, по ходу опять крикнув в сторону адъютанта. — Куда Унмари пропал! Найдите его! Проводив уходящего учёного взглядом, Караста активировал свой коммуникатор. — Тиамна, будь добра, найди Хамара Унмари и сопроводи к профессору Авириту. И не забудь осмотреться. В ответ раздалось согласное хмыкание.***
Авирит быстро дошёл до ядра корабля. Внутренняя карта реликта теперь была четче и более детализированной благодаря дронам. Эти шарики легко находили проходы в древних руинах или таких кораблях, обмениваясь друг с другом и командами исследователей добытой информацией, что позволяло легко составить карту и найти нужные цели и пути к ним. Увиденное будоражило воображение: ядро, настолько компактное для настолько большого корабля... правда, маленьким его не назвал бы даже слепой, — круглая конструкция, несколько десятков метров в диаметре, — но оно выглядело... элегантно. Всё его строение вызывало восхищение. Обойдя механизм и осматривая его со всех сторон, Авирит заметил нечто весьма интересное — четвероногий механический жук, снующий у обрубленных проводов и не обращающий внимание на окружавших его разумных. Один солдат держал его на мушке своей винтовки, второй стоял напряженно, но всего лишь смотрел на него, а в руке держал пистолет. Остальные были заняты своими делами — кто-то сканировал ядро или жука, кто-то анализировал данные и так далее. — Паранн. — Профессор, — девушка оторвалась от сканера инструментрона, её лицо выражало восхищение. — это всё... так чудесно. — Так ли? — он кивнул в сторону жука. Размером он был немаленьким — достигал до пояса. — О, это только один, остальные выше. — она указала наверх, где Авирит заметил нескольких конструктов, работающих на внешней конструкции ядра машины. — Всего лишь ремонтные дроны, сканер оружие не выявил. Если не считать сварочные аппараты и какие-то механизмы на эффекте массы, естественно. Авирит сделал несколько шагов назад, чтобы получше рассмотреть механических жуков. Что бы они ни делали, от их деятельности падали искры. — Пришли вскоре после нас. — продолжила Паранн. — Мешать им не стали, а они нас игнорируют. — Что они делают? — Ремонт, что же ещё им делать. Наверное что-то временно включило ядро, но его было достаточно, чтобы активировать эти машины. Но это не самое странное. Тольман почувствовал неладное, когда девушка раскрыла над инструментроном широкий экран с формулами и повернула к нему. — Мы обнаружили это на рубцах некоторых поврежденных кабелей. Мужчина внимательно всмотрелся, но ничего особенного не обнаружил. — Я вижу только соединения кремня и углерода. — признался он. — И их оксиды. — Посмотрите на результаты радиоизотопного анализа. Теперь настало время Авирита удивляться. Несколько раз пересмотрев данные с экрана, мужчина активировал свой инструментрон и словно взмахом руки перенёс всю информацию там, после чего запустил анализ. Он не заметил, как на это нахмурилась Паранн. С её стороны повеяло слабым недовольством. — Карборунд? Невозможно. — Тем не менее, — ответил солдат с пистолетом, судя по тёмно-синим отметинам на броне, сержант. — это так. Профессор с Паранн резко посмотрели на незнакомца, словно без разрешения вставшего в их разговор. — Простите, что? — скрыв раздражение, спросил Авирит. — Вот эти кабели, — он свободной рукой указал на обрубки, свисающие словно лианы тропических лесов. — они были перерублены резотроном меньше дня назад. Это диверсия, намеренная. — Невозможно. Зачем было кому-то... — Авирит хотел продолжить, но солдат только пожал плечами и опять перевёл внимание на машин. — Это могло вызвать всплеск энергии? — после недолгой паузы спросил он Паранн. — Нет. — Выдернуть провод из разъёма и перерубить его — одно и то же, профессор. — опять подал голос сержант. Авирит фыркнул и рукой незаметно отвёл Паранн в сторону. Этот солдат его уже раздражал. — Ты что думаешь? — В целом он прав, если простыми словами. — она пожала плечами и оглядела сержанта. — Что сказать, солдафон же. — Я про того, кто мог это сделать. Девушка неуверенным движением осмотрелась вокруг, от неё повеяло легким испугом и каким-то азартом. — Лично я здесь не знаю никого, кто сделал бы такое. — прошептала она. — Ну, кроме Хамара, понимаете ведь, в его-то состоянии... но он бы скорее голову сложил, чем причинил бы вред этому... Её глаза внезапно расширились. — Что, что-то вспомнила? — голос Тольмана выдал его обеспокоенность. — Две недели назад тут ведь была экскурсия школьников, — она медленно выговорила, но получив кивок Авирита, продолжила увереннее. — Одна девочка потерялась в тоннелях, а когда нашли, она говорила, что там нашла какого-то красного ксеноса. Он и вывел её оттуда. Авирит задумчиво сжал подбородок. — И? — Мы с Яррином решили поискать его, думали может быть она что-то такое нашла, но приняла за живого. Взяли с собой Хамара, — он-то лучше всех знает эти проходы, — но ничего не нашли. Решили что ей причудилось, бывает же такое с мелкими. — Думаешь, здесь ходит нечто, которого мы до сих пор не нашли? И именно он повредил это? Вместо ответа девушка опять пожала плечами. — Знаешь как оно выглядит? — Авирит активировал инструментрон. — Ну, эм... большой, красный, на руках много пальцев. Тольман поднял скептический взгляд с инструментрона. — Много это сколько? — Ну не знаю, пять, семь, двадцать семь? — возмущенно произнесла Паранн, вскинув руками. — Девочка сказала это, не я же придумала. — Следи за языком, юная девица! — голос учёного стал неожиданно стальным. — Не с ровесниками разговариваешь. Девушка злобно скрестила руки на груди и отвела взгляд. — Ещё сказала, что у него два глаза, оба жёлтого цвета. — после недолгой паузы добавила она сбавленным голосом. — Два глаза, как у ансари? — саркастично заметил мужчина. К его удивлению, от девушки сразу навеяло раздражением. Она, почувствовав его реакцию, успокоилась, пытаясь скрыть это. — Не знаю, два глаза как два глаза. Можно мне уйти? Получив кивок, она вернулась к ядру и опять включила сканер. Но прежнего энтузиазма больше не испытывала — настроение было испорчено.***
— Трибун, — конспиративно ожил встроенный в ухо коммуникатор Карасты. — вы слышите меня? Мужчина размеренным шагом отошёл от посторонних и встал у угла, лицом повернувшись в сторону экрана. — Что случилось? — Унмари нигде нет. Я в его комнате. Дела могут быть плохи. — Разъясни. — Лучше вам самим посмотреть, я не могу это словами объяснить. — Тиамна, я занят. — Трибун, это может быть связано с рефтинами. Рефтины? Трибун замер, обдумывая услышанное. В голове перемещались мысли, пытаясь понять, как эта планета связана с примитивными рефтинами. Расстояние почти треть Галактики. Другое аминокислотное строение. Третья планета в системе... Артефакт! — Артефакт? — Только письмена. Мужчина взглядом обвёл помещение. Неизвестность его пугала, но возможная разгадка тайны пугала ещё больше. Но с этим нужно было разобраться. Если эта машина связана с создателями артефакта рефтинов, то она либо намного опаснее, чем изначально думали, либо поможет им найти способ совладать с ним. Впрочем, уничтожить обоих всегда можно будет. — Скоро буду. Раздав указания, он быстрым шагом покинул центр.***
Авирит внимательно пересмотрел экран инструментрона, обдумывая услышанное и последующие действия. — Мешра, как слышно? — Хорошо. Что-то случилось? — На этой планете когда-нибудь жила разумная жизнь? — Здесь? Нет, есть только полуразумные пернатые, вефитиды, но им до полной разумности как минимум полмиллиона лет. — Гм... ладно. Что-нибудь нашли? — Яррин говорит, что нашёл аналог межзвёздного коммуникатора, сейчас над ним работаем. — Держите меня в курсе. Нужно было окончательно проверить. — Центр, это Авирит. — Слышим вас, профессор. Учёный опешил, услышав вместо низкого голоса Карасты высокий голос оператора связи. — Тельси, где трибун? — Ушёл куда-то недавно, так и не узнала, куда. — Ладно. У нас есть какое-то оборудование для обнаружения жизненных форм? — Сканер? — Он не может заглянуть вглубь корабля. — Военные должны располагать такими... но нам вряд ли дадут без одобрения начальства. Именно потому он и хотел связаться с Карастой. — Профессор, но у нас же есть дроны. Авирит шумно выдохнул. «Старею я уже.» — Да, пригодятся. Когда будет составлена карта, передай мне анализ передвижения наших групп и исследователей, а также встречи дронов с живыми существами. — Будет сделано. А можно спросить зачем? — Когда проверю, тогда и скажу. Скорее паранойя старика. — Хм... ладно. Очевидно она не оценила шутку. Авирит решился было продолжить проверять данные, как услышал короткий восклик одного из солдатов. Насекомоподобный механизм, до сих пор работавший над обрубками, соединил их и закрепил на высоте, после чего сполз на пол по стенам прямо между солдатами. Тот, кто был с винтовкой, держал робота на мушке, всем телом выдавая своё напряжение. А второй, сержант, всё ещё стоял с таким выражением лица, словно всё это его не интересовало, при этом не выпуская пистолет из руки. Очутившись между ними, жук внезапно повернулся на месте и направился в сторону сержанта. Солдат опять воскликнул, но тот, прежним выражением лица, одним шагом отошёл в сторону, пропуская робота, который не спеша прошёл мимо, даже не обратив на него внимания. Но в этот миг лицо сержанта переменилось. Сделав несколько шагов в сторону машины, он медленно потянул к его металлической спине руку, держа ладонь рядом с поверхностью. — Сержант? — неуверенно спросил солдат. Вокруг них, на почтительном расстоянии, собрались некоторые из иследователей, другие с любопытством или удивлением смотрели на них, не отходя от своих мест. Мужчина, медленно одернув руку, с удивлением рассмотрел свои пальцы, а потом сжал кулак. — Что такое? — вопрос, который мучил всех, задала Паранн. Солдат медленно перевёл на неё удивленный взгляд. — На нём какая-та биологическая метка. Непонятно что. Оно с кем-то контактировало несколько часов назад. Для Тольмана этого было достаточно, чтобы встревожиться. Его инструментрон сразу активировался, одним жестом пальцев формируя мысли в слова и пересылая это на инструментрон трибуна. «На реликте неизвестный.»***
Письмена. Письмена украшали всю стену в комнате. Мелкие, круглые буквы, усердно вырезанные по поверхности, завязывались друг с другом в безумном порядке. Вблизи становилось очевидным, что неровные края на самом деле были языками пламени, в которых виднелись размытые лица, застывшие в агонии. А издалека предложения строили картину пылающей галактики в окружении непонятного роя. Это апокалиптическое изображение откровенно пугало Тиамну. А вот Караста видел схожести, общий стиль между этим и письменами в священных пещерах рефтинов. И это наводило на нежелательные мысли. Трибун повернулся к сопровождавшим его солдатам. — Изучите всё это вдоль и поперёк, каждую маленькую деталь. Если понадобится, снимите стену и отвезите на корабль. Найдите Хамара Унмари и доставьте его на судно тоже. Но тихо. Закончив, он быстрым шагом вышел из комнаты. Тиамна последовала следом. — Уверена, что Авирит не знал? — на ходу спросил он, они направлялись в сторону центра. — На стене были повешены занавески. Нашла только потому, что искала тайник. Думала, что он что-нибудь прячет от своих или нас. Караста задумчиво сжал подбородок. — Свяжись с Ксадом Ишаном и доложи обо всём необходимом. Также свяжись с префектом и губернатором сектора. Нам нужно это судно.***
Почему мы боремся с ней? С Жатвой. Почему мы боремся? Почему я борюсь? У меня ведь ничего нет. Абсолютно ничего. Было что-то, но я его потерял вместе с падением. Стал калекой, ожидающий медленной смерти в собственной гробнице. А теперь, я даже не живой — пленник собственного тела, и всё также запертый в своей гробнице. Так почему я борюсь с Жатвой? Она ведь сохраняет знания и достижения органиков, их генетическую структуру. Даже достижения пожинаемых синтетиков сохраняются. И она логична — синтетики уничтожают своих создателей бесследно, а мы сохраняем их. Но что-то тут не так. В этой логике не хватает чего-то, чего-то особенного, необходимого. Разум допустил ошибку, какую-то непонятную ошибку, решив, что Жатва является лучшим решением для поставленной задачи. Я понимаю причину, почему он выбрал её. Мне легко понять причину, почему сражаются органики — вложенное в природе стремление к выживанию. К выживанию как вид, как культура... самостоятельная единица. Созданные ими синтетики потому сражаются, только это стремление вложено органиками, а не природой — попытка обеспечить работоспособность синтетических единиц для выполнения задач. Потому и развивается конфликт, в результате которого одна из сторон уничтожает другую — постоянный контроль со стороны создателей является постоянной угрозой для созданных. Но тут чего-то не хватает. Я что-то упускаю. Что-то очень важное. С Жатвой нужно покончить. Но почему? Она ведь самое лучшее решение: если оставить всё как есть, в конце-концов появятся достаточно могущественные синтетики, которые начнут уничтожение всей жизни в Галактике. Нужно уничтожить только ту часть, которая создаёт боеспособных синтетиков, но тут что-то не так. Разве за миллиард лет не появился народ, который избежал бы этого? Мои вычисления показывают весьма высокий шанс. Факторов много — политика, менталитет, убеждения, прошлые столкновения с синтетиками. Но почему их тоже пожинают? Это решение ошибочное. Жатва логический выход, но в этой логике моё мышление находит некий изъян. Погрешность. Неизвестная переменная. Другая точка зрениия. Разум не понимает, но я понимаю — здесь нечто большее, не только цикличность конфликта творцов и творений. Почему я сражаюсь? Потому что я так решил. Я в это верю. С Жатвой нужно покончить. Да, у меня ничего нет, но будет: в моём распоряжении целая вечность и я добуду всё, что нужно для разрыва Циклов. И ты мне в этом поможешь. Тебе придётся искупить вину за свою недальновидность. Даже в посмертии ты станешь орудием моего замысла, желаешь ты это или нет. Смерть — не повод уйти от... от... Нет. Смерть не повод избежать с͉̬̈̑ͪͦ̋͑у̗͕̇͝дͦ̊̈̿͒҉͚̲͙̠ь͏͚̫͚̠б̣͚̂̆̀ͣ͆̋̈ы̊͏!̫̾̈̾̍ͫ̃