чонин любит лето.
любит его за невыносимую жару, спасают от которой лишь прохладные лимонады. любит за то, что вокруг всё расцветает и оживает. любит за ярко светящее в глаза солнце. любит за оживлённые улицы города, наполненные детскими голосами и музыкой. любит за обжигающий босые ноги песок, тихий шум волн и ярко-розовые закаты. а ещё за то, что рядом с ним чан. на мобильном чана едва слышно играет какая-то спокойная мелодия. так, для фона. на улице всё ещё жарко, но прохладный вечерний ветерок слегка обдувает, будто едва касается. солнце постепенно прячется за горизонт, а небо наливается ярко-розовым цветом, который таким же красивым оттенком отражается на иногда колышащейся водной глади. ноги утопают в ещё тёплом мягком песке, а на лице улыбка во все тридцать два и... счастье? чан молча и осторожно берёт за руку и переплетает пальцы, а чонин, словно в первый раз, забывает как дышать. для него всё это так слишком. слишком красивый закат и едва касающиеся волны. слишком тёплый песок, окутывающий его лодыжки. слишком спокойная и идеально подходящая мелодия, доносящаяся из динамика чанового мобильного. слишком тёплая и нежная ладонь чана, держащая его собственную.слишком чувственно.
чонину хочется плакать от переизбытка чувств и эмоций. но он не плачет, нет. он просто опускает голову на широкое плечо хёна, крепче вцепляется в его ладонь, так, будто он может исчезнуть, и улыбается. — хён. чан в ответ молчит и, даже не шевельнувшись, продолжает всматриваться куда-то за горизонт, большим пальцем осторожно поглаживая ладонь младшего, но чонин знает, что тот слушает его. он всегда слушает. — это и есть счастье? — да, чонин-а. чан поворачивается в сторону младшего, тем самым заставляя его поднять голову с плеча, осторожно обхватывает его лицо ладонями, смотрит прямо в глаза и целует. целует так, как никогда не целовал — нежно, трепетно, вкладывая всю любовь, заботу. целует со сладким вкусом счастья на губах. и чонин всё же плачет. плачет и улыбается, позволяя старшему осторожно собирать его слезы своими большими и тёплыми ладонями, после чего утыкается куда-то между плечом и шеей, вдыхая такой родной и любимый запах, и понимает — он чертовски счастлив, чертовски любит лето и чана.