— bangchan/jeongin.
3 декабря 2018 г. в 23:40
у чонина под ногами грязь и слякоть, в которую превратился снег из-за нулевой температуры, чёрт бы её побрал. ноги промокли насквозь и хлюпают. противно, но парню, честно говоря, плевать. у него наушники в ушах, что-то грустное на повторе и тоска на душе. даже не то, что бы тоска — скорее чувство одиночества и ненужности.
руки мёрзнут, и он прячет их в карманы, пытаясь согреться. порой ему так хочется, чтобы кто-нибудь упрекнул за то, что не надел перчатки и за то, что он вообще вышел на улицу в дурацких кедах зимой-то. хочется, чтобы этот кто-то согрел мёрзнущие ладони в своих и назвал идиотом.
и у чонина вроде есть чан, который пишет часто, заботится, зовет гулять, посидеть в какой-нибудь забегаловке или порубиться в приставку вечером. но его почему-то постоянно преследуют мысли о том, что это всё не то и не так. что это и не любовь вовсе, а просто обязанность чана присматривать за чонином, потому что тот младше.
яну порой правда хочется отдалиться и оставить старшего в покое, потому что уверен, что уже надоел; уверен, что чану будет лучше без него.
чонин переступает порог уже ставшей родной чановой квартиры, улыбается, отгоняя прочь все дурацкие мысли, и прижимается к крепкой чановой груди, утыкаясь замерзшим носом в изгиб шеи старшего.
— ты замёрз, я сделаю чай, — произносит чан, выпуская младшего из своих объятий, и продолжает: — с ванилью и корицей, как ты любишь.
чонин кивает и понимает, что оставаться наедине со своими мыслями слишком опасно.