Певчая для Тёмного Лорда

— Где ты был? — чуть ли не влетая в Гарри, в лицо ему кричит Гермиона, как только он появляется в условленном месте сбора Мародёров. Её вид говорит о том, будто Гарри чуть не пропустил конец света. — Не важно, — быстро сменяет она своё крайнее возмущение на радостное возбуждение машет руками уже перед своим лицом. — У нас с ребятами есть план, как попасть на бал в Хогвартс. Идём. Когда Том сказал, что нужно как можно быстрее встретиться с Драко, Гарри и подумать не мог, что действительно срочность существует. Конечно, Том не мог знать, что здесь происходит: Драко не глуп, он не будет передавать каждую мелочь, да и ему немного сложно делать это под пристальным надзором Джорджа. Но, видимо, сейчас то самое время, когда что-то назревает, и у каждого шалят нервы. После того, как Том скрылся за дверью, он больше не появлялся. По звуку было похоже, будто он в своём кабинете. Но Гарри не стал проверять, сделал всё, как ему и было сказано. Чистая одежда ждала его в ванной комнате. Завтрак — на кухне. Можно было подумать, что это утро было совсем обыденным. Что эти апартаменты стали домом для Гарри. Но это было лишь обманчивое чувство, такое же как и всегда в присутствии Тома Реддла. Только хотелось верить, что за порогом не ждут новые неприятности. Но как только Гарри вышел за дверь, спустился на первый этаж и оказался на улице, он понял, что не помнит дороги к Мародёрам. — Я тебя провожу, — раздался сзади бодрый хриплый голос. Это был Струпьяр. Он возник из ниоткуда, но вёл себя так, будто всегда был рядом. — Я пойду вперёд, а ты должен уследить за мной. И не успел Гарри ничего толком сообразить, как Струпьяр уже затерялся среди людей. Они шли так достаточно долго, Гарри такой способ передвижения напомнил слежку. Когда Струпьяр действительно исчез из поля зрения, Гарри остановился посреди улицы. Его начали толкать в спину ворчливые прохожие. И тут голос Струпьяр возник у левого уха: — Не останавливайся так, ты привлекаешь внимание. — Его это действо будто забавляло. Струпьяр улыбался, не смотря Гарри в глаза: он постоянно оценивал окружающую обстановку. — Когда ты за кем-то следишь, то должен делать вид, что ни за кем и не следишь вовсе. Если потерял цель, то спокойно продолжай свой путь или остановись у витрины магазина. Но никогда не обнаруживай себя. И он снова исчез. Струпьяр продолжал вот так нарочно исчезать, а Гарри делал всё возможное, чтобы подыграть этому странному человеку. Ведь если он не подыгрывал, то продвижение не продолжалось. Они стояли на месте. Когда появились знакомые дома Чайна-таун, Струпьяр исчез без предупреждения. Но он уже и не был нужен. Гарри вдруг понял, что помнит дорогу. Странно, ведь тогда он был слишком взбудоражен, чтобы помнить детали. Чувства, эмоции — вот что запомнилось отчётливо. В основном, конечно, Драко с Джорджем спорили, ругались, пререкались. Но, как только они вступили на территорию Чайна-таун, они вдруг притихли. И это вовсе не гул толпы их заглушил. Тогда-то Гарри, видимо, и начал замечать вокруг себя что-то ещё. Первая же улица района встречает яркими китайскими фонариками, что развешаны сверху вниз вдоль дома, а дальше ими же соединены все дома на протяжении всей улицы. Гарри не первый раз посещает улицу Чайна-таун. Ещё в Америке во время учёбы он и Седрик ходили туда ради забавы, как туристы, потому что иного варианта просто не было. В Чайна-таун не приходят просто так. В первое же своё посещение Гарри понял, что для спонтанной прогулки это место не подходит. Свернуть на улицу, непредназначенную для туриста, явно приводит к неприятностям. Китайцы выглядят очень дружелюбно, но лишь в корыстных целях. Если турист переходит границу, то из милого и улыбающегося китаец превращается в фурию. Тогда Гарри случайно свернул на другую улицу. Конечно, всё дело было в Седрике. Они стояли и осматривали какие-то безделушки на прилавке возле магазинчика с сувенирами, китаянка-продавец очень мило улыбалась и повторяла с сильным акцентом: — Хотеть купить? Не дорогой, не дорогой. Седрик смотрел на всё это со скучающим видом. Он не любил, чтобы ему навязывали товар. Седрик прекрасно знал, что он хочет. Поэтому после очередного вопроса китаянки Седрик не выдержал, наклонился к Гарри очень близко и шепнул, что хочет сделать что-то не по правилам. Тогда Гарри ещё не очень хорошо знал Седрика, хотел понравиться этому парню. Поэтому и поход в Чайна-таун был принят с энтузиазмом. Гарри соглашался практически со всем, лишь бы быть рядом с тем человеком, который оказался единственным, кто не считал Гарри кошельком. Как потом оказалось, Седрик и сам был кошельком. Они свернули с улицы в первую же подворотню. Это было так волнительно: взбудораженный Седрик, нарушающий правила. Столько заразительного восторга! Только недолго они бродили по закоулку. Буквально через минуту перед ними возник здоровенный китаец и угрожающе вперил в них свой косой взгляд. Гарри весь сжался и отступил за спину Седрика. Он не хотел показаться трусом, но и нарываться на неприятности не жаждал. Украдкой Гарри дёрнул Седрика за край рубашки, намекая на скорейшее возвращение на тропу туриста. И Седрик послушал своего друга. Возможно, не будь рядом Гарри, то Седрик бы как-нибудь увернулся от этого китайца, попытался хотя бы. Но из-за того, что рядом с ним был человек не слишком-то расторопный, он решил положиться на инстинкт самосохранения. Гарри внезапно сцапала какая-то старая китаянка, вытягивая его из мыслей, потянула и позвала в свой магазинчик. Не сразу Эванс сообразил, что он немного отклонялся от своего курса. Он всё ещё прибывал в воспоминаниях о Седрике. И пойти за этой старушкой — значит пойти за Седриком. Китаянка показывала сувениры, всё с таким же акцентом односложно описывала их: красиво, не дорогой, нужно. Но они не останавливались ни у одного из них. Только и спрашивала, не хочет ли Гарри что-то купить. Передвигались они по магазину не спеша, будто по музею. Когда Эванс вспомнил, что его ждут Мародёры, он попытался высвободить свою руку из цепких пальцев старушки, но безуспешно. И тут Гарри заметил то, что в своём положении должен был видеть сразу: пока они шли к прилавку, старушка посматривала на входную дверь магазина, и с каждым таким взглядом она запиналась на описании очередной безделушки. Но в магазин никто так и не зашёл. Когда Гарри понял это, он хотел выбежать из магазинчика в ту же секунду. Однако китаянка в соображении его опередила: уже у самого прилавка она толкнула Гарри в дверь в тёмное служебное помещение и заперла на ключ. Гарри лихорадочно дёргал за ручку и пытался хоть как-то расшевелить замок, пусть даже несуществующими силами. Хотя он уже признал, что его заманили в ловушку. Свет включился внезапно, заставляя Гарри щуриться с непривычки. Сразу же возникло ощущение, что при любом проявлении света будет чувствоваться боль. Может это и звучит слишком надуманно, но Гарри не мог отделаться от мысли, что он с каждым своим шагом всё дальше погружался во тьму, которая обволакивает, окутывает, принимает в себя как родного. И проводник по этому пути не такой уж неизвестный, как может показаться на первый взгляд. — Здравствуй, Гарри. Этот пустой голос раздался за спиной. Голос, который когда-то смеялся над дурашливостью Седрика. Сердце Гарри сразу же сжалось от боли: он забыл своего друга слишком быстро, стоило только поманить его чем-то соблазнительным. Но в этом голосе также слышалась боль. И эта боль отличается от той, что испытывает Гарри в данный момент. Он обернулся, боясь взглянуть в глаза той, перед которой мгновенно возникло чувство стыда. Служебное помещение на самом деле выполняло функцию офиса владельца магазинчика. Посередине комнаты стояла Чжоу. Её руки были заведены за спину. — За тобой следят. — Это не вопрос, а утверждение. Чжоу явно была настроена на недолгую встречу. Рядом с ней стояли двое мужчин, одетые в чёрные костюмы. На квадратный метр маленькой комнатки число азиатов превосходило Гарри, от чего он больше вдавился в дверь, надеясь сквозь неё сбежать. Эта случайная встреча не вселяла чувство безопасности, хоть Седрик и верил Чжоу. Эванс кивнул в ответ, подтверждая, что знает о слежке. — И ты знаешь, кто это. Снова кивок. — Он может нас слышать. В этой маленькой комнатке? Вряд ли. Но Гарри не был уверен, на что способен Струпьяр. Поэтому он кивнул. — Хорошо. Тогда я буду краткой. — Чжоу подошла к Гарри вплотную, ладонями упёрлась в дверь по обе стороны от его головы, прислонилась щека к щеке и прошептала на ухо. — Ты — единственный свидетель, который видел убийцу Седрика. Можешь не говорить мне сейчас, в этом нет необходимости. — Она замолкла и отодвинулась на расстояние ладони от лица Гарри. — Прости, ты ведь немой. — Но почему-то на её лице ни капли сожаления не проскользнуло. — Хочу, чтобы ты понял: в тот момент, как я поймаю виновного, лучше, чтобы ты не защищал его. В память о Седрике я предупреждаю тебя. Чжоу отошла на шаг, снова завела руки за спину. Её телохранители ни разу не шелохнулись за это время. Гарри почувствовал, как у него затряслись ноги. Чжоу походила на Беллатрису, которая была готова хладнокровно рубить всем головы, чтобы месть её свершилась. И Чжоу в тот момент казалась страшнее Беллы, потому что Гарри видел её счастливой, знал, какую часть из неё вырвали. За любимого можно опуститься на самое дно, но с собой прихватив всех. В глазах Чжоу светилось именно это чувство, именно это сейчас ею руководило. — Ты выйдешь через заднюю дверь, — также беспристрастно продолжила Чжоу, тем самым оглашая встречу завершённой. — Госпожа Ван тебя проводит. В это же время в замочной скважине повернулся ключ и дверь открылась, отчего Гарри чуть не упал назад. Морщинистая и цепкая рука старушки снова схватила Гарри и потащила наружу, но, как и сказала Чжоу, старушка вытолкнула Гарри во двор своего магазинчика. В тот мир, из которого его когда-то погнали вместе с Седриком. Это была короткая встреча с Чжоу. Никаких соболезнований, никаких слёз по умершему общему другу. Только лишь пугающая растущая чёрная дыра, готовая поглотить любого на своём пути. Гермиона приводит Гарри в уже знакомую и привычную комнату для сборища Мародёров — торговое помещение магазина. Все ребята уже что-то обсуждают. Драко оживлённо спорит с Роном, как обычно. — Я могу попросить у отца приглашение, — уже распалившийся Драко тычет пальцем в бумажки на прилавке. — Иначе мне не попасть туда. — С чего это Хогвартсу тебя приглашать? Ты же даже в универ не поступил, — ехидно замечает Рон и ухмыляется. Скорее сцепленные, чем просто сложенные на груди его руки говорят о том, что ему далеко не смешно. — Рон, уймись, — осаждает парня Гермиона, от чего тот сразу же отступает от своего напора. — Гарольд, познакомься, это Невилл, — она указывает на того, кто совсем выбивается из картины Мародёров, а поэтому не был замечен сразу, — он теперь с нами. Ой! — перебивает саму же себя Гермиона и оборачивается к Эвансу. — Прости, как к тебе лучше обращаться-то? Гарольд или Гарри? В ходе последних событий немного забылось, что настоящее имя действительно — Гарри. Как его всю жизнь называл Сириус. Это не кажется чем-то сентиментальным после того, как выяснилось, что Сириус лгал. Всё последнее общение с Сириусом выглядело так, словно Гарри для него всё это время был пешкой. Было трудно всё время отгонять от себя всякие сомнения. На самом деле Гарри оставил этот момент для обдумывания на потом. Но не решил, когда это «потом» наступит. — Можете звать меня Гарри, — жестами показывает Эванс, стараясь натянуть улыбку как можно естественней. — Отлично, Гарри, — с облегчением вздыхает Гермиона, явно радуясь, что её оплошность была заглажена. — А мы знакомы, — немного неуверенно подаёт голос Невилл и так же машет Гарри. — За-е-бись, кто ещё не знает Гарри?! — взрывается Драко. Что у них тут происходило до того, как Гарри пришёл? Все распалены до краёв. — Может мы в таком случае пересмотрим весь план? Из нас всех Гарри единственный тёмная лошадка! — Заткнись, Белоснежка, — уже буднично произносит Джордж, никак не реагируя на эмоциональные срывы Драко, — и просто продолжаем придерживаться того, что у нас есть. Парни поворачиваются к витрине, на которой разбросаны бумаги разных размеров, карандаши и другие различные предметы, явно выполняющие роль фигурок для карты. Гарри подходит поближе и видит, что там действительно разложены планы здания, график работ, список имён и чёрт знает что ещё. Всё это выглядит, словно готовится ограбление, а не всего лишь проникновение на бал. — Мы войдём туда разными путями, — начинает объяснять Гермиона, скорее для Гарри, как для самого постоянно отсутствующего. — Джордж и ты, Гарри, будете официантами. У Джорджа есть человек, который это устроит. — Она находит какой-то листок, где в верхней части изображена эмблема в виде цветов. Его Гермиона отдаёт Невиллу. — Ты будешь участвовать в декорациях. Так как во время бала нужен тот, кто будет весь вечер приглядывать за цветами, что украшают зал, то у Невилла тоже будет доступ. — Очень важно, — перебивает Джордж, — чтобы Гарри не светился лицом. Мы его не узнали, потому что никогда не общались с Джеймсом. Но они, — он кивает головой в сторону улицы, только Гарри не понимает смысл этого жеста, — знакомы с Джеймсом очень хорошо. — Как предлагаешь официанту не светить лицом? — смеётся Драко, вернувшийся в своё первоначальное настроение. — У официанта всё, что есть, это милое личико и поднос. — Всё, что есть у официанта, это поднос с выпивкой, — сквозь зубы произносит Джордж, видимо уставший держать себя в руках. — Я предлагаю Гарри всего лишь смотреть под ноги. Хорошо, что он не носит очки — обнаружение было бы моментальным. Несколько секунд в молчании Драко буравит взглядом Джорджа. Но второй делает вид, что не замечает этого взгляда. Тогда Драко шумно через нос переводит дыхание и, стараясь вести себя сдержанно, продолжает: — Мы с Гермионой можем войти через главный вход. — Когда четыре пары глаз с сомнением останавливаются на Драко, он не спеша поясняет, не сводя свой взгляд с Джорджа. — Отец давно уже предлагал мне посетить этот бал, чтобы я знакомился с будущими партнёрами, а я отказывался. Но у отца всё равно каждый раз для меня есть приглашение. — Интересно, почему ты отказывался? Ведь для мажорчиков это самое любимое занятие — посверкать своими, — Джордж осекается, когда натыкается на предупредительный взгляд Гермионы. — Задницами. Драко пропускает этот комментарий мимо ушей. — По приглашению я могу взять с собой одного человека, и явно это будет девушка. Во вновь образовавшейся тишине Гарри может поклясться, что слышит скрежет зубов. Только не от одного человека. Оба Уизли сейчас еле сдерживаются. — Нам нет смысла идти туда всем вместе, — решает замять нарастающую ненависть друг к другу Гермиона. — Для проникновения в офис достаточно двух человек. Остальные должны остаться внизу для подстраховки, и чтобы мы не привлекали внимание такой толпой. Никто не должен знать, что мы вместе. Я пойду с Драко, чтобы у него было прикрытие. Это заявление немного успокаивает Уизли, они точно перестают выдыхать огнём. — Если так подумать, то по приглашению могу пойти и я, — уже спокойно замечает Джордж. — Белоснежка может пригласить друга. — Ну во-первых, мы с тобой не друзья и никогда ими не будем. — Драко сдерживает себя, чтобы не рявкать. Но видно, как ему очень трудно это удаётся. — Во-вторых, все приглашённые должны танцевать. Ты, Уизли, готов со мной танцевать? И там не просто ваши клубные танцульки, а самая настоящая классика. Гарри вдруг становится смешно. Он представляет, как Драко и Джордж, держась за руки, грациозно и без перепалок вальсируют по всему залу. В представившейся картине они были единственными танцующими, остальные заворожённо наблюдали за этим «полётом прекрасных птиц». Смех Гарри оказывается заразительным. Скорее всего это же представили и остальные. Джордж и Драко отрываются друг от друга, словно пойманные с поличным. Впервые Гарри видит на лице Драко подобие смущения. За последующие часы обсуждения и зубрежки плана Малфой больше не вступает в полемику с Джорджем, лишь иногда грызётся с Роном. — Там полно камер, нужно пройти так, чтобы охрана не сразу сообразила, что по зданию разгуливают чужаки. На это Джордж сообщает, что может найти всё для маскировки под работника клининга, пока все глаза будут устремлены на пышность бала. — Хорошо, ты должен закончить уже к моменту, когда Невилл заберёт пиджак Бруствера, чтобы почистить. Несколько указаний и корректировка плана до полного идеала. Мародёры уверены в своих действиях. Каждый находит изъян в чём-нибудь и предлагает выход. В одиночку такой план было бы невозможно составить. Точнее не для их возраста и опыта. — Джорджу близко к Брустверу подходить нельзя. Придётся Гарри «случайно» обронить бокалы на него. Когда Гарри вливается в обсуждение и даже что-то сам предлагает, он не замечает, что ему начинает нравиться этот дух преступности. Нельзя ведь забывать, что ради благого дела то, что они задумывают, всё же является нарушением нескольких законов. — А если внутри офиса будет сейф, как нам быть? — Вот что-что, а по охране у Хогвартса странные взгляды. Сам Хогвартс по сути является своего рода сейфом. Если удастся попасть в Хогвартс дальше клиентской зоны, то потом будет нужен только ключ-карта. Поэтому эти ключи строго-настрого запрещено оставлять в месте без личного контроля. Взломать такой «сейф» извне не получится, так как протокол передачи данных у Хогвартса свой собственный, ни у одной компании нет похожей. Не представляете, сколько хакеров пытались это сделать. Драко оказывается очень полезным в плане предоставления информации по Хогвартсу. Все схемы здания, конечно, имеются в общем доступе. Но вот расположение конкретных офисов, увы, не отмечено. Зато Драко, указывая на каждый третий закуток, сообщает о наличие камер. — А у нас получится только потому, что мы украдём ключ? Где гарантия того, что у нас получится? Каждым своим вопросом Рон пытается вывести из себя Драко, произнося его почти с наездом. Но Малфой вовремя остывает. Да и Гермиона одёргивает Рона, чтобы тот заканчивал свои попытки. — Гарантии нет, придётся верить в удачу. Все понимают, что весь их план, как бы идеально ни был составлен и отшлифован, всё равно будет основываться на удаче. Эту ночь Гарри проводит в полнейшем одиночестве. Джордж куда-то утащил сопротивляющегося Драко. — Он не маленький. Одну ночь без тебя провел, вторую тоже переживёт, — проворчал Джордж и грубо толкнул Драко за дверь, когда тот отчаянно просил взять с собой Гарри. Потом слышались их крики, но не долго. Возвращаться в апартаменты Тома не хотелось. Гарри убеждал себя, что это только по причине того, что нужно сосредоточиться на плане. Ведь он впервые будет выполнять роль столь опасную. А когда осознаёшь все риски, всё, что может последовать после — инстинкт самосохранения начинает вопить во всём теле против этой затеи. Гермиона предложила Гарри на ночь остаться в магазине, дальше по коридору есть оборудованное место для сна. Конечно, сюда может вернуться Джордж, но, цитата, «у него есть и собственный дом». Засыпает Гарри в полном одиночестве. Единственное, что мешает спокойно уснуть, — мысль о том, что здесь очень холодно и тихо. — Повторить наш план? Гарри мотает головой. Он ещё вчера всё понял с первого раза, а сегодня Драко всё утро проговаривал план, пока собирался. Ему было достаточно запомнить, где будет находиться Драко, потому что по плану Гарри не должен пересекаться с ним. Неизвестно, во сколько точно вчера пришли Джордж и Драко. Когда Гарри проснулся, эти двое молча рылись во всех уголках магазина, будто ища что-то. В какой-то момент Гарри показалось, что они делают это для того, чтоб только друг с другом не разговаривать. Драко заметил бодрствующего Гарри и сразу же окончил свои поиски, кинув на Джорджа убийственный взгляд. Всё утро ребята подтягивались в магазин. Сам бал был назначен на вечер, но персоналу нужно было явиться для инструктажа к трем часам по полудню. Драко и Гермиона приводили себя в порядок, готовясь к выходу в свет. Ну а Рон что-то жевал, периодически поправляя, если кто-то путался в своих действиях. Можно было бы подумать, что Рон лучше всех знает план, если бы его замечания также не были неверными. Поэтому очень быстро на Рона почти никто не обращал внимание. К трём часам Джордж и Гарри уже одеты в одежду официантов и стоят в толпе с другими официантами на кухне Хогвартса, что ближе всего расположена к Большому залу. Низенький человечек во фраке и с подкрученными усами при коротком обучении упоминает, что повара сегодня готовят лишь закуски, бармены разливают алкоголь, а официанты, как самые незаменимые и незаметные в этом процессе люди, должны делать так, чтобы гости и не заметили, что голодны и хотят пить. Кажется, что этот человечек совсем не подходит для обучения официантов. Ведь, прежде чем преподавать, нужно самому быть официантом. А с таким ростом мистер Флитвик вряд ли мог когда-нибудь оказаться в рядах обслуживающего персонала. Хотя все его наставления легко запоминаются, потому что мистер Флитвик объясняет достаточно просто и понятно. — Не забудьте движение кистью, — напоследок почти пищит Флитвик, — что мы с вами отрабатывали: кисть вращается легко, и резко, и со свистом. Запомните, чтобы казалось, что ваш поднос летает, — легко, и резко, и со свистом. — Видимо, поднос — травма его детства, — шепчет Джордж на ухо Гарри. Инструктаж в целом длится около трех часов. И как бы мистер Флитвик не делал акцент на том, что ему некогда обучать персонал, ещё час под его чутким руководством официанты друг за другом вышагивают с поднятыми подносами, пока не начинают ныть их руки. Джордж и Гарри пытаются не подавать вид, что они совсем неопытны в данной профессии, что даётся с огромным трудом. Но при каждом возникающем желании сдаться Гарри вспоминает, ради чего, действительно ради чего он всё это делает. Каждому официанту отведена своя рабочая зона в зале. Мистер Флитвик определил Гарри как не очень опытного, — он ещё при распределении немного скривился и пробубнил что-то про доступные ресурсы, — поэтому поставил его на закуски ближе к выходу на кухню. Джордж и ещё несколько официантов были теми, кто разносил напитки, теми, кто показал себя более ловким: у этих ребят область работы была немного шире, поэтому Гарри и Джордж могли иногда сталкиваться друг с другом чисто случайно, что было им только на руку. Когда их всех вывели в огромный зал, который был подготовлен скорее для танцев, чем для простого банкета, мистер Флитвик ещё раз показал, как нужно лавировать между немногочисленными столиками и диванчиками, расположенными по всему периметру зала, чтобы гости могли при желании подходить и отдыхать. — Во время танцев, я надеюсь, у вас хватить ума не подходить к танцующим, а также к наблюдающим, — всё продолжает наставлять мистер Флитвик. — Упаси вас бог, если кто-то из вас окажется в центре внимания. И не смейте двигаться во время речи генерального директора. Однако бокалы должны быть в руках каждого гостя до начала речи. Танцы. Ведь слово «бал» не случайно звучит в названии этого вечера. Гарри, что был сосредоточен всё последнее время на том, чтобы не споткнуться на ровном месте, только сейчас обращает внимание на то, как оформлен зал к сегодняшнему вечеру. Огромные люстры соединены гирляндами из нежно-розовых и белых цветов, но выше за ними будто настоящее небо перед закатом. И где-то оттуда же разносятся звуки смычковых инструментов, не мелодия, а лишь разминка перед настоящим представлением. Но и этого хватает, чтобы можно было представить, насколько грандиозным будет сегодняшний вечер. На белых стенах цифровая проекция, легко узнаваемая, но если не зацикливаться на мысли, что это всего лишь трюк, то в целом весь зал выглядит так, будто это часть дворца восемнадцатого века: колонны, барельефы, лепнина, канделябры. Цветы присутствуют не только под потолком, иначе бы образ был неоконченным и рваным. Группы из трёх столов отделяют настоящие колонны, возможно и временные, но ощутимые, увитые такими же цветами. В воздухе разлит тончайший аромат роз и свежей мяты. Центр зала, естественно, расчищен для танцпола, который застелен тонким сенсорным экраном. Если наступить на этот экран, то под ступнёй расходится сноп серебряных искр. Их не так и много от одного шага, и они не яркие, чтобы можно было на них обращать внимание. Но когда начнутся танцы, эффект будет потрясающим. Оказавшись в таком зале можно забыть, что находишься в центре Лондона. За огромными дверями этого зала, которые точно не сдвинуть в одиночку или даже вдвоём, должна быть парадная лестница, украшенная цветами также изысканно, как и колонны. А в самом конце зала, в противоположность тяжёлым дверям, находится сцена с каменной лестницей посередине. За ней также возвышаются колонны, но уже не увенчанные цветами. Как будто там совершенно другой мир, в который гости никогда не попадут. Этот мир ничтожно мал по сравнению со всем остальным залом, но при этом выделяется своей строгостью и простотой и негласно возвышается. Весь зал, хоть его и можно назвать вычурным по нынешним меркам, выглядит нежным, невинным. Здесь любая девушка захотела бы отпраздновать свою свадьбу. Перед тем, как занять отведённое каждому место, Джордж успевает шепнуть Гарри, что подаст сигнал, когда нужно будет приступать к выполнению плана. Гарри немного успокаивается и только в этот момент замечает, что всё это время сдерживал свою нервозность. В фильмах никогда не показывают, как на таких мероприятиях заполняется зал гостями. Всегда главный герой входит уже в разгар самого праздника. Первые и самые пунктуальные гости никогда не отмечаются. И Гарри, наблюдая сейчас за тем, как гости подтягиваются один за другим, разодетые в пышные и дорогие наряды, понимает, что и незачем показывать то, что самые ранние гости ощущают неловкость от того, что ещё не прибыли самые интересные. Оказывается, в мире богатых людей можно наблюдать некоторое сходство с одним простым классом в старшей школе, когда самые популярные дети, зная себе цену, позволяли себе опаздывать на уроки, вызывая восхищение ещё больше. Но пока не все гости прибыли, Джорджу и Гарри удаётся ещё несколько раз столкнуться. Они не обсуждают план. Джордж рассказывает, кто уже находится в зале. Как выясняется, гости действительно не смотрят на лица официантов. Для них это лишь летающие подносы с выпивкой и закусками. По словам Джорджа первыми появляются сотрудники Хогвартса, которые так или иначе относятся к организации бала, что вполне логично. Затем начинают подтягиваться другие сотрудники не высокого полёта, Джордж не знает кто они такие, поэтому так их и окрестил. Уже совсем скоро весь зал заполняется гостями, официанты лавируют между ними настолько незаметно, насколько это возможно. Чем больше прибывает гостей, тем меньше Гарри успевает рассматривать каждого. Тем более он вспоминает наставление Джорджа, что он должен чаще смотреть в пол и не светить лицом. Поэтому остаётся делать то, что он умел всегда — слушать. — Боже, мама, здесь так красиво! — раздаётся восторженный голос молодой девушки. — Надеюсь, что в день моего дебюта будет так же волшебно. — А на Рождество здесь словно средневековая сказка, — присоединяется к восхищению дама, что стоит рядом. — С каждым годом организаторы балов в Хогвартсе становятся всё изобретательней. Мужчины, наряженные в традиционные фраки и смокинги, и женщины в восхитительных платьях обсуждают великолепие зала, подготовку к сегодняшнему вечеру. Похвалу можно услышать на каждом шагу. Но когда свет немного приглушают и прожекторы перемещают на сцену, все умолкают. Торжественное открытие бала начинается со слов конферансье. — Дамы и господа! Очень рад приветствовать вас на нашем ежегодном благотворительном бале. Прежде, чем мы с вами начнём, передаю слово генеральному директору Хогвартса, а также главе благотворительного фонда, ради которого мы здесь сегодня собрались. Гарри стоит почти у самого входа в зал, опоздавшие гости забирают у него причитающиеся им закуски. Ему было поручено продолжать свою работу ровно до момента начала речи генерального директора. Поэтому он спокойно отходит к стене к остальным официантам и ждёт, когда появится снова возможность передвигаться по залу. — Приветствую вас, друзья, — разлетается по всему залу голос, который Гарри никогда не забудет. Он не видит выступающего, но уверен твёрдо, что сейчас говорит Том Реддл. Гарри вдруг чувствует, как этот пугающий и одновременно чарующий голос проникает в его сознание и устанавливает свои правила. И сейчас только от одной мысли, что Том-мать-его-Реддл может одним своим словом вывести Гарри из задуманного плана, заставляет Гарри немного дрожать: хорошо, что на его подносе не бокалы, которые от вибрации могут ударяться друг о друга и звенеть. — Хотелось бы поправить Хэнка, мы здесь не ради меня собрались. — Том усмехается, своей шуткой разряжая обстановку. По залу пробегается смех, у некоторых гостей опускаются плечи, как только они отпускают своё напряжение. — Благотворительный фонд имени Арианы Дамблдор, — тем временем спокойно продолжает Том, совершенно не подозревая, что в этом гигантском бальном зале всё ещё дрожит от его голоса один человек, — был создан её старшим братом Альбусом после трагической истории, когда представители малоимущих семей сорвали свою злость на ней за отказ престижных и государственных школ взять их на обучение. Ариана пыталась передать свои знания, полученные в школе, местным детям. Эта девушка стала мостом между нашими мирами, она показала, что все мы одинаковы. Но ненависть всё равно возросла до того, что девушку забили камнями. — Том держит недолгую, но очень осязаемую паузу. Слушая историю, Гарри чувствует, как проникается симпатией к этой девушке, кем бы она ни была. Конечно, это естественно. Но также Гарри чувствует и к Тому тоже самое. Благодарность за помощь другим людям. — Этот фонд помог многим семьям, которые нуждались в социальной поддержке, что несомненно повлияло на снижение преступности в первую очередь в бедных кварталах Лондон, а также к росту образованности страны в целом. Мы даём возможность каждому ребёнку воплотить свою мечту в жизнь. Каждый может обратиться в Хогвартс за помощью в получении образования своего ребёнка. И этот ежегодный благотворительный бал устраивается для сбора средств, которые будут использоваться только для улучшения школ Лондона, интернатов и детских больниц. Мы хотим светлое будущее для наших детей. Том ожидает, пока шквал аплодисментов стихает. Гарри смотрит в пол, на носы своих туфель. История невероятная, девушка была очень отважной и мягкосердечной. Очень смелый и достойный поступок и её, и её брата. Сам Гарри никогда не страдал от нехватки денег, а, соответственно, и образование получил должное. — Сегодня я призываю вас веселиться, — в голосе Тома слышится улыбка, довольно приятная. Ту, которую Гарри никогда не видел. — Мы с вами устраиваем этот праздник, чтобы завтра с лёгкой душой помогать детям всего мира. Под бурные аплодисменты Том передаёт слово обратно конферансье. Он что-то говорит, благодарит каких-то людей. Но Гарри стоит неподвижно и продолжает слышать мягкий и приветливый голос Тома, который никогда не слышал. И, неохотно такое представлять, никогда не услышит. Если Том скрывает свою истинную личность Тёмного Лорда, то он будет носить маску Тома Марволо Реддла в присутствии всех незнающих. — Напоминаю, у нас открыт аукцион, — уже объявляет Хэнк-конферансье, медленно своим голосом выводя Гарри из собственных грустных мыслей, — на медленный вальс с участниками, которых вы можете узнать по украшению или части костюма изумрудно-зеленого и серебристого цветов. Своё предложение вы можете передать любому официанту, вручив ему свою карточку с ценой. А по традиции наш бал открывает танец дебютанток. Все гости спешат освободить танцпол, чтобы позволить возможность представлению начаться. Гарри же продолжает стоять на месте, всё пребывая в полутрансе от только что выясненного факта: Том владеет почти всем этим миром. Был дом на площади Гриммо, куда он не смог войти без взрывов, но и его уже нет. Осознание такой мощи начинает пугать. Официант, что стоит рядом с Гарри, шепчет скорее себе, чем кому-либо: — Говорят, что все дебютантки при деньгах. Я бы замутил с каждой из них. Это замечание окончательно отвлекает от раздумий Гарри. Он был прав: как только начинаются танцы, от каждого шага танцующих стеклянный экран воспроизводит эффект серебряных искр, которые будто разлетаются от одного касания в разные стороны. Однако организаторы добавили ещё немного волшебства: с потолка сыплются золотые и серебряные блёстки, словно падающие звёзды. Только эти звёзды не достигают ни одного гостя: они исчезают за три метра до пола. Вместе с эффектом падающих блёсток серебряные искры прекрасно гармонируют с движением танцующих пар. Основной свет приглушён, белые прожекторы направлены только на кружащие в вальсе пары. Весь зал словно застывает в наблюдении за самым нежным танцем из пятидесяти пар. Молодые девушки в белых бальных платьях словно птицы порхают между элегантно одетыми кавалерами, но всегда возвращаются к своему партнёру. Танец напоминает сказочный сон среди звёзд и розовых роз. — Если так и будешь стоять, витая в облаках, то зачем ты сюда вообще пришёл? Драко возникает перед Гарри внезапно. Он тянется к закусками на поднос, за другую руку его держит Гермиона. Гости подошли к официанту, чтобы подкрепиться. Косметика сделала своё дело на девяносто процентов: синяки и ссадины на лице Драко почти не видны. Если не всматриваться, то их можно вообще не заметить. А при приглушённом свете и вовсе не возникает никаких мыслей по поводу неподобающего вида Драко Малфоя на этом мероприятии. Волосы Драко зачёсаны назад и зафиксированы гелем. Смокинг традиционный, чёрного цвета, рубашка белая, а бабочка нежно-розового цвета в тон платью спутницы. Гермиона выглядит восхитительно. Та девушка, которую Гарри знает как организованную, строгую, решительную и чуточку властную, преобразилась в совершенно нового человека. Вечернее платье нежно-розового цвета. Кудри, убранные назад и скрепленные заколкой с розой в тон платью. Нежный макияж, но достаточно соответствующий мероприятию. Гермиона расслаблена, на её лице сияет лёгкая улыбка, как будто она действительно счастлива посетить этот бал. Каждый комплимент по поводу её красоты она принимает со скромностью, которая должна быть в каждой юной девушке. Но одно единственное выдаёт её: рука, сжимающая ладонь Драко. Напряжение в одной руке и расслабленность во всем остальном теле поражает Гарри. Насколько же хорошо Гермиона играет отведённую ей роль. — Джордж уже отправился на поиски снаряжения, — не меняя свой тихий тон, Драко делает вид, что очень увлечён в выборе закуски. — Как только он подаст сигнал, я направлюсь в сторону выхода, ожидая вас. Далее твоя часть. — Драко открывает взгляд от закусок и смотрит прямо в глаза Гарри. — Не проворонь этот момент. Гермиона не говорит ни слова. Она лишь чуть выше приподнимает уголки губ, показывая свою поддержку Гарри. Пара уходит, а Гарри заставляет себя активироваться. Он снова идёт к гостям, лавируя между ними, предлагая закуски. Как на подносе заканчиваются очередные канапе, Гарри идёт за новыми на кухню, аккуратно высматривая Джорджа. Несколько раз к Гарри подходят гости с предложением своей цены для аукциона. Никто не складывает свою карточку, стараясь тем самым блеснуть своим достатком. Большинство участников Гарри не знает по имени, но несколько предложений Гарри принимает и на Тома. У каждого сумма приблизительно одинакова, каждый оценивает медленный танец с Томом Реддлом в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов. Гарри усмехается, понимая, насколько они все похожи друг с другом в своём желании заполучить такой ценный лот, а, следовательно, и вознестись среди остальных после выигрыша. Но тут подходит импозантный молодой мужчина, одежда которого по цветовой гамме отличается кардинально от обще принятого дресс-кода, и протягивает карточку с оценкой танца с Томом в один миллион. Его имя на обороте карточки для Гарри не имеет никакого значения: Бартемиус Крауч Младший. Но что-то подсказывает ему, это имя он должен запомнить. Гарри помнит, что нужно смотреть в пол. Но эта ставка трогает какую-то струну в душе, и Гарри невольно поднимает глаза, чтобы только взглянуть на этого смельчака. Бордово-кровавые пиджак и брюки. Рубашка чёрная, но ворот распахнут, кажется, до самого пупка. Оголённое место закрывает громоздкое скопление серебряных цепей, на шее как ошейник царствует чёрный чокер с серебряными горизонтальными ромбами. Идеальная причёска с зачёсом волос назад, изысканная и немного дерзкая. На лацкане пиджака выделяется серебряная брошь в виде венчанного короной меча, который пронзает оливковый венок. У Гарри не получается оправдать наряд Бартемиуса, в глазах которого сияют искры безумия. Можно даже найти какое-то сходство с Беллатрисой. От такой находки Гарри пробирает ледяная волна мурашек. Он быстро вспоминает, что не хочет становиться причиной провала их плана, поэтому спешит удалиться от этого загадочного мужчины, что так сильно хочет провести танец с самим Томом Реддлом. Но Гарри не замечает, что и он сам вызывает какой-то непонятный интерес у Бартемиуса. Когда танец дебютанток заканчивается, начинаются танцы, в которых могут участвовать все гости. Пока Гарри ходит к мистеру Флитвику, чтобы отдать ему карточки для аукциона, и обратно, он посматривает на танцпол, в надежде увидеть танцующего Тома. Многие девушки обсуждают его, выражая желание потанцевать с ним хотя бы не медленный вальс, где весь танец нужно быть неотрывным со своим партнёром. Они сожалеют, что у них нет столько денег, чтобы переплюнуть какую-то Элоизу Эйвери, чья семья баснословно богата, а также водит дружбу с Томом Реддлом, наследником семьи Мракс. Гарри только и собирает сплетни, слухи и информацию, возможно верную, о Томе, но так и не может поймать его среди гостей или танцующих, словно он исчез сразу же после своей речи. Зато Гарри несколько раз наблюдает, как танцуют Драко и Гермиона. Они правда выглядят как пара. — Эй, Эванс, — разносится шёпот сзади прямо возле уха. Гарри подскакивает, едва не роняя поднос. Но в ту же секунду узнаёт Джорджа и берёт себя в руки. — Пора. — Джордж аккуратно меняется с Гарри подносами и, всё также находясь слишком близко, шепчет: — Бруствер сейчас стоит возле столиков на другом конце зала. Высокий, темнокожий и лысый. На нём смокинг лилового цвета. Вряд ли ты его с кем-то спутаешь, но твоим ориентиром будет Невилл. И помни, — Джордж как-то слишком настойчиво смотрит в глаза Гарри, — не поднимай лицо. Некогда медлить. Отсчёт времени идёт на минуты. Джордж сразу же исчезает на кухне. Гарри делает глубокий вдох и выдыхает. Он идёт словно во сне, не осознавая происходящего. Он только видит свою цель и идёт к ней. Некоторые гости пытаются схватить бокал с шампанским, но Гарри даже не останавливается, чтобы позволить им дотянуться до желаемого. Чем быстрее это закончится, тем быстрее уйдёт мандраж, который Гарри испытывает с того момента, как услышал голос Тома. Невилл стоит у стены, делая вид, что присматривает за цветами. Хотя, зная Невилла, можно сказать, что он действительно присматривает за цветами, но делает это одним глазом. Высокий, темнокожий и лысый, Кингсли Бруствер, в смокинге лилового цвета стоит в окружении двух незнакомых Гарри мужчин и ведёт с ними беседу. Так даже лучше. Мандраж немного отступает и появляется какая-то решительность. Гарри идёт прямо на Бруствера. Внезапно левая рука начинает нестерпимо ныть. Вероятно, всё это не чувствовалось, если бы сегодня утром Гарри принял нужную таблетку. Но он заставляет себя не обращать внимание на это, ведь цель так близка. Эта боль не стоит того, чтобы начинать всё заново. Нельзя медлить, Бруствер может уйти. Человеческое тело — интересный и своевольный механизм. Когда кисть внезапно отказывает, Гарри со всей присущей ему ловкостью почти ловит уже летящий вниз поднос другой рукой. До Бруствер остаётся всего шаг, и, прибывая в лёгкой эйфории от провёрнутого трюка, Гарри не замечает, как запинается в собственных ногах. Один неверный шаг, и Гарри летит вперёд. Всё, как и задумано, кроме этого шага, который и определил окончательную траекторию Гарри. И почему-то именно в этот момент перед Бруствером возникает мужчина, который прикосновением к плечу разворачивает к себе юриста. Если бы не объявился этот мужчина, то Гарри пролетел бы мимо. Но вместо этого именно в этого мужчину Гарри и летит. Шампанское выливается на белоснежный смокинг, мгновенно оставляя после себя огромное, мокрое, желтоватое пятно. Бокалы с грохотом разбиваются на осколки у ног Тома Реддла. А сам он не делает ни единого движения, чтобы попытаться поймать Гарри. Но в глазах Тома определённо мелькает заинтересованность в происходящем и в причастности к этому Гарри.