Формалиновая жаба

— Твои дружки. Они опаздывают. — Драко, не веди себя так, словно ты циник и сноб. Я же знаю, что ты не такой. — Для тебя не такой, Гермиона. Грейнджер кротко улыбнулась и сжала пальцы Малфоя, зацепившись взглядом за дверь, готовая в любой момент отдёрнуть руку. Они находились в одном из неиспользуемых классов четвёртого этажа, ожидая Гарри и Рона, которые сильно опаздывали, чем и вызывали недовольство слизеринца. Лишь мысль о том, что представители двух враждующих факультетов могут работать вместе, казалась фантастичной, но что же говорить, коли фантазия стала реальностью? Давно немазаные петли скрипнули, и дверь растворилась, пропуская в помещение тусклый свет от факелов и взволнованных гриффиндорцев. Гермиона тотчас отошла от Малфоя, хотя ещё секунду назад была к нему очень близко. Непозволительно близко для пары человек, что по легенде ненавидят друг друга. — Вы не могли добираться ещё быстрее, Потти? — с жеманной усмешкой поинтересовался Драко, обращаясь исключительно к Гарри, словно Уизли был пустым местом, а после продолжил, вложив в слова внушительную порцию яда: — Я был вынужден провести целых пятнадцать минут наедине с вашей обожаемой подружкой. — Тебе здесь вообще никто не рад, хорёк, — гневно сверкнув глазами, прошипел Рональд. — Ты можешь сделать нам всем одолжение и свалить прямо сейчас, окей? — Я бы давно покинул вашу оскорбительную для любого нормального человека компанию, если среди заживо бальзамированных не было Паркинсон. Я не могу доверить её спасение кучке неудачников. — Этим вопросом занимается профессор Дамблдор, а не только мы, — осторожно вставил Поттер, который не хотел развивать конфликт — установленный со слизеринцем временный мир был и без того очень шаток. — И ты думаешь, что я доверю жизнь Панси этому старому маразматику? Отец всё верно говорил на его счёт — он уже давно должен был уйти в отставку. — Довольно, руганью мы ничего не добьёмся, — Грейнджер нетерпимо прервала зарождающийся спор, скрестив руки на груди. — Этим мы не поможем ни Панси, ни Джинни, ни Чжоу. — Лаванде… — Что? — Он забрал Лаванду, — голос Уизли потерял все краски, даже те гневные нотки, что заставляли его дрожать и бить словами. В помещении повисла тишина — все присутствующие знали, что Браун значила для Рона. Вообще, вся эта ситуация больней всего отражалась именно на Уизли — сначала он потерял сестру, а потом и любимую девушку. — Мы поэтому и опоздали, — со вздохом добавил Гарри, — зашли проверить сосуды и обнаружили, что занят четвёртый из пяти. Подошли ближе, а там… — Как он умудряется обойти все защитные заклинания и ни разу не попасться? — Гермиона сокрушённо покачала головой. — Рон, это ужасно, я так тебе сочувствую. Мы найдём того, кто стоит за этим, — девушка положила ладонь на плечо другу, пытаясь этим жестом передать ему всю силу своего сопереживания. — Так же, как и мы, Грейнджер, не глупи. Ты сама нашла в магии лазейку, — Малфой лениво повёл головой влево-вправо, разминая затекшую шею. — Хватит трепаться. Вы нашли какие-нибудь зацепки и улики, кроме тех, что у нас уже есть? — Мы знаем, что на месте пропажи похититель оставляет лист ядовитой тентакулы, — Рон начал загибать пальцы. — Все жертвы пропали в башнях — Южной, Северной, Восточной и Западной. Сосуды расположены в просторном помещении в подземелье замка и расположены в форме правильного пятиугольника, занятых — четыре, что позволяет сделать следующий вывод: пропадёт ещё один человек, предположительно, девушка. Пространство в центре обширно и свободно. Наводит на мысль о том, что оно явно понадобиться для какого-то ритуала. — Браво, Уизли, не думал, что ты способен здраво анализировать информацию, — язвительно выплюнул Драко. — Вы понимаете, что это всё не то? Жертв невозможно связать между собой — они с разных факультетов, разного материального достатка… — Они все чистокровны, — вставил Гарри. — Среди них нет даже ни одной полукровки. — Что ты только что сказал? — резко прервала его Гермиона. — Они все чистокровны… — Так это же замечательно! — лицо Грейнджер осветила улыбка понимания. — Господи, почему я не додумалась раньше? Это же элементарно! Я в библиотеку, встретимся позже, — и с этими словами гриффиндорка выбежала из комнаты, оставляя озадаченных юношей и не замечая, как в тени коридора кто-то прятался. — Кто-нибудь что-нибудь понял? — недоумённо поинтересовался Уизли. — Лично я — нет. — А в этом никто и не сомневался, у тебя всегда были проблемы с понятийным аппаратом. Тебе голова нужна для того, чтобы в неё есть. И это не вопрос, а утверждение, — Малфой раздражённо закатил глаза. Терпеть компанию гриффиндорцев в отсутствии Гермионы было настоящей пыткой. — Предлагаю разделиться и обойти башни ещё раз. Вдруг, мы что-то упустили. Увидимся в библиотеке через тридцать минут. Думаю, ваша святая Грейнджер к тому времени уже сумеет отыскать нужную книгу. Я возьму на себя Северную, а вы займитесь остальными, — и, не желая выслушивать летевшие в спину проклятья, Драко поспешно покинул помещение. Ему нужно было подняться всего на один этаж, так что путь занял всего несколько минут. Оказавшись на просторной площадке Северной башни, Малфой огляделся по сторонам, а после внимательно посмотрел себе под ноги — ничего нового: всё те же стены, камень на которых был выщерблен временем, пол, что в середине коридора был намного светлее, нежели чем по краям, познавший силу ни одной сотни ног. — Чёрт, — сквозь зубы выдавил Малфой, — пусто. Хотя на что я рассчитывал? Что улики упадут мне прямо под ноги? — а в следующую секунду он чуть не закричал, почувствовав, как что-то склизкое касается его лодыжки. Драко даже отпрыгнул в сторону и явно был бы засмеян другими студентами, если сейчас не находился в одиночестве. Вновь кинув взгляд на пол, слизеринец обнаружил виновника его ни разу не аристократического поведения — это была самая обыкновенная жаба. Присев на корточки, Малфой присмотрелся к этому земноводному: — Чья же ты будешь, а главное, что здесь делаешь? — Драко взял жабу на руки и поморщился — у неё не хватало одного глаза, а пустующая глазница была стянута чёрными нитками. Поморщившись, он вернул земноводное на пол. — Знаешь, ты какая-то жуткая, скачи, пожалуй, дальше, надеюсь, твой хозяин сам тебя найдёт. Встав и взглянув на наручные часы, Малфой решил, что пора бы уже идти в библиотеку. Грейнджер всегда занимала дальний столик вдали о посторонних глаз, так что если он сейчас поторопится, то вполне возможно успеет застать её без вечных дружков и даже украсть парочку поцелуев. В голову лезли исключительно светлые мысли, что были так несвоевременны, учитывая сложившуюся ситуацию. Поздоровавшись с мадам Пинс, Малфой проследовал к привычному столику, но никого там не застал — на гладкой поверхности даже не было книг, вот только сердце Драко отчего-то пропустило несколько ударов, ведь одна вещь всё-таки украшала столешницу — листок ядовитой тентакулы. Сорвавшись с места, слизеринец помчался в подземелья, моля Мерлина, чтобы его опасения не подтвердились. Ворвавшись в то самое помещение, где в сосудах и «хранились» жертвы, слизеринец упал на колени и запустил пальцы в светлые волосы — все цилиндры были заполнены, и последний занимала лучшая студентка Гриффиндора. Из груди Драко вырвался всхлип, а в глазах защипало от подступающих слёз ярости — тот, кто совершил с ней это, должен ответить за свои действия. Он не помнил, сколько времени провёл в таком положении, но когда встал, почувствовал, что его сознание будто прояснилось, словно по магии. Подойдя к сосуду с Грейнджер, Малфой коснулся губами ледяного стекла в районе губ Гермионы: — Я вытащу тебя отсюда. Обещаю.

***

Шёл уже второй день, который Драко проводил в библиотеке, штудируя книги по гербологии, а также те, что в день исчезновения изучала Грейнджер — она была настолько педантичной, что даже в спешке не забыла отчитаться мадам Пинс о том, какие фолианты ей понадобятся. Минутная стрелка уже давно успела поравняться с часовой, оповещая слизеринца о том, что время неумолимо двигалось за полночь. — Ядовитая тентакула, — бубнил себе под нос Малфой, — запрещена к свободной продаже. При длительном контакте оставляет на незащищённой коже контактирующего фиолетовые отметины, что невозможно свести ни с помощью чистящих средств, ни с помощью магии.* Потерев виски, блондин открыл следующую книгу, посвящённую расстройству сознания, полученному в ходе магического вмешательства, и начал листать её в сотый раз — за эти два дня он уже прочитал её от корки до корки. «Что же я упускаю? — Драко уронил голову на руки. — Ответ должен быть у меня перед самым носом». Юноша никогда не верил в судьбу, карму или же помощь свыше, но в этот самый момент, бросив недовольный взгляд на открытую страницу книги, Малфой нашёл ту самую подсказку, которую упорно не замечал все эти дни. — Грейнджер, ты умница! — чуть ли не в полный голос выпалил Драко, порывисто поднимаясь на ноги и спеша к стеллажу, посвящённому зельям. Быстро выудив интересующий его учебник, Драко пробежался глазами по оглавлению, открыл нужную страницу и вновь просиял, словно новенький галеон, поспешив к другому книжному шкафу, на этот раз хранящему знания о различных давно позабытых ритуалах. В этот раз удача вновь повернулась к нему — нужный фолиант нашёлся довольно быстро, вот только полученная информация заставила Малфоя свести брови в районе переносицы — нужно было спешить, звать Поттера с Уизли не имело смысла, ведь время было на исходе. Побросав книги на ближайший стол, Драко со всех ног помчался в подземелья в зал с сосудами, на сто процентов уверенный в том, что застанет там виновника похищений. Из-под двери, ведущей в комнату, пробивались голубоватый свет и чей-то голос. Малфой осторожно, не производя лишних звуков, отворил дверь и проскользнул в помещение. — UtveniatadmelumenconscientiaFavorites, utveniatadmelumenconscientiaFavorites**, — тихо и спокойно произносил мужской голос, принадлежащий фигуре в чёрном балахоне, что стояла в центре пятиугольника. Человек держал руки над головой, и к ладоням его от сосудов с девушками тянулись небесного цвета ниточки разной ширины и насыщенности — от Браун самая слабая, от Панси чуть шире и ярче, дальше по возрастанию следовала нить Джинни, за ней Чжоу, а вишенкой на торте являлась широкая и ослепляюще-белая нить, принадлежащая Грейнджер. Фигура хотела произнести заклинание в третий раз, но тут голос подал Малфой: — Даже не думай этого делать, Лонгботтом, — Драко наставил на молодого человека острие палочки. — Медленно опусти руки, разорвав контакт с сосудами, и повернись ко мне лицом. Живо. — Ut veniat ad me lum… — Силенцио! Невилл (а это был именно он) порывисто развернулся к Малфою и потянулся было за палочкой, но Драко оказался быстрее: — Финита! Остолбеней! А вот теперь можно и поговорить, Лонгботтом. — Как ты узнал, что это я? — во время разворота капюшон соскользнул с головы гриффиндорца, открывая его лицо. — Догадался. Хотя, должен признать, ты был хорош. Очень хорош. Не хочется говорить это, но мне действительно пару раз улыбнулась фортуна. Малкольм! — Драко призвал своего фамильного домовика, которому по правилам запрещено было появляться в стенах Хогвартса, но не прийти на зов хозяина тот просто не мог. — Мастер Драко, чем могу служить? — пропищал эльф, сгибаясь пополам в поклоне и почти касаясь острым носом пола. — Вы же знаете, мастер Драко, что я не должен здесь находиться. Ваши родители будут очень недовольны… — Перестань ныть. Немедленно отправляйся в кабинет профессора Дамблдора и передай ему, что похититель пойман и находится в «зале сосудов». — Слушаюсь, мастер Драко, — и эльф исчез с глухим хлопком. — У нас есть пара минут до появления директора, — продолжил Малфой. — Ты сам освободишь девушек, или это сделать мне? — Иди к чёрту, — зло выплюнул Невилл. — У тебя на меня ничего нет. — Ошибаешься, Лонгботтом. Помнится, у тебя есть жаба, да? Грейнджер как-то бегала по этажам и разыскивала её; я вспомнил об этом буквально несколько минут назад. Но самое интересное то, что на днях, на этаж ниже гостиной Гриффиндора, я повстречал одно земноводное, что лишилось глаза. А для ритуала создания эссенции сознания как раз необходим свежий жабий глаз. — И что? Это ничего не доказывает. Моего Тревора мог ранить кто угодно. — Вот только именно ты приходил к профессору Снейпу и расспрашивал того об отличиях сушёных глаз тритонов от свежих жабьих. Интересовался, можно ли заменить один на другой без вреда для конечного результата. — Это ничего не доказывает. — Тебе мало? Акцио, перчатки, — острие палочки загорелось сиреневым цветом, а вышеупомянутый предмет покинул руки гриффиндорца, на которых красовались фиолетовые полосы. — Что и требовалось доказать, — Драко пожал плечами. — При длительном контакте с тентакулой остаются следы, тебе ли не знать. Если бы ты не оставлял после себя «сувениров» в виде листов этого растения, всё вполне могло сойти тебе с рук. — Я хотел создать свой собственный почерк, — прошипел Невилл. — Это было моей отдушиной. — Это тебя погубило, Лонгботтом. — Я просто хочу вернуть родителей! — прокричал гриффиндорец, сверкая глазами и пытаясь сделать хоть шаг, но терпевший неудачу в этом простом действии из-за наложенного на него заклинания. — Я больше не могу приходить в Святого Мунго и безмолвно забирать у матери фантики от конфет, смотреть на вечно улыбающегося и молчаливого отца! И мне плевать, что для их выздоровления мне понадобились жизни одной идиотки, трёх более-менее толковых девиц, да одной особо выдающейся. Я изучал свойства использованного мной раствора не один месяц, перед тем как начать всю авантюру, я научился искусственно поддерживать жизнь разумного существа, создавать заклятия временной невидимости, чтобы проносить сюда жертв, а что в итоге? Я уличён мерзким слизеринцем из-за того, что моя идиотская жаба сбежала, а ядовитый сок от тентакули отказался отмываться. Ты же радоваться должен, а не мешать мне! Вы, ублюдки из древнейших родов, считаете своим долгом искоренить всех грязнокровок, так вот считай, что я помогаю — на этом ритуале стояла своеобразная защита: одной из избранных должна быть ведьма полностью немагического происхождения. В давние времена таких почти не было, поэтому про ритуал все позабыли. Представляешь, как мне повезло, что на моём курсе учится Гермиона Грейнджер? Она, словно подарок свыше. — Оглохни, — со скучающим видом произнёс Драко, наблюдая за тем, как бессознательное тело Невилла падает на пол. — И почему всем злодеям так не терпится произнести помпезную речь? Как будто она кого-то интересует. Переступив через тело Лонгботтома, Малфой вытянул руки в прямую горизонтальную линию, поднял ладони под прямым углом к предплечью и три раза громко произнёс следующие слова: — Liberat te a vinculis rediens semper animi.*** В этот же момент стёкла на всех цилиндрах пошли трещинами и лопнули, заставляя вязкую жидкость вытекать прямо на пол, полностью покрывая тело Лонгботтома образовавшимися волнами. Все пленницы оказались свободными, покрытыми бальзамирующей жидкостью с ног до головы, напуганными, обессиленными, но целыми и невредимыми. Драко поспешно подошёл к Гермионе, протягивая ей руку и помогая подняться на ноги, не обращая внимания на удивлённые взгляды остальных присутствующих и прижимая гриффиндорку к своей груди, предварительно целуя в лоб: — Больше не смей так пропадать. Никогда. Обещай мне. — Обещаю.