Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Хорошенькая, словно только что сошедшая с новогодней открытки Снегурочка, ожидавшая их с термосом горячего чая и пирожками Полумна Лавгуд, стояла у возведенного низкого заборчика с рисунками зимних мотивов, отделяющего лед от самой площади. Она была вся серебристо-голубая, в толстых белых варежках, неуловимо красивая и волшебная, держа крышку термоса, из которой валил горячий пар. У ног на чистом снегу стоял голубой рюкзак. Разновозрастной народ за бортиком весело рассекал на коньках, иногда смеясь и заваливаясь на лед. — Луна! — замахал радостно Рогозин-младший, и чуть было не грохнулся — под ноги попала замерзшая лужа. — Ой! — Но все-таки он чудом удержался на ногах. — Внимательнее! Аккуратнее! — Галина Николаевна как всегда была настороже, и придержала сына за локоть. — Ты чуть было не упал… — Все равно, я бы выглядел лучше, чем Невилл… Нев, не в обиду тебе сказано. — Да ладно, — отмахнулся паренек беспечно, — все со мной отлично. Ну, упал, что делать! Под глазом у Невилла наливался огроменным синячище, несмотря на усилия Рогозиной по смягчению «ситуации». По дороге Невилл падал дважды, и последнее падение обернулось для него синяком под глазом. Рогозина, профессионально осмотрев глаз, вынесла вердикт, что это не смертельно, глаз цел, но пареньку светит нехилый синяк. И, найдя чистый сугроб, посоветовала мальчику приложить снег — чтобы «травма» не разрослась еще больше. Дома Рогозин-младший обещал дать другу мазь которая это вылечит. Так что сейчас тройка шла на каток в относительно хорошем настроении. А потом у Вячеслава был еще задуман и план, касаемо собственной матери… Тайно от всех (ну, кроме, разумеется, Полумны), он пригласил на каток и пребывающего на отдыхе Николая Петровича, своего крестного. Тот с радостью принял приглашение, и сейчас маму ждал приятный сюрприз. О симпатии своего крестного к матери Рогозин-младший знал, еще когда был самым обычным школьником из России, не знавшим, что он маг. Только он знал, что мужчина очень трепетно хранит одну фотографию, где мама обнимала его за плечи. Тогда был тоже Новый год — они праздновали его на работе, в окружении ставших почти родными друг другу коллег. Знал — и молчал, понимая, что мать не особо приемлет «неуставные отношения» в их специфической работе по ловле преступников. Круглов горячо любил начальницу, что называется, «на расстоянии»; хотя он и предпринимал отчаянные, но бесплотные попытки сблизиться с ней, но она то ли не видела, то ли не хотела видеть его… потуги. Он видел и других ее мужчин, видел, как за ней ухаживают более молодые и более богатые, но что-то или кто-то словно удерживал его от честного признания женщине. Слава надеялся, что дальнейшие годы, пролетающие дни и сама жизнь сделают свое — сведут Круглова и маму, но что-то и почему-то не срасталось (особенно после появления у нее Дмитрия Юрьевича, а затем и Бориса Селиванова)… Быть может, горячая гонка по льду растопит холодный лед в отношениях? *** Рогозин-младший и Невилл вовсю уже трескали горячие пирожки с фруктовыми начинками и запивали чаем, когда появился майор, а по совместительству крестный папа Вячеслава, с парой коньков на плече. — Крестный! — радостно завизжал подросток и повис на шее Круглова. — Классно, ты пришел… — Н-да, быстро ты растешь, — заметил заместитель ФЭС, — привет, Галь… Здравствуй, Луна… — девочка приветливо кивнула. — А это кто? — обратил он внимание на Невилла. — З-з-здравствуйте, — робко произнес тот. От внимательных и цепких глаз майора не укрылся синяк под его глазом. — Крестный, знакомься: это Невилл Долгопупс, мой одноклассник. Если ты хочешь спросить — откуда синяк, — поспешил прибавить Рогозин, — то это Нев неудачно спланировал на льду. — Я очень-очень неловкий от природы, — немного скованно улыбнулся мальчик мужчине с сединой в волосах. — Привет, Коль, — Рогозина подошла ближе к их кампании, — какими судьбами здесь? — Покататься пришел, — с непроницаемым лицом проговорил тот. Но не успел он что-то сказать, как Слава перебил весь разговор фразой: — Луна, пирожки ты готовила? — Ага, конечно… — с сарказмом проговорила девочка, — я трупы лучше вскрываю, чем кулинарией… занимаюсь. Каждому свое… — и она смущенно улыбнулась. Невилл поперхнулся пирожком одновременно с Николаем Петровичем. — Ты уже… Вскрывала человеческие тела?! — выдохнул мужчина. — Всякое приходилось… — уклончиво ответила она. — Но, если вы хотите узнать правду, да, вскрывала. Вы пирожки ешьте, ешьте пока горячие. И свои подарки возьмите — это все вам… — Именные термоса! — воскликнул Вячеслав. — Круто это ты придумала! Это то, что нужно! Спасибо! Действительно в рюкзаке всех ожидали красиво подписанные, удобные небольшие термоса разных цветов. Невилл тоже горячо поблагодарил девочку. Галина Николаевна вертела в руках свой подарок и разглядывала серебристый, хромированный термос с ее полным именем «Галина» на боку. Надпись была сделана черным цветом. У ее сына был темно-зеленый — с серебристой надписью, Невилл получил коричневый, с именем, выведенным золотой краской, а Николай Петрович — черный с алым, выведенным именем.  — Спасибо, — проговорил мужчина, невольно улыбаясь девочке и приятному сюрпризу. - С огромным удовольствием буду его носить с собой… — Да, — тут уж женщина согласилась со старым опером, — очень неплохой подарок, спасибо тебе большое. — Так, давайте их обратно, и пойдем кататься! — весело провозгласила девочка, и все с ней согласились. *** — Я ошибался, — устало проговорил Невилл, — кататься не очень круто… Это вообще не мое!.. Он с трудом доехал до бортика и оперся на него. Пятое падение на лед оставило ему на подбородке кровоточащие глубокие царапины, и Луна, с профессиональным и деловым видом, доставала перекись водорода и вату с пластырем из своего рюкзака. Судя по ее взгляду, она ожидала более «печального» исхода. Внутри, заглянув, Рогозина так же увидела бинты и шприцы. Рогозин-младший катался с Луной довольно неплохо, как и сама девочка. Но сейчас помогал другу «выползти» со льда. Николай Петрович весело катался по всему льду, изредка переговариваясь с Галиной Николаевной, уверенно державшейся на льду. — Да ладно тебе… Давай еще чуть покатаешься! — Я лучше вещи посторожу, — ответил парень, с явным удовольствием снимая коньки с ног и надевая ботинки. — Луна, давай свой рюкзак… На бортике буду или на трибуне… Я же «мистер неприятность». Взошло яркое солнце. Оно озарило все радостным золотым и желтым светом, который отражался ото льда, сосулек и сугробов, преломляя заигравший свет. Мороз стоял не сильный, но достаточный для того, чтобы через несколько часов промерзнуть до костей. Дети изрядно повеселились, и сейчас, сняв коньки, сгрудились с Невиллом, который прыгал на месте, стараясь согреться. Взрослые продолжили кататься кругами, мирно друг с другом разговаривая. Рогозин-младший, приобретая самое хитрое из всех его выражений лица, дернул Полумну за рукав, привлекая ее внимание. Девочка, подмигнув, устремила свои глаза на пока ничего еще не подозревающих взрослых. Оба, дождавшись нужного момента, сделали нужные пасы руками, и конек Галины Николаевны неожиданно наткнулся на невидимое препятствие, и она, не удержавшись на ногах, начала предательски заваливаться назад. Майор, который скользил рядом с ней, вовремя поймал ее в свои объятия, пока она не упала прямо на холодный лед. Его губы оказались в опасной близости от ее лица. — Спасибо, Коль, — едва вымолвила женщина, встретившись с ним взглядом. — Не думала, что упаду на ровном месте… Глаза майора сейчас говорили больше, чем сам он. Этот горящий, пронзительный взгляд полный любви, нежности, страсти, доверия… Всего-всего, но главное — полные до краев этого чувства… — Коль, может… Поможешь мне встать? — спросила женщина, чувствуя себя сейчас дико неловко, и отвела глаза. На миг ей показалось, что в глазах мужчины промелькнула боль, но тут же пропала. До невозможности ровный тон заместителя немного смутил ее: — Конечно, Галь. Разумеется. Он снова поставил ее на коньки. Женщина улыбнулась ему, но майор уже отвернулся, скрывая, что ни на есть самое досадное выражение лица. — Похоже, Луна, — разочарованно обратился Рогозин к девочке, — у нас не вышло… — Вышло. Только она сама об этом еще не догадывается, — девочка говорила это с победной улыбкой на губах… *** В этот раз подарки разворачивали прямо тридцать первого числа почти под самый бой курантов. Вячеслав с огромным удовольствием принял в подарок от матери новые часы — старые бесславно погибли, когда зелье Невилла попало ему (нечаянно, конечно же) прямо на руки. Снейп, уже почти считающий Рогозина-младшего своим учеником, разозлившись, снял с парня едва ли не пятьдесят баллов и заставил месяц драить котлы, пробирки, парты и кабинет. Так же пареньку достались очередные книги — от Гермионы и Невилла, и скромный подарок Джинни Уизли в виде веселого блокнотика в форме кота. Рогозин подарил матери дорогой ювелирный набор с почти черным гранатом — серьги и цепочку с кулоном. Ей они были к лицу. Невилл привез ей фотоальбом с фотокарточками (и обычными, и магическими) из Англии, где был и Слава, и он сам с Луной и Гермионой. Рогозина горячо поблагодарила паренька — ей хотелось увидеть всех друзей Славы и его одноклассников, как и саму школу. Неву достался новый ноут, как и обещал ему сам друг, и дизайнерская, удобная мышка в добавок. От Гермионы Нев получил магический планировщик домашних заданий, который напугал женщину своим писклявым и необычайно громким голосом. От Галины Николаевны ему в подарок досталась флэшка в виде российского флага. Праздник прошел очень весело — Невилл нахваливал салаты, которые он еще никогда не пробовал, и едва не уронил на себя праздничную ель. Рогозин в последнюю минуту смог поймать дерево, чтобы оно не упало на стол. Рогозина, которая почти привыкла, что когда рядом этот невезучий паренек, нужно убирать все колюще-режущие предметы и все хрупкое, вместе со Славой закрепила елку покрепче, чем было. Луны в этот раз не было — как она сказала в трубку мобильника таинственным голосом: «…у меня есть дела…» В течение всей праздничной ночи Рогозина получала звонки и смс-ки с различными поздравлениями от коллег, друзей и знакомых, и, в свою очередь, поздравляла в ответ, справляясь между тем о здоровье и о прочем, немаловажном в жизни любого человека. Нев с Вячеславом смотрели телек, параллельно разговаривая о своих делах. В итоге, к трем часам утра Невилл, извинившись, ушел спать, а Рогозин остался сидеть за столом вместе с матерью. Славе было немного грустно: обычно Луна чуть разбавляла тандем парней, и веселила их самыми разными фактами и шутками. Он привык, что она почти всегда рядом… — Что грустим в Новый год? — Рогозина, наконец отложив телефон, потрепала сына по волосам. — Непривычно без Полумны, — честно проговорил ей сын, — она обычно разбавляет наш с Невиллом тандем. Я привык, что она рядом… Рогозина, на это не знала что и сказать ему — то, что сейчас слышала — было для нее открытием. Неужто он и правда влюбился в эту странную девочку?! Она смогла перевести разговор в более-менее мирное русло, но она ясно ощутила недосказанность, повисшую между ними…