Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Большой Зал наполнился студентами, вернувшимися с новогодних и рождественских праздников. Не было только тех, кто подвергся нападению василиска, и не хватало трех студентов второго курса факультета Гриффиндор — Долгопупса, Лавгуд и Рогозина, девочки-первокурсницы — Джинни Уизли. Зато наибольший интерес у сокурсников вызывали их часы, которые подсчитывали баллы на всех факультетах — сейчас «львы», к большому неудовольствию «воронов», «змей» и «барсуков» шли в безоговорочных лидерах. Кто-то за сутки, пока большинство студентов отсутствовало, заработал аж целых четыреста дополнительных очков! По столам из уст в уста перекочевывали последние сплетни — мол, наследник Слизерина разоблачен и схвачен на месте преступления, чудовище поверженно и уничтожено. И причастны к этому непосредственно именно три студента — «психопатка Луна», «тюфяк Невилл» и «этот русский Вячеслав». Со всех сторон шепотом и негромким голосами высказывались разные мнения и самые странные гипотезы о происходящем. Слово за ужином взял директор школы, попросив тишины. Все замерли в ожидании. — Итак, — обратился директор Дамблдор к присутствующим, — все наверняка знают, что именно произошло… -… тремя… простите, меня, четырьмя доблестными и бдительными студентами второго курса факультета Гриффиндор, а именно мистером Рогозиным Вячеславом, мисс Полумной Лавгуд, мистером Невиллом Долгопупсом и мисс Грэйнджер был найден и обличен преступник, нападающий на учеников магловского происхождения. Но преступник был лишен воли, благодаря влиянию на него темного артефакта, подкинутому ему. Из-за этого артефакта и произошли столь ужасные события… Зал напряженно ждал. -… вынужден сообщить, что преступником оказалась Джиневра Уизли, с первого курса факультета Гриффиндор. — Послышались изумленные ахи и вздохи, с восклицаниями. — Именно она напала на студентов и кошку, и оборотила всех в статуи. Именно она же писала нам угрожающие послания на стене… Сейчас решается ее вопрос о дальнейшем обучении и мерах ответственности за содеянное. Так же с факультета было снято двести баллов… Факультет дружно застонал, а со стороны Слизерина послышались ликующие крики. -… и были начислены баллы вышесказанным четырем студентам, не оставившим родной факультет и школу в беде. Каждому по сто пятьдесят баллов… Гриффиндор вскрикнул от радости. — Также… — тут директор переглянулся с остальными преподавателями, — мы сочли, что в свете произошедших событий, все экзамены у факультетов, кроме пятых и седьмых курсов, будут отменены! Школа от этих известий начала ликовать. — А Лавгуд, Рогозин и Долгопупс, — Альбус Дамблдор старался перекричать все нарастающий шум, — и мисс Грэйнджер (как только ее расколдуют) как и их опекуны и родители, получат от Министерства специальные награды и грамоты. — Хоть одна польза от этого дурака Долгопупса, — проговорил Малфой товарищам по змеиному факультету, — что экзамены накрылись… *** Рогозину подозвали к телефону, по которому осуществлялась связь с высшим руководством, уже после окончания рабочего дня. Она, недоумевая — дела все были раскрыты и отданы в суд, отчеты — сданы и написаны в срок, взяла трубку из рук Николая Петровича. — Странно, — заметила она, мудро прикрыв рукой микрофон и приглушая голос, — зачем я им сейчас понадобилась? Уже ведь девять часов! Круглов только пожал плечами. Он и сам не знал, зачем именно. — Да, господин генерал, — откликнулась женщина в трубку, — слушаю вас… Она слушала голос генерала минут десять. — Есть, — проговорила она, пребывая в изумлении, ее глаза расширились, а лицо выражало полнейшее недоумение, — да… Спасибо вам, товарищ генерал. — Галь? — спросил мужчина, — что стряслось? — Из Англии на мое имя пришла особая благодарность за воспитание подрастающего поколения… — изумленно проговорила она, садясь за стол. — Что… Что там такого натворил мой сын?! — Он тебе чего-нибудь говорил? — начал терзать ее старый опер. — Говорил, что происходят таинственные нападения на одноклассников его школы, и никого не могут найти и поймать, но… — Ну, вот, — рассудил майор, перебивая ее, — наверное, Славка, и поймал преступников с поличным… — Но он клятвенно обещал мне не вмешиваться в это! — Рогозина была зла, — я взяла с него слово, что он будет вести себя осторожнее! Ух, я ему задам по прилету! Месяц будет сидеть у меня дома наказанный! — ее кулак с треском опустился на лакированную до блеска поверхность стола, да так, что чашка с кофе подпрыгнула на месте. — Галь-Галь! — замахал руками заместитель, — остановись! Ты скора на расправу! Узнай лучше, почему он нарушил твое слово, а затем и применяй к нему карательные меры! Уверен, что у него найдется стоящая причина… — Мне завтра, — мрачно объявила начальник ФЭС, — переться в Министерство за грамотой, при полном параде. Кто-то приедет вручать мне ее аж лично в руки… Вот уж куда не хочу завтра поутру, так это туда! Чудесно… — всплеснула она руками. — Я тебя заменю, — ответил заместитель ФЭС, — даже несмотря на то, что взял отгул… Ты же там будешь не долго? — Неизвестно, — серо-стальные глаза устало уставились в лицо майора, — но спасибо, Коль. Но мне жаль, что я ломаю твои планы… Так и знала, что Вячеслав не оставит это все, так и знала! — Рано он начал, — рассмеялся мужчина, — по сути, он раскрыл свое первое дело… — Слишком, — выделила голосом первое слово Галина Николаевна, — рано… *** Рогозин рассматривал, как и остальные, находящиеся вместе с ним друзья, грамоту, только что полученную из рук мадам Боунс. Их тройку вызвали к МакГонагалл, и та переправила всех через каминную сеть в Министерство. Луна держала две грамоты — свою и грамоту Гермионы, которую вызвалась передать подруге непосредственно. Та их в сдержанной манере похвалила и пожурила их, и отпустила обратно в школу. — Скорее бы Гермиона была в порядке! — весело говорил Невилл, — она бы обрадовалась этой грамоте! — Она будет скорее рыдать, — хмыкнула Полумна, — ведь экзамены-то отменили из-за нас, «виновников торжества» так сказать. Еще и моему крестному с отцом направили грамоты тоже… — Ой, ё! — выдохнул Рогозин, — мне же от матери за это крупно влетит! Я ж ей обещал-то… Никуда не влезать. — Ты только сейчас сообразил? — с сарказмом спросила Луна. — Напирай на жалость, и на нашу «временно недоступную» Гермиону… как-нибудь прокатит… — Знаешь, Полумна, — проговорил Вячеслав, — я, если честно, и думать-то даже не хочу, как мне за это… предстоит пострадать… *** Скоро, слишком скоро пришло время расставаться со школой. Из-за отмены экзаменов, у ребят была куча свободного времени, которая использовалась всеми с толком — Рогозин и Долгопупс замутили вместе проект магического электронного дрона, который бы снимал все и сканировал, несмотря на условия погоды и магию, и летал. Невилл отвечал за программное обеспечение и за дизайн устройства, а Рогозин — за чары и прочее. Профессор Рассел одобрил их начинание, и всецело предлагал свою помощь. Пока было только начало — их опытный образец проходил тесты, но пока до конца так толком и не работал. Магия замка безжалостно давила на технику, делая в дроне одно за одним короткие замыкания. Оценки были выставлены, и через три дня все отбывали. *** За двое суток до возвращения, в школу вернулась бледная и заплаканная Джинни Уизли. Львы приняли «преступницу» в штыки, и объявили ей «холодную войну». На первокурсницу было жалко смотреть — в одночасье она лишилась всех друзей, подруг, а родные братья общались с ней весьма прохладно, так как и на них пала ее «мрачная слава». Рогозин, поговорив с друзьями, решил принять ее в команду. В конце-концов, все могут так оступиться, и ничего такого в этом нет, что ее, маленькую по сути девчонку, околдовали. И нужный момент настал их сам — Джинни не выдержала, и, всхлипнув, выбежала из гриффиндорской гостиной. Рогозин на лестнице поймал плачущую девочку за локоть. Друзья молча ждали: — Джинни, нам надо с тобой поговорить… — О чем? — всхлипнула рыжая, — о том, что я виновата? — Мы четверо так не считаем, — Вячеслав оглянулся на друзей. — И не собираемся последовать дурному примеру нашего факультета… — Правда? — заплаканные карие глаза рыжеволосой первоклашки с надеждой поднялись на паренька, — вы действительно так не считаете? — Это правда, — заметила Гермиона, которая полностью оправилась от последствий «заморозки» лишь пару недель назад, — я, например, хорошо знаю, как чувствует себя обманутый ложными надеждами человек, и как тебе сейчас плохо… Мы хотим тебе помочь! — Мы не собираемся издеваться над тобой, — проговорил Невилл успокаивающе. — Давай к нам, — с улыбкой сказала Полумна, — факультет — факультетом, а люди разные! И мы хотим с тобой дружить. Любой из нас может попасть в сходную ситуацию, и мог быть одурманен. — Ну, — сказал громко Вячеслав, — мир? — Мир, — улыбнулась им девочка оглядываясь на них, — но прежде я хочу извиниться перед Гермионой… — Какие, к черту, — вымолвила девушка, — извинения?! Все, Джинни, заканчивай с самобичеванием, и давай к нам! У тебя, заметь, уже целых четыре друга! — И официальное приглашение от меня, — заметила Лавгуд, — провести летние каникулы в моем поместье в России! — Ой! — Уизли заалела, — вам всем… Я не могу и выразить словами! Я так вам всем признательна за сочувствие! Думаю, родители без лишних вопросов отпустят меня к тебе, Луна! И еще рады будут, к нам брат приезжает, и так нужна свободная комната! *** Все пятеро весело ехали в купе Хогвартса-экспресса. Рогозин с Невиллом, впрочем, все еще обсуждали свой проект, который не закончили, но обещали друг другу связываться по всем вопросам по Скайпу. Девочки иногда косились на двух парней, но молчали. Невилл, впрочем, обещал скоро приехать к Полумне, и встретить лето вместе с ними двумя. Гермиону отправляли к дальней родственнице, и она готовилась к поездке по Европе. Джинни, сияя от радости, что это лето проведет без своей семьи, и ее никто не будет строить и ругать за содеянное, с воодушевлением слушала рассказ Луны о особенностях российского климата. Как всегда, сойдя с поезда, все попали в руки своих родителей и опекунов. И, как всегда, Вячеслав увидел в дальнем конце фигуру своей матери. Судя по ее лицу, настроена та была воинственно… Друзья, со смехом, вытолкнули до нельзя смущенного Рогозина вперед. Получив три дружеских тычка в спину, тот прошипел «Предатели», и сделал шаг по направлению к Галине Николаевне. Не успев даже поравняться с ней, он услышал обращенные к нему слова: — Итак, — тон матери ничего хорошего не предвещал, — потрудитесь объяснить мне, мистер Рогозин-младший, что вы тут все устроили?!