Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

-… девочки, быстрее! — Валентина выгоняла их из машины. Две светловолосые девчушки, весело смеясь над прикорнувшим в машине пареньком, выскочили на свежий воздух, — опоздаете! Слав… — Все оʼкей, тетя Валя, — парень уже стоял со спортивной сумкой в руках, ожидая двух сестер. — Я готов! Ир, Инг, пошли скорее! Троица, попрощавшись с женщиной, переступила порог здания, где располагался бассейн. Сейчас им предстояли занятия по плаванию… *** Рогозин, спокойно выходя из мужской раздевалки, неожиданно почувствовал сильную вибрацию под ногами. Спортивный комплекс пришел в движение. Плафоны над головой неожиданно погасли, погружая все во тьму. Он заозирался не вполне понимая, что именно случилось. Раздались вскрики, и тут послышался очень громкий треск, а затем дикие крики ужаса, женские и мужские. Пол под ногами сильно затрясся, завибрировал. Славу как котенка отшвырнуло к стене. Он ударился спиной о стенку. — ИРА! ИНГА! — заорал не свои голосом Вячеслав; комплекс продолжал сотрясаться, — где вы?! Мимо начали бежать дети и взрослые, которые в эти часы занимались в бассейне… Все были в панике, не понимая, что именно происходит. Рогозин, чудом сумев подняться на ноги, насколько смог, прорывался через толпу, чтобы дойти к женской раздевалке, к Ире и Инге. Пол ходил ходуном, как и стены вместе с потолком, грозя обрушиться. — ИРА! ИНГА! — прокричал Рогозин настолько громко, насколько смог. — И-Р-А-а! И-И-Н-Г-А! — Слава! — раздался слабый голос Инги, — мы здесь! Он почти смог дойти до нее: ближайшее окно давало немного света. Он рывком распахнул дверь, увидел неясную в темноте мужскую фигуру, и тут на его голову словно обрушился потолок, и мир погас… Он упал навзничь без памяти. *** Он пришел в себя довольно скоро: весь комплекс перестал трястись, в воздухе стояла пыль и мертвая тишина, лишь изредка разбавляемая чьими-то стонами и воплями. Голова болела и кружилась дико, до рвоты. Перед глазами все противно мерцало. Везде валялось стеклянное крошево, куски штукатурки, и бетона. Он смог повернуть ноющую голову: раздевалка уже была пуста, но то, что он увидел, навело лишь на единственную мысль — с ними что-то случилось… Обдирая руки до крови, и держа голову, чтобы она не развалилась от боли (он подозревал, что у него сотрясение мозга), он смог перекатиться на живот, и кое-как подняться, держась за стену. Все под ногами сильно качалось, ноги противно подрагивали. Нужно идти к выходу… нужно… идти… к выходу… Падая то на одну, то на другую стенку, пробираясь сквозь крошево стекла и камня, но при этом умудряясь держаться на своих двоих, он смог выйти к выходу, к разгромленной стойке рецепшена. Его глазами предстало страшное зрелище: нигде не осталось ни одного целого стекла; чьи-то тела лежали под ногами, погребенные металлическими конструкциями и упавшими бетонными колоннами, путь ко входу был затруднен… В кармане от звонка начал разрываться мобильный телефон. С усилием он смог поднять к уху трубку: — Да? — обессилено проговорил он. — Слава! — в трубку почти кричали, и Рогозин-младший поморщился, — где ты? Что… — Мама, я внутри… Около стойки рецепшена… Тут… Везде… Стеклянное крошево, бетон и пыль… Тела везде кругом… — Не двигайся с места! — крикнула она, — сейчас я к тебе еду, и едут спасатели! — Мама, подожди… не отключайся… Девочек похитили. Это точно… Неожиданно пол снова ушел из-под ног, и он вторично потерял сознание… *** — Галина Николаевна! — в кабинет начальницы ворвалась белая как простыня Амелина, — срочно включите телевизор! Рогозина моментально щелкнула пультом: диктор сообщал, счетом в таком-то районе Москвы неожиданно обрушился спортивный комплекс. Сердце пропустило удар. — Слава! — только успела она выговорить вмиг пересохшими губами, — девчонки… Оксана и сама не поняла: белая как смерть начальница вскочила на ноги, схватила за ручку сумку и мимо нее пробежала столь быстро — как молния, по пути зацепляя всех. Телефон на столе начальницы начал разрываться неприятной трелью, знакомой всем, кто хоть раз слышал, как звонит генерал… За порогом Галина Николаевна, моментально заведя двигатель своей машины, нажала на педаль газа. — Николай Петрович! — обратилась Оксана к вошедшему заму, — звонил генерал, мы подключены к расследованию дела об обрушении спортивного комплекса… — Где Галя? — Она только что убежала… Там ведь в это время Слава занимается с девчонками Вали. — О, господи! — испуганно выдавил мужчина. — Лишь бы они все были в порядке… Так, собираем мобильный штат, технику и выдвигаемся! Тут он перевел взгляд на шкаф, и решил взять с собой форму женщины. Мало ли. *** Рогозина, как поняла сама, пристроилась за колонной машин скорой помощи и пожарных со спасателями, явно едущих на место чрезвычайного происшествия. Перед ней стартанул алый мопед, который влез в узкий промежуток между всем машинами, и скрылся из глаз. Что-то в фигуре, сидящей за ним, показалось женщине знакомым… Она вот уже три раза пыталась дозвониться до сына. Сердце колотилось в груди как бешеное, борясь с паникой, ужасом и страхом. На четвертый звонок Вячеслав откликнулся: — Да, — раздался слабый, обессиленный голос. — Слава! Где ты? Что… — ее голос прервался от беспокойства за него. И тут же она ощутила сильное облегчение. Он жив… — Мама, я внутри… — хрипло начал говорить парень. — Около стойки рецепшена… Тут… Везде… Стеклянное крошево, бетон и пыль… Тела везде кругом… — его голос стал слабеть. — Не двигайся с места! — крикнула она в телефон, — сейчас я к тебе еду, и едут спасатели! — Мама, подожди… — вновь раздался его голос, — не отключайся… Девочек похитили. Это точно… — Что? — Рогозина сначала думала, что ослышалась. — Слава? Слава! Слава… Но в трубке послышалось шипение, и затем пошло противное пиликанье: звонок прервался… — Черт! — она метнула трубку в бардачок, и снова надавила на педаль газа… *** Рогозин очнулся от того, что его трясли за плечо: — Слава! Вячеслав! — раздавался девичий голос, — да очнись же ты! — Луна? — он распахнул свои глаза. Голова тупо болела. Луна была во всем кожаном: брюки, куртка с молниями, похожая на байкерскую, грубые ботинки… — Да, это я. Пойдем… Вот так… Неожиданно его сильным движением поднимают на ноги. Рогозин не верит, что эта хрупкая девчушка на самом деле так сильна, но безмолвно повинуется ее телу и рукам. — Меня по голове чем-то стукнули… — прошептал он, опираясь на ее плечо. — Как ты меня нашла? — Браслеты, помнишь? Рогозин помнил. Он, напоследок, дал всем браслеты — чтобы они знали, кто и как себя чувствует. На браслетах были написаны имена друг друга, и если что-то случалось, или они — в опасности, то браслет нагревался, а имя, написанное черными чернилами, краснело. — Да-а… — Потерпи, у меня аптечка с собой… Лед приложу — легче станет… Вокруг был такой бедлам, что на них двоих не обращали ровным счетом никакого внимания: спасатели доставали из-под завалов людские тела, везде бегали медики с носилками и ходили полицейские. Они протиснулась через всех, и вышли из злополучного здания… *** Рогозина как и остальные родственники и люди, металась от одной машины скорой помощи к другой, но нигде не видела своего сына. Ограждения полицейские еще поставить не успели — их ставили у нее прямо на глазах… Тут ее глаза неожиданно зацепились за две странные фигурки — одна поддерживала другую, и они спускались со ступенек комплекса. Она рванулась сквозь толпу. — Слава! — крикнула она. Но дальше ее не пустили — территорию комплекса уже опоясали желтыми лентами, и железными загородками. Луна подняла ленту, и Рогозин-младший тут же оказался в объятиях матери. — Мама, — выдохнул успокаивающе Вячеслав, — мама… — Сын, — выдохнула женщина, успокаиваясь окончательно, — как ты? — Меня по голове ударили, очень ноет, — честно сказал сын, морщась от света, и выныривая из объятий своей матери, а так — вроде нормально… Полумна стояла позади них, не говоря ни слова, скрестив руки на груди и молча созерцала эту сцену. Женщина просто проговорила ей: — Спасибо. — Не за что. — Холодно ответила девушка, встряхнув своими волосами. — Я не ради вас его спасала, а ради себя. Он — мой почти в этом мире единственный друг. Глаза женщины сузились, но сказать она им ничего не успела: к ней подлетела плачущая Валентина...