Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Рогозин, которого очень сильно упрашивала лечь в Больничное крыло мадам Помфри (по-видимому, Люпин сообщил в школу о случившемся), наотрез отказался от ее «помощи». Ему (несмотря на нехорошее состояние) очень хотелось прослушать речь на Большом пиру, исходящую от директора школы, касаемо факта нахождения в школе этих существ. А вот еще и преподаватель… Первый из всех преподавателей ЗОТи, что внушал ему симпатию своими действиями и помог в поезде прийти в себя. Что-то ему внутри говорило о том, что их общение выйдет за рамки «ученик-учитель»… — Приветствую всех! — сказал директор школы, вставая на ноги. В зале воцарилось молчание. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс—Экспрессе»… Его лицо исказилось, и Рогозин понял, к своему удивлению, что и сам господин директор далеко не счастлив такому «сопровождению» учебного процесса. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И, пока они здесь, запомните хорошенько: никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнес как бы между прочим, — дементров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры… Перси Уизли, сидевший недалеко от Вячеслава, выпятил грудь и горделиво огляделся. Джинни изобразила на лице сильнейшее отвращение. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнес ни единого слова. — Закончу на более приятной ноте, — продолжил он более весело. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств… И… так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что должность преподавателя по уходу за магическими существами согласился принять Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием… Рогозин тут посмотрел на место, где сидел его… Просто профессор Снейп. Тяжесть от прочитанного письма, гнев и презрение к этому магу, обрушились на него как бетонная плита. Он сжал зубы так, что они скрипнули, а руки у него под столом сами собой сжались в кулаки. Он должен оставаться спокойным, обязан… Луна ободряюще сжала его кулак под столом. Рука мальчика ослабела, пальцы его руки разжались, и их пальцы с девочкой переплелись. Холод, что чувствовался от ее руки, придавал ему сейчас смелости. Он все сможет преодолеть, забыть… — Посмотри, — сказала она, когда воздух наполнился шумом от многочисленных тарелок, вилок, ложек и ноже, и голосами от разговаривающих студентов и преподавателей. — На Снейпа… Рогозин в этот миг внимательно посмотрел в сторону преподавательского стола. И сам себе поразился, как от ненависти и презрения исказилось желчное лицо профессора. Тот смотрел на бледного Люпина, что весело общался сейчас с профессором МакГонагалл, как на смертельного врага… *** Войдя на другой день утром в Большой зал, после тяжелой тренировки, Вячеслав, Луна, Невилл и Гермиона первым делом увидели Драко Малфоя, который рассказывал окружившим его слизеринцам какую-то забавную историю. Заметив Славу, Драко смешно изобразил обморок, и вся компания схватилась за бока от хохота. — Не обращай внимания на этого идиота, — шепнула парню шедшая за ним Гермиона. — Просто не обращай, и все… — А то не знаю, Герм, спасибо. — С сарказмом проговорил гриффиндорец. — Мне на него наплевать… Придурок! — Эй, Рогозин! — взвизгнула похожая на мопса Пэнси Паркинсон. — Рогозин! Оглянись! Сзади тебя дементоры! Мальчик, не обратив внимание на ее визг, сел за стол колледжа Гриффиндора. Мимо прошла декан, и как всегда раздавала расписание уроков. — Прекрасно! Сегодня у нас несколько новых предметов, — радостно сообщила Грэйнджер. — По—моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием. — Невилл заглянул ей через плечо. — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается… — Я справлюсь. Мы все обсудили с профессором МакГонагалл… Рогозин бросил на девчонку подозрительный взгляд. Та безмолвно дала ему понять, что «не здесь». — «Прорицания», — прочитал Невилл первый урок в новом расписании. — Фу-у-у, — поморщилась Гермиона. — Ты зря так, — сказала Полумна, намазывая поджаристый хлеб малиновым джемом, — Вячеслав у нас может видеть будущее… — Пару раз было, да и то — давно… — заметил парень. — Сейчас, наверное, этой частью магии больше владею… — А помнишь свое желание на Новый год? — спросила Луна. — У меня, между прочим, оно уже сбылось… — У меня тоже, но весьма… своеобразно, — передернулся Вячеслав. — Больше такого не хочу… испытания. Двое: Невилл и Гермиона недоуменно переглянулись. Сзади всех послышался голос: это к ним спешила Джинни, что проспала, несмотря на то, что ее будили девочки. Рогозин пододвинул к ней целую тарелку с едой (заранее припас) — на столе были уже кофе и чай с различными пирожками и печеньями, а нормальной еды не было — она, как и всегда, исчезла с тарелок. Так своеобразно наказывали опоздавших, так как пирожками особо не наедаешься… — Нам пора, — кинув взгляд на наручные часы Гермиона, — до Северной башни нам идти и идти… *** Еще несколько последних ступеней (так далеко и высоко они еще не забирались), и они очутились на тесной площадке, где столпился весь класс. На площадку не выходила ни одна дверь. Полумна толкнула Вячеслава и указала на потолок — там была круглая дверца люка с бронзовой табличкой. «Сивилла Трелони, профессор прорицания», — прочитал Слава. — Как же мы туда попадем? И точно в ответ на его недоуменный вопрос, дверца люка внезапно открылась и прямо к ногам Рогозина опустилась серебристая веревочная лестница. Класс в изумлении притих. — Я оцениваю выдумку, — захихикал паренек и полез первым вверх. Он очутился в темной комнате, полной предметов для гадания и самых разных причудливых форм. Удушающе пахло благовониями, свет исходил только от слабых ламп с абажурами, не давая нужного освещения. Так же в… классе был камин, с горящим в нем пламенем, и каминная полка, заставленная чашками и чайниками. — Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем физическом облике… Вячеславу сначала показалось, что в свете камина появилась большая блестящая стрекоза. Он сузил глаза. Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами… Типичная ведьма «из глубинки», разводящая своих клиентов (иначе — «лохов») на деньги. Маловероятно, что она хорошая провидица… Они с Гермионой, Невиллом и Полумной сели за один шаткий столик, покрытый цветастой скатертью. Скучно было до безумия — Вячеслав отчаянно боролся с собой, чтобы не зевнуть. -…Итак, — закончила свою нудную речь Трелони, — возьмите чашки, выпейте чай и откройте свои учебники на десятой странице — там будут нарисованы фигуры и их объяснения… Сегодня гадаем по чаинкам… И обменяйтесь чашками с партнером… Рогозин быстро выхлебал вторую чашку чая, перевернул ее так, как было сказано, и сразу же отдал Полумне. Полумна отдала ему свою. За соседней стороной стола Гермиона, позевывая, рассказывала Невиллу про его знаки в чашке, сбиваясь на каждом слове. — Так, — начал говорить негромко Рогозин, — вижу… Дальнюю дорогу, неспокойную обстановку… О, вот намек на будущее — это, вот, количество детей… Кажется пятеро… Ух ты! Муж… будет брюнет. Жизнь будет у тебя долгой… — Я теперь… — Луна внимательно глядела на чашку, — хм, у тебя есть смертельный враг… Как и у меня — дальняя дорога… Нападение… Битва… О, господи! Кровь, вот знаки смерти… Кресты… Далее… далее… Ты будешь женат… Хм… Брак будет один… Далее их прервал звонок на другой урок. — Н-да, — заметил после, спускаясь по лестнице, Вячеслав, — скучно, не находите? — Пустая трата моего времени, — отчеркнула Гермиона, — у меня сейчас руны… — Ой-ей, у меня тоже! — схватился Вячеслав, — бегу уже! И наша с Невом артефакторика после всех пар… Пока, Полумна! — А ты не пойдешь на уход за магическими существами? — спросила девочка слегка удивленно. — Сегодня нет. Будет следующий урок, и я, разумеется, на нем поприсутствую. А так — у меня иногда будут совпадать эти пары. И я выберу руны… — Я тебе это припомню, Рогозин, — злобно сказала Лавгуд, так неожиданно покинутая парнем, — предатель…, а ты, Гермиона? Идешь с нами? — Угу. Сейчас, — кивнула Гермиона, — я до туалета только… *** Урок со Слизерином запомнился Гриффиндору надолго. Во-первых, злобные змеи не давали Хагриду продыху — каждый раз к его речи приписывались злобные комментарии и насмешки. Факультет ни во что не ставил нового учителя, полностью игнорируя его. Во-вторых, Малфой крупно нарвался — его поранило животное Хагрида… Луна, не скрывая своего омерзения, смотрела на ржущих «коллег», и не понимала, почему интересный урок и лекция так глупо прерывается. Поставил бы их учитель на место, прикрикнул, но, судя по всему, Рубеус не обладал жесткостью и твердостью обычного учителя. Тот бы уже вовсю наказывал провинившихся, и навел порядок в нестройных рядах. На следующей паре, на ЗОТи, к ним присоединился сияющий Вячеслав. — По какому случаю постные лица? — спросил он. — Тема была такой классной? Невилл вполголоса рассказал пареньку, что тот пропустил. — Что и было, впрочем, ожидаемо, — заметил мальчик. — А… Тут в класс вошел Люпин. Рогозин уже стал замечать, что от этого человека распространяются словно бы волны тепла. Он выглядел лучше, словно бы наконец-то поел впервые вдоволь. С этим человеком было бы явно интересно просто общаться… Тем более, он знавал покойных родителей… Точнее, маму. — Итак, — заметил тот, — меня зовут профессор Люпин, и сегодня у нас будет практическое занятие, — от этих слов в классе стало гораздо оживленнее, — с собой взять только волшебные палочки, сумки оставите здесь… *** Они стояли перед старым, пыльным и в паутине шкафом для мантий. Тот маленько подрагивал, словно бы там кто-то был. — Боггарт, — объяснил профессор, — он превращается в кого-то или в что-то, чего мы дико боимся… Половина школьников сразу сделала шаг назад. Да и Рогозин не горел таким сильным желанием открыть свой потаенный страх. А то, мало ли: полученные сведения можно использовать против него самого, кто-нибудь обязательно проболтается… -… при боггарте используется ваш смех, и заклинание: «Ридикулус»… Кто-то желает попробовать первым? — Профессор, — поднял руку Вячеслав сразу же… — Вы хотите попробовать, Рогозин? — Не совсем. Наши потаенные страхи — это оружие, которое потом можно будет использовать против нас… — тихо, но чрезвычайно отчетливо проговорил парень. — Я не согласен использовать это заклинание при всех… — И я тоже, — неожиданно проговорила Гермиона, — я знаю, что есть глупые страхи, но… Все-таки выставлять это напоказ… Не стоит… — Я тоже согласна с Вячеславом, — сказала Полумна. — У меня специфический, и очень личный страх, который, как я бы хотела, остался только моим… Раздались из толпы школьников и еще голоса одобрения. — Я принял вашу точку зрения, — Люпин отнесся к подросткам более благосклонно, выслушав их. — Если вы не хотите, то и не нужно… Отработаете заклинание с глазу на глаз со мной, отдельно… Вы тоже, по-своему, правы. И он кивнул на четырех человек. — Можете идти. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник… — Спасибо, профессор. *** — Рогозин, — в гостиную вечером в пятницу вошла МакГонагалл, которая была на территории школьников весьма редким гостем. — Вас зовут к директору школы… Глаза четырех друзей с удивлением глядели на него. — Да, профессор, — спокойно произнес Вячеслав, вставая, — я иду… Я знаю, почему… — Я быстро, — обратился он к друзьям, — меня ждут… Идя за профессором по темным галереям, Вячеслав был погружён в свои мысли. У порога его ждал удивленный Дамблдор, но мальчик молчал, несмотря на его расспросы. Из дверей вышла статная и мрачная Рогозина в погонах и в форме, неся в руке черный чемоданчик и картонную папку с завязками. — Господин директор, — холодно заметила она, — вообще-то, по всем статьям вашего магического права, вы не имеете права допрашивать несовершеннолетнего без присутствия родителей или опекунов… Итак, сын, о чем ты хотел мне рассказать?