Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Ваша работа? — грозно спросила Грэйнджер, протискиваясь между двумя студентами-гриффиндорцами. — Ты о чем это, Герм? — спросила Луна, отвлекаясь от справочника по магической медицины, в котором искала разъяснение диагноза. — Да я о… — тут девушка понизила голос и огляделась по сторонам, — о Вике… — О… Вике? — едва не захихикала на всю библиотеку Лавгуд. — Тихо, психически больная! Да, я говорю, — снова оглянулась шатенка, — о Краме. Викторе Краме. Он же явно не сам догадался пригласить меня… Меня, если услышат эти ненормальные его «поклонницы», то просто раздербанят на сувениры… Вячеслав тут же уткнулся в свою работу по зельям. Он не хотел говорить, что дурмстрангец хотел пригласить в качестве спутницы его девушку. В его груди от этого моментально разгоралось пламя ревности — ему не хотелось, чтобы девушка уделяла свое внимание кому-то другому, помимо него самого. — А ты, что — отказалась? — Полумна перевела взгляд на Грэйнджер удивленные глаза. — Я, что, ненормальная, чтобы отказываться?! Нет, я иду с ним на Святочный бал… — Поздравляю, — заметил Рогозин-младший. — Стоп… Но почему обратил свое внимание именно на меня?! У него, ведь… тучи поклонниц… Каждая хотела бы… — Поклонниц, Герм, — Вячеслав отложил перо, поняв, что замять разговор так просто не удастся. — Но не тех, в ком не горит корысть, не тех, в ком нет зависти, и не тех, кто просто бы хотел быть рядом, несмотря на все регалии и известное имя… — Себя вспомнил? — хмыкнула отличница. — Возможно, — не стал отпираться от очевидных фактов Слава. *** О Святочном бале думали не только те, кого это непосредственно касалось. Остальные тоже как с ума посходили — у девчонок вставала проблема: что именно надеть, а у парней — кого именно пригласить, и, самое главное — как на это решиться?! — Невилл, ты кого именно пригласил? — спросил Рогозин, когда до бала осталось всего пара дней. Как раз вот-вот наступал конец семестра. Он читал материал по трансфигурации, чтобы потом не тратить на него время. С золотым яйцом выходило печально: когда Рогозин его вскрыл, то вой, который вырвался из него, едва не оглушил его. Разгадка — что это и что с этим делать, так и не приходила в его разум. Невилл просканировал как мог это яйцо, но так же не нашел отгадки. — Джинни, — чуть смущенно сказал Невилл, — а ты? — Мои предпочтения известны всей школе… Рад за вас обоих. — Значит, сюрпризов не будет… — заметил парень, скидывая с простыни ненужный учебник чар. — Нет. Я иду на бал с Полумной. *** Последние дни семестра были на редкость шумными. Какие только слухи не витали по замку о предстоящем бале! Вячеслав, зевая, слушал скупые и надуманные факты, и доброй половине из них не верил. Поговаривали, например, что Дамблдор якобы купил у мадам Розмерты восемьсот бочек хмельной медовухи. Но то, что приглашена группа «Ведуньи», было истинной правдой. Администрация школы, обуреваемая сильным желанием поразить иностранных гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила небывалую для них изобретательность. Замок никогда еще не выглядел, сколько помнил Вячеслав, так нарядно: нетающие сосульки разных цветов и форм свисали с перил мраморной лестницы; традиционные двенадцать пушистых, высоченных елок Большого зала увешаны светящимися желудями, объемными разноцветными шарами, живыми ухающими совами из чистого золота и серебра, и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи, которых наконец-то отмыли до зеркального блеска, пели разнообразные рождественские гимны… Густой снег все падал и падал, и скоро замок и окрестности оделись толстым и белым пухом. Голубая, узорчатая карета Шармбатона сидела в снегу, как огромная обледенелая тыква; домик лесничего Хагрида смахивал на имбирный пряник; иллюминаторы дурмстрангского корабля заиндевели, а с мачт и снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, и обеденные столы ломились от изысканного жаркого и соблазнительных иностранных десертов… Рогозину нравилось такое разнообразие блюд — не всегда тебе на завтрак, обед и ужин подают блюда «ресторанной» кухни. Да и всегда интересно попробовать что-то новенькое. Одни тренировки Вячеслава с Грюмом не менялись — лишь нагрузка на него становилась все сильнее и сильнее. Один раз, когда Слава ушел с тренировки, перед его лицом развернулась настоящая… сцена. Между Грэйнджер, Уизли и, как ни странно, Малфоем. — Гермиона, а с кем ты идешь на бал? — Рон прямо-таки сгорал от любопытства и уж не раз задавал ей этот вопрос — вдруг Гермиона в этот раз проговорится. Просто он тоже пригласил ее на бал (почти в самый последний момент), но получил от ворот поворот. — Уизли, тебе об этом знать не нужно — тебе это не светит, — легко рассмеялась шатенка. — Ты, Уизли, наверное, совсем того! — послышался за спиной голос Малфоя. — Думаешь, кто-нибудь пригласит на бал эту грязнокровку да еще с лошадиными зубами?.. — Малфой, у тебя, что лишняя пара зубов образовалась? — мгновенно парировала гриффиндорка. — А то, я погляжу, давно я тебя не проклинала… А-а-а, профессор Грюм, доброе утро! — демонстративно помахала Гермиона, глядя за спину слизеринца. Малфой побледнел, прыжком развернулся, и глаза его забегали — Грюм всегда появлялся, где его меньше всего ждали, но тот еще доедал жаркое за профессорским столом… — Что, хорек, испугался? — насмешливо спросила Гермиона. Загремел смех. Она отвернулась, и… Рогозин даже не успел что-либо предпринять: заклятие Малфоя ударило девушку прямо в спину. Гермиона как-то странно скрючилась, и схватилась за лицо. — Гермиона, — подбежал к ней Вячеслав, — что… Вот гад!!! У Гермионы от заклинания начали быстро расти верхние резьцы зубов. Она всеми силами попыталась их прикрыть рукой, но те уже пересекли подбородок… Снять чары было нельзя — слизеринец применил специфическое заклятие, которое нуждалось в специальном мощном антизаклятии или зелье. Малфой, разумеется, быстро смылся с «места преступления». Иначе Рогозин ему как следует показал бы. Но его подруга нуждалась в помощи, и парень повел ее прочь отсюда, к мадам Помфри… *** — Слышали? — всунулась между Джинни и Гермионой Полумна. Грэйнджер исправили ее выросшие зубы, и она уговорила медведьму уменьшить ее передние зубы — единственный ее «внешний» изъян. Сейчас она даже по-другому улыбалась… — Что именно слышали? — непонимающе уставился на подружку Вячеслав, который держал вилку с салатом навесу. — Участница Турнира, Флер Делакур, устроила целый скандал: из-за нашей еды она прибавила аж целых три сантиметра в талии… — Бедная… Какой ужас! — с иронией посочувствовала Гермиона. — Что, в мантию не помещается? И как же она пойдет на бал? — В наряде Евы, — сострил Невилл, — а что?.. — он обернулся чтобы посмотреть на Джинни, которая приложила тут же его учебником истории магии по голове и приложила, — все парни зато будут ее… Она ж такая красавица! — Фу, — поморщилась Полумна. — Она же полувейла, — резко сказал Вячеслав. — Я случайно узнал: ее бабушка была вейлой… — Вот откуда «природная красота», — ухмыльнулась Грэйнджер. — Бедные парни, как они на нее все «ведутся», не зная, что их ждет под «фасадом»… — Как твой Виктор? — Он НЕ МОЙ, ЛАВГУД! После этих слов, всю «банду» выперла из библиотеки, очень злая нарушением правил поведения в библиотеке библиотекарша, мадам Пинс. *** Утром, в день Святочного бала, Рогозин проснулся довольно рано — дел было по горло; нужно было вручить подарок Полумне, так как на дворе Рождество; дойти до совятни и отправить подарки родным и близким… Он перевел взгляд на лежащие у его постели подарки. Улыбнулся. И начал открывать упаковку за упаковкой. *** До обеда все наслаждались подарками у себя в башне, потом вернулись в Большой зал, где их ждало роскошное рождественское угощение. Столы так и ломились от жареных индеек, пудингов и всевозможного волшебного печенья, новых изысканных блюд. Рогозин вручил Лавгуд коробочку, в которой оказался браслет с подвесками на медицинскую-патологоанатомскую тему. Рогозин даже (хоть и с трудом) нашел подвески в виде черепов и человеческих костей. Она с удовольствием тут же надела его на запястье. После чего все отправились прогуляться. Пушистый снег лежал нетронутой пеленой, только к кораблю Дурмстранга и карете Шармбатона протоптаны узкие дорожки-тропы. У кареты было натоптано: парни не оставляли своей мечты пригласить красотку-Флер на свидание. Тут же замелькали снежки — любимое общее зимнее развлечение. Девчонки, в этот раз, дрались не так активно, и вскоре ушли готовиться к балу. Невилл с Вячеславом доиграли до темноты. *** Полдника сегодня никакого не было: Святочный бал начинался с угощения. К семи часам стемнело — не особо прицелишься, и воины, все облепленные снегом, побежали в башню. Девочек было не видно: все они готовились и наряжались. Луна шепнула, что наденет особенное платье, ради такого случая. Парни, в спальне, все, кроме Вячеслава, облачились в мантии. Тот, сказал, что подзадержится, сказал Невиллу идти без него. Только после того, как хлопнула дверь, Рогозин-младший подошел к шкафу и достал чехол со своим костюмом… Слабо улыбнулся, и провел пальцами по черному лаку… *** (Несколькими неделями ранее, утро. Тренировка с Грюмом) — Слышал, что ты открываешь бал с другими чемпионами? Короткий перерыв в тренировке — даже несмотря на хлопья летящего в воздухе снега, тренировки и их интенсивность не стихала. Бывшего мракоборца не смущали погодные условия, количество уроков и слабые «отговорки». Даже в дождь, в снег, или когда его нога болела, Аластор Грюм выходил из замка, и нещадно гонял молодежь, которая иногда падала в снег от изнеможения… — Открываю… — подтвердил юноша. — А что? — Мне надо с тобой поговорить… В замке полно чужих ушей, которые рады пригреться на чужой территории… Не замерзнешь? — осведомился мужчина. — Нет… — Ну, что… Слава, позволь мне обращаться к тебе так, я не плохо знаю, что ты задумал… Чую… — Не секрет, что мне много у магов не нравится… — Рогозин отвел глаза. — Многие магловские технологии позволили бы упростить магам жизнь. Это касается и жизни и здоровья… Даже лекарства — тот же рак, например, может быть побежден на первых стадиях… лучевой терапией, чего тут быть не может… Магия тут почти что бессильна… Потом УЗИ… Рентген… Да, господи, почему все волшебники так боятся современных технологий? — спросил он. — Сколько я тут уже — и решительно все равно не понимаю… Грюм криво улыбнулся: — Ответь мне: чего боятся в этой жизни все? И маги, и не маги, и животные, и звери, и птицы? — И маги, и не маги… и звери, и птицы… — задумчиво проговорил Вячеслав. И тут его осеняет: — Это — смерть? — Да. Смерти боятся все. И я, и ты… И маги тоже… Просто мы достигли такого «дна», что если мы вступим в мир людей, нас просто всех убьют. Перебьют, передавят как крыс. Мы — слабые, привыкшие полагаться только на могучую магию, на кровь, на золото, на закон о статусе секретности… Мы прячемся… — Да, — тут Рогозин вздохнул, — все требует большего… — Так же я знаю, что ты с Невиллом мечтаешь о том, что магия и технология начала объединяться. Это весьма разумно… А еще — ты и Гермиона, твоя подруга, мечтаете доработать наш кодекс так, чтобы больше не возникало разницы между одними и теми же законами… — Откуда… -…Так же ты редко ошибаешься в людях… Твоя сила убеждения велика… — продолжил профессор. — Ты каждый раз, каждую минуту показываешь, насколько ты и твои друзья отличаются от обычных подростков-колдунов. У вас у всех есть цель, и это достойно похвалы… И вы все идете навстречу этой цели… — Да… — И ты выбрал себе образ Черного Феникса… Это отражение твоего внутреннего я… Но тебе нужно знать: на пути много преград, много миражей и рубежей… Так же вы наткнетесь на непонимание, предательство… И ложь, которая в устах врагов звучит правдой… Без потерь так же не проходит ни один жизненный путь… Путь ваш будет нелегок… Черный феникс… Прими от меня совет: каждый день, каждый час, каждую минуту доказывай, что ты — другой. Доказывай, что ты достоин… — Спасибо за совет… — Попробуй даже на Святочном бале засиять, будто феникс… *** — Вау, — это все, что смогла сказать Полумна, одетая в длинное платье по фигуре цвета шампань. С кружевной маской на глазах. И в длинных перчатках «под цвет». Со своим кулоном на более изящной цепочке, и с новым браслетом на тонком запястье. — Ты тоже «вау». — Заметил Вячеслав. Рогозин был одет в костюм из лакированной кожи, сидевший на нем как влитой, со стоячим воротником. На руках — черные перчатки, тоже лакированные. Сапоги тоже были лакированными. Но самое главное — никакой мантии. — Пойдем? — протянул руку парень. — Пойдем, — согласилась девушка, и протянула свою изящную ручку в перчатке. — Черный Феникс. Пора. Ладонь в грубой, лакированной перчатке уверенно сжала ладонь девушки…