Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Рогозин уже почти переоделся в пижаму — натянул на себя пижамные штаны, как в комнату вошла Луна. — Уснули, — проговорила она, устало садясь на край их общей постели. Она была уже в ночной сорочке. Молодые Рогозины занимали комнату Вячеслава. Конечно, она была им мала, но зато там была двуспальная кровать, на которой можно было выспаться. С военных лет им теперь был необходим минимум для комфортной жизни. В дверь постучались. Рогозин, отозвавшись коротким «да», обнаружил, что в комнату заглянула мать. — Вам обоим ничего не нужно? — спросила она и тут же зацепилась взглядом за расчерченный шрамами и царапинами накачанный торс сына. — Нет, спасибо, — Луна улеглась в постель первой. — Нет, мам, спасибо, — так же вежливо отозвался сын, — ничего не нужно… Все на старом месте… Легко найти! — Тогда спокойно вам отдохнуть… Рогозин кивнул, и улегся на свою половину постели. Полумна уже успела задремать — она очень устала за день, и сейчас мирно спала. Убедившись, что все нормально, Вячеслав позволил и себе смыкнуть веки. Дом погрузился в сонную тишину… *** Галина Николаевна позволила себе, прежде чем тоже улечься, проведать в гостиной собственных внуков. Диван женщины решили не раскладывать, уложа детей ногами друг к другу. Сейчас оба малыша спали каждый на своей стороне и под своими одеяльцем. Перед ними был стул с двумя довольно грубыми игрушками на нем, явно самодельными, графин и два стакана — на случай, если они захотят пить и чтобы не блудили по квартире. Женщина, в квартире, конечно убралась, но гиперактивный Саша вполне мог бы залезть туда, куда захочет… Еще раз оглядев комнату, бабушка пошла мыть посуду на кухню. Но ее ожидал сюрприз — Круглов уже домывал последнюю тарелку. — Коль? — Галь, я решил тебе помочь. Ты же всю ночь готовила… — Спасибо, — от души поблагодарила женщина. — Я сейчас проведала внуков… Спят как ангелочки… — Сашка… видно, что активней братика… Боевой парень. — Усмехнулся Круглов. — Ага. Я сейчас как раз проверяла, куда могут залезть маленькие детские ручки… Вроде бы все убрала… — Рогозина принялась убирать чисто вымытую посуду на полки шкафа. — Славка, значит, всего сутки у нас? — проговорил Николай Петрович. — Да. Но он сильно хромает, и пусть лучше вылечится сейчас… Я и к молодежи заходила… У Славки все руки, тело и спина в шрамах и ранах… Даже жутко… — передернулась она. — А себя помнишь… при сходных обстоятельствах? Чудо, что он жив… Судя по рассказам, там был самый настоящий кромешный ад… — проговорил старый опер. — Они даже останки земле не предали — в кислоте тело уничтожили. Это очень много значит… — Я тоже это понял, Галь. Ненависть к этому убийце там настолько сильна, что даже после смерти он не должен был получить покой… *** Все зашевелились после семи часов вечера. Первыми, разумеется, открыли глаза детки, младшее, поколение Рогозиных. Саша проснулся первым, был полон бурлящей энергии, и уже с интересом наворачивал круги по гостиной, рассматривая и вертя в руках все, до чего дотягивались его ручки. — Нам папа запретил дотрагиваться до бабушкиных вещей без спроса, — проговорил Тимофей тоненьким голоском с дивана. Он только-только открыл глазки, и потер их кулачками, сгоняя остатки сна. — А я аккуратно! Александр уже, с трудом, вскарабкался на опасно балансирующий высокий стул, и с вниманием созерцал гладкую, лакированную поверхность. И с удовольствием наоставлял маленьких отпечатков пальцев повсюду. Тимофей спрыгнул с дивана сам, и тоже направился к брату, захватив с собой их дракончиков. Через минуту оба начали играть ими, имитируя драки друг с другом в воздухе, и вскоре повалили на пол стопку с книгами, вазу (к счастью для них, она не разбилась) и все журналы, забыв при этом обо всем на свете. Шум от них был не малый, и вскоре старшее поколение встало, услышав детские голоса, смех и крики с шумом. Первым встал Круглов, снова пожалев «бабулю». Перед ним предстала по-своему эпичная сцена: два дракончика в детских руках дрались крыльями и имитировали укусы. Дети, одетые каждый в свою пиджамку — у одного там были метлы с круглыми шариками с крыльями, у другого — дракончики и облачка, хихикали и смеялись, совершенно забыв, что они в квартире не одни. — Встали уже, да? Круглов оглядел разгром кругом. Дети разом успокоились, и оглядели беспорядок тоже. — Нас папа сейчас… — проговорил Саша быстро, отбрасывая дракончика и неким ужасом оглядывая лежащие — вазу, книги и журналы, — в общем, нам надо убраться… Дедушка-а-а! — подбежал он к Круглову обниматься. Николай Петрович не стал его разубеждать, что он еще не совсем их «дедушка». — А я тебе, между прочим, говорил, брат, — Тимофей скрестил руки на груди, с точностью воспроизводя «взрослый» жест, не характерный ребенку. — Здравствуйте! — Привет, Тимофей. Вижу, что помощь в уборке вам не помешает, да? — Да-а-а, — пропел Саша, — дедушка… помоги нам… Пожалуйста! — немного подумав, проговорил он, добавив вежливость в конце. Глядя в зеленые, умоляющие глаза ребенка, отказать ему было невозможно. Круглов усмехнулся, и проговорил: — Давайте, мне тоже помогайте… *** Едва они успели поставить на место вазу, как к ним заглянул и отец семейства. — Папа! — синхронно крикнули оба, но Рогозин шикнул на них: — Тише! Маму с бабушкой не будите, обе устали. Николай Петрович… Нам бы надо их обоих чем-нибудь занять… Если заскучал Александр, то спокойствию не быть… — Вижу… — Круглов присел с Сашей на коленях на диван. Тимофей тихонько присел рядом. — Деда-а, а расскажи что-нибудь, — попросил его Сашка, вертясь и ерзая на коленях. — Ты, ведь работаешь как папа, да? «Папа», хромая, достиг дивана, и тоже присел на него. — Да. А чем папа занимался? — хитро спросил Круглов, подмигнув отцу двоих деток. — Папа, — наперебой начали говорить парни, — работает военным. Он спасает хороших людей от плохих… — Хороший у вас папа… — Он самый-самый лучший! — Сашка стал тянуться всем своим телом к любимому папе, просясь на руки уже к нему. — Сашуль, у меня ножка болит… Не могу я взять тебя на ручки. Завтра вы побудете с мамой, а мне ножку доктора будут лечить… — Погладил ребенка по голове Слава, и спросил у Николая Петровича: — Тихо? Или уже успели натворить дел? — Да так… Вазу опрокинули, книги и журналы раскидали. Слав… будто бы ты не был маленьким! — Да собственно говоря, все мы были маленькими… — О чем разговариваете, мужчины? — поплыл голос от входной двери, и мужики увидели своих дам. — Да так, ни о чем, — спокойно сказал Рогозин, целуя в макушку Тимофея, и прижимая его к себе. Саша быстро соскочил с колен майора, и попытался обнять обеих женщин. Рогозина любовно взлохматила блондину волосы. — Завтра меня не будет, о результатах и операции сообщу сам. Навещать меня не следует. Не люблю, когда меня видят в убитом состоянии… Значит завтра… Можете съездить в торговый центр… я дам тебе, Луна, мою кредитку — покупай что душе угодно… Детям обязательно нужны новые игрушки, обувь и вещи… Ну, даже лучше меня об этом знаешь, — Луна просто кивнула. — Невилл будет с вами… — Ура! Дядя Невилл будет! — проговорил Саша, захлопав в ладоши. — Тихо, Саша! — коротко бросил Вячеслав. Посмотри, Луна, Гермионе все… Там кроватку, коляску и прочее… Мы еще крестные, значит, крестик еще… — Посмотрю, Слав, не волнуйся… Ты давай, с ногой… — Ха! *** Утром Рогозин уже уехал — Галина Николаевна услышала, как хлопнула входная дверь, и раздались знакомые щелчки, которые означали, что сын закрывает дверь на все замки. Приподнявшись, она почувствовала как по квартире плывет запах свеже сваренного кофе. Полежав еще минуту, она поняла, что будет только мешать Николаю досыпать, и встала. На кухне уже была ее невестка, Полумна, и пила кофе из кружки. — С добрым утром, — проговорила она, убрав с лица мешавшие волосы. — Слава уже уехал? — Только что. Не беспокойтесь, им будут заниматься лучшие врачи и целители, поэтому все будет хорошо… Кофе? — Сначала завтрак… — Рогозина подошла к холодильнику и открыла его. — Я тосты сделала, потом можно… Там со вчера салат оставался, бутерброды и прочее… Кстати, джем очень вкусный, откуда? — поинтересовалась блондинка, глядя, как свекровь вытаскивает из холодильника тарелки. — Да я, вот, решила порадовать Колю… Яблоки с дачи. И совсем заработавшись, забыла ему сказать про него… — А можно махнуть и на дачу… Дети будут рады траве, деревьям и свежему воздуху… *** Все приехали на машине Галины Николаевны, и она припарковалась в подземном паркинге под торгово-развлекательным комплексом. Луна, в то время разговаривая по мобильнику, поняла, где находится Невилл, и они все пошли навстречу. Невилл действительно их ждал. Пацаны рванулись ему навстречу, и мужчина обнял их обоих сразу. — Всем привет! Привет, мои любимые крестники! Так… Ну, пошли? — Невилл, — невинно поинтересовалась Полумна, — откуда фонарь под глазом, а? Действительно — у Невилла под левым глазом был большой сизый фонарь, а на щеке была пара царапин, явно от ногтей. — Решил я, короче, заглянуть в один из клубов… Ну, там… С девушкой познакомился, потанцевали чуть-чуть… и тут нарисовался ее молодой человек, который посчитал меня немного не той компанией для нее. Ну и пошло-поехало, пока я его в нокаут не отправил… Сам слинял через открытое окно в мужском туалете, пока его дружки не появились… домой приперся, залез в базу, стер видеозаписи… — Надеюсь, тот, кого ты отправил в нокаут, жив? — поинтересовалась Галина Николаевна. — Да жив, жив… — поспешил успокоить ее Невилл. — Я хорошо умею рассчитывать силу удара. Он уже после нашей ссоры поднялся и шел на своих двоих… Да не люблю я применять кулаки, если только меня до белого каления не доведут… Ладно, пошли гулять! *** Гуляли они весело; Невилл скакал как конь вместе с детьми на всех каруселях, качелях, в детских комнатах. Когда надо — тащил их обратно к матери и свекрови, которые выбирали им обоим вещи. Николай Петрович нес пакеты, не протестуя. Женщины, поэтому, даже не шибко устали от детей — все двое были на Невилле, который веселился больше них всех. Предложив передохнуть в ближайшем кафе, Рогозина с облегчением уселась в мягком кресле и вытянула ноги — от долгой ходьбы они болели. Дети ели — каждый свое мороженое и восторгом наперебой обсуждали новые игрушки. — Нам нужны резиновые сапожки… Плащи вам купили, — заметила Полумна, — если будет дождь, то как вы оба будете бегать? Не в ботинках же? — обратилась она к детям. Те дружно закивали. — Ну, вот… Сейчас магазин поищем… — она развернула рекламный буклет с картой магазинов и кафе. — Вот, нашла… Так, допиваем сок и все идем! В магазине детской обуви было не протолкнуться, и продавцы-консультанты работали на износ: детей обували к отпуску, к школе, к садику и ко всяким выпускным. Пришедшим после открытия магазина можно было даже не надеяться, что их скоро обслужат. Детям постоянно не подходил то размер, то цвет, то картинки… Но вот, вроде бы понравилось обоим… Но вот размер Тимофею не подошел. Зато коробку с нужным Луна разглядела на самом верху стеллажа. Даже самая высокая из них, Галина Николаевна, не смогла достать до верха. — Блин, я все обошел, — проговорил Невилл с обидой, подходя сюда после пятиминутных — но лестницу наверх не нашел… — Тогда, — Луна затянула ремень на джинсах потуже, — поимпровизируем… Невилл, встань-ка аккурат под стеллажом. Есть идея… — Какая? — спросила свекровь, но тут Луна взяла разбег, совершила прыжок и оказалась прямо на плечах Невилла. Дети дружно захлопали, а Луна легко, стоя на плечах друга дотянулась до нужной коробки. — Чего не сделаешь ради любимых детей, — заметила Полумна, аккуратно спускаясь вниз с плеч. — И хорошо, что я надела балетки… — Да уж, — проговорил Невилл, — мерь давай, Тимофей… Знаешь, Луна, Грюм непременно бы снизил балл за длинные волосы… Оба боевых друга засмеялись в голос, вспомнив прошедшие дни. — Мам, ты самая классная! — проговорил Саша. — Ты мое счастье… И ты тоже… — обняла она обоих. Тут одновременно у обоих пришла смс-ка на телефон. Луна и Невилл одновременно достали мобильники, прочитали, подняли глаза и улыбнулись: — Ребята, это надо отметить! Гермиона стала мамой, девочка, три семьсот, сорок восемь сантиметров! Час дня! — торжественно провозгласила Луна. — Я рада за нее… — Ой, класс! — проговорил Невилл, — в нашем полку прибыло… — Хорошая новость, — заметила Рогозина, улыбаясь, — новая жизнь — это всегда приятно… — И мы все станем крестниками нашей новорожденной Дарьи… — заметила Полумна. — У новорожденной уже есть имя? — с удивлением спросил Николай Петрович. — Николай Петрович, это же Гермиона… На пятом месяце уже было известно имя… — ухмыльнулся Долгопупс. *** На такой радостной ноте шопинг семьи Рогозиных и Долгопупса окончился. Невилл рассказал, что они с Гермионой купили небольшой дом в пригороде Москвы, неподалеку от усадьбы-дворца Полумны. Так что они практически соседи. И он сейчас, как мужчина, обустраивает все в нем, заказывая нужное по сети. — Вот, куда нам надо! — кивнула Луна на отдел «ювелирки». — Смотри, как сверкает! — Саша с братом приникли к стеклу, рассматривая сверкание драгоценных и полудрагоценных камней и бриллиантов. Круглов стоял вместе с ними, контролируя малышей. Невилл ленивым жестом подозвал продавщицу, и через минуту Луна вместе с ним уже терзала ее, выбирая крестик. Купили они его «напополам», расплатившись в магазине наличными. — Сейчас еще мужу посмотрю кое-что… — проговорила Полумна, пряча футляр в сумочку. — Он серебряную цепь просил, крепкого плетения… Невилл, послужишь мне макетом… Временно. После получаса выбора, с цепью определились и она была благополучно куплена. *** Расстались они все с Невиллом у самого подъезда. Он опять отказался от приглашения на чай, сославшись на важные дела. Обняв напоследок своих крестников, он исчез за ближайшим углом. Покупки все тестировали до самого вечера; Галина Николаевна тоже не обошлась без летнего, и даже купила Николаю новые рубашки на смену старых, и новые галстуки. Но кое-что веселое произошло около восьми часов вечера. Взглянув на дисплей звенящего мобильного, Луна изменилась в лице и крикнула весело гомонившим парням: — Тихо все! Отец звонит! Включила громкую связь. — Привет всем, — раздался хриплый голос Вячеслава. — Как вы там, без меня? — Нормально… Слав, а как ты? — спросила Полумна. — Операция прошла успешно, поэтому уже через пять дней буду с вами… Сегодня видел нашу новорожденную крестницу… Дарью. По видео. Красавица, похожа очень на Дина… С мамой все в порядке, она даже меня сегодня в палате навестила, вот как минут пятнадцать ушла. Они в другой части больницы лежат… Так что, возможно, выпустимся все вместе… — Это очень хорошая новость, — проговорила Рогозина в телефон, у которой отлегло от сердца. — Мы будем тебя ждать… — Ладно, мне тут еще лекарства пить, пора закругляться… Дети хорошо себя ведут? — еще более хрипло спросил Вячеслав. Рогозина неожиданно поняла, что он звонит еще не до конца отошедшим от наркоза. — Как обычно, — проговорила Полумна. — Мы все по тебе уже скучаем! — Папа! — крикнул в трубку Александр, — мы с братом очень хотим чтобы ты поскорее поправился… — Я этому рад… Пока… Я еще потом позвоню… Связь прервалась. *** Утром в воскресенье все сидели в разных машинах. Луна с детьми села в машину Олексы, а Круглов и Рогозина остались в машине женщины. Они все, загрузившись продуктами и захватив нужные вещи, поехали на рогозинскую дачу. Дорога заняла не много времени, и скоро пред ними предстала дача отца Галины Николаевны. Они припарковались — никого, к счастью, здесь кроме них на тачках, не было. Навстречу им, удивленный, вышел из калитки Николай Николаевич Рогозин. — Дочка? О-о-о, вас сегодня много… Я очень рад вам! Старик-отец сердечно обнял дочь, поздоровался с Кругловым и обратил все внимание на Луну, стоявшую с робко жавшимися к ней детьми и Олексу. — Пап, это наша невестка, Луна… А это твои правнуки, а мои — внуки, Саша и Тимофей. И наша «охрана» — Олекса. — Так Славка приехал?! А где же он сам? — радостно воскликнул прадед, кивая Луне и рассматривая правнуков. — Я его чего-то не вижу… — Ему операцию на ноге вчера только сделали, пап. — проговорила Рогозина. — Он через пять дней только из больницы выйдет… — А чего это вы все не заходите? Давайте-давайте в дом, у меня творог, молоко с утренней дойки… Масло свежее! Кефир! Олекса, на правах самой сильной, и Круглов заносили пакеты и вещи в дом. Дети уже весело бегали по дому в носках и новых тапках, горя желанием осмотреть все, что попадалось им на глаза. Луна чинно поставила чайник на конфорку, и доставала из холодильника все молочные продукты. Галина Николаевна разрезала на разделочной доске овощи, фрукты, сыр и прочее. — Как сын? — спросил отец у дочери. — Выглядел очень усталым, — проговорила Рогозина честно; скрывать правду от бывшего судьи было бесполезно. — Но они разобрались с террористами и приехали как только смогли… — Догадываюсь… — Луна хочет остаться у тебя, чтобы дети побыли на свежем воздухе… Их вообще не выпускали из дома почти… Война же шла… — Пусть остаются, Галь. Я только рад компании… *** Дети натрескались молока и творога с ягодами и медом по самые уши. На свежем воздухе и солнце все двое разомлели и сонно клевали носами. Одна Олекса выглядела бодро и отдохнувше — ее внутренний зверь радовался зеленым насаждениям и относительной свободе. Она подошла к Луне, пошепталась с ней и проговорила: — Я пойду… Э-э-э… погуляю. — Нашлась она. — Меня ждать… утром. — Чего же ты, и почти не ела… — покачал головой старик. — Спасибо, Николай Николаевич, но я охраняю вашу семью… Я должна всегда быть во всеоружии… — Иди, гуляй, — прекрасно зная, о чем она говорит, сказала своей охраннице Галина Николаевна. Ее зверь нуждался в свободе, и пару раз (и почти всегда в полнолуние) Олекса исчезала из ее поля зрения, заменяясь с другим охранником-человеком (у них были и такие). Женщина сама была свидетельницей ее превращений в зверя-волка — пару раз Олексе пришлось применять свой грозный вид чтобы отогнать незадачливых, но вооруженных воришек. И «долгое воздержание» от свежатинки неблаготворно действовало на девушку. А сейчас ее ожидал пир из свеже пойманной собственными лапами и зубами дичи, и хотелось размять все кости и конечности. И было почти невозможно удержаться от искушения. И ушла из дома. Правнуки, сбиваясь и широко зевая во все рты, рассказывали что-то прадедушке, который не мог наглядеться на двух юных представителей семейства Рогозиных. Зашел и разговор и о Галине с Николаем… — Вы когда распишетесь? — спросил у них старик. — Вы же уже не чужие ни друг другу, ни нам… — Да вот, из-за закона* нельзя нам пока расписываться, — тяжело вздохнув, проговорил Николай Круглов. — Но остался всего год до моей пенсии, и я хотел бы его доработать, чтобы не мешать Гале… Через год, честно, мы распишемся. — Я и сама думаю оставить ФЭС, — проговорила Рогозина, и все тут же прекратили жевать. Потому что знали, что значит эта работа для полковника. — Но почему? — изумленно проговорила Луна первой, быстрее всех оправившись от шока. — Для вас же работа так много значит! — Собственно говоря, из-за них, — проговорила она. — Вам обоим будет не так легко вырастить сразу двоих детей… — Не согласна. — Отрицательно мотнула Полумна головой.- Но мы со Славой отлично справляемся!.. Благотворительный фонд тоже не занимает у нас столько времени! — Зная Славу, как своего сына, он будет продолжать работать. А тебе одной все-таки будет трудно с ними справиться. Тем более Саша у вас скоростной парень… — кивнула бабушка на внука. — Да, эту помесь электровеника и реактивного самолета не легко удержать в ежовых рукавицах, но… — Луна сомкнула губы. — Но… все-таки, нам нужно подождать Вячеслава, я считаю, что после мы решим, что делать дальше. — Славке за пребывании в Англии что-нибудь дадут из боевых наград? — Наверняка, — проговорила Полумна тут же. — Я думаю, что все ждут его полного выздоровления… *** Детей уложили отдыхать; Николай Петрович прилег на своей части кровати и Луна тоже сомкнула глаза. Галина Николаевна, домыв посуду, вышла с отцом из дома, на крыльцо. — Как Славка? Только скажи честно, Галь. Я Луну хорошо знаю, она слово, данное мужу не нарушит, и много нам не расскажет… — Весь серый приехал, глаза потухшие, мутные… Говорит, что зла там хватило через край… Усталый весь, даже не телесно, а явно душевно. У них там вся молодежь едва ли не полегла… Подруга погибла у них на руках — ничего сделать не смогли… Еще он это дело о сожжение больницы вел… Да и сам видел как они горят заживо… Пятьсот с чем-то трупов… Многие останки не найдены до сих пор… Не надо было ему за него браться… — Я слышал, что там смертная казнь… — Да. Он сказал, что после завершения всех следственных мероприятий, подследственных повесят… Его биологический отец тоже принимал участие в этом действе и его ждет та же участь… — Вот урод… Хорошо, что Славка не его породы… — Знаешь, пап… Я боюсь за него. Да, он стал взрослым, у него семья, жена, двое детей… Он другим стал… Как бы объяснить… — Заматерел, и тебя это пугает?.. — хитро прищурился старик. — Сама себя вспомни… после Чеченской компании… Ты и сейчас как волчица… Война меняет всех, вне зависимости от пола, возраста, места жительства… — Но мне страшно, потому что в его глазах теперь вовсе отсутствует страх, ужас, да и все остальные чувства! Он как замороженный ходит… Детям улыбается, но глаза ледяные… — Он очнется, Галь. Еще мало времени прошло… Сейчас успокойся, отдохни, занимайся внуками… Какие же они оба красивые получились! Каждый по-своему… Саша очень похож внешне на Полумну… И шустрый… — Не то слово! — Рассмеялась Рогозина. — Уже сколько видела детей — почти все мальчики похожи на мам, а девочки — почему-то на пап. А Луна очень хочет, чтобы у них родилась дочь… — заметила женщина. — Насколько я помню, Слава всегда хотел большую семью… Оба взрослых улыбнулись. *** Дети, отоспавшись, активно изучали участок и огород, а их бабушка смотрела за братьями в четыре глаза. Луна тоже к ним подошла, но чуть позже… На одном из деревьев были качели, что вызвало дружный детский восторг у обоих. Но они висели высоко, и им было до них не допрыгнуть. Галина Николаевна пошла на помощь, но тут же поняла, что что-то не так. Дерево, неожиданно, ожило, и под веселый смех мальчишек, как по волшебству опустило ветвь с качелями к ним, чтобы кто-то из них сел. Первым Саша пропустил вперед себя брата. Воспитание обоих, и Славки, и Луны было видно — и Александр вел себя соответствующе, пропуская брата вперед. — Бабушка, а дерево нас само покатает, — Саша обернулся к спешащей женщине. — Деревья — это друзья… Сейчас его глаза были необъяснимо зелены, как свежая листва. Рогозина неожиданно поняла, что он колдует, и колдует почти интуитивно… Мальчик, будучи очень активным, сейчас спокойно обнял большой ствол дуба ручками, и дерево, прямо на глазах женщины, погладило его кончиком гибкой ветки по волосам. — Саша! — раздался окрик Полумны. Она видела, что произошло. Она подбежала сюда очень быстро. — Саша, немедленно прекрати колдовать! Живо! Саша вмиг погрустнел и насупился. Теперь Тимоша не мог слезть с качелей, как и раскачаться. — Сколько раз я тебе говорила: нельзя колдовать в присутствии людей! Отец узнает, и ты прекрасно знаешь, что тебе за это будет! — Знаю, мама. Прости… Я брата хотел порадовать… Но растения и природа так меня сильно зовут здесь… — Я знаю, Саша… — Луна опустилась перед ним на колени. — Мы вас сейчас с бабушкой покатаем, хорошо? Александр повеселел. *** — Они оба колдуют непроизвольно. — Проговорила Луна, внимательно наблюдая за гоняющимися по траве друг за другом детьми. — У Сашки вообще врожденная способность управлять растениями и природой. Все мне сказали, что он будет магом земли… Первым родившимся магом земли за последние пятьсот лет… — А кто… — Маги земли могут вырастить из любого семечка — лес, из любой травинки — сад, из любого отростка — поле… Для них самая лучшая работа — это связанная с землей. Пахать, сеять, жать, разводить цветы и прочее… И такие маги не живут в городе — им нужно держать связь с природой постоянно. То, что Сашка сегодня провернул с дубом на наших глазах — это малая толика того, что он умеет или еще не совсем умеет, но догадывается, как это сделать. Очевидно, появление в нем таких сил связано с тем, где мы его с отцом зачали… — Так это правда? — Поразилась Рогозина. — Вы… — Да, мы зачали его в одном из моргов. И получился… так сказать, результат от противного. Из мертвого — в живое, из живого — в мертвое. Мы даже со Славкой ветви наших родов проверили — никто из наших предков такой магией точно не обладал. Вот так… — А Тимофей… — Тимофей вообще не боится животных. Никаких. Они его не трогают, даже сами просят их погладить. Наверное, у него что-то связанное с животным миром… Чудо, что в нем нет ничего от отца. Я имею в виду ликантропию, болезнь оборотня… Вообще он первый из известных нам, кто родился от связи оборотень-маг. Этому событию были многие рады… Просто теперь у многих из них есть надежда жить почти обычной жизнью, выносить и родить здорового ребенка… — Это здорово, когда есть надежда, — проговорила бабушка, с любовью обнимая двух своих маленьких внуков, которые только что откуда-то принесли ей букет васильков с ромашками…