4:07
Луиза всегда просыпается в 4:07. Иногда на тридцать три секунды раньше, иногда на шестнадцать, иногда на двадцать одну. Точного 4:07 не существует. Это просто одно из тысячи, или одно из миллиона или, из скольких вы там пожелаете, времен в одном дне.4:07
Цифры на часах настойчиво мигают красным. До них не дотянуться — они на столе, который, к слову, расположен в ее новой спальне ее нового дома, площадью ровно 1,051 квадратных метров. Она, конечно, могла бы позволить себе купить что-то побольше (с ее-то сберегательным счетом в банке), но мысль о том, что придется тратить столько денег на обычный дом казалась безумием.4:08. Мягко оповещают часы.
«Тебе нужно возвращаться ко сну, Кларк», — шепчет разум, проскальзывая через каждую ниточку в голове девушки. И она поддается. Она засыпает, чувствуя сильные, теплые, живые объятия.Возможно, именно это случается, когда вы кого-то любите. По-настоящему любите.
Луиза даже не смела допускать той мысли, что Уилл вернулся. Она даже не думала о том, что он мог бы быть совсем рядом. Девушка потягивается на кровати еще один раз и подходит к окну. Он всегда умудрялся проводить часы, наблюдая за природой сквозь стекло: будь то град, дождь или яркое солнце. Сегодня идет снег, но отопление хорошо справляется со своей задачей, и Луизе не приходится искать штаны и рубашку с длинными рукавами. Шорт и безрукавки оказывается достаточным для того, чтобы она смогла чуть подольше полюбоваться белоснежной природой. Чья-то рука осторожно касается ее бедра, дразня пальцем кожу у самого основания шорт. Это прикосновение сильное, теплое и … такое настоящее. Луизе хочется почувствовать это снова, хотя бы на одну секунду. Ей очень хочется, чтобы эти руки коснулись ее еще раз, подарив тепло, которое бы ее согрело. Но они не двигаются. Они не могут двигаться. Девушка опять посмотрела в окно, увидев там только свое отражение и ничего больше. — Хей, Кларк, — произносит Уилл, и его голос вонзается в ухо. Она, буквально, чувствует его дыхание, — Ты начала жить? Луиза открывает глаза. На часах снова 4:07. Взгляд упирается в потолок в ожидании только одного — чтобы сон продлился еще хотя бы одну секунду.***
Временами они целуются. Луиза может ощущать его мягкие губы, загорелую кожу, пропитанную солнцем Мавритании. Она может чувствовать, как он ее касается. Уилл целует ее так, будто Луиза — это все, что ему нужно на этом свете. Он целует ее так, будто больше не будет шанса. Нежно убрав прядь волос с ее лица, Уилл тяжело вздохнув, шепчет: — Хей, Кларк, ты начала жить? На мгновение она открывает глаза. Вдруг нестерпимо хочется ответить. Но тьма жестоко поглощает весь мир вокруг, оставляя Луизу одну, в темноте, размышлять, был это сон или кошмар.4:07. Мягко оповещают часы.
Может быть, это время, когда Уилл вернется.***
Они стоят на вершине горы Килиманджаро. Уилл одет в свое лучшее альпинистское снаряжение, а на Луизе свободно висит платье (которое она сшила из маминых занавесок), которое идеально дополняет подаренные им колготки в черно-желтую полоску. Здесь совсем не холодно. Воздух разряжен, но дышать получается легко. Они есть у друг друга — большего и не нужно в этом мире. — Хей, Лу — тихо произносит Уилл, завороженный ею, а не расстилающимся внизу пейзажем. Она такая красивая: не только ее лицо, но и душа тоже. Он видит ее прямо сейчас, настоящую, сверкающую, словно миллиарды песчинок на солнце. Луиза задерживает дыхание в ожидании вопроса —4:07 — «Ты начала жить?»
Но вместо этого, она слышит другие слова. «Я люблю тебя. Знаю, я никогда прежде этого тебе не говорил, потому ты точно не заслужила таких слов от кого-то вроде меня. Но я люблю тебя». Ей нестерпимо хочется ответить. Резкий толчок, и вокруг тьма. Проходит не мало времени прежде, чем Луиза чувствует слезы на своей щеке. Она поворачивает голову к столу.4:08. «Пора просыпаться, Кларк», — тихо произносит Уилл.
Луиза оглядывается, и когда ее взгляд падает на стул около кровати, ее, вдруг, захлёстывают воспоминания о тех дня, которые больше никогда не повторятся. Луиза моргает, и все исчезает. Он ушел. А она проснулась.