Замок, построенный из песка

      Свадьба вейл отличается от свадьбы обычных людей. Тем не менее, человек и вейла могут сыграть свадьбу, соответствующую законам и обычаям обеих сторон.       Большинство вейл не заходят далеко в отношениях с партнёром до свадьбы. Таким образом, большинство вейл остаются «чистыми» в день бракосочетания. Традиционно, свадебные одежды из белого шёлка дарят Кэрриеры, однако они не присутствуют при вручении подарка. Позже невеста и Кэрриеры должны участвовать в «Трели Вейл». Это самая важная часть для вейлы в свадебном ритуале.        Молли Уизли была трудолюбивой женщиной. Выращивая столько детей, она знала несколько секретов, как всё успеть. Единственной её проблемой была свадьба старшего сына. Бил Уизли должен был жениться во второй половине того дня, и Молли сильно волновалась.       На самом деле она чувствовала, что делает недостаточно.       У будущей невестки Молли были деньги. Или вернее, у её родителей были деньги. И они как раз таки должны были пойти на свадебные расходы. Церемония бракосочетания, которая, вероятно, обошлась бы Уизли в целое состояние и оставила бы всю семью без еды на три месяца, была сущим пустяком для семьи Делакур в плане денег.       Церемония проводилась на территории Хогвартса. Она была довольно скромной, и подавляющее большинство волшебников о ней и вовсе не знали. Члены семей прибывали через камин, встречались друг с другом, а после спускались в сад. Стоит заметить, что никому не разрешалось оставаться непосредственно в замке. Орден не хотел, чтобы стало известно о недавнем инциденте, из-за которого в замок под видом гостей могли проникнуть шпионы или же другие Пожиратели Смерти.       Домовые эльфы уже всё подготовили. А члены Ордена находились в Хогвартсе в качестве дополнительной охраны.       Молли Уизли не оставалось ничего, кроме как пытаться помочь невесте собраться, но, увы, над Флёр хлопотала её собственная мамаша. Это выводило Молли из себя. Ведь неспособность посодействовать, по-матерински направить, была для неё, мягко говоря, неприемлемой.       Тем не менее её младший сын был озадачен проблемами несколько иного рода.       Рону и Гермионе всё ещё предстояло признаться друг другу в своих чувствах. Всё это было ясно, как Божий день, но до сих пор между ними ничего не произошло. Это, как всем известно, неминуемо случится, рано или поздно (но скорее уж поздно, зная этих двух). Два месяца разлуки тоже не прошли даром, так что вскоре их истинные чувства начнут проявляться своего рода симптомами.       Рон был уже одет (одет в мантию, которую носили ещё его старшие братья), взволновано нарезал круги по комнате, словно это он собрался жениться; и Гарри вынужден был признать, что это раздражает.       — Мы ничего не можем сделать, — заметил Гарри, смотря, как Рон продолжает по новой описывать только что пройденную им траекторию движения.       Рон остановился.       — Да о чём ты вообще? — Даже если он и притворялся, что не понимает, то его ушли заметно покраснели.       — Гермиона, — по слогам произнёс брюнет.       — Гарри…       — Рон, как твой лучший друг, я должен посоветовать тебе поспешить и признаться ей, — прошипел Гарри.       — Признаться в чём?       Гарри демонстративно закатил глаза, поражаясь упрямству своего друга. Рон это заметил и сел рядом с ним.       — Что мы будем делать с Малфоем?       — Не меняй тему, — Гарри отвесил ему подзатыльник. — Так что насчёт Гермионы?       — В смысле? Мы друзья…       — То же самое я сказал бы о Джинни.       Рон повернулся к Гарри:       — Ты её любишь?       — Джинни или Гермиону?       Рыжий сердито посмотрел на Гарри.       — Джинни.       Брюнет опустил взгляд на свои сложенные на коленях руки.       — Нет, не думаю. Не так, как должен парень любить свою девушку, по крайней мере. Правильнее будет сказать, что я люблю её так же, как и тебя. Она для меня член семьи.       — А Гермиона?       — Аналогично. Я вырос с вами тремя. Было бы странно воспринимать вас иначе.       — Почему же ты тогда встречался с ней в том году?       Гарри пожал плечами:       — Я влюбился, как мне казалось. Постоянно думал о ней. Но со временем осознал, что, пойди что-нибудь не так, и окажись она в опасности, я бы не чувствовал, что потерял любовь всей моей жизни. Скорее, я бы тосковал по ней как по семье. Джинни и Гермиона – мои сёстры. А ты - мой брат, Рон.       — В таком случае, не странно ли для меня так относиться к Гермионе? — спросил Рон.       Гарри слегка усмехнулся:       — Ты и Джинни – кровные родственники. А Гермиона просто присоединилась к семье. Как если бы она была твоей женой, полагаю.       Услышав это, Рон смутился и покраснел.       — Ты немного опережаешь события, приятель.       — Может быть.       — Но это было бы неудобно, — продолжал Рон, — я и Гермиона вместе. Что бы ты сделал? Все эти свидания и прочие вещи. Ты бы просто остался в стороне. А если б мы ещё и порвать решили? Знаешь, когда ты расставался с Джинни, всем было очень неловко.       — Уверен, вы с Гермионой не расстанетесь.       На этот раз усмехнулся Рон:       — Ты действительно думаешь, что мы настолько влюблены?       — А ты, значит, был слишком занят губами Лаванды, чтобы оторваться и увидеть, насколько больно было Гермионе, да? — несколько прямолинейно ответил Гарри, — Тебе было ровно настолько же неприятно, когда она была с Виктором.       Рон подвинулся ближе к стене, чтобы прислониться к ней спиной.       — И как я должен об этом сказать Гермионе? Я не очень хорошо выражаю свои эмоции. Да и этот твой способ дыхания при поцелуе, бьюсь об заклад, на неё не подействует.       Гарри резко выдохнул. Теперь пришла его очередь краснеть.       — И правда. Я прямо вижу, как она проклинает тебя за это.       — Да, именно. Впрочем, с Лавандой вообще всё было по-другому. Это было только ради того, чтобы вернуть Джинни. Просто пришлось немного пофлиртовать. А с Гермионой… Это… Ну, это…       — По-настоящему? — предположил брюнет. Рон в свою очередь отвернулся.       — Я просто не знаю, что мне делать.       Гарри уже открыл рот, чтобы ответить, как дверь распахнулась, и в комнату вошла свирепого вида блондинка, таща за собой пререкающегося и спорящего с ней Драко. Позади них волочилась Джинни.       Гарри и Рон встречались с этой женщиной раньше. Это была никто иная как Анжела Делакур, тётушка Флёр из Лондона. Флёр жила с ней, когда та переехала в Англию. Стоит заметить, что Анжела была так же красива, как и её племянница.       Драко и она в данный момент бурно спорили, говоря при этом на каком-то другом, непонятном языке. Анжела дотащила блондина до центра комнаты и начала его осматривать, игнорируя попытки Драко отмахнуться от неё.       — Что происходит? – спросил Рон у Джинни, севшей на соседнюю кровать.       — Флёр хочет, чтобы каждая присутствующая Керриер (прим. переводчика: ориг. «Carrier») заняла своё место на церемонии, — ответила Джинни, опуская детали.       — Керриер?       — Вейла, которая может зачать. Они, как правило, не делятся по половым признакам. Не имеет смысла, если учесть, что даже мужчины обладают репродуктивными функциями.       — Тебе это только что рассказали, да? — спросил Гарри. В ответ ему Джинни лишь улыбнулась.       — Дра-би! — прошипел Драко, отталкивая от своего тела надоедливые руки Анжелы. Та в свою очередь уставилась на него полным свирепости взглядом. – Нок юуу-ха нидрэ хай-нт.       — Дра-би монджада, — ответила она почти так же злобно, как и Драко.       — Могли бы и перевести, — пробормотал Рон.       Драко уставился на Уизли, стараясь испепелить его взглядом, и как раз в этот момента с него моментом сняли рубашку и нещадно бросили ту на пол.       — Дра-би! — снова выкрикнул Слизеринский Принц, на этот раз старательно прикрывая свой обнажённый живот руками, — Кит-а найдри мэйт юу гарджу, — он сделал паузу, когда Анжела потянулась к его ремню, — Кит-а найдри мэйт. – повторил Драко.       Женщина пробормотала какое-то заклинание, и Драко за считанные секунды был одет в белую с головы до ног одежду.       — Неужели было не понятно, что те брюки совершенно не подходят? Ну, конечно же, нет. Ты слишком упрям для этого, — отрезала Анжела. Драко же опять смотрел на неё с нескрываемым раздражением.       — Ты можешь говорить по-английски? — попросил он.       — Мне хотелось узнать, как много знаешь ты.       Она осмотрела результат своей работы. Брюки Драко были безупречно-белого цвета, на ногах не было обуви, только носки. Рубашка с капюшоном закрывала всё, кроме живота. На тонких руках красовались белые перчатки.       Анжела полезла в карманы своей мантии и, помедлив, достала оттуда маленькую баночку. Когда она открыла её, Драко недовольно застонал. Это была белая, под стать его одежде, краска.       — Она ни к чему, — на удивление тихо прошептал Драко, положив на её руки свои, — внутри меня… нет ребёнка.       — Ох, — Анжела взволнованно вздохнула. — Мне очень жаль слышать это. — Она полезла в карман за другой баночкой: – Тогда мне следует взять другой цвет… Но какой? Прошу, нет, только не говори, что чёрный.       Слизеринский принц отрицательно покачал своей белокурой головой:       — Я никогда и не был в положении.       — А… что значит чёрная краска? — спросил Гарри, всё ещё сидя на кровати.       — Выкидыш, — ответила Анжела, поворачиваясь. Она бросила в сторону свою мантию, под которой носила такую же, как и Драко, одежду. На животе вейлы красовался чёрный крест.       — Мерлин, — судорожно выдохнул Драко, глядя на Анжелу.       — Мой партнёр и я знали, что мы испытываем удачу. Ведь у нас уже было трое детей. Но мы стали слишком жадными до них.       — Трое? — спросил Драко. Лёгкая улыбка тронула его губы. — Это, должно быть, потрясающе.       — Так и есть. Им всем нет ещё и десяти. Прелестнее созданий не найдёшь, — вейла тепло улыбалась.       Слизеринский Принц трепетно погладил свой живот.       — Мои дети будут такими же прекрасными, — слова Драко прозвучали как обещание.       — Это какие, позволь узнать, дети? — усмехнулся Рон, — Гарри не собирается иметь тебя в задницу. Так что и говорить тут не о чем, - у тебя не будет никаких детей.       Белокурые вейлы вздрогнули от его слов.       — Рон! — с упрёком произнесла Джинни.       — А что? Ты лучше, чем кто-либо знаешь, что Гарри натурал, а не педик.       Поттер протяжно заскулил:       — Просто перестаньте обсуждать это, — попросил он, — не думаю, что это подходящая тема для разговоров в день свадьбы.       — И то верно, — согласилась Анжела, — получается, тебе и твоему партнёру только предстоит стать парой?       Драко горько усмехнулся:       — Не в этой жизни.       — Но ты не девственник, могу поспорить.       — Нет. С четырнадцати лет как не девственник, — признался блондин.       — Шлюха, — сказал Рон, заглушив голос кашлем.       — Не обращай внимания, — посоветовала Анжела. — Семья моего партнёра была против нашей Связи. Он не разговаривал со своими родителями многие месяцы после того, как мы полюбили друг друга. Только рождение нашего первенца смягчило их отношение.       Драко понурил голову.       — Мой отец… он… захочет убить меня… и никогда не пожелает вновь со мной разговаривать.       — Тогда, полагаю, не он вейла в вашей семье.       — Моя мама вейла. И, что-то мне подсказывает, в этом году она не захочет жить прошлым, если всё это продолжится.       Анжела ничего не ответила и, засунув руку в другой карман, вынула из него длинную цепь белых алмазов с застёжками на обоих концах. Она поспешно обернула её вокруг живота и красивой шеи Драко, закрепив украшение сзади.       — А это что значит? — спросил Гарри.       — Символ невинности вейлы. Так или иначе, Драко всё ещё не был с его партнёром. Среди вейл он считается девственником. Конечно, существует ещё одна краска для метки. Алая. Обычно ей отмечают ту особь, которая уже родила.       Драко схватил Анжелу за руку.       — Это не имеет значения. Ему не нужно знать.       — Но он твой партнёр…       — Да, но против его воли. Ему всё равно.       Глаза Анжелы потемнели.       — Как же ты до сих пор жив? — она почти перешла на шёпот. — Ты, должно быть, с ума сходишь от боли…       — Это не имеет значения, — повторил Драко. — Может, пойдём? Я всё ещё не до конца освоил Трель. Если мне предстоит участвовать в этой церемонии, я должен безукоризненно исполнить свою часть.       Анжела согласно кивнула, и обе вейлы торопливо покинули комнату.       Гарри, словно оцепенев, не мог и слова вымолвить.       — Да-а, умеют они нагонять мрачную атмосферу, — заметила Джинни, понизив голос. — Интересно, о чём они тогда говорили? Их язык звучал так красиво и мелодично.       — И что ещё за Трель? — пробурчал Рон.       — Думаю, мы выясним это позже.       — Получается, половина церемонии будет свадьбой волшебников, а другая половина свадьбой Вейл?       — Да. Вейлы собираются ночью. Так же ни одна Керриер не должна присутствовать на свадьбе людей. До полуночи их не должен видеть никто, кроме участников их обряда.       — И почему только Керриер?       — Может, это из-за того, что только они могут исполнять Трель?       Гарри завалился на кровать.       — Я просто не в состоянии всё это переварить, — Гарри устало выдохнул. — Слишком много всего и сразу.       — Малфой – сущее наказание… — было начал Рон.       — Знаешь, твои причитания не помогают. Ты делаешь только хуже, — укоризненно заявил Гарри, смотря в потолок, — говоря все эти гадости о геях. Я удивлен, что Малфой до сих пор тебя терпит. К тому же, Лунатик и Чарли вполне могли быть гомосексуалами. Не думаю, что людей стоит ненавидеть только потому, что они полюбили кого-то.       Но Рон и не торопился воспринимать слова Гарри всерьёз:       — Но это неестественно! Они сами выбрали это…       — Значит, вот, что для тебя любовь? – спросил Гарри, резко садясь. — Для тебя это всего лишь вопрос личного выбора? Но это не любовь. Это фальшивка. Мы не выбираем. В противном случае, именно это и было бы неестественным. И нет ничего неправильного в том, чтобы вынашивать детей, если так заложено природой. Малфой родит так же, как и любая другая женщина. И я уверен, что в мире миллионы гомосексуалов, которые посчитали бы себя обделенными в этом плане. Но это не то, что можно решать за кого-либо.       Рон всё ещё пребывал в недоумении после слов Гарри.       — Это отвратительно.