***
Когда наблюдать за мухами и Бритни стало противно до тошноты, Харли всё-таки забрали. Она дремала, когда её резко вздёрнули и надели на голову мешок. Девушка не успела опомниться, как услышала топот, удар и громкий вскрик Бейкер. Кажется, она упала на пол, застонала. Харли пыталась дёргаться, вырывалась, но с тяжёлым ударом по животу воздух резко вышел из лёгких, начиналась болезненная пульсация. И пока она всё ещё пыталась прийти в себя, её вытащили на наверх, поволокли по лестнице, периодически добавляя ударов. Девушка спотыкалась, кричала, извивалась, пытаясь вырваться. Петляющие коридоры казались ей бесконечными. В мешке она ничего не видела, но перед глазами плыли разноцветные круги от каждого последующего удара. Гулом в ушах отдавался топот тех, кто её вели, и шлёпанье собственных босых ног. Было холодно. И больно. Когда её вытолкнули на улицу, Харли тут же почувствовала на теле ледяные капли дождя, бьющие словно иглы. Пройдя считанные метры, она промокла до нитки. Девушку бросили на пол машины, на металлический пол грузовика. Мужчины впрыгнули следом и придавили к полу, полностью ограничив движения. Харли вновь постаралась вырваться, но тут её схватили за голову и со всей силы приложили о металл.***
Она пришла себя после того, как со всей силы упала на мокрый асфальт. Колено и локоть тут же отозвались болью. Сжав зубы, девушка застонала. Но тут же поняла, что теперь свободна. Относительно. Трясущимися руками она коснулась грубой ткани, но сжав её, стянула мешок с головы. Темнота. И дождь. Дождь, льющийся отовсюду. Колено кровоточило. Харли оторвала от платья кусок ткани и обмотала им рану. После этого от платья осталось одно название. И Девушка была даже рада, что избавилась от него. Поднявшись, она пошатнулась, но всё-таки устояла на ногах. Вдалеке слышался звук отдаляющегося грузовика. Смысла бежать за ним не было, да Харли бы и не смогла. Вместо этого она села обратно на мокрую землю и осмотрелась. Она знала этот район, её бросили на углу какого-то дома, в одном из окон виднелся свет от телевизора. Харли невольно позавидовала неизвестному, что в дождливую погоду ночью сидит дома в тепле, смотрит передачи и его ничего не заботит. Девушку заботило же слишком многое. Она спрятала лицо в ладонях и заплакала. Сейчас её действительно выбросили на помойку как ненужную куклу. Мальчик уже наигрался, пришёл черёд следующей. Только куски пластика не могут чувствовать. Харли же чувствовала. И плакала, рыдала навзрыд, но дождь заглушал её плачь, барабаня по металлу и шипя, ударяясь о землю. Девушка не знала, сколько так просидела, ей казалось, что плачет она здесь вечность. Холодно. Харли дрожала и съёживалась. А когда сорвала голос от рыданий и стонов, закашлялась и заплакала ещё больше. Харли не помнила своей прошлой жизни. Но она помнила, что отдала свою жизнь ему. И думала, что он тоже. Нет.***
Она падала. Поднималась. Шла. И снова падала. Цветочки на ткани уже не было видно, материя покраснела и стала бордовой. Двигаться было нельзя, но Харли наоборот заставляла себя идти. Идти быстрее. Дождь хлестал, девушка плакала, но шла. Уже не понимала куда, но шла. Район, в котором её бросили, был на окраине, Харли быстро нашла шоссе, ведущее к дому Брюса. Только на скорости двести километров в час ты пролетишь его за полчаса, а идя в кромешной тьме с раной на ноге такого успеха вряд ли можно ожидать. Девушка помнила, что одно время все газеты пестрели сводками о мета-человеке, что быстрее света. Вот уж у кого точно не было бы проблем. Она отходит в сторону от дороги и опирается рукой о ствол дерева, стонет, прижимая руку к животу. Завтра она наверняка обнаружит там огромные синяки. Если, конечно, доживёт до этого «завтра», и её не прикончит этот чёртов дождь. Харли села на мокрую траву, прячась под широкие еловые лапы. Здесь было тепло, дерево отдавало весь жар, накопленный за день. Девушка закрыла глаза. А потом упала на бок, щёку кольнули сухие иголки. Сил не было ни на что. Она не хотела думать, сколько ещё осталось пройти. Она знала, что нужно встать и спасать себя, идти за помощью. Но… Говорят, что если позвать Летучую Мышь Готэма, он придёт. Ведь правда?