***
Войдя в дом, Константин слышит странный шум. Мужчина разувается, проходит по коридору и замирает на пороге гостиной. Открывшаяся взору картина вызывает у него улыбку. Елисей лежит на полу, вытянувшись в прямоугольнике падающего из окна солнечного света. Глаза его закрыты; руки сложены за головой. Из растрёпанных волос торчат проводки наушников и тянутся к лежащему рядом телефону. Константин на мгновение теряет дар речи, а потом осторожно делает шаг в сторону парня. Тот вздрагивает и подскакивает. Наушники выпадают из его ушей. — Вы рано, — ошарашенно выпаливает Ел. Он тяжело дышит и подбирает телефон, смущённо пряча взгляд. — А что ты здесь делаешь? — спрашивает мужчина, расстёгивая пару верхних пуговиц на рубашке. Гостиная нагрелась от солнца; в доме жарко. — Да я… вот… — Елисей мнётся и явно хочет поскорее улизнуть, но Константин стоит прямо напротив выхода, преграждая ему путь, и парень признаётся: — Помните, когда мы ходили по магазинам, вы сказали, что мне не мешало бы позаниматься? Ну вот, я и решил попробовать. В спальне наверху пол холодный, а тут нагрелся, так что… — А, так ты решил последовать моему совету по привлечению девушек. — Ел как-то неопределённо дёргает плечом, и мужчина усмехается. — И что именно ты делал, если не секрет? — Пресс качал. А до этого пробовал отжиматься, но как-то не особо получилось. — Елисей натянуто улыбается. — У меня всегда с физкультурой проблемы были. Кажется, это не моё… — Глупости, — добродушно усмехается Константин, обходит неуверенно переминающегося с ноги на ногу парня и идёт в свою спальню. — Подожди меня пару минут, я переоденусь и помогу тебе. — Что? — Ел смущается ещё сильнее. — Да нет, не надо… — Поздно, я уже переодеваюсь! Елисей задумчиво прикусывает губу, окидывает себя взглядом и вздыхает, но не уходит. Когда мужчина возвращается в гостиную, парень сидит на полу, подогнув под себя ноги и послушно сложив руки на коленях. — Итак, начнём? — спрашивает Константин. Елисей кивает, разглядывая его — в спортивных штанах и футболке мужчина выглядит моложе. — Что мне нужно делать?.. В следующие двадцать минут Ел не раз успевает проклясть свою затею. Как оказалось, Константин занимался гимнастикой, когда был подростком, так что набор упражнений, которые он показывает парню, оказывается несколько больше, чем тот рассчитывал. Елисей старается изо всех сил, но всё равно постоянно смущается и начинает кусать от досады губы, когда понимает, например, что отжаться больше пяти раз для него — непосильная задача. Впрочем, мужчина относится к подростку довольно снисходительно, так что скоро Ел совсем расслабляется и перестаёт чувствовать себя, как на уроке физкультуры, где одноклассники только и ждут от него промашки, чтобы поднять на смех. Пару упражнений на растяжку Константин так и не смог толком показать, и Елисей, поначалу тихо прыснувший в кулак, под конец не сдерживается и смеётся. Мужчина прячет улыбку за хмурым ворчанием, мол, старость — не радость. — Ну что, продолжим? — Константин встаёт и потягивается, разминая затёкшую спину. — Давай я тебе покажу ещё пару упражнений на пресс. — Он у меня и так уже неплохо накачался. — Парень лежит, держась за живот и сотрясаясь от приступов угасающего смеха. — А тебе лишь бы посмеяться над стариком, — ухмыляется мужчина и протягивает Елу руку. Тот хватается за неё. — Не такой уж вы и старик… — говорит он, поднимаясь, но вдруг в глазах у него темнеет, ноги подкашиваются, и парень падает на пол, инстинктивно цепляясь за футболку Константина. Мужчина наклоняется вперёд, пытаясь подхватить его, но не удерживает равновесие и падает вслед за Елом, в последний момент успевая уберечь затылок подростка от удара об пол. — Ты в порядке? — Мужчина взволнованно всматривается Елисею в лицо. Парень открывает глаза — Константин нависает над ним, одной рукой опираясь о пол, а второй всё ещё осторожно придерживая его голову. Ел чувствует, как к щекам приливает кровь. — Да, в порядке, — отвечает он севшим голосом. — У меня просто что-то голова закружилась. — Наверное, на сегодня хватит, — шепчет Константин, и Елисей медленно кивает, заворожённо разглядывая его. Тень от мужчины позволяет парню открыто смотреть ему в глаза, не жмурясь от светящего в окно солнца, и он всматривается в потемневшие зрачки Константина, потом невольно скользит взглядом ниже и облизывает пересохшие губы. У Ела в голове словно включились огромные часы, отбивающие каждую ставшую удивительно долгой секунду до момента, когда Константин встанет, оставив его на полу, смущённого и напрочь сбитого с толку, но мужчина не спешит подниматься. Наоборот, проследив взгляд Елисея, он едва заметно усмехается уголком губ, а потом наклоняется чуть ниже, зарываясь пальцами в волосы парня. Ел ощущает его дыхание, тепло пальцев, нежно касающихся шеи, и не выдерживает — поднимает голову и прижимается губами к горячим губам Константина, чувствуя себя при этом так, словно долго балансировал на краю пропасти, боясь сорваться, а теперь сам прыгнул вниз. Следующая секунда превращается для парня в вечность. Константин замирает, не отвечая на поцелуй, но и не отталкивая Елисея, и тот неуверенно размыкает губы и осторожно проводит языком по нижней губе мужчины, готовый в любой момент услышать его раздраженный окрик… А потом Константин целует его. Осторожно и невесомо, и поцелуй получился бы почти невинным, если бы Елисей не отвечал так жадно и нетерпеливо. Он вцепляется в плечи мужчины, притягивает его к себе, и Константин успокаивающе проводит рукой по его волосам. — Не спеши, — шепчет он, прикусывая кожу на шее парня, и Ел судорожно втягивает воздух сквозь зубы. Он заводит руки за спину Константина, притягивая его ближе, впиваясь пальцами в напрягшиеся мышцы. Мужчина снова накрывает губы парня своими, и Елисей заставляет себя не торопиться, полностью растворяясь в ощущениях, а когда Константин, слегка надавив пальцем на его подбородок, заставляет его открыть рот шире и скользит языком внутрь, Ел приглушённо стонет и начинает тереться давно вставшим членом о его бедро. Мужчина воспринимает это как призыв к действию — он сжимает Елисея крепче и скользит рукой ему под футболку, проводит по животу, выступающим рёбрам, задевает затвердевший сосок, а потом медленно ведёт рукой вниз и расстёгивает пуговицу на джинсах парня. Елисей замирает, спустя секунду упирается руками в грудь Константина и пытается подняться, но мужчина не позволяет ему, весьма ощутимо дёрнув за волосы, расстёгивает его ширинку и сжимает член через ткань трусов. По телу парня проходит дрожь. Константин начинает целовать его настойчивее, прикусывает нижнюю губу, и Ел пытается оттолкнуть его, но делает это так нерешительно, что, кажется, и сам не верит в своё сопротивление, а едва Константин стягивает с него одежду и проводит рукой по члену, он и вовсе расслабляется, полностью отдаваясь во власть мужчины, понимая и покорно принимая это. Убедившись, что парень больше не вырывается, Константин перестаёт сжимать его волосы и мягко массирует затылок, словно извиняясь за вынужденную грубость. Он разрывает поцелуй, чувствуя, что Елисей едва справляется со сбивающимся от возбуждения дыханием, и приникает к его шее, проводит по ней языком, сжимая обхватывающую член руку сильнее, и вместе с дыханием изо рта парня начинают вырываться тихие стоны. Константин стискивает зубы, сдерживая себя. — Тише, у меня выдержка не железная, — предостерегающе шепчет он, целуя парня в выемку между ключицами, и Ел послушно затихает, кусая губы. Он толкается в руку Константина, и мужчина медленно проводит рукой по члену парня, лишь слегка задевая его губы своими. Елисей понимает, что Константин дразнит его, но ничего не может с собой поделать — тянется за ним, зарывается пальцами в его волосы, притягивая ближе и прижимаясь всем телом, и мужчина уже не пытается сдерживать его, зная, что всё закончится слишком быстро, и он не успеет насладиться им. Тем, как он цепляется за его футболку, тем, как он стонет, как выгибается, когда он медленно проводит большим пальцем по влажной от смазки головке… — Нет. Не надо! Я сейчас… — Елисей напрягается и снова пытается оттолкнуть мужчину, но Константин удерживает его и целует, пресекая любые возражения. Парень стонет мужчине в рот и накрывает его руку своей. Горячая сперма проливается сквозь их пальцы.***
Ел сидит в комнате, забравшись с ногами на кровать и гипнотизируя дверь. Он боится, что она откроется, но в то же время страстно желает, чтобы это случилось… «Я принесу салфетки», — сказал Константин, и Елисей кивнул, глядя куда угодно, только не на мужчину. После того, как парень кончил, в голове у него прояснилось, и разумом завладел какой-то абсолютно иррациональный панический страх, поэтому, едва мужчина скрылся за дверью своей спальни, Елисей подскочил на ноги и быстрым шагом вышел из гостиной, чувствуя, как сперма стекает по животу… Футболка, которой Ел вытер живот и руку, валяется на полу; испачканные джинсы парень стянул до бёдер. Кожу стягивает от засохшей спермы, но Елисей боится выйти в ванную, не говоря уже о том, чтобы пойти вниз. Парень понимает, что чем позже спустится, тем больше у него шансов увидеть, как прекрасно Константин умеет делать вид, что ничего не случилось, но как же хочется ничего не решать самому, а чтобы он пришёл и всё решил… Константин, естественно, не приходит. «И что теперь?» — думает парень, нервно теребя угол одеяла. Он вспоминает, как в самом начале их знакомства Константин говорил ему, брезгливо окидывая взглядом, что его не привлекают малолетки, и как сам он радовался тому, что мужчина сказал именно это и именно с такой интонацией, а всего через несколько недель с досадой кусал губы, думая, что ему нравятся женщины, и неизменно деля с ним сны. «Я же совсем не знаю его, — нехотя признаёт Ел. — Может, он просто трахает всё, что движется? Чтобы никому обидно не было. Как демократично с его стороны…» Елисей ложится и утыкается лицом в подушку. Мысли его злы, и он уже ругает себя за то, что не сдержался, признавая, что представлять Константина, прикасаясь к себе — это одно, а вот так, по-настоящему — совсем другое, но больше всего ему всё равно сейчас хочется обратно, к нему. «А ведь это был первый раз, когда я кончил не в одиночестве», — думает парень и обречённо стонет в подушку. Первый раз, с мужчиной, да ещё по его инициативе… Это ведь можно было назвать его инициативой? От обдумывания этого вопроса Елисея отвлекает шум — с улицы доносится шорох гравия. Парень подрывается с кровати и бросается к окну, но успевает увидеть лишь, как машина Константина скрывается за поворотом. Ел провожает её взглядом, проклиная себя за нерешительность.