Минору но Аяме

*** - Что же вы вчера делали в таком неприличном месте, как это, молодой господин? – Такешима изящным жестом руки обвел свои апартаменты, куда он провел парнишку. - Вообще-то я ошибся, поэтому…- Ютака слегка замялся. Он как мог избегал искрящихся глаз кагэма, а едва встретясь с ним взглядом краснел и отворачивался. - Ты знаешь, Ютака, в «Минору но Аяме» нельзя зайти просто по ошибке. Сюда притягивает только людей чего-то лишившихся в жизни. – Койю перестал изображать себя – он пытался показать себя настоящего. Этот парнишка, скорее всего, студент университета и, судя по всему, следит за прогрессом. Ему не место здесь, где время застыло. Может быть именно поэтому он чувствовал себя так неловко. - Я искал здесь вчера мою младшую сестру. Наша семья жила бедно, поэтому мы вынуждены отдать ее на заработки в это место. Теперь я могу обеспечить себя и вполне могу позволить себе содержать ее в приемлемых для существования условиях. «Как же это обыденно. Такие печальные истории случаются сплошь и рядом. Зачем этот мальчишка так разочаровал меня?» - эгоистичные мысли взрастили в душе Такешимы бешеную ярость. - «Это место»?! Сколько пренебрежения и высокомерия в твоих словах, мальчик! Что ты можешь знать о нашей работе?! Что ты можешь знать обо мне?! – кагэма начал метаться по комнате. Ютака только провожал его изумленным взглядом. – Что же ты такой правильный позволил своей сестре оказаться среди проституток? Думаешь ей было легко притворяться, будто она получает удовольствие от сношения с пыхтящим жирным чиновником?! Ты обязан извиниться прежде всего перед ней! Тебе должно быть стыдно… Ужасные картины прошлого замелькали перед глазами Койю. Издевательства старших проституток, их зависть и побои, грубые клиенты, иглы и чернила на постели…Он перестал контролировать себя, как он это постоянно делал: слезы потекли из глаз. Кагэма отвернулся, пытаясь скрыть искаженное плачем лицо. - Убирайся. И больше не появляйся здесь. Койю даже не хотел взглянуть в след юноше, которого так жаждал заполучить недавно. Он хотел быть просто несчастной проституткой, согнутой горем, своей участью, своей неволей, своим одиночеством в толпе поклонников. Добрые руки обняли дрожащее от рыданий тело Такешимы. - Я не презираю тебя. Мне даже не жаль тебя, потому что жалость раздражает. Я уважаю таких сильных людей, которые переступают через себя ради кого-то. – повернувшись к Ютаке лицом кагэма увидел его серьезным и мужественным – он даже стал казаться взрослее и выше ростом, когда говорил эти слова. А потом он улыбнулся. Койю замер – бесконечно добрая, теплая улыбка. - Извини, что я был так груб. Я не хотел тебя задеть. Мне нужно идти – уже довольно поздно… Кагэма судорожно вцепился в одежду своего посетителя и попытался приблизиться к его лицу. Юноша терпеливо отстранил его, еще раз улыбнувшись. - Знаешь, я не сплю с теми, кого я не люблю. - Мне приходится…Но это не тот случай – я люблю тебя, Ютака. – Такешима улыбнулся и начал снимать с себя кимоно. - Прекрати! Как можно полюбить человека за несколько минут?! – парень немного нервно рассмеялся. Он не привык бросаться такими высокими словами так просто. - Я довольно импульсивный, хотя по мне и не скажешь. – кагэма состроил дьявольскую ухмылку и, уже обнаженный, всем телом прижался к своему любимому посетителю. - Мне лестно внимание самой желанной проститутки, но я бы хотел, чтобы между нами ничего больше дружбы не происходило. – Уке выставил перед собой руки, создавая невидимую преграду между собой и возбужденным Такешимой. Тот не намеревался отступать. - Ты знаешь, в Древней Греции… - обнаженный кагэма встал в позу того, кто собирается долго и упорно что-то декламировать, причем делал он это с явной насмешкой, и хулиганским бесстыдством. - Все-все я понял. Ютака согласился. Согласился на эту игру, которая пока ничего не значила. Губы Койю жадно ждали его, кагэма чуть ли не лихорадило: от каждого нового прикосновения он приходил во все нараставшее любовное неистовство. Дрожащие пальцы пытались освободить тело Уке от европейского костюма, пока он находился во власти какого-то дурмана. Страсть и безумная жажда застилали глаза. Руки отчаянно пытались завладеть всем телом Такешимы, который стремился к ним, изнывая от желания. - Ты говорил…что…не бываешь в таких местах – Койю задыхаясь, улыбался и наслаждался жадностью своего сегодняшнего партнера. Ютака ничего не ответил на этот язвительный выпад – он был поглощен процессом изучения красивого тела проститутки. Гладкая бледная кожа, на которой хотелось оставить метки похоти, чтобы испачкать эту девственную чистоту. Перевернувшись на спину, Такешима продемонстрировал соблазнительный изгиб позвоночника. Кагэма взглядом из-за плеча просил поласкать его. Услужливый язык гостя прошелся по бугоркам позвонков, чем вызвал безусловное одобрение в виде нескольких приглушенных вздохов. Еще один зовущий взгляд и Ютака, повинуясь ему, инстинктивно раздвигает бедра Койю и входит в него. Их любовь не уйдет дальше одной ночи – они оба понимают это. Поэтому так раскован юноша-студент и так счастлив юноша-кагэма под ним. Удел Такешимы – доставлять удовольствие клиенту, но сейчас он и сам приходит в восторг от невинно неумелых манипуляций партнера, которые доводят его до экстаза. Ночь принимает влажные и утомленные тела любовников в свои таинственные объятия. Громкий смех юдзё и их клиентов доносится с улицы, освещенной красными фонарями, зовущими новых клиентов в лоно ханамати. Сямисен издает последний протяжный стон и прерывает свою прекрасную мелодию. Минору но Аяме затихает – только изредка слышаться мягкие шаги слуг, пытающихся быть незаметными. *** Мелодичный перезвон колокольчиков на гэта, роскошное кимоно, расшитое золотыми нитями, заколки в волосах, которыми можно расплатиться при покупке целой деревни. Прекрасный юноша-кагэма с немыслимым изяществом шествует по улицам ханамати. В белоснежной руке он держит веер, который скрывает от любопытных глаз грустную улыбку.