Я просыпаюсь от того, что в дверь мне стучат с такой силой, словно я затопила соседей. Поднимаю голову и отмечаю, что за окном еще темно, а на часах только восемь утра. Господи, и кого там нелегкая принесла в такое время?
Открыв дверь, я обнаруживаю у себя на пороге Саске, который бодрый и веселый, как никогда до этого.
— Хейва-сан, а ты чего спишь? — спрашивает он, смотря на меня такими глазами, что я скрепя сердце приглашаю его зайти в дом.
— А ты чего не спишь? — буркаю я, переводя стрелки и не понимая, зачем и почему он пришел ко мне так рано.
— Старший братик ушел на клановое собрание вместе с родителями, а мне одному скучно, — тараторит мальчик, пока ставит обувь к стенке и идет на кухню, а я за ним следом, потирая на ходу глаза, пытаясь проснуться. — Ты же пойдешь со мной на озеро? Я хочу еще потренироваться.
Я неопределенно пожимаю плечами, слушая его вполуха.
— Хейва-сан! — сказал Саске, как только я присела на стул, пока он что-то делал на кухне, и прикрыла глаза, засыпая.
— Можешь просто Хейва звать, — зевнула я, в то время как он поставил передо мной кружку с чаем. Когда он успел, может, я все-таки отключилась на какое-то время?
Я удивленно на него посмотрела. Саске был еще ребенком, которому, наверное, не было еще и десяти лет, но он каким-то странным образом отличался от тех детей, которых я раньше видела и знала. Наивный, веселый, но в то же время он словно взрослый, который просто притворяется маленьким. Наверное, из-за того, что они живут в мире шиноби, где однажды можешь не вернутся домой, дети взрослеют слишком рано.
Минато рассказывал, что все сдают экзамены, чтобы стать шиноби, и получают те странные повязки — протекторы — в доказательство. Вероятно, через несколько лет, как только Саске сдаст свой экзамен и получит протектор со знаком деревни, то сильно изменится и станет таким же закрытым, холодным и отстранённым, как его старший брат, а пока что... Пока что нужно ловить момент и наслаждаться.
— Хорошо, — кивнула я. — Дай мне только собраться.
Я ушла в свою комнату поспешно одеваясь и умываясь, чтобы отправить вместе с мальчиком на озеро, пока небо потихоньку начинало светлеть. Когда я была собрана, то вышла к Саске, который сидел за столом, поедая один из кексов, который у меня остался еще с того раза, как они приходили.
— Это же те, которыми ты нас угощала? — спросил он, болтая ногами. Я кивнула. — Мама отдала часть семье Шисуи, а Кото-сан они так понравились, что она просила маму дать рецепт, но мама только хитро улыбалась, — Саске отвернулся и заинтересованно посмотрел в окно, не замечая мою смущенную улыбку и слегка покрасневшие щеки.
— Пошли уже, болтушка, — и потрепала его по голове, подходя.
— Кто? – удивленно посмотрел он на меня большими глазами.
— Потом объясню.
— Ты вот прямо как старший братик, — начал ворчать Саске себе под нос, идя за мной, пока я доставала свою обувь, садясь и зашнуровываясь. — Он тоже вечно говорит «потом, потом», а в итоге ничего не объясняет.
Интересно, а Итачи был таким же, как Саске, в детстве, или что-то произошло, и он стал таким, какой он сейчас? Почему-то трудно было представить его совершенно другим, веселым, легким и беззаботным, а не таким, какой он сейчас.
— А зачем тебя Хокаге к себе звал? — неожиданно спросил Саске.
— Сообщить, что я буду работать в больнице, — не вдаваясь в подробности, о которых сама почти ничего не знала, ответила я.
— Правда? Так ты ниндзя-медик?
— Нет.
— А кто? — он посмотрел на меня с восторгом в глазах.
— Саске, — засмеялась я, представляя его реакцию на то, что собиралась ему сказать, а он, словно понял, уже начал хмуриться. — Потом объясню, — и мальчик снова сложил руки на груди, надувшись.
В квартале Учих было темно, холодно и пустынно, словно весь квартал в один миг вымер. Свет в домах не горел, все магазины закрыты, и даже не было ни одной кошки, которая могла бы перебежать нам дорогу. Мы без каких-либо приключений добрались до озера, в котором уже отражались первые лучи солнца, прогревая воздух. Саске пошел вперед, подходя почти к самому краю.
— Будь осторожен, — предупредила я, ожидая, что он опять ощетинится и надуется, как в прошлый раз.
— Обещаю, — кивнул мне мальчик, посмотрев недолго в глаза, а затем отвернулся и, складывая печати, начал свою тренировку.
Я недолго посидела, сложив ноги по-турецки, наблюдая за его успехами, за водой и деревьями, которые изредка покачивались, а затем легла спиной на пристань, заложив руки под голову и смотря на небо, наблюдая за маленькими облаками, которые проплывали над нами.
Шисуи был прав, когда говорил, что я все еще смотрю на мир со старыми взглядами на него. Мне стоит отпустить. Отпустить прошлое, отпустить все, во что я верила и о чем когда-либо мечтала, отпустить свои мысли, предупреждения и, что самое важное, отпустить своих родителей. Они для меня — та важная нить, которая все еще связывает со всем нормальным, что я знаю и что осознаю, и именно эта нить не дает мне сделать лишний шаг, поверить, словно тугой корсет стягивая грудную клетку и не давая вздохнуть совершенно другой и новый воздух. А если так и будет дальше продолжаться, то просто-напросто задохнусь.
Мне надо верить, что способ есть. Что есть возможность стать нормальной в том понимании этого слова, который привычен для людей этого места. Начать сначала. С чистого листа. Должен быть способ оставить в прошлом своих призраков. Это выбор, и я так решила — жить дальше. Пройти этот этап. Я могу это сделать, я смогу. Все, что мне нужно, — только начать. Возможно, есть способ как-нибудь вернуться назад, к близким, но я не могу сидеть сложа руки, не двигаясь вперед и ожидая у моря погоды.
— …Она плачет во сне? — донеслось до меня словно откуда-то издалека, и я открыла глаза, понимая, что заснула, лежа на пристани, пока размышляла.
Я увидела склоняющегося надо мной Итачи, который смотрел на меня с высоты своего роста, закрыв своей головой солнце, но лучи все равно попадали мне в глаза, заставляя неприятно щуриться. Прикрыв глаза рукой, я села, вытирая небольшие капли, которые были в уголках глаз, мысленно прощаясь с прошлой жизнью и тем, что меня с ней связывало.
— Солнце светило слишком ярко, — сказала я, не желая ничего признавать, но и опровергать смысла не было. Итачи и Шисуи, который стоял у меня в ногах, тактично промолчали, переглянувшись. Удивительно, но сегодня они были одеты в темные плащи, а не в легкую одежду, как обычно.
Я оглянулась, но Саске вокруг не было. Испугавшись, что с ним что-то случилось, пока я задремала, я начала озираться вокруг.
— Я отправил его домой, — сказал Итачи, заметив.
— С ним все в порядке? — спросила я, поднимаясь на ноги с помощью руки Шисуи. Старший брат молча кивнул.
— Тогда мне тоже стоит пойти домой, раз он уже ушел.
Шисуи глянул на своего друга, словно тот должен был мне что-то сказать, но не мог решиться. Я заметила это и подозрительно посмотрела на Итачи, который с непроницаемым выражением лица смотрел в ответ, думая, что все-таки с Саске что-то случилось, может, обжегся сильно, а я и не знала, и именно поэтому его отправили домой или, может, в больницу.
Пару секунд мы так и стояли смотря друг на друга: Шисуи на Итачи, я на старшего брата, а тот в свою очередь вскоре перевел взгляд на деревья сбоку от меня, не встречаясь ни с кем глазами. Видя, что дело не двигается с мертвой точки, Шисуи едва слышно вздохнул.
— Хочешь, покажу фокус? — неожиданно спросил он, обращаясь ко мне и пытаясь разрядить обстановку. Не понимая шутит он или говорит серьезно, я неуверенно кивнула. Откуда-то из-за спины он достал непонятного вида оружие, ручка которого была замотана бинтом, а острие было вытянуто и по форме напоминало больше рыбу. Оно не выглядело заточенным, как обычный нож, но и по виду было понятно, что если захотеть, то можно нанести человеку колющие удары. Я мгновенно напряглась, готовясь если что бежать куда угодно — хоть в озеро прыгнуть, но Шисуи заметил, что я занервничала при виде холодного оружия, и сказал: — Я всего лишь покажу фокус.
Знаю я такие фокусы — людей по частям потом находят.
— Ну, валяй, — мне удалось придать своему голосу безразличный тон, махнула я рукой, а затем скрестила их на груди.
Итачи едва заметно улыбнулся, чуть поворачиваясь в сторону друга. Шисуи зажал кончик острия меж указательным и средним пальцев, внимательно наблюдая за моей реакцией, не отводя взгляда, пока я следила за его действиями. Затем повернул к себе тыльную сторону ладони вместе с оружием, а мне показывая ладошку, затем снова вернул ее в прежнее положение, но уже без оружия, а затем повторил так еще раз, и вот у него меж каждого пальца было зажато по ножу.
— Э, — только и смогла выдавить я из себя. Итачи довольно усмехнулся, издавая странный звук.
— Понравилось? — весело спросил Шисуи, улыбаясь.
— Я так с Саске делал, когда ему было пять, — сказал Итачи, все еще ухмыляясь, смотря на Шисуи. Я легко ударила его по плечу, чтобы он перестал, а то я начинала чувствовать себя маленьким ребенком. — За что? — удивился он, не ожидая от меня такого. — Это же тебя легче простого удивить.
— Для профилактики, — Шисуи засмеялся, услышав мой ответ.
Это было так…странно. Словно мы знакомы тысячу лет, через многое прошли, и у нас есть какие-то только нам понятные шутки, а на самом деле мы знали друг друга всего пару дней. Я всегда считала, что настоящие друзья — это те, с кем и молчать не в тягость, но, вспоминая все те моменты, что мы втроем были вместе, понимала, что когда мы молчали, мне было вполне комфортно.
Если мы стали общаться после того, как встретили Новый год вместе, то можно ли это назвать новогодним чудом и одновременно подарком судьбы? Если так и дальше пойдет, думаю, мы сможет поладить друг с другом.
— Ладно, пошлите, — сказал Шисуи, развернувшись, и мы с Итачи поспешили за ним, вставая по разным сторонам от первого. – Не люблю слишком долго бывать у воды.
— Из-за своего имени*? — спросила я удивленно. Он кинул на меня диковатый взгляд, а Итачи хмыкнул.
— Да ну тебя. Я просто плавать не умею.
Они повели меня в сторону небольшого леса, и я засомневалась, что стоит идти туда с двумя парнями, у которых к тому же есть холодное оружие.
— Куда мы идем? — спросила я подозрительно.
— Я хотел попробовать технику Раннего Жертвоприношения**, — зловеще сказал Итачи.
— О, ясно, отлично, ну, расскажете потом, а я пошла, — сказала я, мгновенно поворачиваясь и идя в обратном направлении, если повезет, то еще успею уйти по добру по здорову. За спиной раздался звонкий смех Шисуи, который разнесся по всей округе.
— Да ладно тебе, я же пошутил, — сказал Итачи, мгновенно оказавшийся возле меня. Кажется, он как-то расслабился после того, как меня сравнили с пятилетним Саске. Одной своей рукой он обвил мою талию, в то время как я, сопротивлялась, пыталась сбросить с себя ее, крепко сжимая и подняв, развернул в обратном направлении, а затем поставил на землю, отпустив и убирая руку. — Если не доверяешь нам, то на, держи, — он протянул мне такое же оружие, с которым Шисуи показывал мне фокус.
— Да оно мне, как вам словарь Ожегова. Я не успею вас этим даже поцарапать, как вы свои огненные шары выдуете.
— Какой словарь? — не понял Шисуи.
— Потом объясню, — махнула я рукой, но на всякий случай взяла этот странный нож, который даже не знала, куда пристроить. И, наплевав на весь здравый смысл и голос, который просто орал в голове, заглушая все остальные мысли, пошла за этими двумя.
— Как это называется? — спрашиваю я, чтобы хоть как-то отвлечься от не очень приятных мыслей.
— Кунай, — мгновенно ответил мне Итачи.
Нет, все-таки отвлечься никак не получается.
Крепко сжимая в руке оружие так, что у меня аж костяшки заболели, я шла, готовая в любой момент плюнуть и, развернувшись, уйти. Казалось, они это тоже понимали, и поэтому незаметно, пока я забылась в своих мыслях, перестроились, и я снова оказалась между ними, как тогда в храме, отрезая мне путь на случай побега. Вот попала так попала. Я услышала, как Итачи позади меня хмыкнул, и нервно сглотнула — вот, что бывает, когда решила один раз не послушаться голоса разума.
— Как там Микото-сан? — спросила я нервно, пытаясь отвлечь хотя бы одного из них и, если получится, сразу в кусты и галопом домой.
— Нормально, — услышала я за спиной, понимая, что голос убийственнее и холоднее, чем обычно. Понятно, этот мне не по зубам, попробуем со вторым.
— Шисуи, а твою маму зовут Кото-сан?
— Да, — я поняла по его голосу, что он нахмурился. — А откуда ты знаешь?
— Саске сказал.
— Правда? — сказал он удивленно, оглянувшись на меня через плечо. Вот он, мой шанс! Я приготовилась пробежать мимо него, оттолкнуть, но не заметила корень дерева и запнулась об него, упав прямо в руки Шисуи, который успел быстро среагировать и повернуться.
— Ты чего?
— Да задумалась что-то, — протянула я, заглядывая ему в глаза. Позади меня кое-кто очень многозначительно хмыкнул. — Вы же не собираетесь это жертвоприношение на мне тренировать?
Он удивленно посмотрел на меня, молча.
— Слушай, — протянул он, протягивая руку к моей голове. — А ты головой не ударилась?
Я фыркнула, вставая.
— Да никто не собирается тебя убивать, успокойся уже, — сказал Итачи, проходя мимо и поднимая кунай, который я выронила, когда падалa, и снова забирая его себе. — Ты живая ценнее.
— Что ты имеешь в виду? —нахмурилась я, но он оставил мои слова без ответа и пошел дальше, не останавливаясь.
— Только после Вас, — сказал Шисуи, когда я перевела на него взгляд, ища объяснения хотя бы у него.
Через пару минут мы вышли на небольшую поляну, которая со всех сторон была окружена деревьями плотным кольцом. Итачи и Шисуи остановились подальше от центра поляны, переглядываясь. Думая, что это знак для меня, чтобы я дальше не шла, я села на землю по-турецки.
— Раннее Жертвоприношение, — начал Итачи, снимая вслед за Шисуи плащ и кидая его на землю рядом со мной, — это тайдзюцу, то есть боев..
— Я знаю, что такое тайдзюцу, — прервала я его и по глазам поняла, что это ему не понравилось, но он ничего не сказал и просто молча пошел в центр поляны, где уже ждал Шисуи.
Шисуи был выше Итачи на пару сантиметров, а также волосы у последнего были длинные, перевязанные красной резинкой, когда у Шисуи они были коротко стрижены, но несмотря на это они были очень похожи.
«Конечно же, похожи, — саркастично подумала я. — Они же, блин, родственники».
У Шисуи за спиной висел небольшой, короткий меч, который был привязан к задней стороне его правого плеча. Он стоял, уперев одну руку в бок, и что-то рассказывал Итачи, пока тот его внимательно слушал ,иногда кивая или отвечая первому. На меня не обращали ровно никакого внимания, решая какие-то свои важные вопросы, и снова я почувствовала себя как в детстве: мальчишки увидели новую машинку или стрелялку и напрочь забыли, что существуют девочки. Мне даже интересно стало.
Шисуи начал жестикулировать, что-то объясняя и пытаясь показать это руками, а Итачи кивал. Наконец, когда с объяснениями было покончено, а я уже успела знатно заскучать, рассматривая деревья и поляну, то у мальчишек началось какое-то действие.
Итачи резко и неожиданно схватил друга за плечо и, словно подлетев, перепрыгнул через него, пока Шисуи то ли специально, то ли не ожидая такого напора, застыл на месте, не двигаясь. Хотя Итачи сделал это с очень быстрой скоростью, и я не была особо удивлена, что Шисуи не успел среагировать. Затем, все еще держась за его плечо, покрутил его вокруг своей оси, словно тот был пушинкой и, перебросив через себя, бросил Шисуи на землю.
Ох, еб… Если бы со мной такое сделали, то меня бы уже после того, как он перепрыгнул, держась за плечо, надо было собирать по кусочкам. А тому хоть бы что — поднялся на ноги через секунду после того, как соприкоснулся с землей, и показал Итачи большой палец.
— Молодец, — донеслось до меня. — Но в следующий раз приложи больше силы.
Больше?! Больше силы?! Если он приложит больше силы, то ты пополам переломишься и позвоночник сломаешь. Может, он просто головой уже успел приложиться и не соображает, что говорит? Я вспомнила, что Шисуи говорил, что организм шиноби более выносливый, чем я думаю, но все равно как-то настораживает.
— Ты в порядке? — крикнула я, желая удостовериться. Шисуи и мне показал большой палец, кивая. — Сколько пальцев я показываю? — крикнула я, показывая три.
— Скажи, что три, — услышала я голос Итачи, видя, что он усмехнулся.
— Эй! — я встала с земли.
— Честно, со мной все в порядке, не переживай ты так, — и они снова вернулись к тому, на чем я их прервала.
После того, как Шисуи был удовлетворён тем, как Итачи выполняет это движение, они перешли к обычному спаррингу друг с другом. Я пыталась уследить за их движениями, но возникало ощущение, словно я выпадала на пару мгновений из реальности, потому что какие-то движения либо появлялись из ниоткуда, когда кто-то стоял в совершенно другом месте, либо так и не заканчивались. Они двигались слишком быстро, то появляясь, то исчезая временами, а потом снова появлялись, но ничем другим, кроме рукопашного боя, они не пользовались, наверное, решили не сразу травмировать мою психику, а постепенно.
В какой-то момент мне почему-то вспомнился урок биологии в школе, когда нам рассказывали о том, как самцы оленей дерутся рогами за самку, и усмехнулась, наблюдая за ними. Итачи мгновенно повернул голову ко мне, отвлекаясь и пропуская удар, получая кулаком по животу. Мне стало неудобно, что это случилось из-за меня, и до конца боя я старалась вести себя тише воды, ниже травы. В конце концов мне надоело смотреть на то, как они лупят друг друга и бьются всем, чем только возможно, о землю, заставляя каждый раз бояться, что что-то да переломают, поэтому легла на спину, снова разглядывая небо.
Все время, которое оставалось до конца праздников, я проводила в квартале Учих. Мне нравилось быть там: тихо и уютно, хотя когда я оказалась там в первый раз, то испугалась, зарекаясь даже проходить мимо него в будущем, но я привыкла из-за того, что находилась там в компании Шисуи и Итачи, которые помогали мне при любой непонятной ситуации. Тем более в квартале Учих не было почти никого, кто был бы не из клана темноволосых, кроме разве что меня, которая появлялась слишком часто в его стенах и уже через пару дней начала сливаться с людьми, живущими там, поэтому на меня не сильно обращали внимание.
Втроем мы часто гуляли по кварталу и разговаривали о разном, попутно он — Шисуи, потому что Итачи предпочитал просто молча идти — успевал объяснять, где и что находится. Я внимательно слушала, запоминая все, что мне говорят, а если я вдруг не понимала и пыталась не подать виду, он словно знал меня уже тысячу лет и понимал, когда я что-то скрывала, начинал говорить проще, чтобы до меня дошло.
Саске в первые пару раз рвался походить вместе с нами, но когда понял, что мы просто гуляем по окрестностям и ничем особенным не занимаемся, то ушел, сказав, что ему нужно тренироваться, чтобы стать таким же сильным, как его старший братик.
Пару раз мы иногда засиживались у Итачи дома, а Микото, которая все время была дома, но старалась не попадаться нам на глаза, была рада: то ли от того, что я смогла хоть с кем-то начать общаться, то ли от того, что ее сын нашел себе еще одного друга. Итачи, правда, от этого не сильно изменился; ему, вроде, стало свободней со мной после стольких проведенных часов вместе с Шисуи, что он не всегда был таким тихим, холодным и отстраненным. Холод от него иногда волнами накатывал на меня, но такое случалось нечасто, и поэтому я перестала сильно бояться и избегать его, как в новогодний день, но все равно Шисуи играл между нами роль своеобразного «буфера», который позволял нам свободно общаться.
Утром последнего дня я как обычно отправилась в знакомый мне квартал. Я по привычке шла в своем пончо, которое, казалось, приросло ко мне — настолько часто я его носила. Шисуи даже начал шутить, что ничего, кроме этого пончо, тех странных штанов — джинсы — и обуви — кед, которые я обуваю каждый раз, как выхожу из дома, у меня нет. Но на самом деле я носила только эту одежду для того, чтобы у меня осталась хоть какая-то частичка меня, которая, как и я, была не из этого места. Это было важно, даже несмотря на то, что я попрощалась с той жизнью.
Я почти прошла самое «сердце» квартала, где было много различных магазинов, кафешек и лавок, которые содержали разные семьи Учих, когда мой взгляд за что-то зацепился, и я остановилась.
Это была лавка, в которой продавались всевозможные виды сладкого. За застекленным прилавком, который стоял на самом видном месте и зазывал, манил всех посетителей, чтобы они подошли к нему поближе, было множество разных тортов, конфет и какое-то странного круглого вида сладкое на палочке.
В прошлой жизни я не испытывала никаких проблем с деньгами и могла покупать все, что мне хотелось и когда хотелось, но сейчас, когда у меня в кармане всего пара копеек, которые остались у меня после того, как потратила почти все на лекарства, я чувствовала себя попрошайкой, который не видел такой вкусной и красивой еды, который не ел в течение долгого времени, и просто стояла, едва в силах держать рот закрытым.
— Ой! Здравствуй! А я-то тебе и не заметила, — весело поприветствовала меня продавщица за прилавком. — Ой, а глаза-то у тебя какие красивые, такие редко у нас встретишь, — и она мгновенно прищурилась, — а ты что тут, кстати, делаешь?
Я не отрывала взгляда от прилавка, в то время как живот предательски заурчал, потому что я мгновенно вспомнила все сладости, которые когда-либо ела в жизни, попутно вспоминая их вкус, пока от меня ждали ответа и с каждой секундой все подозрительней смотрели. Наверное, сейчас эта женщина решит, что я и есть обычная попрошайка, которая с грустным видом смотрит на еду, и с криками выгонит меня, поэтому надо идти туда, куда я шла.
— Извините, — делаю легкий поклон и пячусь назад, но врезаюсь в кого-то.
Мгновенно оборачиваюсь, чтобы снова начать извиняться и как можно скорей уйти, но обнаруживаю удивленного Шисуи.
— Мам, ты чего? — говорит он, обращаясь к женщине за прилавкам, а я удивленно начинаю мотать головой туда-сюда, смотря то на него, то на ту, что он назвал мамой. — Это Хейва-тян. Помнишь, я рассказывал тебе, — говорит он с нажимом, как-то странно, пристально смотря ей в глаза.
Она смотрит на меня с недоверием, прищуром, а затем, осмотрев меня еще раз с ног до головы, ее глаза расширяются сначала с удивлением, а потом уже с тихим ужасом, словно в любую секунду я могу накинуться на неё и голыми руками разорвать ее на кусочки.
Надо было раньше уйти или вообще не останавливаться – теперь она точно решит, что ее сын общается с какой-то беднотой.
К моему удивлению, она начала кланяться мне с особым усилием и просить прощения, что она со мной так обошлась, но я, все еще не понимая, что происходит, останавливаю ее, говоря, что все нормально.
— Вы хотели что-то купить? – говорит она. — Можете выбирать все, что угодно, за счет заведения, — она нервно сглатывает. — Из-за того, что я плохо о Вас подумала.
— Нет, спасибо, ничего не нужно, — говорю я с легкой улыбкой. Даже если я хочу что-то, моя гордость не даст мне просто так воспользоваться этим предложением.
Наступает неловкая тишина, и я не знаю, куда себя пристроить. Я бы могла уйти, но собиралась встретиться именно с Шисуи и Итачи, один из которых сейчас стоит подле меня, замерев точно так же, как и я. Немного нервно, не осознавая, почему она так резко изменилась и смотрела на меня немного с ужасом, я бью в ладошки, пока мама Шисуи смотрит то на меня, то на своего сына.
— Ну… я пойду?.. — спрашиваю я неуверенно, решая, что им, наверное, нужно поговорить вдвоем. И, не дожидаясь ответа, поворачиваюсь и ухожу.
Даже если бы мне сказали, что она его мама, то не поверила бы, пока не услышала «мама» из его уст. У них не было никаких общих черт лица, кроме разве что темных волос и глаз, но тут они у каждого встречного и поперечного, так что это не то доказательство, которому можно всецело верить.
Получается, эту женщину — маму Шисуи — зовут Кото-сан? Та самая, о которой говорил Саске, и та самая, которой, видимо, так понравились мой кексы, что она выпрашивала у Микото их рецепт. Наверное, она хотела и их тоже продавать у себя в лавке сладкого. Я чуть улыбнулась, почувствовав гордость за себя и за свои кулинарные способности.
— Я буду вечером, — донесся до меня голос Шисуи, и через минуту он догнал меня, поравнявшись.
Он молчал, а мне было неловко.
— Ты не похож на маму, — все-таки решилась сказать я.
— Да, знаю, — он слегка улыбнулся. — Я копия отца.
— М, — протянула я, — понятно.
Я надеюсь, что он все-таки объяснит, что за странная сцена произошла пару минут назад, или просто о чем-то заговорит, как обычно, но он молчал, а мне изнутри грызло любопытство.
— Шисуи, что это было? — не выдержала я и посмотрела на него. Он отвернулся от меня, засунув руки в карманы и осматривая ближайший дом. Я хмыкнула, потому что знала Учих достаточно для того, чтобы понять, что ответа ждать не стоит.
***
Меня снова отвели в лес, как будто других мест в этом селении и не было, чтобы погулять. На улице уже давно стемнело, и стало немного прохладно из-за ветерка, который редко, но дул. Со временем на небе появлялись звезды, которые светили очень ярко, и видно было многие созвездия, которые я не видела до этого момента. Если ты всю жизнь живешь в городе, то тебе очень повезет, если сможешь разглядеть хотя бы созвездие медведицы, не говоря уже о других, но тут звезды были словно на ладони, немного освещая землю.
— Тебе не холодно? — спросил Шисуи.
Даже если бы мне было холодно, то сейчас я была не в состоянии понять, так это или нет: я завороженно смотрела на небо, не желая отрываться от него ни на секунду.
— Нет, — выдохнула я.
Они показали мне место, в котором они часто раньше бывали, когда были младше. Здесь было очень много хвойных деревьев, уже сейчас покрытых зелеными иголками, а впереди нас был резкий обрыв, который я благополучно сначала не заметила и уже давно бы валялась внизу, обмываемая речкой со слабым течением, если бы не железная хватка Итачи, которая остановила меня.
Изредка слышался щебет птиц далеко в лесу или прямо рядом карканье ворон, из-за которого я пугалась и начинала озираться по сторонам в поисках нарушителя тишины, но и он вскоре затих, оставляя только едва слышный звук воды, которая текла внизу.
Я легла на камень, который стоял чуть поодаль от обрыва, что и повторили за мной вскоре оба Учихи, ложась рядом. Камень был большим, что позволяло нам спокойно лежать, устроившись удобно, и не касаться друг друга.
Спокойствие, единение с природой и умиротворение — именно это мы ощущали в эту секунду. Я рассматривала небо, чувствуя себя прямо как Наташа Ростова, когда она любовалась небом, не желая ложиться спать, ведь и вправду «эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало».***
— Смотрите, — сказала я, вытягивая руку и показывая на небо. — Вон там созвездие льва, а вон там — рыб.
— Как ты можешь знать, где какие созвездия, но не знать, как нужно вести себя в храме? — легко рассмеялся Шисуи. Итачи, который лежал по другой бок от меня, согласно хмыкнул.
— Ой, ну вас, — притворилась я обиженной, — лежите дальше, не зная, что над вами.
Шисуи начал трястись от сдерживаемого смеха.
— Продолжай, — тихо сказал Итачи. Я повернула к нему голову, ожидая, что встречусь с ним взглядом, но он смотрел на небо, закинув руки за голову.
— Вон там — созвездие Ориона, — указала я вверх. — Похоже на песочные часы, а в правом нижнем углу расположена яркая звезда — Ригель.
Итачи едва заметно кивнул, когда я кинула на него быстрый взгляд.
— Откуда ты это знаешь? — удивился Шисуи.
— Я любила уроки физики в школе, — сказала я тихо. — Астрономия была одной из моей любимых тем.
Мы замолчали, думая каждый о своем, и я придавалась воспоминаниям, но быстро заставила себя не думать об этом. Прошлое — в прошлом, и нечего его ворошить. Казалось, словно все вокруг нас тоже замерло, щебета птиц и журчание реки тоже не было слышно.
«Все затихло и окаменело, как и луна, и ее свет, и тени***» — вспомнила я неожиданно отрывок из романа.
— Я завтра ухожу на миссию, — неожиданно прервал тишину Итачи, сказав эти слова настолько тихо, что я подумала, что мне послышалось.
Разорвав тишину, он разом нарушил всю идиллию этого момента, заставляя вернуться в реальность и вспомнить всю жуткую правду этого мира: с миссий иногда возвращаются не все.
— Куда? — отчего-то мне показалось, что в этот раз он пойдет не на кабана охотиться. Я приподнялась на локте, повернувшись к нему.
— В "Страну Гор", — мы посмотрели друг на друга, повернувшись. Шисуи, который слушал нас, казалось, даже не дышит. — Это недалеко, и я быстро вернусь, — и я поняла, что он только что соврал мне.
— Хорошо, — сказала я спокойно, ложась обратно. — Удачи, — произнесла я безразлично.
Мне был неприятен тот факт, что мне только что попытались навешать лапшу на уши, словно я полная идиотка, но если ему так угодно — хорошо. Мы никто друг другу, так просто застряли на стадии "друзья-знакомые", поэтому я не должна волноваться, что он уходит на какую-то миссию, хотя то, что он меня об этом предупредил, уже удивляет.
— Вон там созвездие Рака... — вернулась я к своему занятию, собираясь с мыслями.
— Нет сокращений. Остановка сердца, готовьте дефибриллятор. Заряжайте на двести.
— Есть.
— Приготовились, разряд… Ну что?
— Вижу синусовый ритм. Давление поднимается.
Я резко села, услышав, словно кто-то говорил мне прям в ухо эти слова. Я обернулась, думая, что кто-то пришел, а мы и не заметили. Шисуи, заметив это, приподнялся на локтях, и я смогла разглядеть, что он нахмурился.
Показалось или нет? Показалось?
— Ты чего? — спросил он недоуменно. Итачи тоже это насторожило, и он приподнялся, повторяя позу Шисуи.
— Вроде… слышала что-то, — сказала я неуверенно. — Показалось, наверное.
На меня с разных сторон озадаченно смотрели две пары черных глаз, которые в темноте выглядели немного зловеще из-за светлого оттенка кожи.
Неожиданно легкие закололо, и на мгновение я не могла сделать вздох, словно мне кто-то резко вдарил в солнечное сплетение. Я хватала ртом воздух, но не чувствовала его. Шисуи с нескрываемым ужасом и непониманием смотрел на меня, пока я пыталась думать о том, как себе помочь, но ничего не выходило.
Итачи, поняв, что я не могу ни вздохнуть, ни выдохнуть или даже выдавить из себя хоть какое-то слово, резко поднялся, моментально оказываясь за моей спиной, схватил руки, одну заставляя согнуть в локте за спиной, чтобы ладошка оказалась меж лопаток, а вторую поднимая вверх над моей головой, уперся коленкой в спину, заставляя корпусом нагнуться. И мне удалось сначала шумно выдохнуть, а потом начать дышать, хватая воздух ртом.
— Я в порядке, — сказала я, тяжело дыша. — Просто в горле пересохло, — нагло врала я.
Создалось чувство, что у меня что-то было в горле, оставляя неприятные ощущения, и я поспешно закашляла, чтобы убрать его. Прокашлявшись в ладошку, я посмотрела на нее и замерла в ужасе.
— Что там? — почувствовал Итачи, который все еще упирался мне коленкой в спину, несмотря на то, что я уже выпрямилась, что моя спина моментально напряглась.
— Ничего.
— Хейва, — строго произнес Шисуи, потянувшись рукой к моей ладони, но я успела убрать ее под пончо, прислоняя к холодному камню, в то время как Итачи поджал губы, увидев, что я сделала.
— Я же сказала — ничего, — вторя ему тону и говоря с нажимом, повторила я. — Пошлите домой, — и поднялась на ноги с помощью Шисуи.
Итачи смотрел на меня убийственным, холодным взглядом, но сохраняя при этом непроницательное лицо. Он пошел в сторону леса первый, мы с Шисуи — за ним.
Когда мы спустились с камня, я обернулась и посмотрела на него: в том месте, где я лежала, был четкий окровавленный отпечаток моей ладони.
***
Я проснулась в пять утра из-за непонятного, но ясного желания, что мне необходимо пойти на пробежку. Встав с кровати, я натянула на себя одежду и отправилась навстречу холодному утреннему воздуху, вдыхая его полной грудью. Побегав по своему району и его окрестностям примерно два часа, я возвращаюсь обратно домой, чувствуя приятное покалывание во всем теле, приняла душ и отправилась в больницу, чтобы услышать все подробности, которые мне не сказал Минато, и узнать побольше о том месте, где я отныне буду работать.
