***
После прощания с Оливией, нашим героям осталось преодолеть небольшое ущелье. За ними были яркие, белоснежные ворота, которые украшали две статуи балерин. Они делали пируэт, создавая из движений арку ворот. В ущелье музыка хлынула отовсюду. — Именно из-за ущелья музыка распространяется вокруг. Тихо прошептал Санс, но из-за эхо, его было сложно не услышать. Фриск всегда любила слушать игру на скрипке, это действительно захватывающее. Внезапно заиграла скрипка вместе с органом. Это создавало угрожающую мелодию. Сказочные ворота отворились и из них вышли две девушки. Они были абсолютно противоположны. Словно чёрный и белый лебедь. Шея, верхняя часть рук, ноги были покрыты перьями, а сзади ползли крылья. Рост у них был одинаковый, почти ростом с Санса. Чуть выше. У той, что слева были вороные волосы, фиалковые глаза. На голове кепка. Из одежды обтягивающие джинсы, топик с надписью «Хип-Хоп ЛА-ЛА-ЛЕЙ»***
Сначала разделяться не хотелось, но дружеская атмосфера успокоила девушек. — Вы уже слышали про наш город? — заговорила необычайно плавно идущая особа. — Нет, — сказала Фриск первая. — Это город, в котором живёт каждый танцор. От балета до хип-хопа. Я с сестрой заправляем этим городом и так как у нас нет стражей, то мы стараемся лично встречать людей. Моё имя Серенита. Можно просто Нита. Её серебряные пёрышки заиграли в ярко белом коридоре. Потолки были безумно высокими, но окон не было. Свет излучали стены, что похоже были сделаны из кристалла и впитывали солнце. Она внезапно остановилась перед огромными воротами и похлопала крыльями три раза. Двери отворились, открыв огромный зал…***
Санс наслышан о дружественности города, но всё это было через чур подозрительным. Его мысли никак не покидала тревога, в то время как Папирус, словно собачка, следовал за тёмной особой. Внезапно она заговорила: — Не стоит так волноваться. Ваши подруги в хороших руках в отличие от вас, — она остро улыбнулась и вновь заговорила — Я Гуэмма, можно просто Эмма. А вы? Папирус и Санс? Вашу четвёрку все знают, не удивляйтесь так. Только вот к нам стражи по ваши головы не приходили и мы не будем вас сдавать. Это город танцев, а не войны, чёрт возьми! Впереди были огромные чёрные ворота. Темноволосая вытянула крылья и величественно похлопала ими. Двери отворились, а внутри была гигантская гардеробная. Шкафы до высокого потолка были набиты одеждой, а посредине стояли стилисты. — Это у вас Меттатон лицо красит? — спросил шокированный Санс. — Ага! — гордо заявила Эмма.***
Именно в этих гардеробных наряжали путешественников в костюмы. Ведь в этом городе есть правило. Каждый хоть раз сюда вошедший, должен исполнить танец. — Но я не умею танцевать! — Испугалась Фриск, когда на ней уже зашнуровывали платье. — Наша музыка особенная, она сделает танцором даже калеку, — Нита шутливо улыбнулась. — Почему я должна терпеть это издевательство?! — Возмущалась Чара, каждый раз сжимая нож, когда стилист притрагивается к её волосам. Но девочку задобрили шоколадом. — Это обязательно. Не волнуйтесь. Просто маленькая забава для людей нашего города.***
Папирус уже был готов. Белоснежная рубашка с рюшами у горла. Роза в кармане. Чёрные, узкие штаны по пояс. И начищенные туфли. В такой одежде обычно танцевали танго и Папирус не сопротивлялся. Хотя сказал, что если с его одеждой что-то случится, то он запретит поставку спагетти в их город. С Сансом было труднее. Он использовал магию, чтобы избавиться от стилистов, убегал, улетал, но крылатые твари всё-таки поймали его. И чтобы тот сильно не рычал со своими шутками: «Одежда для не костлявых пёрышек», они одели его в похожую на оригинал одежду. Широкие, чёрные штаны с двумя полосками по бокам, сникерсы, кепка и синяя курточка. Под низом чёрная футболка. В общем, увидев себя в зеркале, он сказал: — Танцполными костями наряд.***
Когда приготовления были завершены, то в тёмных плащах четвёрку вывели за странное здание. Были сумерки, но здание сияло. Видимо тоже из кристалла. Когда ребята встретились, то облегчённо вздохнули. Все кроме Фриск сняли капюшоны, что не осталось незамеченным Сансом. Чара пошла к кристаллу посмотреть на своё отражение, но кристалл видимо ничего не отражал: — Чара, не волнуйся, ты просто неотразима, — подколол её Санс. Она только кинула в него пару ножей и всё. Невинная дружеская улыбка. И где она их только берёт? Как потом оказалась, они стояли за огромной, полукруглой сценой, а спереди собираются люди посмотреть на выступление четвёрки. — И так, сейчас слушайте, — приказал строгий голос Эммы. — вы выйдете на сцену, а дальше делайте так, как велит сердце. Выступать будете парами. Сначала мелкая с Папирусом, потом наша скрытная с жирнокостным, — Чара сразу дёрнулась. Видимо с этой девкой они подружатся. — Уяснили? Все разом кивнули. На сцене заговорил нежный голос Ниты: — Дорогие жители города Парапа. Сегодня к нам прибыла четвёрка добрых монстров. Они будут исполнять два танца попарно. Первый-полу танго. Второй Хип-балет. Пожелаем им удачи. Раздались хлопки. У Чары всё внутри треснуло. Впервые она испытывает такой страх перед сценой. — НЕ ВОЛНУЙСЯ, ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС С ТОБОЙ!!! — Хоть и звучало это неуверенно, но слова тёплой мазью легли на душу. Она попыталась успокоиться. Уговорить себя, что это только один раз. Всё ради спасения Фриск. Когда она сняла плащ, Папирус опешил, а Санс удивлённо поднял брови. Хоть малышка и была невысокой, но ей идеально подобрали короткое, красно-чёрное платье под цвет её глаз. Сейчас, в 14, она выглядела на все 16. Красные губы, роза, заколотая на волосах. Чара покраснела и крикнула: — Перестаньте пялится, придурки! Это всё ради Фриск! Папирус, ни секунды не сомневаясь, взял Чару за руку и сам покраснев, сняв плащ, повёл даму на сцену. Её платье сзади немного прикасалось пола, а спереди было коротким. Сердце выбивало такие басы, что колонок не надо было и стоило музыке заиграть, как тело само нашло партнёра. На эту минуту музыки всё вокруг исчезло. Словно это зачаровывало. Словно она сама звук, что подчиняется мелодии. Ноги на низеньких каблучках приподнимались, крутились вокруг Папируса, пока тот плавно поддерживал её, то заматывая к себе, то отталкивая. Глаза ни на мгновения не покидали глаза партнёра, душа пела. Даже Папирус не ожидал от себя такого, он долго не мог прийти в себя, никогда не прижимал Чару в опасной близости, никогда не ловил её в падении. И в конец он передаёт ей розу. Казалось, невидимые души просто сияли. Никто не видел их так чётко, как Фриск. Тёмная душа Чары просто окутывала всю сцену тёплым свечением, а весёлая и спокойная душа Папируса билась в бешеном ритме. И ей стало ещё страшнее. Чара не уходит, а убегает со сцены и даже не дожидаясь Папируса, вся красная хватает плащ и шустро убегает в сторону гардеробного зала. —Нет! Нет! Глупость! Быть не может! Этот весь танец бред! — Кричала она, вся краснея от переизбытка чувств, а Папирус, словно зачарованный, вышел и даже не понял, что произошло. За этим всем сёстры наблюдали с широкими улыбками. Шатенка не могла прийти в себя после танца её друзей. Золотоглазую окатило холодной водой. Всё тело трясло, конечности вновь онемели. Все эти хлопки и сцена настолько пугали, что живот скрутило. Она плюхнулась на траву, всё ещё дрожа, как осиновый лист. —Фриск?! Всё хорошо? — Санс резко подбежал, смотря, как слёзы льются из её глаз из-под капюшона. —Не хочу. Не выйдет, — голос тоже дрожал. Нита подбежала к девушке и закрыв той глаза, что-то прошептала. Дрожь как рукой сняло. —Всё нормально… Если не хочешь… —Нет! Так не пойдёт! — зарычала старшая сестра. — Это закон города! Хочешь подорвать их доверие? —Ты думаешь только о себе! — огрызнулся Санс, помогая Фриск встать. —Нет, не ссорьтесь из-за меня. Я… Я пойду, — добавила Фриск. Младшая сестра ничего не могла сказать. Закон города действительно должен остаться нерушим, но бедная девушка чуть сознание не потеряла… —Я наложила на тебе заклинание успокоения. Будь решительной. Это всё, чем я могу помочь, — Ответила целительница. —А что если я не хочу? — левый глаз Санса угрожающе загорелся. Фриск успокаивающе положила свою руку на его и помотала головой. —Не стоит. Я сама. Я справлюсь, просто поддерживай меня, — Эти слова были словно успокаивающим. Глаз как по приказу затух и он даже слова сказать не смог. Пока заклинание работает, нужно действовать. Папирус до сих пор не оклемался от танца и упёршись головой о кристалл, что-то бубнил себе под нос. Умытая и в нормальной одежде, хладнокровная Чара уже заняла место в зале с желанием понаблюдать со стороны на то, как должен был выглядеть их танец. Золотоглазая сделала несколько уверенных шагов вперёд. Нажала на кнопочку и тесный плащ упал на землю. На ней была чёрная пачка, расшитая золотистыми узорами, что выделялись благодаря её глазам. Спина полностью оголена, нежная, тонкая. А широкая и бархатная юбка шла до икр. Пуанты тоже были чёрными, они прочно обвивали тонкие ноги. На атласной пачке чётко выделялась белизна и хрупкость кожи, что так долго провела под землёй. На спине виднелись небольшие шрамы от биения плетью, но казалось, это только приукрашивало картину чёрного лебедя. Волосы были заколоты в высокий пучок и их украшала золотая заколка в виде бабочки. Насколько волосинок упали на шею девушки. А от холода её кожа покрылась мурашками. Хрупкие плечи дёрнулась. —Вау! Хорошая работа, Серенита! Она могла бы сбить тебя с места самых прекрасных монстров на земле! —Она самый красивый человек во всём мире, — улыбаясь, добавила Серенита. — Точнее, пока она хочет быть такой. Я знала, что ей подойдёт это платье. —У тебя глаз намётан, — обсуждали Фриск девушки, пока Санс приходил в себя. Его мир словно был перевёрнут и что-то лишнее без разрешения пробралось в душу. Ещё тогда, в лесу, когда он прикоснулся к её душе, но сейчас, это терзало его изнутри. То желание, которое он никогда не испытывал прежде. Никогда даже не думал, что захочет так сильно прикоснуться не просто к кому-то, а именно к ней. Узнать на собственных костях, какая её спина, раны, полностью… Словно удар молнии вновь проник в его тело. И косточки на секунду задрожали. Глаза тоже дрожали, руки тянулись, но он стоял и просто с жаждой наблюдал. Наблюдал, как она тихо ступала на ступени по которым он должен был её провожать. Глаз загорелся сам по себе, а он даже не заметил этого. Перед его глазами было его всё. И тут он услышал звук, который означал только одно-биение своего же сердца.