Есть люди, как наркотик — знаешь, что нельзя, а тянет. А есть люди, как торт — сладко, вкусно, но уже тошнит.
***
— Ну-ну, милая, отчего в твоей душе такая буря, отчего все эти слёзы? — Ториэль очень сильно разволновалась. От четвёрки давно вестей не было, и тут — одна девушка вся в слезах врывается в её дом и, глотая слёзы, путает слова. — Тори, я всё забыла! — рыдая, говорила заплаканная девушка. Монстриха закрыла двери и повела милочку на диван. Та закрывала красное лицо руками. — В каком это смысле всё забыла? — удивилась белошерстая, поглаживая по спине золотоглазую. — Моя память — не моя, я запуталась! Я не знаю кому доверять, с кем говорить, и вот я здесь. Я даже не понимаю почему?! — совсем не сдерживаясь, она так горько плакала, что горло начало болеть, а глаза жгло. Путаясь в собственных словах, она не в силах была даже ситуацию нормально объяснить. — Ох, дорогая, я не совсем понимаю… — Ториэль совсем запуталась, у неё было много вопросов, но она не могла завалить ими Фриск так резко. Всё ещё нежно поглаживая девушку по спине, она пыталась ласково успокоить её. — Тише… Всё хорошо, ты дома. Успокойся, я принесу чай из роз и пирог, а ты умойся и сними этот плащ. Ториэль пошла на кухню, а Фриск, ориентируясь на том, что уже помнит, пошла в ванную и умыла заплаканное лицо. Глаза были красными, волосы спутаны, а выражение несчастное. Опять вспомнилось то старое зеркало в подземелье. Было отвратительным чувствовать, как настоящие воспоминание слились с фальшивыми и не до конца понятны, и как бы Фриск не разбирала всё по полочкам — слишком много узлов. Она вышла из ванной и, оставив плащ на вешалке у дверей, вернулась на диван. Тут-то и подоспел пирог с горячим напитком. Знакомый вкус смог немного успокоить шальные нервы. Тори нетерпелось расспросить обо всём девушку, но она понимала, что золотоглазой нужен отдых. — Тори, скажи, — с каждым словом озвучивать мысли становилось труднее и голос предательски ломался, — меня действительно зовут Фриск? Может… Может… И это не… не правда? — сдерживая камень, сбивалась она. — Нет, это правда. Тебя зовут Фриск, а я Ториэль. А троица, с которыми ты отправилась в путешествие: Санс, Папирус и Чара. — А Азриель? — Ториэль замерла. — Кто? — удивилась она. — Это мальчик, с которым я… как мне кажется… провела всю свою жизнь. Хотя теперь я знаю, что это не правда. Или не знаю… О господи, помоги мне… — Как он выглядит? — ошарашенно спрашивала монстриха, забыв о печали девушки. Но Фриск ни капельки не обиделась. — Он похож на тебя, белый монстр с рожками и вытянутой мордочкой. Ториэль не знала, как на это реагировать. Её глаза задрожали, и она решила, что пора бы наведать своего бывшего супруга. — Ты уверена? — мысли о другой троице вылетели из головы. — Да, а что? Что случилось? — Нет, ничего. Тебе нужно отоспаться. Завтра раскажешь мне, что да как, — Ториэль словно вошла в туман и больше ни на что не реагировала, её глаза уставились в пустоту, и это не понравилось золотоглазой. — Но сейчас только шесть! — Да… шесть, — полностью исчезнувши в своих мыслях, повторила дракониха и, забрав поднос, отправилась на кухню. Фриск искала помощи, но не получила её. Может, действительно забить на всё и отправиться спать? Она так и сделала. От всех этих воспоминаний голова только раскалывалась, и, не думая ни о чём, она зашла в комнату и повалилась на мягкую кровать. Обнимая подушку и не зная кого именно представлять на её месте, шатенка так и уснула.***
Троица шла по заснеженным лесам, Санс опять использовал магию, чтобы поскорее добраться к Гриллбз, по дороге он рассказывал ребятам о том, что произошло. — Еб*ть ты лох, — прокомментировала тупость скелета Чара. — САНС, ТЫ НЕ В СЕБЕ, АТДАХНИ!!! — Ну спасибо за поддержку. Я уже отдыхаю, если ты об этом. Санс спокойно лежал на диване, рассуждая, когда именно и как эффектно появится. Было не сложно понять, где она и куда направляется, на континенте он слышал каждый удар её души. Возможно, это хорошо, но невозможно вытерпеть, когда она так сильно страдает. Возвращаться на золотое поле не было смысла, ему было понятно, что её уже там нет и она спокойно спит у мадам, но всё-таки так просто отпускать свою «добычу» он не собирается. — И КСТАТИ, ЧАРА, ВЫБИРАЙ С ВЫРАЖЕНИЯМИ!!! — Папочка нашёлся, — цыкнула она. — Он тебе только в папочки и годится, мелкая, — посмеялся лентяй. — Заткнись, тупоголовый! — Ты не права, я ещё тот остряк, — он подмигнул. Шутка удалась. Такая вот была атмосфера, пока они шли в Гриллбз. — САНС, МОЖЕТ УЖЕ СЛЕЗЕШЬ С ДИВАНА?! — А зачем? — переспросил Санс, лежа на летающем диване. — Я его потом верну, я оставил записку, что оставлю его в баре. — ТЫ БЕССОВЕСТНЫЙ! — От слова бес, — добавила Чара. …Так вот мирно выглядела атмосфера со стороны… — Кстати, странно, что в последнее время за нами не охотятся стражи, вокруг так спокойно, — заметила красноглазая. …Но… — ЭТО ВСЁ БЛАГОДАРЯ АНДАЙН! — гордо заявил Папирус, мелкая надулась. — Ты так много говоришь о своей Андайн, может, будешь встречаться с ней!!! — сложив руки на грудях, разозлилась бестия и отвернулась. В этот момент Санс пролетел за её спиной, положив руки под голову и прошептав: «Кто-то ревнует!». Папирус же посмотрел на мелкую, покраснел и еле сказал: — НО ЗАЧЕМ ВЕЛИКОМУ ПАПИРУСУ КТО-ТО КРОМЕ ЧАРЫ? После этого, по давней традиции, смущаясь, они тихо шли возле друг друга и молчали, Санса прикалывало смотреть на это. Всегда, но не сейчас, поэтому он закрыл глаза и задумался. …За их яркими улыбками скрывалась тоска. Знакомое сооружение встретило их теплом и уютом. В этом заведении никогда не было драк, тут ты забываешь о проблемах и даже преступники тут полностью свободны. Тюремщик спокойно болтает с зеком, а богач с бедняком, все тут равные, и каждый, хоть раз побывав в этом баре, запомнит дорогу к нему навсегда. А за дверью бара была зима, северные хребты. Везде снег и ветер, зайти внутрь было блаженством. Идеальное месторасположение для этого места. Троица находилась почти на другом конце света от Фриск, но скелет мог в любую секунду перенестись к Ториэль в дом, без любых преград. Почему он не сделает этого, спросите вы? Потому что он понимает золотоглазую, ей нужно прийти в себя и разобраться с мыслями, скорее всего, она даже не посмотрит в сторону скелета.***
В зале заседаний все словно онемели. Некоторые монстры совсем сознание потеряли, а потом гордо называют себя старейшинами, маразматики. Асгор, забыв про управление эмоциями, окаменел и смотрел на похожего на него монстра. Ему казалось, мир сошёл с ума или он, похоже, съел слишком много булочек с маком (1). Азриель снял свой плащ. Он был немного старше, взрослее и выглядел мужественно, не похож на 14-летнего мальчишку, но король чувствовал своего сына сердцем. — Выйдите все, — пробормотал король, но не все среагировали. Потом он ударил рукой по деревянному столу, и тогда все подорвались, голограмма исчезла, и в скором времени в хрустальной комнате остались только он и его потомок. — Ты мне видишься? Это магия? — Нет, папа, это я, — спокойно говорил Азриель. Сейчас ему было страшно, что его не примут. Прошло так много времени с тех пор, как он исчез и запланировал измену, но кто бы мог подумать, что всё сможет изменить девочка из подземелья. — Быть не может. Ты так вырос… — Это правда я… Отец… Прости, что я сбежал… — мальчик сжал губы и его детская сторона стала проявляться. — Я-я, так скучал по тебе и…и маме. Простите меня… Но Асгор уже не слушал, он крепко обнял сына, и Азриель расплакался. В душе он так сильно скучал по дому, по отце и маме, по любви и по Чаре. Им было так весело вместе. Словно тяжёлый камень упал с души, и он так же крепко обнял своего папу. — А где мама? — Отставим твои вопросы, у меня их куда больше! — Асгор широко улыбался и никак не мог отпустить Азриеля, а когда сделал это, они пошли пить свой любимый чай с розами. Идя по знакомым коридорам, Азриеля пробирала ностальгия. Он помнит, как гулял тут с родилями, а вон на того стража уронил арбуз с третьего этажа, вот же крику было. Когда жители замка замечали Азриеля, все поражённо замирали и роняли челюсти вместе с вещами в руках. По замку слухи разошлись так же быстро, как размножаются бактерии в хороших условиях. — Где ты был всё это время? — не заканчивал расспросов Асгор. — Я жил на острове, я нашёл землю за морем, — немного нервничая, отвечал Азриель. — Но почему? Почему… — король хотел спросить, почему он сбежал, но понял, что сейчас не время. — И как тебе там жилось? Разговор шёл мирный, иногда они оба срывались и начинали рыдать, а иногда смеялись над воспоминаниями. Сейчас они направлялись в гостиную, в которой мило хихикали девушки. Громко открылись двери, и скелетонша с тремя особами резко замолкли и поклонились. Ист королю, а троица — юному принцу. — О, вы всё ещё здесь? — весело заявил король. — Мы сейчас же покинем помещение! — разволновалась Ист, увидев принца. Но ещё больше растерялись Вивиана, Ремурра и Актавия. Они смотрели на повелителя в поисках ответов, но тот спокойно кивнул и заговорил вместо короля: — Всё хорошо, спасибо вам девушки, вы прекрасно прикрывали меня, но я решил вернутся домой, — он нежно улыбнулся, и девушки тотчас расслабились. — Я вижу, вам многое прийдётся мне рассказать… Но не успела закончить великая мохнатая туша, как его перебила туша поменьше: — Сначала ты расскажешь мне про маму, где она? — Асгор скривился, в глазах пролетела мимолётная боль, и Азриель понял, что это разговор не для посторонних ушей, девушки тоже это заметили. Они направились на выход, но перед выходом Ремурра остановилась и положила руку на плечи парня. Тот благодарно кивнул, и дверь захлопнулась. Дримурры присели, и король начал рассказ: — После того, как ты пропал… Я… Я подумал, что во всём виноваты люди. Сначала я мирно допрашивал их, но никто не отвечал… Ты знаешь, как это бывает… Когда не получается по-доброму… Твоей маме не понравилось истребление людей, особенно после слуха, что в барьере появилась лазейка, — король замялся и стал нервно водить глазами по столу. — И она ушла? Впрочем, я не удивлён, — вздохнул парень, но Асгора это удивило. — В смысле? — Вы с мамой слишком часто ссорились, однажды бы это произошло. — Хех. Мне жаль. Скажи, как ты стал таким большим? Всего пару лет прошло. Какой-то год. — Почти два. — Мда, долго же ты водил нас вокруг носа. Ты растёшь сынок! — Азриель был рад такой резкой перемене темы, и вот настало время просить помощи. — Папа, я понимаю, что не имею права просить что-либо, но я наделал много ошибок… Я стёр память двум людям и одного убил. Случайно, и мне искренне жаль, — Азриель занервничал. — Но с этим ничего не поделаешь. Но вот… Девушки, которым я стёр память, они очень важны для меня, и мне хотелось бы вернуть им память, но я не знаю как. — Ох, это большая проблема! Понимаешь, если возвращать память силой, это безумно болезненный процесс, но потом ты будешь полностью отличать фальшивую правду от реальной. Легче, но дольше вернуть память самостоятельно. Процесс идёт природно, но пока он не завершится, человек может либо преодолеть всё, либо сломаться. Иногда память вообще не возвращается… Похоже, это случилось с твоей Чарой, но кто вторая девушка? Стирать память… Я не буду винить тебя, наверное, у тебя были причины… — Ох… А что бы ты предпочёл сделать? — Знаешь, я бы вернул память силой: монстры слабые, и они ломаются быстрее людей. Так, кто же эта вторая особа? — ещё раз повторил король, более напористо. — Её зовут Фриск, она тоже человек и подруга Чары и тех двух скелетов, что живут на севере. — Эта та мелкая преступница! — возмутился Асгор. — Что? Что она сделала?! — удивился Азриель. — Она внаглую пришла и начала требовать освобождения людей! — по-детски нахмурился король. Сначала Азриель переварил информацию, а потом громко засмеялся: — Да-а, это похоже на Фриск, что я знаю! Бьёт прямо в цель! Эх… — его лицо резко погрустнело. — За что она и поплатилась памятью. Но она не заслужила этого, поэтому я хочу, чтобы ты вернул память им обеим! Азриель понимал, в его ситуации требовать не стоит, но это было слишком важным, чтобы не относиться к этому серьёзно. — Ладно, но они будут наказаны! — продолжал ворчать Асгор. — Только через мой труп! — И ты тоже наказан! Домашний арест! — хмыкнул в ответ папа. И они оба засмеялись. Потом Азриель стал рассказывать про путешествие, про остров и про маленькую забастовку. За окном уже горели звёзды, а они всё болтали. Азриель получил своё прощение, но всё ещё не простил себя сам.***
На севере, у бара Гриллбз лежала на снегу троица и наблюдала за луной, что только-только прояснилась на тёмном небе. Они все наелись вкусной еды, и сейчас никого ничего не волновало. Ну, почти никого. В звёздах старший скелет продолжал видеть сияющие от радости глаза девушки, а в тусклых — её слёзы. С каждый секундой он всё больше и больше понимал, во что по уши влип, но всё же был не против. Он уже и забыл, когда именно это началось. То ли тогда, около сцены, когда он увидел её в платье, то ли, когда коснулся души, а возможно, даже ещё тогда, в гостиной у Тори, когда почувствовал лишнюю душу в доме. Теперь он не помнит этого точно, ведь чувства такая штука, что запудрит все мозги, даже если их нет. Он засмеялся от своих мыслей и поддразнивал своими шутками дрожащую Чару и Папируса, что пытается её согреть. — Эй Папс, это тебя Гриллби научил горячим фразочкам? — Заткнись! — разозлилась от смущения Чара и пихнула в глазницы скелета снег. — Мелкая…! — Санс обещал себе не материться, но для него это было хуже, чем съесть ложку безумно холодного мороженного, всё отмерзает! — Остуди голову, костлявый! А то Гриллби её тебе нагрел! — ЧАРА, НЕ СТОИТ ЗЛИТЬ САНСА, ОН ВЕДЬ ПРОСТО ШУТИТ! — встал на защиту Санса Папирус. — Я засуну ему его шуточки в несуществующий зад! — рычала Чара. Вытрусив из головы снег, он не сдался: — Смотри, Чара, а то сейчас именно твой зад в оп… — теперь Сансу прилетело от Папируса, прямо в лицо. Сначала все стояли не двигаясь, а потом Чара засмеялась в голосину. Так началась бесконечная война Чары с Папирусом, против Санса, который прятался за деревьями и в ответ бросал снежки, только с помощью магии, поэтому они всегда попадали, пролетая по невозможным траекториям. Битва превратилась в игру, а потом, запыхавшись, все вновь попадали под деревья. — Ну всё, мне нужна моя мягкая кровать и душистая ванна! — первой сдалась Чара. — А МНЕ МОИ СПАГЕТТИ! — А мне ничего, как и всегда! Троице друзей нравилось вот-так-вот проводить вечера, вот только сейчас им не хватало ещё одной фигуры рядом. Всем им. — Кстати, Папирус, а у скелетов есть язык? — поинтересовалась Чара, после этого вопроса зрачки Санса потемнели и, заволновавшись, он отодвинулся. — ЭМ, ЧАРА, А ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЭТО? — подозрительно прищурившись, переспросил высокий скелет. — Ну, я видела фильмы, где парень и… — Я ПОНЯЛ, Я ПОНЯЛ, БОЛЬШЕ НИ СЛОВА!!! САНС!!! ГДЕ МАЛЫШ ВЗЯЛА ЭТИ ФИЛЬМЫ??!! — Нет, чувак, я такого не смотрю, — еле сдерживаясь, чтобы не заржать, ответил низкий. — Это я у Ториэль взяла, — нахмурилась Чара и сложила руки на груди. Санс уже ел снег, чтобы не заржать. Папирус весь раскраснелся, пытаясь понять, ЧТО ИМЕННО она смотрела. — НУ, ЧАРА, Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ТАМ ВИДЕЛА… — нервничая начал скелет. — НО ИДИ СЮДА И НАКЛОНИСЬ. Чара так и сделала, а потом Папирус очень тихо что-то прошептал ей на ухо и показал, на секунду между их лицами проскочила искра. Она покраснела и села обратно, подогнув колени к груди. — Прости, я больше не буду спрашивать. — ДА ЛАДНО! ЭТО ЖЕ НЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ! — Папирус положил ей костлявую руку на голову и поёрзал волосы. — Угу… Где-то там вдали, старший скелет давился снегом… — Кстати, а где мы ночуем сегодня? — спросила бестия. — СЕГОДНЯ У НАС ДОМА, НЕ ХОЧУ НАПРЯГАТЬ БРАТА С ВЕЧНЫМИ ТЕЛЕПОРТАЦИЯМИ. КСТАТИ, ЧТО ОН ТАМ ДЕЛАЕТ?!!? — Санс! Ты только жёлтый не ешь! — БРО! ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЕЩЁ ЕСТЬ, ТО Я КУПЛЮ ТЕБЕ КЕТЧУП!!! Спустя некоторое время Санс вернулся, и они все дружно направились к деревянному уютному дому скелетов. Он находился немного отдалённо от самого городка, но не выглядел жутким, а даже наоборот, около него всегда была весёлая атмосфера. А всё потому, что Сансу лень снимать рождественские гирлянды. Но это, возможно, не так уж и плохо. Внутри тоже было уютно. Дом обставляли ещё родители скелетов, и после мх смерти там мало, что изменилось, хотя теперь комнаты Папируса и Санса отдельны, а подвал за домом намертво закрыт. Дом был небольшим, но двухэтажным: достаточно места, чтобы уместиться братьям. — Фуф, дом, милый дом, — выдохнул Санс и завалился на любимый диван. Чара упала на коврик у камина, а Папирус уплёл на кухню, чтобы проверить, не украли ли его спагетти. Он считал, что монстры могут украсть его спагетти, потому что они великолепны. Но всё осталось на месте. Включив телик, Санс начал листать каналы. Все словно сговорились против него и начали запускать любовные драмы, и куда бы он не жал — везде слёзы и сопли: — Да вы что, издеваетесь?! — возмущался скелет, пока наконец-то не включил Никелодиум, тут-то и Чара подключилась, а потом и Папирус. — ЭЙ, РЕБЯТ, МНЕ КАК-ТО СТЫДНО ПЕРЕД ФРИСК, ОНА ТАМ СТРАДАЕТ, А МЫ ПОПКОРН ЕДИМ И ФИЛЬМ СМОТРИМ. — Она сейчас спит, — ответил Санс. — Ну да, ты-то у нас ВСЁ знаешь, наверное, вы даже сны видите одинаковые! — пробурчала Чара, злая на такую безответственность. — А может, и видим, а тебе, что, завидно?! Что вы все одно и то же заладили с вашей Фриск! Если бы я случайно не тупанул, то так бы и оставил её на острове! Вместо того, что бы прочесать полсвета! — Санс слез с дивана и ушёл в комнату. — О! Теперь диван свободен, — Чара залезла на диван, ни секунды не сомневаясь в своих словах. — ЧАРА, ЗАЧЕМ ТЫ ТАК ЖЕСТОКА С НИМ??!!? — обиделся и высокий скелет. — Если на этого лентяя не надавить, то ничего толкового не выйдет! Вот с тобой просто, у тебя всё на лице написано, а он начинает косточки прочищать! — Чара подперла рукой головушку и стала хавать попкорн, смотря «Артур и минимонстры». Потом и младший брат Санса присоединился.