***
Джей слышал сплетни и шёпотки за спиной. Никто не верил, что «королева» продержится рядом с королем преступности Готема больше пары месяцев. Джокеру быстро надоедают старые игрушки. А то, что стало неинтересным, ненужным — мусор, который надо выкидывать. Так думали люди, мысленно сочувствуя девчонке, что сам психопат иногда называл своей королевой. Тот, кто смел просто бросить на неё слишком долгий взгляд, обнаруживался на утро с простреленной головой. Люди боялись, не осмеливались больше на завистливый шёпот, только думали, ждали, пока мужчине наскучит очередная пассия. Так проходили месяцы, пока Джокер не вернулся однажды один — злобный, измотанный, как всегда бывает после драк с Бэтменом. Прислуга Джея прячется по углам, чтобы не попасть под горячую руку. Ждут, пока злодей не придумает, как подпортить жизнь летучей мышке. Но мужчина словно забыл о своём заклятом враге, его интересует нечто иное. Зачем Джокеру нужно проникнуть на секретный правительственный объект? Он не объясняет, да никто и не спрашивает — мало ли, что в голове у психа. Предположения самые разные — одно изощрённее другого. Немногие знают, сколь банальна правда. Король всего лишь спасает свою королеву. Да, именно так, словно в детских сказках, как бы наивно это ни звучало. Даже нарядился для неё. Им почти удаётся. Мужчина уже целует свою королеву, на губах которой играет безумно счастливая улыбка. Не просто безумная, как раньше, а именно безумно счастливая. Но их идиллия не длится долго. Опять разлука. Джокер злится на всё вокруг: на слишком медленный самолёт, на ракету, на кучку отморозков, возомнивших себя героями, на Аманду Уоллер — кукловода в этом театре смерти, — где-то в глубине души злится и на себя — упустил! Не смог. Проиграл. Такие вспышки ярости для шутника редкость — одно дело беситься из-за Бетси, которому просто повезло; из-за неудачников в своей команде, совсем другое — когда злость на себя разъедает душу. Слишком странно. Слишком нелогично даже для Джокера***
Злость не отпускает ни на секунду, лишь усиливается, когда он увидел цель. Не щадить никого, чем больше трупов и крови, тем лучше. Не стоит шутить с шутником. Невысказанный приказ словно летает в воздухе, не нуждаясь в произнесении. Мужчина, кажется, не доверяет своим «цепным шавкам», отправляясь на штурм вместе со всеми. Пусть глупцы считают, что это лишь месть, у самого короля преступности цель иная. Харли удивлена, испугана, нет, даже шокирована. В какой-то момент она уже поверила, что останется здесь навсегда. Зачем Джокеру так рисковать и возвращаться? Не зачем, — твердит то, что люди назвали бы здравым смыслом. Квин смеётся над собственными мыслями: какой к чёрту здравый смысл? Он исчез, растаял там в кислоте вместе с прежней Харлин Квинзель, теперь смысл в одном — ждать, лелеять себя глупыми надеждами о том, что её Пирожочек вернётся да потихоньку сходить с остатков ума, кои, быть может, сохранились в этой хорошенькой блондинистой головке. Отчаиваться, делать вид, что готова сбежать, смеяться в лицо врагам. Джей не хотел бы видеть свою Харли сломанной (если он вообще о ней ещё помнит). Именно в этот момент дверь камеры кто-то вышибает мощным ударом ноги. Квинн, до этого потягивавшая отвратительнейший кофе (хоть какой-то) и пытавшаяся сосредоточиться на дешевом романчике, смотрит на мужчин широко открытыми глазами. Сознание озаряет догадка: «Всё-таки пришёл!» Джокер несколько секунд смотрит в её глаза, ещё более яркие, более безумные, более… родные? Скидывает шлем, обнимает Харли чуть ли не до хруста ребер. — Ты вернулся, Пирожок? За мной? — Харли часто-часто моргает, чтобы он не заметил непрошенные слёзы счастья на ресницах, её лицо озарено улыбкой. Мужчина улыбается в ответ. Впервые с момента её пропажи улыбается искренне. — Для тебя — всё, что угодно, тыковка, — отвечает он, прежде чем поцеловать Харли. Они — король и королева преступного мира Готэма, самая яркая и сумасшедшая парочка, которую видел этот серый город когда-либо. И не дай Бог кому-нибудь обидеть королеву.