Мгновения

Самое сложное в том, чтобы быть человеком, это то, что всегда приходится следить за чувствами других людей, дабы ненароком не растоптать их гнилым словцом. Еще сложнее не раздавить чувства тех, кто дорог, кто любим, ведь тогда слов «прости» в любой ситуации будет катастрофически не хватать, и чувство вины не отступит. Гинтоки точно знает, что такое чувство вины. И знает, что никогда не умел держать язык за зубами, не сдерживая едкие комментарии в чью-либо сторону. Слишком большому количеству людей пришлось от него отвернуться, прежде чем он понял, что некоторые слова ранят сильнее меча Белого демона. Оттого он и понял, что какую-то категорию людей стоит держать на расстоянии, чтобы вновь не отпустить какую-то малоприятную правду о них. Терять – вот что Гинтоки лучше всего умеет, а сейчас ему просто необходимо избавиться от этого таланта. И нет никого лучше на роль возлюбленной, чем Кецуно Ана, на которую Гинтоки может смотреть, может отвечать ей, а она и не услышит, не ответит и не примет близко к сердцу даже его редкие едкие замечания. Идиллия, состоящая из ее монотонной речи в прямом эфире и его иногда появляющихся комментариев. Таких красавиц, как Кецуно Ана, нужно еще поискать, но в огромном Эдо полно по-настоящему прекрасных девушек. Но главная беда в том, что каждая из них никогда не уживется с Гинтоки и его скверным характером. Он точно знает, что всего несколько грубых слов могут разрушить хрупкое начало, не дав возможности окрепнуть. Ни одну девушку Гинтоки не знает настолько долго, чтобы он ее не раздражал или она не держала на него обиду. Таэ просто просит его заботиться о брате, Аяме даже не знает, что ей нужно на самом деле, Кагура вообще девчонка да еще и сродни младшей сестре для него. Старая карга всего лишь старая карга, Тама даже не человек, а Кьюбей даже не может стерпеть прикосновения мужчин. Ну, а с другими он и не настолько близок, чтобы... Ах да, есть же еще Тсукуе. А Тсукуе просто Тсукуе. Он вроде бы хороший человек: в меру вспыльчивый, в меру благородный и каждой характеристики в нем на самом деле « в меру», просто длинный язык с этим немного не вяжется. Но даже несмотря на его комментарии, у него есть еще одно качество, которого настолько же много.

Гинтоки всегда приходит на помощь, если его позвать. И это именно то, что Тсукуе ценит в нем больше всего.

Казалось, что одна только отзывчивость делает его в разы лучше, закрывая его самый главный недостаток. И сердце ее совсем не болело, не было неприятного покалывающего чувства тревоги, когда Гинтоки снова сломя голову бросался кому-то – едва знакомому – на помощь. Потому что Тсукуе знает, что когда-то она с Гинтоки тоже была едва знакома и ей также требовалась помощь. Чувство зависти оттого, что Гинтоки снова уходит к кому-то, а не к ней, Тсукуе тоже не гложет. Частичка ее души радуется за него и гордится тем, каким Гинтоки может быть самоотверженным. Умом Тсукуе понимает: это та часть жизни Гинтоки, которая делает его самим собой, и отобрать ее будет не то что несправедливо, а сравнимо гибели для него. Но лучше всего этого Тсукуе понимает, что Гинтоки не принадлежит ей и никогда не принадлежал, что его жизнь продолжится, даже если Тсукуе внезапно исчезнет из нее. Йошивара – это то, что у нее всегда было и что осталось. Стальное небо открыло дорогу настоящему, голубому светлому и чарующему со всеми его тучами, облаками и, конечно же, ярким солнцем. Гинтоки был тем, кто вернул Йошиваре небо, кто дал ей новый свет и дорогу, которой Тсукуе не могла нарадоваться. Она думала, что как только над Йошиварой появится настоящее небо, все заключенные здесь женщины почувствуют эфемерный вкус свободы. Ну, а теперь ей стало не хватать свободы: на этот раз настоящей, а не ее подобия. Йошивара снова становилась тюрьмой, где Тсукуе оставалась всего лишь одним из ее многих стражей. Ее миссия заключается в том, чтобы она стерегла и не выпускала никого. И самое странное то, что Тсукуе до сих пор не может разобраться в том, кому будет помогать спаситель Гинтоки: ей нужно спасение от своей роли, девушкам Йошивары – от Тсукуе. Это самые тяжелые мысли Тсукуе, которые, впрочем, никогда не укрывались от зоркого глаза Хиновы, истолковывающей всегда все по-своему. – Я думаю, что если он узнает, что ты скучаешь по нему, – произносит Хинова, – то он непременно придет. Хинове не нужно произносить имя, чтобы Тсукуе поняла, о ком идет речь. Ей слишком хорошо известно, о ком Тсукуе чаще всего думает и почему. – У Гинтоки и без меня полно дел, – сразу же хмуро отвечает Тсукуе. – Он не станет тратить драгоценное время на то, чтобы развеять чью-то скуку. – А я и не говорила о скуке, – тихо и совсем незло смеется Хинова. – Я имела в виду тоску. Румянец расцветает на бледных щеках Тсукуе, годами не видящей солнца, и девушка спешит отвернуться. Однако ее смущение все-таки не укрывается от глаз Хиновы. Тсукуе спешит скрыться, пробормотав что-то вроде «Мне пора заняться делом», а Хинова просто провожает ее ласковым взглядом. – Глупая-глупая Тсукуе, – качает головой Хинова. – Хотя и он не понимает, насколько ты ему дорога. Но Тсукуе уже не слышит ее. Оставшись наедине с собой, она вновь придается своим мыслям о Гинтоки. Слова Хиновы не идут из головы. Сладкая ложь, заставляющая в душе Тсукуе теплиться маленькой надежде на что-то, что заведомо обречено на неудачу. И она теряется в тяжелых думах на несколько часов. Тсукуе одна. И всегда будет одна, пока она часть Йошивары, пока она лидер Хьякка. Она будет одна, пока верит в глупые слова Хиновы, говорящей о том, что Гинтоки придет ради нее сюда. Это всего лишь глупые фантазии, которым не суждено… – Йо, Тсукуе, – знакомый голос заставляет Тсукуе обернутся, потому Гинтоки и вправду последний человек, которого она ожидала встретить в Йошиваре. – Что ты тут делаешь? – скорее растеряно, чем сурово спрашивает Тсукуе. – Узнал, что ты хотела видеть меня, – говорит Гинтоки так спокойно, что смущенная Тсукуе дивится. Осознание того, что Хинова была в чем-то права накрывает ее волной, и Тсукуе непроизвольно улыбается. Ничего не понимающий Гинтоки чешет затылок и пытается не смотреть на внезапно ставшую такой милой Тсукуе, которую, похоже, совсем не пугает его прямолинейность. А Тсукуе не может перестать улыбаться. И не может только оттого, что душу греет мысль о том, что Гинтоки приходит, потому что и ему этого хотелось, а не потому, что Хинова его попросила прийти. Тоска уходит. Сердце наполняется благодарностью.