Моя слабость

— Какие приказы отдать солдатам, сэр? — Перекройте все границы. Они не должны покинуть нашу территорию. — Я закрываю глаза и стараюсь глубоко дышать, чтобы обуздать свою ярость. — Постарайтесь не сеять панику среди мирных жителей. Лишний бунт нам сейчас ни к чему. — Елена быстро записывает что-то в своем блокноте. — Поймайте их, как можно быстрее. Свеколт кивает, произносит: «Так точно, сэр», и выходит из моего кабинета, оставляя меня наедине со своими мыслями. Несколько минут я сижу на месте и не двигаюсь, а потом достаю личный дневник Татьяны. Старая, серая и потертая обложка на которой выцарапана одна дата 15.04.19**. В этот день она стала повелительницей огня. Мне никогда не понять эту ведьму. Она может завоевать весь мир одним взмахом руки, но боится даже собственной тени. Боится своего дара и называет его проклятьем. Боится причинить боль. Я не имею ни малейшего понятия, как убедить её в обратном, но сейчас это не главное. Нужно найти Татьяну и возможно в этом дневнике я найду какую-то зацепку или подсказку. Я открываю блокнот и смотрю на аккуратные мелкие буквы и понимаю, что не найду здесь ни одного ответа. В этом дневнике она писала все, когда находилась в лечебнице. Здесь все мысли, чувства и страхи этой девушки. И возможно, это мой шанс понять её. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я — чудовище. Я нормальная девушка и это все просто ужасный сон. Скоро я проснусь и все вернется на свои места. Я больше не буду кошмаром, который не умеет управлять огнем. Я снова вру себе. Я делаю это постоянно, но мне невероятно страшно, потому что я не могу контролировать это. Мне-страшно-но-никто-этого-не-понимает. Все относятся ко мне, как к чудовищу. Но я не такая. Но я не хочу быть такой. Не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу-не-хочу. Видимо, мои желания здесь не учитываются, но ведь так всегда во сне. Да? Я перечитываю эту запись снова и снова, стараясь запомнить каждое слово. Это первая запись, которую она сделала в этом дневнике. Но уже в тот момент она считала себя чудовищем. Что же сделали с ней эти люди, которые называют себя врачами и родителями? Как можно внушить пятнадцатилетнему подростку, что она чудовище, способное разрушить весь мир? Как можно так относится к своей единственной дочери? У меня возникают очередные вопросы без ответов. И все они касаются Татьяны. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, и думаю-думаю-думаю о ней. Где она сейчас? Что с ней сделал Валялкин? Она жива? Она ненавидит меня? Мне очень жаль, что я не такая, как все. Пожалуйста, простите меня за мое проклятье. Я правда никогда не хотела быть такой. Я очень сожалею, что огонь внутри меня. Я правда пыталась избавиться от него или контролировать. Но у меня ничего не получается и мне страшно-страшно-страшно. Простите меня за это. Я не хочу причинить кому-либо вред. я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред-я-не-хочу-причинить-кому-либо-вред. Но это не возможно контролировать. Я откладываю дневник в сторону и смотрю перед собой, но ничего не вижу. Мои мысли далеко-далеко рядом с рыжеволосой ведьмой, которая за свои восемнадцать с чем-то лет видела только ненависть в глазах окружающих её людей. Я ненавижу себя за то, что заставил показать её свой дар таким грубым способом, но по другому она бы никогда не вызвала огонь. Она слишком сильно боится своей силы, своей сущности. И этот дневник очередное подтверждение моим мыслям. Мне нужно заняться важными бумагами, но я не могу сосредоточиться на чем-то конкретном, кроме её дневника. Мои мысли постоянно возвращаются к Татьяне и я не могу ничего с этим поделать. Чем больше я стараюсь не думать о ней, тем чаще её образ всплывает в моей памяти. Мне нужно вернуть эту девушку, иначе я сойду с ума, находясь в этом месте. Меня утешает мысль, что никто не станет скрывать их у себя дома, страшась гнева правителя, а значит поиски завершатся значительно быстрее, чем я рассчитывал. И тогда все вернется на свои места.