Лук и звёзды.

«Боги умирают, когда про них забывают.» Нил Гейман. - А ну пошёл отсюда, пацан! – орал на всю дорогу булочник, кидаясь в удирающего парня камнями, - ишь, чего удумал! Булки у меня воровать! «Все люди, однозначно, идиоты» так думал этот парень, сидя в телеге и жуя булку, - «ему, что булочки жалко было?» за всю свою долгую жизнь, а прожил он не мало, он убедился, что люди дураки и был в это уверен. Это был самый обычный парень. Лет, наверное, пятнадцати, с виду. И ничего такого в нём не было: большие серо-зелёные глаза, волосы цвета соломы, таскал он за собой посох, в виде палки с закорючкой, но было в нём одно но… Он был богом. - Хорошо, что я бог, - он был рад этому. Конечно, богом быть гораздо лучше, чем человеком. Боги бессмертны. Они рождается, когда его придумывают люди, а они придумывают очень многое. Для бога очень большое значение играет его имя. В нём заложено всё: его характер и смысл существования. Этого парня звали Дагда, что, в переводе с языка кельтов, означает «хороший бог». И вправду он был очень хороший , тем более ему повезло – он был богом ветра и путешествий, а, значит, он был свободен! Духи леса, например, привязаны к своему дому. - Парень, а ну просыпайся, хватит тебе тут дрыхнуть! - и с этими словами огромный волосатый извозчик спихнул его с телеги. - Эй! Больно же! – завопил Дагда. - Ой, ой, ой! Какие мы нежные, принцесса из Лондона! – с этими словами задул ветер, телега покачнулась, и извозчик упал с телеги и плюхнулся лицом прямо в грязь, - да я тебя! Паршивый ты мальчишка! Бежать, бежать и снова бежать! Вот всё, что есть в тот век средневековый у мальчика, которому уж лет семьсот. Но в Ноттингеме жизнь не сахар, особенно у бедняков. Высокие налоги и произвол феодалов, голод и нищета, грязь и болезни. Вот обратная сторона всех городов XIII века. Ну, а что хотели вы? Устроиться поудобней и заснуть с посохом в обнимку в какой-нибудь канавке под мостом. Этого вполне хватало. Ему снились реки, поля и долины, холмы и деревни, и люди. Люди, которые верили в него, люди, которые молятся и покланяются ему. Они делали его фигурки из дерева и в надежде улыбались, когда Дагда, как лёгкий ветерок, невидимым пробегал мимо них. Это время прошло, как проходит всё на свете. Теперь даже боги должны влачить жалкую жизнь простых смертных. - Ну хватит, хватит, - улыбаясь бормотал Дагда. Маленькая девчонка, лет пяти, не больше, тыкала в него палочкой. Он проснулся и с улыбкой посмотрел на неё, - чего ты хочешь? - Скажи ты ведь Бог? Ты - Бог, правда же? – она смотрела на него глазами, размером с золотую монету, - ну ты ведь Бог?! Он ничего не мог понять. Как!? Как простой ребёнок смог узнать его? Это было возможно лишь если эта девчушка видела метку богов. Она представляла собой узоры по телу, это могли быть письмена, руны, узоры или рисунки. Но людям они не видны! - Как, как ты узнала это? – Дагда был растерян, и чувствовал себя совершенно беззащитным перед какой-то маленькой девчушкой! - Так это же очевидно, - она заулыбалась, - вот, видишь у тебя на кисти руки знак тройственности духа. Мне так мама моя рассказывала. «Маленькая, такая маленькая и столько знает. Она язычник, да это уже редкость в это время. Она видит, а значит верит». Для забытого бога найти человека, который всё ещё в него верит, было наивысшей удачей. - Как твоё имя? - Бетэн. - А что оно значит? - Бог или моя присяга. Мне так мама говорила, но она умерла. Я теперь с тёткой. Она злая и почти меня не кормит. - Хочешь пойти со мной? Я накормлю тебя. - Честно при честно? Я согласна! Так четвёртого июля тысяча двести девятого года и началась история бога и человека…