Нечаянная любовь

Подходя к дому, Никита заметил, что в окнах его квартиры нет света. «Не может быть, неужели ушла…» пролетела мысль. Руки задрожали, а сердце ускорило темп, и он, не помня себя, в мгновение залетел в дом и добрался до своей квартиры. Его встретил только Марсик, Люси здесь уже давно не было. Букет цветов, шурша, упал на пол. Это шуршание заинтересовало кота, и он с любопытством осматривал цветы и играл оберточной бумагой, что отзывалась шумом на каждое прикосновение Марсика. Никита включил свет в зале и прошёл в Люсину комнату. Постель аккуратно заправлена, на столе пустота, как и в шифоньере. Её вещи отсутствовали, что полностью подтверждало его догадку. Он набрал номер её мобильного, но оператор оповестил, что абонент этого номера временно не доступен. Он повторил попытку в течении десяти минут ещё несколько раз, но ответ был тот же самый. Его охватило отчаяние. Пустота была не только вокруг, но и внутри. - Люся… - произнес он вслух, - Люся, почему ты не дождалась меня… Она зашла в пустую квартиру. Незнакомую ей и чужую, холодная атмосфера вокруг, ни капли тепла и нежности, той, которую она ощущала в квартире Никиты. Люся не стала распаковывать чемодан и прямо в одежде упала на кровать. Переполняющие эмоции, всё, что сегодня произошло, так её вымотало, что она сразу же уснула. Утром разбудил будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Звук был незнаком девушке, и она не сразу поняла, что же происходит и откуда доноситься звук. Попыталась наобум, рукой нащупать источник её утреннего мучения, но все оказалось безрезультатным. Звон допотопного изверга доносился издалека. Когда она окончательно вырвалась из уз Морфея, поняла, что спала на диване, а будильник гремит в спальне. Неохотно встав, она добралась до раритета и наконец, его отключила. - Вот тебе и с добрым утром, Люся… - саркастически произнесла девушка вслух, -Хотела называется выспаться, и зачем Сергей ставил будильник на такую рань? – недоумевала девушка. На стрелках старенького будильника, круглой формы, зеленого цвета, скорее всего конца 70-х, начала восьмидесятых, было ровно шесть утра. Люся умылась ледяной водой, чтоб хоть немного взбодриться, поставила чайник и заглянула в холодильник. «Вот опять нет корма Марсу» пронеслось в мыслях девушки, но она тут же себя одернула. Её любимый британец остался присматривать за Никитой. Теперь ей больше никогда его не увидеть, ни его ни Никиту… На душе снова стало холодно и больно, как будто холодная вьюга плясала по её просторам разбрасывая ледяные шипы, не оставляя ни одного живого места. «Сама виновата…» прибавила Люся злой вьюге повода для веселья. Так дни девушки потекли серой рекой: поиски новой работы, книжный магазин, реки слёз выплаканные от одиночества и собственной никчемности, и совершенно пустая, холодная квартира. Номер телефона она сменила, и его знала только младшая сестра, которой строго настрого было запрещено его кому-нибудь давать. Она даже Евгении не звонила, что бы та ненароком не выдала её. Женя конечно очень хорошая, и Люсе её сейчас очень не хватало, но она даже не сможет объяснить Евгении, почему сбежала от Никиты. Подруга этого не поймет. Да и родителям она звонить и что-то рассказывать не собиралась. Достаточно было того, что они переписывались с Катюшей, и Люся нагло врала, что её жизнь как сказка. Как говориться, девушка пыталась начать жизнь с нуля… Только вот совсем не получалось это… Все попытки Никиты найти Люсю заканчивались неудачей. Её друзья и знакомые и сами не знали где Люся сейчас, с работы она уволилась, а госы в институте уже давно сданы. До защиты диплома ещё четыре месяца, и не факт, что он сможет её там найти. Никита даже звонил её родителям, но мама сказала, что Люся там не появлялась. Всё что он не предпринимал, было бесполезным. Первые два месяца он пытался завалить себя работой, чтобы не думать, чтобы не изводить себя, только она спасала ненадолго. Вечерами и ночами, когда он оставался наедине с собой, мысли как трупные черви пожирали его сознание и душу, оставляя всё более глубокие раны, всё сильнее кровоточащие язвы. Он более не мог терпеть эти невыносимые муки, и всё чаше стал прибегать к избитому и исконно русскому лекарству. Попросту, он стал топить свое горе на дне стакана горячительных напитков. На работе дела шли всё хуже, и сотрудники и начальство видя состояние парня, почти насильно вытолкали его в отпуск. От этого стало ещё хуже. Теперь он напивался не только вечером, он пил днями напролет. На улице выла метель. Начало декабря, мороз, захватив бразды правления, ударил по стране сильнейшим снегопадом и ледяным ветром. Из маленького магазинчика, находящегося в пятиэтажном доме на первом этаже, вышел высокий парень, шатающейся походкой направился в сторону арки, в доме напротив. Сумка в его руках раздавалась звоном, как говорил его новый друг, точнее собутыльник Петя «Одна звенеть не будет, а две звенят не так!». Такие походы для Никиты в последнее время стали ритуалом. Вот и сейчас он идет до боли знакомым путем. От сильных порывов ветра, многие фонари, освещающие эту улицу, погасли, и чинить, конечно, в такую погоду никто не собирался, поэтому, темной ночью, спасало только белое снежное покрывало, которое отсвечивало редкие далекие фонарики и свет, льющийся из окон квартир. Только этого было конечно недостаточно, поэтому в арке было жутко темно, и когда парень, наконец, её достиг, и скрылся в её тени, почувствовал сильный удар по голове. Он упал навзничь в снег, и не мог пошевелиться некоторое время. Толь алкоголь в крови, толи удар так на него подействовал, но только парень был не из робкого десятка. Собрав последние силы, перевернулся на спину и приподнялся на локтях. Над ним стояли две темные фигуры, внушительных размеров, на лица натянуты шапки в которых прорезаны дырки для глаз и рта. - Парни вам чё надо? – заплетающимся языком выдал он. - Блин, алкаша подмяли, что за невезуха! – не обращая на Никиту никакого внимания, выдал один из них. - Да хрен чай! Может у него че есть, смотри ка, куртка дорогая, да и ботинки тоже, может, толкнём на базаре, чё и поимеем! - ответил второй. - Точнуха, давай, как разденем! – и они принялись его раздевать. Но Никиту это не устраивало, и он отчаянно начал сопротивляться, пока эти два отморозка над ним глумились. Не помня себя он кидал руки и ноги в разные стороны, всё еще лежа на спине, и когда один из отморозков нагнулся над ним, чтобы заломать руки, Ник увернулся и стащил шапку с мужчины. - Козёл! – гневно зашипел тот, - Ты сам нарвался! - Он теперь тебя опознать может! – добавил второй – Кончать его надо! В руках одного из нападавших блеснула сталь, но перед тем как нанести удар ножом, они били ногами парня, пока не выпустили всю свою ярость. Казалось на лице Никиты ни осталось живого места. А потом он почувствовал обжигающую боль в районе живота и в глазах начало темнеть. Во рту стоял привкус металла, это кровь, от которой становилось тяжелее дышать с каждым следующим вздохом. Парень чувствовал жгучую боль, и в то же время, облегчение, что его душевные муки, наконец, прекратиться. Всё это закончиться, и ему не придется жить с этой болью до конца. «Прощай Юсь, жаль, что ты так и не поняла, что я тебя люблю…», пронеслась мысль в голове, и веки парня сомкнулись.