Лилиан
Когда громкие шаги становятся едва слышны в кафетерии школы, я снова сажусь на стул и закрываю лицо руками, пытаясь подавить слёзы, которые медленно стекают к губам, оставляя за собой солёные дорожки на моей коже. Я просто-напросто не понимаю, как могла упустить всё то, в чём только что признался мне Зейн. Меня задевает, что я была невнимательна к своему другу, не заметив его чувств ко мне и сказав ему такие откровенные слова, которые причинили боль. Чувствую себя сейчас просто ужасно и совсем не имею понятия, что делать дальше. Как я уже и говорила: Зейн для меня как брат и лучший друг, но никак не парень, в которого я могла бы влюбиться. Даже на одну минуту не могу представить себе, что мы могли бы быть вместе. Для меня его признание стало своеобразным сюрпризом, который совсем не приносит мне радости. Ведь я отлично понимаю своего друга, потому что оказалась в довольно-таки похожей ситуации в плане безответной влюблённости, и от этого мне становится ещё тяжелее. Тяжелее принять тот факт, что он испытывает такие же неприятные эмоции, что и я. Никогда бы не подумала, что смогу сделать ему больно. Сейчас мои мысли насчёт всего, что происходит в моей жизни, крутятся вихрем, словно снежная буря в холодную январскую ночь. Когда я понимаю, что не следует сейчас сидеть и распускать нюни, звенит громкий звонок с урока, который нарушает спокойную тишину. Вытираю слёзы с лица рукавами своего свитера и встаю на ноги, глубоко вдохнув полной грудью, а затем выдохнув. Мне нужно забрать свои вещи из класса истории, чтобы наконец пойти домой, так как уроки на сегодня у меня закончились. Впервые в своей жизни я до безумия рада, что школьный день закончился — раньше такого не было. А всё потому, что мне действительно нужно побыть одной и хорошенько подумать. Выхожу из кафетерия и быстрым шагом несусь в кабинет истории, одновременно пытаясь снять резинку со своих волос, чтобы распустить их. Но, к моему сожалению, волосы путаются с резинкой, и я чувствую, как выдираю волосинки, поняв в этот момент, что «жизнь мне сегодня явно улыбается». У меня сейчас именно такое состояние, когда любая мелкая неудача может довести до дичайшей истерики, и я никак не могу контролировать это. — Чёрт, — бурчу себе под нос, всё так же пытаясь избавить свои волосы от злосчастной резинки, одновременно толкаясь со школьниками, которые успели выбежать в коридор из классов после звонка с урока. С большими усилиями и потерей нервных клеток, которые, к слову, не восстанавливаются, я всё-таки распускаю свой хвост и пробегаюсь пальчиками по волосам, пытаясь их таким способом немного причесать. Забежав в кабинет истории, хватаю с парты учебник и сумку, а затем прощаюсь с учителем и выхожу в коридор, направляясь к шкафчикам, чтобы сложить ненужные учебники туда и взять другие на завтрашний день. Пока я делаю всё, что было запланировано несколько секунд назад, внезапно чувствую на себе тяжёлый взгляд, который заставляет меня повернуться в сторону того человека, кому он принадлежит. Большие глаза цвета тёмного мёда прикованы лишь ко мне и ни к кому другому в этом помещении. Чувствуя неловкость, всё же осмеливаюсь посмотреть прямо на лицо парня, которому делала больно, даже не зная об этом. Смотрю на его пухлые губы, которые он кусает зубами; на растрёпанные волосы и лёгкую щетину, обрамляющую острые скулы и подбородок. И последнее, что удаётся мне разглядеть — глаза, которые медленно закрываются, из-за чего длинные и пушистые ресницы слегка касаются смуглого цвета щёк, а затем так же медленно открываются, снова пронзая меня своим тёплым, но в то же время стеклянным взглядом. Поворачиваю голову в сторону своего шкафчика, потому что смотреть на Зейна в данный момент у меня нет сил. Кидаю в сумку пару учебников, закрываю шкафчик, изначально вытащив оттуда своё пальто, и пробегаю мимо Малика, всё так же смотрящего на меня, словно маленький ребёнок, потерявший свою самую любимую игрушку. Невыносимо. Невыносимо чувствовать то же самое к Гарри, что чувствует Зейн ко мне; невыносимо знать, что моему лучшему другу тоже больно от неразделённых чувств, как и мне; невыносимо осознавать, что именно я причиняю ему эту боль, которая сдавливает всю грудную клетку и будто мелкими иголочками колет в самое сердце. И прокручивая все эти мысли у себя в голове, я сама причиняю себе ещё больше боли. Думаю, нам обоим понадобится время, чтобы вылечиться и понять, что делать дальше с нашими чувствами, свалившимися на нас, как снег на голову. Сжимаю в руках края натянутых рукавов свитера и иду прямо по коридору, обходя учеников, которые не видят никого и ничего дальше своего носа. Вспоминаю, что хотела позвонить маме, чтобы узнать, во сколько сегодня уезжает папа. Поэтому достаю из сумки свой телефон и захожу в контакты, но не успеваю нажать на вызов, как врезаюсь в кого-то, чьи руки мгновенно ложатся на мои плечи и не дают мне рухнуть всем телом на этого человека. Поднимаю напуганные глаза вверх и чувствую, как колени будто подкашиваются, а тело и вовсе становится ватным в одну секунду, а всё это только из-за того, что прямо передо мной сейчас стоит Гарри. Его взгляд пробегает по моему взволнованному выражению лица, и губы парня сразу же формируются в лёгкую улыбку, которая заставляет моё сердце биться быстрее, как бы глупо это не звучало. Мне хватило лишь одной его улыбки, чтобы забыть обо всём на свете. Это сумасшествие. — Ты решила сбить меня с ног? — смешок слетает с его губ так легко и непринуждённо, что у меня создаётся ощущение, будто Гарри сегодня в хорошем расположении духа. — Прости, — бурчу себе под нос и виновато улыбаюсь, надеясь, что мой рот в данный момент не перекосило от волнения, бушующего внутри меня. — Ничего страшного, — он убирает руки с моих плеч и засовывает их в карманы чёрных джинсов. — Ты куда-то спешишь? — его густые брови поднимаются вверх, а глаза выглядят так, будто у него в голове зародилась замечательная идея, которой ему просто необходимо с кем-то поделиться. — Нет, но… — не успеваю договорить фразу, как ладонь Гарри закрывает мне рот, отчего я сразу же замолкаю, скорее, из-за недоумения, чем из-за того, что мой рот закрыли в прямом смысле слова. — Отлично, — он ухмыляется мне и убирает ладонь с моих губ. — Не забыла, что ты мой личный репетитор по математике? Этим вопросом он застаёт меня врасплох, поэтому я сначала теряюсь и открываю рот, не зная, что ответить. Я и правда забыла, что обещала Гарри заниматься с ним математикой, потому что мои мозги совсем не сосредоточены на учёбе, на чём угодно, но только не на ней. Я могу думать не о том, что буду заниматься с парнем уроками, а о том, что я вообще буду находиться с ним: сидеть рядом, чувствовать его приятный запах, случайно прикасаться к нему. Каждый день всё это сводит меня с ума и заставляет растворяться в этом чувстве полностью и без угрызений совести за то, что я забываю об учёбе и за то, что я делаю своему лучшему другу больно. — Ты хочешь позаниматься сегодня? — тихим от волнения голосом спрашиваю я и опускаю глаза на свои сапожки, чтобы Гарри не видел моего смущения. — Было бы неплохо, — он пожимает плечами, и я чувствую всем нутром, как он не отрывает от меня своего насмешливого, как мне кажется, взгляда. — Но если ты занята, то ничего страшного. Если Стайлс пытается быть вежливым со мной сейчас, то у него не очень хорошо получается, потому что я слышу в его голосе нотки раздражения. Он явно был настроен на занятие со мной, а я тут, можно сказать, ломаюсь перед ним, что его совершенно не устраивает. Мне кажется, он привык, что я всегда стараюсь помочь ему, что веду себя как марионетка в его руках. Сама виновата в этом. Но кто бы знал, как мне тяжело быть с ним рядом, потому что невозможно не поддаться ему из-за моего весьма дурного положения. Я действительно дура, раз влюбилась в него и так себя веду с ним, но, как говорится, сердцу не прикажешь. — Ладно, но только недолго, — поднимаю взгляд на парня и киваю головой, заметив, как его глаза становятся больше, будто он не верит, что я всё-таки согласилась. — Нужно найти свободный кабинет. Отворачиваюсь от него и иду дальше по коридору, пока холодная ладонь Гарри не обхватывает моё запястье в попытке остановить меня. В непонимании поворачиваю голову в его сторону, но взгляд мой падает на наши руки, которые так сильно различаются, ведь его ладонь намного больше моей. И в который раз я замечаю, что у него почти всегда чертовски холодные руки, что меня очень интересует. Всё ли у него в порядке со здоровьем, или, может, это из-за того, что у него плохая циркуляция крови в теле? Не знаю. Но есть такая дурацкая фраза: У людей с холодными руками доброе сердце. На самом деле, никогда не верила в это, но с времён близкого знакомства с Гарри мне хочется, чтобы этот миф оказался правдой. — Мы можем позаниматься у меня дома, не обязательно искать свободный кабинет, — парень непринуждённо пожимает плечами и кидает взгляд на моё лицо, слегка улыбаясь уголками обветрившихся губ. — Я не думаю, что это будет удобно… — начинаю мямлить я, пытаясь увернуться от этой затеи, которая мне не кажется хорошей. — Моих родителей всё равно нет до самого вечера, поэтому никаких неудобств не возникнет, — уверенно отвечает Гарри и тянет меня за руку в сторону выхода из школы. — Идём. Рассеянно киваю головой, аккуратно вытащив свою ладонь из огромной ладони парня, чтобы надеть на себя пальто. Гарри слишком близко подходит ко мне и забирает из моих рук злосчастную вещь, отчего я немного теряюсь и смотрю на него в недоумении. Тем временем он медленными шагами встаёт за мою спину, придержав верхнюю одежду, чтобы я могла просунуть руки в рукава. Киваю головой в знак благодарности, когда Стайлс встаёт передо мной и кладёт свою ладонь на мою спину, подгоняя меня идти вперёд. Мы выходим на улицу и молча идём в сторону сектора с частными домами неподалёку от нашей школы. Мне прекрасно знаком этот квартал Ливерпуля, так как Зейн и сама я живём тут с самого рождения, поэтому для меня неожиданность — узнать, что Гарри живёт по близости со мной. Я люблю эту местность нашего города, потому что здесь много деревьев, всегда чисто, и в основном все дома сделаны из красного кирпича, что придаёт этой местности шарм английских улочек, которые забиты разными пабами и уютными кофейнями. Весной всегда расцветают яблони, покрывая деревья красивыми белыми цветами, что рассыпаются при порыве ветра, развевая свой прекрасный аромат по воздуху. Сейчас же, осенью, все листья на деревьях окрасились в красивые цвета жёлтого, оранжевого и тёмно-бордового, а газоны приобрели серо-зелёный оттенок из-за постоянных дождей и наступающих холодов. Даже сейчас моросит мелкий дождь, который заставляет всё моё тело дрожать. Засовываю руки в глубокие карманы пальто и жалею, что не взяла сегодня перчатки, потому что они были бы как раз кстати. Носом утыкаюсь в вязаный шарф, который более-менее греет меня в эту слишком холодную погоду для середины осени. Всё дело в том, что Ливерпуль расположен на северо-западном побережье Англии, где льют обильные дожди и царят вечные туманы, опускающиеся на город каждую ночь и рассеивающиеся только к вечеру. — Замёрзла? — рядом со мной звучит слегка хрипловатый голос Гарри, который и даёт мне повод выйти из зоны комфорта, что так поглотила меня умиротворяющей атмосферой и разными мыслями о всякой ерунде. — Немного, — пожимаю плечами и поворачиваю голову в сторону парня, заметив в его руках пачку сигарет и зажигалку. — Ты не против? — он указывает взглядом на уже вытащенную сигарету, зажатую между пальцами, а затем снова смотрит на меня, так и не начав курить. — А тебе нужно разрешение? — поднимаю брови и улыбаюсь Гарри, зная, что он всё равно бы закурил, даже если бы я была против этого. — Нет, — ухмылка расплывается на его лице, а взгляд зелёных глаз направляется куда-то вдаль, что делает его задумчивым и немного мечтательным. Я отворачиваюсь, чтобы перестать пялиться на этого парня, который кажется иногда слишком идеальным в плане внешности. Всегда ругаю себя за такие мысли, потому что знаю, что идеальных людей просто не существует: у каждого человека есть свой изъян или изъяны. Не бывает такого, чтобы парень был совершенен во всём: лицо, тело, волосы, стиль одежды. Но всё никак не могу найти ни единого недостатка в нём, хоть убейте. Может быть, так действует на меня влюблённость, ведь неспроста говорят, что когда любишь, не замечаешь в любимом человеке того, что могут увидеть другие. Это сводит меня с ума. Не выдерживаю и снова припечатываю взгляд к Гарри, который задирает голову вверх и выпускает изо рта густое облако дыма, пахнущее крепким никотином. Вижу, как дёргается его кадык на мощной с выступающими венками шее, когда он сглатывает и опускает умиротворённый взгляд на меня, почти заставив чертыхнуться вслух из-за того, что я попалась на подглядывании за ним. — Что? — спрашивает Стайлс, нахмурив тёмные брови и выбросив недокуренную сигарету куда-то в сторону, за что я хочу его отчитать, но всё же молчу, потому что это сейчас для меня не так важно. Растерянно хлопаю глазами и открываю рот, чтобы сказать что-то стоящее, но ничего не придумываю лучше и спрашиваю первое, что приходит в голову: — Долго ещё? — Нет, — Гарри смотрит на меня несколько секунд, а затем резко сворачивает в левую сторону, потянув меня за собой, схватив рукав моего пальто. — Мы на месте. Оглядываю дом, к крыльцу которого меня ведёт парень, и удивляюсь, поняв, что он живёт совсем рядом со мной. Его дом почти не отличается от моего: тот же красный кирпич, серая крыша из черепицы, пара деревьев на лужайке и гараж. Отличие состоит только в размере: его дом побольше. Гарри достаёт ключи из кармана своего пальто и открывает входную дверь, придержав её для того, чтобы я вошла первая. Мне немного неловко, поэтому я стою почти на пороге и переминаюсь с ноги на ногу, что весьма забавляет Стайлса. Он громко вздыхает и встаёт напротив меня, смотря мне в глаза, при этом расстёгивая пуговицы на моём пальто, а затем делает шаг вперёд, становясь ещё ближе, и медленно стягивает с моих плеч верхнюю одежду, прикоснувшись немного колючей от щетины щекой к моему виску. Получается так, что я почти утыкаюсь носом в его грудь от столь близкого контакта и чувствую запах того самого парфюма, от которого мне сносит крышу. Мой вздох кажется прерывистым, и я боюсь, что Гарри это мог услышать, поэтому откашливаюсь и незаметно потряхиваю головой, стараясь прийти в себя. — Я бы и сама справилась, — бубню себе под нос и делаю шаг назад, натыкаясь спиной на входную дверь. — Серьёзно? — Гарри наигранно удивляется и вешает нашу верхнюю одежду на специальные крючки, прикреплённые к стене бежевого цвета. — А чего ты тогда стояла, как вкопанная? — он насмехается надо мной и моей нерешительностью, отчего я легонько хлопаю его по плечу и скрещиваю руки на груди, опустив глаза в пол. — Так мы займёмся математикой сегодня? — устремляю взгляд на парня, немного осмелев от того, что меня начинает раздражать такое его поведение. Стайлс смотрит на меня некоторое время с ухмылкой на лице, а затем покачивает головой и кивает в сторону деревянной арки, ведущей, как я понимаю, в кухню. Молча семеню за ним, одновременно пытаясь собрать свои мысли в одну кучу и понять, как вести себя с Гарри. Мне кажется, что с ним нужно быть предельно осторожной, потому что он изменчив в настроении, поэтому трудно предугадать, каким парень окажется в следующую минуту. Я никак не могу понять этого человека, хоть и пыталась тысячу раз «разобрать его по кусочкам» в своей голове, чтобы узнать хоть немного. Но у меня не получается составить психологический портрет Гарри, как я привыкла делать со всеми людьми, которые мне интересны. Гарри сложный человек, с этим, скорее всего, все, кто его знают, спорить не будут. Даже сейчас, смотря на него, я боюсь, что игривое настроение парня может испариться, словно сигаретный дым при порыве ветра. Боюсь, что он станет снова холодным и незаинтересованным в общении со мной. Это всегда воспринимается мной слишком болезненно из-за тех чувств, что я испытываю к нему. Стайлс отодвигает стул и взглядом призывает меня сесть за стол, что я и делаю, не зная, как мне вообще вести себя в данный момент из-за неловкости и лёгкой напряжённости, что чувствуется между мной и Гарри. — Чай? — парень пробегает длинными пальцами по своим волосам, оставив руку покоиться на шее, в то время как мне приходится остановить бурный поток мыслей, чтобы сфокусироваться на реальности. Я киваю головой, желая оттянуть момент, когда мы начнём учить уроки, сидя слишком близко друг к другу, что иногда мне кажется невыносимым. — Тебе зелёный или чёрный? — Зелёный, Гарри.***
Вытягиваю ноги вперёд и массирую виски, чтобы немного расслабиться после двух часов упорной работы над уравнениями, алгоритмами и прочей ерундой, что зовется математикой. Чувствую себя растерянно от того, что парень, которому нужна была моя помощь по этому предмету, лучше меня его усваивает и сидит целый час, посмеиваясь над тем, что я слишком долго разбиралась в нескольких уравнениях, в то время как сам Гарри уже давно их решил. Мне кажется, что из нас двоих помощь с уроками нужна не Стайлсу, а мне, поэтому я подумываю над тем, чтобы отказаться от дополнительных занятий с ним. Как бы мне ни нравился Гарри, но проводить время в его компании для меня словно каторга. Потому что каждый раз, когда мы остаёмся один на один, я чувствую себя неловко, напряжённо и как-то возбуждённо. Даже сейчас, сидя на кровати Гарри и слушая тихую музыку группы Kodaline из мини-колонки. Мой взгляд падает на открытое окно, в котором можно разглядеть слегка посеревшее небо, показывающее, что скоро солнце зайдёт за горизонт, уступив место тёмной ночи, полной тайн, спокойствия и несбывшихся мечт. Поворачиваю голову назад и вижу, как парень что-то пишет в тетради, нахмурив брови и сжав губы в тонкую линию. Он кажется таким грозным, когда начинает усердно думать, что является для меня очаровательным. Мне нравится наблюдать за ним, потому что он словно закрытая книга с красивейшей обложкой, которую хочется от и до рассмотреть, а после взломать любыми способами тот замок и наконец узнать содержание этой книги. — Я сдаюсь, — Гарри кидает ручку и закрывает тетрадь, посмотрев мне в глаза и улыбнувшись, пока я краснею из-за подсматривания за парнем. — К чёрту уроки, Лили, — он встаёт на ноги, кинув подушку, что лежала на его коленях в сторону, и быстро подходит ко мне, протянув свою большую ладонь. — Что? — хмурюсь, смотря на Стайлса и не понимая, что ему от меня нужно, но всё же кладу свою ладонь в его. Наверное, я это сделала машинально, потому что мой мозг в этот момент твердил мне: не нужно, не бери его за руку!, но рука сама потянулась к его руке. — Потанцуем? — Гарри улыбается и смотрит на то, как я неуверенно верчу головой в разные стороны, поняв, что влипла сейчас по самое не хочу. Каждый раз, когда я решаю отдалиться от парня и постараться ослабить свои чувства к нему, то он вытворяет что-то эдакое, убивая во мне всю уверенность и решительность в своих действиях. — Я люблю эту песню, ты просто не имеешь права мне отказать. Он закатывает глаза и тянет моё ослабшее тело на себя, заставив меня подскочить на ноги и врезаться головой в его твёрдую грудь, тихо хныкнув от своей беспомощности во всех смыслах, что существуют. Одна ладонь парня ложится на мою спину, а другая хватает мою руку, переплетая наши пальцы в единый замок. Песня играет очень тихо, но я всё же могу расслышать слова, отчего мне становится не по себе. Солист группы поёт про ту самую девушку, что греет его душу. Благодаря этой девушке ему спокойно, когда вокруг всё тревожно, и он никогда не отпустит свою любимую, несмотря на все разногласия и ссоры, потому что их сердца соединяются, став единым целым. Эта ситуация кажется мне ироничной, потому что песня про любовь, такая трогательная и красивая, над которой я даже могла бы поплакать, если бы была наедине с собой. Мы двигаемся в такт медленной мелодии, покачиваясь из стороны в сторону, как неваляшки. Мне становится смешно, потому что то, что мы сейчас делаем, и танцем назвать нельзя. Я хихикаю себе под нос, опустив глаза в пол, так как смотреть на Гарри никак не могу. — Почему ты смеёшься? — хрипловатый голос парня отзывается рядом с моим ухом, но недостаточно близко, чтобы я почувствовала кожей его дыхание. Поднимаю голову вверх и смотрю, как широко улыбается Гарри, обнажив свои ровные зубы в красивой и немного детской улыбке. Его ладонь сильнее сжимает мою, и кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди или у меня случится сердечный приступ. Я перестаю улыбаться и делаю шаг назад, опустив свои руки вниз, и одна из них всё ещё находится в крепкой хватке Стайлса. — Наверное, мне пора домой, — перевожу взгляд на окно, через стекло которого можно увидеть покидающее нас солнце и медленно розовеющее небо. — Я тебя провожу, — Гарри отпускает мою руку и кивает головой, будто самому себе — его лицо сейчас кажется задумчивым. Я выхожу в коридор второго этажа, пока парень ищет свой телефон в комнате, а затем быстро нагоняет меня. Боковым зрением вижу, что он поглядывает на меня, отчего сердце раз за разом ёкает, напомнив мне о том, что я забываюсь в этом человеке и вновь делаю хуже себе. Просто я знаю, что между нами ничего и быть не может, поэтому не придумываю сказку, где мы будем любить друг друга. Это было бы глупо с моей стороны. Может, я впечатлительная и эмоциональная, но не дура уж точно, чтобы выдумывать себе не пойми что. Пока мы спускаемся по лестнице, то в глаза мне попадается кухонный островок, на котором мы оставили две грязных от чёрного и зелёного чая кружки, что попивали за неловким и неудачным разговором, когда только пришли сюда. Быстро обуваю сапожки, желая наконец распрощаться с Гарри и оказаться дома в полном спокойствии и без тяжёлого напряжения, витающего между мной и молодым человеком. Выпрямляю спину и хочу уже взять своё пальто, но вижу, что Гарри стоит возле меня и придерживает верхнюю одежду для того, чтобы я её надела. Уже тысячный раз за сегодняшний день удивляюсь, что он может быть джентльменом, удваивая таким образом свою привлекательность в два раза. Мы всё так же молча выходим за дверь, не проронив ни единого звука, но всё так же подглядывая друг за другом. Парень на ходу надевает на себя чёрное пальто и сразу же достаёт из кармана пачку сигарет, вытащив одну и зажав её между зубов. Его длинные пальцы быстро справляются с зажигалкой, после чего одна ладонь ныряет в карман верхней одежды, а указательный и средний пальцы второй сжимают сигарету. Я пытаюсь не смотреть на Гарри, поэтому устремляю взгляд к небу, которое именно в это время суток слишком красивое. Некогда голубой холст окрасился в палитру цветов из оранжевого, фиолетового и розового, создав узор из разноцветных пушистых полос, похожих на большую сахарную вату с длинной в бесконечность. До носа доносится терпкий запах табака, отчего я морщусь и слышу тихий смешок со стороны Гарри. Поворачиваю голову в его сторону и поднимаю брови вверх, как бы требуя объяснения, но он лишь сильно затягивается, втянув щёки, и пожимает плечами, запрокинув голову и выпустив густые клубы дыма изо рта. Когда до моего дома остаётся дойти два шага, я достаю из кармана джинсов телефон и пытаюсь сделать более-менее хорошую фотографию заката, в который раз поняв, что телефонная камера — это не фотоаппарат, к большому сожалению. В это время я всеми фибрами своего тела ощущаю глаза молодого человека на себе, отчего мне становится неловко, и я убираю телефон обратно, оставив попытки сделать неплохую фотографию. — Ну… — вжимаю голову в плечи и смотрю на Гарри, остановившись посреди дороги. — Мы пришли, — киваю в сторону своего дома и делаю маленькие шажки назад, отдаляясь от парня. — Спасибо, что проводил. Стайлс лишь кивает, всё ещё держа в пальцах недокуренную сигарету, и стоит на месте. Мне остаётся лишь смущённо улыбнуться и быстренько скрыться с глаз его долой в своём доме, который служит мне крепостью в данный момент. Я глубоко вздыхаю и качаю головой, заперев дверь на замок и упершись затылком в неё, чтобы успокоиться и в нормальном состоянии пойти к родителям для объяснений, почему я пришла поздно, когда не должна была этого делать. Не сегодня. Это ещё больше выводит меня из себя, потому что я позабыла обо всём на свете из-за Гарри, что даёт мне право думать, что я совсем чокнулась с этим парнем. У меня сейчас взвинченное состояние, и кажется, будто адреналин бурлит в крови, в то время как мой желудок сокращается при мысли о том, что сегодня со мной произошло. Я просто обязана успокоиться, забыть об этом и провести этот вечер со своей семьёй, ведь уже ночью мой папа снова уезжает на службу, и он не знает, когда будет возможность вернуться домой.