Харлин

      — Моих родителей убили, когда мне было всего восемь, лет с тринадцати начал довольно много путешествовать, в шестнадцать лет я пытался учиться в разных европейских университетах, но каждый раз бросал после первого семестра. Как стукнуло двадцать, вернулся в Готэм, да так и остался здесь, — конечно, я умолчал большую часть своей жизни, посвятив свою спутницу лишь в основные её аспекты. — Теперь твоя очередь.       Харлин сидела напротив меня и постукивала пальцами по столу. Отпив сок из своего бокала, она начала говорить.       — Когда мне было пятнадцать, отец погиб в автокатастрофе, а ещё через два года умерла мама… Она просто не смогла жить без папы. Ещё у меня есть младший брат, он сейчас живёт в Нью-Йорке, женился и обзавелся двумя детьми, но с тех пор, как мама покинула нас, мы, считай, не общаемся вовсе. В школе я начала заниматься гимнастикой, а после поступила в колледж на профиль, посвященный ветеринарным и биологическим наукам, но вскоре бросила и решила стать психиатром. В девятнадцать лет я закончила колледж и пошла работать в Аркхем… — немного помолчав, она продолжила. — После стала помощницей Джокера, а затем членом «Отряда Самоубийц». После первого задания Джокер помог мне сбежать из Белль Рив, но уже через два месяца я вновь вернулась туда, и скоро меня и моих друзей отпустили. Сейчас работаю психологом. Вроде бы всё.       Харлин рассказывала свою историю с полнейшей интонацией безразличия, будто цитируя скучнейший учебник, а не повествуя о своей нелегкой жизни. Она лишь немного замялась, когда подошла к моменту своей встречи с Джокером и заговорила о матери.       — Сколько тебе сейчас лет? — Харлин подняла на меня взгляд. Интересный вопрос.       — Тридцать четыре, а тебе? — сказал я, задав ответный вопрос.       — Двадцать шесть. — и только сейчас я понял, что ей было всего девятнадцать лет, когда она стала Харли Квинн.       — То есть, ты была помощницей Джокера семь лет?       — Верно, и теперь очень жалею об этом. Я совершенно зазря потратила целых семь лет своей жизни.       Я смотрел на неё и видел, как погрустнело её лицо, и сейчас Харлин не притворялась, как делала это раньше. Всё время, что я знал её в образе Харли Квинн, она постоянно кривлялась и вела себя как истинный Арлекин. Я никогда до этого момента не знал её прежней, и меня удивляло то, как долго она продержалась в сообщниках Джокера. Даже сейчас многие говорили, что она ушла от него по собственной воле, а не потому, что он решил от неё избавиться. И если раньше Харлин была похожа на куклу, то сейчас она выглядела настоящей.       — Ты любил когда-нибудь? — её вопрос меня порядком удивил.       Я отпил из своего бокала, тем самым дав себе немного времени на размышление.       — Нет, никогда, — ответил я чуть погодя, немного подумав, и сказал ей чистую правду.       Харлин смотрела мне в глаза, видимо, пытаясь понять, лгу я ей или нет. Я тоже всмотрелся в её глаза: они были очень похожи на мои, такого же ярко-голубого цвета.       — Это из-за твоих родителей? — спросила она с осторожностью, тщательно выбирая слова. — Боишься привязаться к человеку и потерять его? — помолчала и добавила, — Если не хочешь, можешь не отвечать.       На самом деле я не знал причин, просто никогда не задумывался над этим. Альфред уже давно говорит, что мне пора жениться и завести семью. Я знаю, что он просто хочет, чтобы я был счастлив, но меня устраивает моя жизнь. Так намного проще, учитывая, как часто моей жизни угрожает опасность.       — Наверное из-за этого, никогда не думал о причинах. — говорить о родителях мне и правда не хотелось.       — Извини, я ведь всё-таки психолог, — сказав это, она улыбнулась.       — И, видимо, хороший. — её улыбка расцвела ещё сильнее, озаряя лицо.       — Спасибо. — я отметил, что мне нравилось, как она улыбалась. Её улыбка была милой, а не безумной. Раньше она пыталась во многом копировать Джокера, но не сейчас.       — А ты любила кого-нибудь? — ответом, конечно же, был бы Джокер, можно и не спрашивать.       — Да, Джокера, но сейчас… Я не знаю, что это было, но на любовь, о которой пишут в книжках, совсем не похоже, — она опустила взгляд и грустно улыбнулась.       Мне кажется, что она права: привязанность Джокера к Харли объяснить было невозможно. Он мог избить её до полусмерти или взорвать половину тюрьмы, чтобы освободить свою сообщницу. Раньше, когда я пытался вразумить её, она злилась и кричала мне в ответ, что Джокер её любит, как и она. И как бы то ни было, Харли никогда не отрицала, что любит Джокера, просто не могла этого сделать, но теперь Харлин сказала, что это не похоже на любовь, по крайней мере на нормальную. Она сомневалась, а я никогда не видел её сомневающейся в своих чувствах к Джокеру.        Я был вынужден признать, что мне приятно с ней общаться, как бы странно это не звучало. Харлин показывала себя умной девушкой, и теперь я понял, что она лишь притворялась глупой, это было частью её образа. Раньше я не мог понять, как Джокер её терпит, ведь его могло вывести из себя что угодно, но Харли так и оставалась в живых. На самом деле доктор Квинзель не так глупа, как хотела себя показать. Я улыбнулся.       — Что смешного? — Харлин по-птичьи наклонила голову.       — Ничего, просто задумался. — я как раз вспомнил, что меня приглашали на премьеру балета. Нужно было кого-то взять с собой, и я решил позвать Харлин. — Ты когда-нибудь была на балете?       — То, что однажды я с Джокером устроила теракт в театре, считается? — она сказала это с наигранно серьёзным видом, всё-таки привычки прошлой жизни у неё остались.       — Нет, не думаю, — усмехнулся я. — Через две недели будет премьера «Ромео и Джульетты», и я вынужден пойти, составишь мне компанию?       Харлин задумалась и постучала пальцами по столу.       — Думаю, да, было бы интересно, а то целыми днями сидеть дома и выходить только на работу или в магазин ужасно скучно.       — А встречи с друзьями? Я думал, что ты общаешься с другими членами «Отряда Самоубийц», — искренне удивился я.       — Да, мы общаемся, но в Готэме живут лишь Флойд и Крок: первый только что забрал к себе свою дочь, и у него нет времени на то, чтобы встретиться, а второй вообще в канализации пропал, я даже не знаю, работает ли ещё его мобильник или вымок совсем. — Харлин заправила прядь волос за ухо.       — А остальные? — я был весьма удивлён, когда вообще узнал об отряде, и особенно меня поразило, что команда самых опасных злодеев не поубивала друг друга в первый же день. Слипнот не в счёт.       — Тацу и Диггер сейчас в Австралии, а Рик и Джун, как мне недавно сказала Тацу, сейчас в Метрополисе. Так что им всем сейчас немного не до меня, — ответила Харли с грустной улыбкой. Чувство одиночества мне довольно знакомо.       — У меня друг живёт в Метрополисе, — я вспомнил о Кларке. Все до сих пор думают, что Супермен мёртв, а он в прошлом месяце женился на Лоис.       — Правда, и кто он? Миллионер? — Харлин улыбнулась.       — Вообще-то журналист, — я улыбнулся, а она рассмеялась.       — У тебя ещё много друзей? Всех моих ты знаешь, я их только что перечислила.— Харлин подпёрла голову руками и смотрела на меня.       — Только он и Альфред, — опроверг её догадки я.       — А кто такой Альфред? —  с заинтересованным видом спросила она.       — Дворецкий моей семьи, когда погибли родители, он стал моим опекуном.       Харлин молчала. Мы с ней слишком разговорились, как мне кажется, но она не пытается узнать ничего из того, о чем я не хочу говорить, и это радует. Харлин зевнула и прикрыла рот ладошкой. Я посмотрел на часы: половина десятого.       — Отвезти тебя домой? — Харли перевела на меня взгляд и кивнула.       Я подозвал официанта и оплатил счёт, затем встал со стула и предложил руку Харлин. Она приняла её и сказала:       — Спасибо за приятный вечер, Брюс.