Проща(е)ние

      Кадгар первый, кого он видит после пробуждения. Взгляд юноши встревоженный, а сами глаза почти стеклянные. Сколько ночей он не спал проведя их подле его кровати?       — Хранитель, — выдыхает молодой маг, улыбается, прячет лицо в ладонях, снова поднимает глаза на мужчину и трёт переносицу, — я знал, что Вы вернётесь к нам.       — Нет, нет, — парень так быстро реагирует на его такое простое движение, — Вам ни в коем случае не стоит подниматься с постели.       Медив вопросительно изгибает бровь, он хочет столько спросить и столько сказать, но в горле так сухо, что вместо своего голоса он слышит только подобие хрипа. Кадгар понимает, молча помогает принять полусидящее положение.       — Вы пробыли в бессознании почти три дня.       И откуда юнец только чашу с водой успел взять? Медив делает жадный глоток, один, второй, пока полностью не осушает поданную ему чашу.       — Кадгар, — начинает старший маг, но юноша перебивает, словно предвидит сотню вопросов, ответить на некоторые из которых он пока не готов.       — Хранитель, — Медив морщится, когда это слово вновь режет слух, но не перебивает юношу, слушает внимательно, впитывает всю информацию, не обращая внимание на раскалывающую голову боль. Когда у Кадгара в очередной раз проскальзывает ненавистное Медиву обращение, маг считает, что это тот самый момент, чтобы прервать его, но… переведя на Кадгара взгляд — не может. Он видит детскую неподдельную радость в глазах, и хоть старший маг всё ещё слаб, он ощущает, что тот действительно рад, что с ним всё в порядке.       Последний Хранитель улыбается, Кадгар замолчал прямо на полуслове — заснул вот так сидя в кресле, уронив голову себе на грудь.       Медив тяжело выдыхает, сил подняться с постели ещё нет, закрывает глаза и анализирует всё услышанное, прокручивает раз за разом события последних дней и ужасается последствиям к которым привели его собственные поступки.       Калан — первая причина из-за которой он себя ненавидит. Сын Лотара — совсем мальчишка не подготовленный к войне, который с дурным упорством желал что-то доказать своему отцу. Калан… Он вспоминает боль и горечь Лотара в первые дни после смерти сына. Но уже тогда было поздно, уже тогда он не мог чувствовать ни сожаления, ни раскаяния. А сейчас… А ведь он мог бы его спасти! Мог, тьма его побери, если бы только не…       Лейн Ринн — вторая причина. Его Король, его друг хранил в него веру до последнего вздоха, а он подвёл, обманул, предал. Как ему посмотреть в глаза Тарьи? Да и дадут ли ему такую возможность… Почему дети его друга должны расти без отца? Медиву горестно от этих смертей, они неправильные, несправедливые.       Медив слышит рядом тихое дыхание Кадгара — единственный звук в маленькой комнате. И от осознания того, что он не один, становится чуточку легче. Он справится, должен, он найдёт способ защитить этот мир от Орды, оградить от Скверны. Медив ухмыляется, лишь бы от самого себя этот мир не нужно было снова спасать.