Dead inside

Плотное, изолирующее от внешнего мира стекло отражало белоснежный глянец поверхностей мебели. Магнус повернулся спиной к окну, что занимало всю противоположную входу стену, и ещё раз передёрнул плечами. Изобилие белого цвета, в который были выкрашены все коммуны, раздражало оболочку глаз, и к этому мужчина никак не мог привыкнуть, поэтому сейчас, подойдя к регулятору интенсивности света, повернул против часовой стрелки до щелчка, погрузив комнату в полумрак. Возникшая картина за окном пресыщала. Может, многие и восхищались нынешним видом, но только не Магнус. Яркие краски рябили в глазах и кружили голову. От них, в прямом смысле слова, тянуло к унитазу. Магнус ещё помнил, каким когда-то было небо. Прекрасный голубой оттенок. Последний раз такой он видел в тот ужасный день, а после – уже нигде. Если говорить о мире, в котором существовал – а по-другому свою жизнь он никак не хотел называть – Магнус Бейн, то тут отлично подойдут два слова. Лиловый ад. Около трёх сотен, может даже больше, лет назад произошла ядерная катастрофа. Она унесла жизни миллиардов людей, уничтожила флору и фауну планеты, немногие территории которой всё ещё давали надежду на будущее. Атмосфера Земли изменилась, и теперь небо всегда было цвета сапфиров, а в свете красного солнца – фиолетово-лиловым. Когда-то плодородная, а ныне погибшая почва стала сухой и потрескавшейся. Солнце беспощадно палило днём, и температура доходила до пятидесяти-семидесяти градусов по Цельсию, а ночью опускалась до минуса. Поэтому песок, обгорая на жаре, испепелялся в бело-серый цвет, грязный цвет, и походил на прах. Механический голос по громкой связи известил о том, что до рассвета не больше получаса, и Магнус направился в душ. В коммунах было чёткое разделение обязанностей, и работа должна начинаться с рассветом. Поэтому Магнус надел один из комбинезонов, что большим количеством висели в шкафу и которые носили абсолютно все, и вышел в коридор. На двери каждой комнаты жилища висела бельевая корзина для грязной одежды. Носить одно и то же два дня подряд строго воспрещалось. Чистота превыше всего! – Хэй, Магс, как дела? – из соседней комнаты вышел Саймон. – Доброе утро, – улыбнулся мужчина. Парень, что жил по соседству, был молод. В самом прямом смысле этого слова. Восемнадцать ему стукнуло всего пару месяцев назад, и его перевели во Вторую коммуну. Он был не таким, как все, и здесь его полюбили за весёлый нрав. Вот и сейчас он слишком долго возился около бельевой корзины, что-то пряча в карманах комбинезона. – Подготовил для Майи подарочек? – Магнус усмехнулся и облокотился о свою дверь, скрещивая руки на груди и опираясь подошвой белого сапога о дверь. – Разве она – твоя Одна вторая? – Нет, но разве воспрещается заигрывать с девушками, – пожал плечами парень, опуская крышку корзины. – Пошли, Магс. Нам нужно быть в Головном центре через пять минут. Магнус кивнул и двинулся вслед за другом, который, косясь в сторону и увидев завернувшую в их коридор Майю с тележкой для грязного белья, улыбнулся и поправил ворот комбинезона. У входа в головной центр, что возвышался над всей коммуной и был соединён с жилищами стеклянными мостами-трубками, уже собралась очередь. Люди перешёптывались и обсуждали возможное задание на сегодняшний день. – Думаю, что нас всё же отправят проверять то поселение на западе, – задумчиво произнёс Магнус. – Уж слишком давно там ничего не происходит, учитывая прошлые случаи. – А, может, всё просто наладилось? Бейн поднял глаза. – Саймон, не будь наивным. Постоянные нападения и восстания, а потом раз – и абсолютное спокойствие. Такого не бывает. Чувствую, зреет мятеж. – Не понимаю, почему бы этой нежити не присоединиться к нам, – Саймон оглядел помещение. – Здесь же чудно! – Только ты можешь назвать коммуну чудной, – усмехнулся Магнус и выглянул из очереди. – Ещё минут пять, и мы пройдём. Ежеутренняя вакцина было ничем иным, как завтраком. Порция витаминов и питательных элементов, что вводилась в ярёмную вену. Магнус привычно зажмурил глаза от боли и сделал шаг в сторону, поджидая Саймона. – Магс, а ты помнишь вкус настоящей еды? – спросил тот, едва они зашли в лифт. – Смутно, – мужчина прислонился к стеклянной стене, глядя вниз на очередь, продвигающуюся к турникетам. – Иногда я чувствую во рту вкус запечённого мяса. Но он слабый и едва уловимый. – Возможно, однажды нам с тобой удастся попробовать его, – улыбнулся Саймон. – Ты вспомнишь, а я узнаю. – Только если оно каким-то чудесным образом очутится в обеденных тюбиках, – усмехнулся Магнус. – Будем на это надеяться. Вторая коммуна, в которой жили Льюис и Бейн, была обороняющей. Сюда отправляли только тех парней и девушек, которые ещё не встретили свою Одну вторую. Их сила и молодость давали Консулу, что правил Идрисом, оружие на борьбу с нежитью, а отсутствие чувств делало его ещё более мощным. Идрис включал в себя четыре коммуны и столицу Аликанте, где и заседал Консул и его приближенные. Головной центр представлял собой круглый стеклянный шар, приплюснутый у полюсов, сверкающий под лучами беспощадно палящего солнца. Множество мониторов опоясывали главное помещение, выводя информацию на обозрение всем работникам, чьи столы скопились в середине, нагруженные различной техникой. – Сегодня будет всего тридцать два градуса, – улыбнулся Саймон, глядя на экран. – Нас точно отправят в поселение на разведку. – Не можешь дождаться ранения наших людей? – саркастично бросил Магнус, устремляя взгляд злато-зелёных глаз на помост, с которого уже спускался командор Старквезер. – О, вот и он, – прошептал парнишка, делая тон тише и игнорируя замечание друга. Все солдаты мигом выстроились в ряд и повернули голову по диагонали к командору. – Сегодня, – начал седовласый мужчина, вышагивая вдоль ряда, – рекордно низкая температура за последние пару лет. Как вы все знаете, поселение нежити, что находится в сорока трёх милях на запад, является нашей основной головной болью. Многочисленные восстания, нападения на наши отряды, грабежи и разбои – вот неполный список того, что они совершили за прошлый месяц. А теперь абсолютное спокойствие и тишина. Это должно настораживать всех нас. И поэтому сегодня в пять часов пополудни мы выдвигаемся на разведку. Из-за его плеча выглянул Вулси Скотт – капитан и доверенное лицо командора. – Вэйланд, ты по левому флангу, – начал издавать он указы командирам отрядов. – Сантьяго, заходишь с тыла. Блэкторн, заходишь с правого фланга. Мы будем бить в лоб. Красная ракета – сигнал к наступлению, жёлтая – к отступлению. Стариков и порченных в плен не берём. В пять часов собираемся у разъезда. За работу, парни! Все поспешили разойтись по рабочим местам. Саймон хлопнул Магнуса по плечу и направился в лазарет, где работал помощником хирурга. Сам же Магнус был в составе отряда Рафаэля Сантьяго, поэтому поспешил в их казарму, в которой парни собирались для тренировок и решения стратегии наступления. Там уже находились остальные и о чём-то воодушевлённо галдели. – Да ты просто трепло, Рагнор, – закатывалась Катарина. – Все эти истории про отряд каких-то спасателей – ересь. – Это не отряд спасателей, – возразил Фелл. – Их называют сумеречными охотниками. И говорят, что они лучшие воины из всех порченных. – Порченные – никудышные воины, – вмешался Магнус. – Об этом все знают. – Тогда как ты объяснишь исчезновение наших солдат? – Рагнор подался вперёд и продолжил чуть тише: – Говорят, что сумеречные охотники и не люди вовсе. – А кто тогда? – также шёпотом и в той же манере спросил Магнус. – Ниндзя? – Ой, захлопнись, Бейн! – Фелл откинулся на спинку кресла и недовольно нахмурился. – Так, парни, прекращаем эти бесполезные споры, – Сантьяго, дремавший до этого в углу на кушетке, вскочил на ноги и подошёл к столу, который после нажатия кнопки высветил на своей поверхности карту местности. – Поселение нежити вот здесь, – он обвёл пальцем место на карте, оставляя красную линию. – С тыла мы должны зайти как можно тише. Судя по рассказам, у них там транспорт. – Был транспорт, – улыбнулся Рагнор. – В последнюю вылазку отряд Блэкторна подорвал их допотопный грузовик. – Последняя вылазка Блэкторна была месяц назад, – шикнул Рафаэль. – За это время можно достать и не один допотопный грузовик. Я предлагаю так, – он провёл по карте рукой, увеличивая тыл противника. – Мы заходим с тыла и оставляем на карауле Катарину и Элиаса. – А почему не меня? – возмутился Рагнор. – Да вы с Лосс друг другу глотки перегрызёте, если останетесь дольше, чем на десять минут! – вмешался Имасу. – Магнус, Рагнор, Имасу, вы прикрываете, – парни кивнули, и Сантьяго продолжил: – Остальные идут за мной, и смотрим по ситуации. – Импровизация – наш конёк, – усмехнулась Катарина. – Даю вам время на отдых после обеда, а теперь за работу, – Рафаэль подхватил белоснежную гимнастёрку, какие носили все имеющие военный чин, и направился к выходу. Время до обеда Магнус провёл в тренажёрном зале и на патруле коммуны. В столовой, которой пользовались лишь раз в день – завтрак и ужин вводили, как вакцину, – уже сидел хмурый Саймон и разглядывал набор тюбиков с белками, жирами и углеводами перед собой. – О чём думаешь? – к нему подсели Магнус, Рагнор и Катарина. Парень вздохнул. – Сложно представить, что это, – он поднял вверх тюбик с порцией углеводов, – всё, что нам светит до конца дней. – Ну, возможно, ты доживёшь и до лучших времён, – хмыкнул Рагнор, выдавливая содержимое тюбика себе в рот. – Когда туда начнут запечатывать мясо и картофель. – Неужели ты помнишь, какой еда была раньше? – усмехнулся Саймон. – Тебе же вроде было всего два года. – Нет, – помотал Фелл головой, делая глоток воды. – Мать не успела ознакомить меня с радостями прошлой жизни, когда еда ещё была доступной. – А чего это ты так из-за этого расстроен? – спросила Катарина, кладя ладонь на плечо парня. – Я всё не могу забыть нападение нежити на наш отряд, – он потянулся к стакану воды. – Тот старик из поселения сказал, что нам не дано многого понять и принять. Что мы лишены даже элементарного: вкуса нормальной еды. – И это так сильно тебя задело? – Магнус внимательно смотрел на лицо друга. – А тебя бы не задело? – Саймон поднял на него глаза. – Сомневаюсь, что придал бы значение словам порченного, – пожал плечами тот. – Он не был порченным, Магнус, – почему-то разозлился Саймон. – Но он живёт в поселении порченных. – Каким же ты бываешь придурком иногда, – парень поднялся на ноги и зашагал прочь. – Похоже, на вылазку нам придётся брать другого врача, – хмыкнул Рагнор. – Брось, – Катарина уже справилась с обедом и теперь допивала воду. – Саймон никогда не пропускает вылазки и всегда сопровождает именно наш отряд. Рагнор закивал в согласии, и остаток обеда прошёл в полном молчании.

***

Магнус подошёл к панели управления комнатой и, черкнув указательным пальцем по сенсорной поверхности, нажал пару кнопок. Стальные, свёрнутые гармошкой и выкрашенные в белый – какой сюрприз! – ставни за окном щёлкнули и начали своё движение, привычно застилая собой стекло. Раздался сигнал, оповещающий о том, что жилище загерметизировано, и наступила абсолютная тишина. Магнус сбросил свой белоснежный комбинезон и, оставшись в одном нижнем белье, залез под одеяло. Сон не шёл, и он пальцами левой руки пробежался там, где под кожей должно было биться сердце. Магнус помнил то время, когда ему исполнилось восемнадцать. Автомобили, которые ещё не умели летать, отсутствие бластеров, рок-фестивали, на одном из которых он и встретил своё совершеннолетие. Тогда ещё вышел фильм «Звёздные войны», который стал настоящей бомбой кинематографа. Тогда ещё был кинематограф. Всё это он хотел вернуть, лишь бы снова, когда сон покинет его тело и наступит утро, не увидеть за окном лиловое небо. В этом мире, что был чересчур странен даже для Бейна, человек рождался уже с предопределённой судьбой. В восемнадцать лет переставая взрослеть, он оставался молодым до тех пор, пока не встретил бы свою родственную душу, чтобы состариться вместе. Скажете, идеально? Магнус Бейн с вами поспорит. Он искал и ждал, унывал и бодрился, но время шло, поколения сменяли друг друга, а надежда таяла с каждым прожитым в одиночестве днём. Достигая совершеннолетия, сердце прекращало свой стук. Оно всё так же работало и гоняло кровь по венам, но молчало. И ощущение пустоты в грудной клетке тяжёлым грузом давило на парня, который всегда мечтал, что однажды встретит того самого человека, который заставит его сердце кричать.