Три метра над уровнем солнца

*Уважаемые читатели, автор просит прощения за то, что проды не было так долго, просто он настолько закопался в учебе, что откопаться смог только на праздники. Надеюсь, меня еще не совсем забыли С: P.s. Стих мой :3* Постояв на балконе еще немного, я вернулся в гостиную. Ирис что-то втирал Максу, а тот в ответ лишь радостно улыбался. Павел наблюдал за этой картиной с кислой рожей. - Не, ну что за наглость, смотреть противно, как он его обхаживает! - А ты не смотри, - фыркнул я и отвернулся. Уйти бы отсюда куда-нибудь, только бы этого всего не видеть. - А что все такие кислые? – Игорь Семенович поставил большой трехъярусный торт, облитый сверху сахарной мастикой нежного зеленого цвета и украшенный желтыми изящными цветами. – Может, кто-нибудь хочет что-то сказать или произнести тост? - Кстати! – Ирис внезапно привлек всеобщее внимание. – Максим пишет потрясающие стихи! Помню, когда услышал их на школьном концерте, пришел в неописуемый восторг. - Да ладно, не преувеличивай, - с легкой усмешкой произнес Макс и прошелся по мне беглым, но колючим взглядом, от которого у меня тревожно сжалось сердце. На его лице читалось высокомерие и… желание мстить? Наверно, показалось. - Прошу, прочти что-нибудь, - снова попросил Ирис, которого поддержали почти все присутствующие. Меня передернуло, когда он взял Макса за руку и нежно погладил. Да, я злился на самого себя и, как ни странно, на Максима, хотя умом понимал, что тот сделал все правильно. Я его фактически отшил, так что нечего теперь локти кусать за то, что счастье досталось другому. Но сердце все равно было возмущено до предела. Только бы выдержать все это. - Хорошо, - кивнул блондин и, поднявшись со стула, снова зацепился за меня взглядом. – Стихотворение. Мои тихие крылья возносятся к небу, Без тебя мое сердце не видело рай. А теперь оно вновь покрывается снегом, Но любовь не исчезнет приказом «растай»… Против воли шепчу: «я тебя ненавижу», Всеобъемлющей боли не будет предел. Очертанья реальности жизненной вижу, Но в ней нету тебя. Ты опять не успел… С каждым его словом, пропитанным такой грустью и обреченностью, в меня все сильнее и сильнее впивались острые змеиные клыки. Потому что каждая буква, каждая строчка, каждая его интонация была посвящена мне и тому, что произошло между нами. Я не смел поднять на него взгляд, но чувствовал, что его внимание приковано только ко мне. И я ощутил себя последней тварью на планете. Потому что понял, что Ирис для него ничего не значит, это все сделано для того, чтобы я в полной мере смог ощутить свою вину. И я ощутил… она слилась с моей кровью и сердцем, отсылалась к голове, а потом вновь спускалась вниз, до самых кончиков пальцев. Человек, написавший такие стихи, просто не мог ничего не чувствовать… не удивлен, что Ира привлек такой талант. Повисла какая-то гнетущая пауза. Вроде бы все почувствовали, что стих был пронизан эмоциями, но никто ничего не понял, даже Ир. И в образовавшейся тишине раздалась трель моего телефона. - Алло? – удивленно ответил я, так как на дисплее «высветился» Петр Александрович, и, извинившись, вышел в коридор, хотя для Макса это наверняка выглядело, как бегство. - Алло, Сергей? Ну, здравствуй! Голос был знакомым, но Петру явно не принадлежал. - Кто это? - А это Лекс! Не ожидал? - Лекс? – опешил я. – Нет… А почему ты звонишь с его номера? Что-то случилось? Откуда он у тебя вообще? - Ну, во-первых, с Новым Годом, а во-вторых, твой номер записан только в его телефоне. - А… он что, рядом с тобой? - Да. Только сейчас вышел. Я вот что звоню… может, если тебе удобно, ты к нам заскочишь? А то в полупустой больнице слишком уныло. И мне хотелось бы поговорить. - Да, конечно, не вопрос, - я сильно удивился его просьбе, но возражать не стал. Все равно же хотел уйти отсюда. – Диктуй адрес. Вроде, эта больница недалеко, поэтому дойду я быстро. Но нужно как-то сообщить о своем уходе, а возвращаться ко всем мне не хотелось. Но, к счастью, ко мне вышла слегка пошатывающаяся Мирослава. - Что-то случилось? – она похлопала глазами и глуповато улыбнулась. - Мне уйти нужно. - Куда? – изумилась девушка. – А как же торт? - Думаю, вы чайку попьете и без меня. Передай родителям мои извинения и искренние пожелания всего хорошего. Конечно, некрасиво так уходить, вернее даже сбегать, но, надеюсь, меня поймут. *** Добрался я действительно быстро. На входе меня встретил хмурый полусонный охранник, но когда я сказал, в какую палату иду и к кому, он странно на меня посмотрел и пропустил. Здание встретило меня своей темнотой. В конце длиннющего коридора горел свет. Там же кипела какая-то жизнь, видимо, врачи на дежурстве отмечали праздник, как и вся страна. Я же поднялся по лестнице на третий этаж и нашел нужную мне палату. Она оказалась двухместной, с небольшой прикроватной тумбочкой, на которой сейчас стояла тарелка с фруктами и пачка персикового сока. На кровати сидел Лекс в свободной белой футболке, за руку его держал Петр, при этом между ними установился такой пристальный визуальный контакт, что мне даже было неловко разрушать эту атмосферу. Но дверь предательски скрипнула, и они оба синхронно повернулись ко мне. - О, Сергей, заходи, - радостно улыбнулся Лекс и помахал мне левой рукой в знак приветствия. Я же невольно посмотрел на его забинтованную правую руку. - Прости, что он тебя дернул, - Петр виновато покачал головой, - просто кому-то очень захотелось пообщаться. - Конечно, ты же успел меня достать за эти дни, - рассмеялся блондин. Сейчас, даже несмотря на положение, он выглядел куда счастливее того дня, когда я с ним познакомился. Оно и понятно. Говорят же, что с милым и рай в шалаше. Мой бывший преподаватель хотел изобразить строгость, но у него ничего не получилось: на лицо полезла хоть и усталая, но счастливая улыбка. - Не могу на тебя сердиться, - вздохнул он, потом повернулся ко мне. – Да ты проходи, не стесняйся. Я зашел внутрь и скромно опустился на край кровати. - Как ты себя чувствуешь? – спросил я у Лекса. - Прекрасно. Мне не дают скучать, и все время кормят, - бодро ответил он. – Что еще нужно? - А у вас тут… - начал я, но Петр взглядом попросил меня замолчать. Я кивнул, и тогда он повернулся к блондину. - Лекс, ничего, если я отойду поговорить с Сергеем? Он усмехнулся и махнул рукой, давая добро. Я понял, что Петр просто не хочет будоражить неприятные воспоминания, поэтому мы вышли в коридор. - Я смотрю, у вас все хорошо? – спросил я. Петр глубоко вздохнул, но кивнул. - Знаешь, да. Во всяком случае, сейчас. Извини еще раз, что втянул тебя во всю эту историю, да и Лекс тебе позвонил, отвлекая от празднования. - Все в порядке, я все равно отмечал один, - соврал я, чтобы избавить его от угрызений совести. – Что-то ведь произошло после нашей последней встречи, да? - О! – хмыкнул он. – Ты не представляешь, что тут было. Я не мог ни о чем думать, кроме Лекса, и в результате, наплевав на возможную встречу с родителями, пришел к нему вновь. И я их таки встретил. Какой же был скандал! Его чокнутый папаша обещал меня повесить, расчленить и сжечь на костре, но до рукоприкладства не дошло: вмешался главврач и, защитив меня, сказал, что вообще-то в случившемся нет ничьей вины, но если бы кое-кто был более лояльным, то Лексу не пришлось бы тут сейчас торчать. Знаешь, за эти дни я почти ни на шаг от него не отходил и настолько привязался, что уже не хочу отпускать. И не отпущу. Более того, в лапы к тем сумасшедшим я его больше не отдам. Он, собственно, и сам туда возвращаться не хочет, потому что наверняка все начнется по-новой. Сергей, ты даже не представляешь, что тут было! За нас двоих встал весь врачебный персонал, так что я увидел и другую, светлую сторону нашей жизни. Многие ненавидят геев, и таких большинство, поэтому для меня приятной неожиданностью явилась поддержка почти посторонних людей. Именно по моей просьбе они оставили Лекса здесь еще на несколько дней. Его давно бы выписали, но ты же понимаешь, чем это грозит. - И… вы теперь вместе? – уточнил я. - Естественно! Я виноват в случившемся, но теперь меня с ним держит не только чувство вины. Знаешь… Я провел с ним всего несколько суток, а мне кажется, что мы знакомы вечно. Удивительно, правда? - Да, - вздохнул я, невольно вспомнив Макса, который сейчас где угодно, но только не со мной. - Жизнь удивительна. Никогда не знаешь, чем обернется любой наш поступок. Может, если бы не вся эта ситуация, я бы и не дорожил им так сильно… - Народ, а мне, вообще-то, скучно! – на пороге появился несколько недовольный Лекс. – И мне еще с Сергеем надо поговорить. - Ты зачем встал?! - Ну хватит уже носиться со мной, как с писаной торбой! – возмутился он. – Подумаешь, ручка бо-бо! - Ладно, поговорите, я пока схожу посмотрю, как там врачи поживают, - сказал Петр и растворился в темноте коридора. Я зашел в палату. - Сока хочешь? – спросил Лекс и, не дожидаясь ответа, налил стакан и протянул мне. - Спасибо. - Ты, наверное, думаешь-гадаешь, зачем я тебя позвал? – спросил он. – А я хочу понять, как повлиял твой разговор с Петром на твою жизнь. - Какой разговор? – удивился я. - Когда он сказал тебе, что лучше бежать от левых малолеток, признающихся в любви. - Откуда ты знаешь? Лекс перевел взгляд на свою забинтованную руку. - Он сам сказал, и мне показалось, что тебе тоже нужно поговорить. - Ну… по правде сказать… - я был шокирован его проницательностью. – Но… - Понимаешь, иногда у меня возникают странные желания, которые лучше исполнять. Они всегда очень сильные и непонятно откуда взявшиеся, но тем не менее. Не знаю, как это назвать, может провидением, может врожденной интуицией, но сути это не меняет. Однажды я утром купил зажигалку, хотя никогда не курил, а вечером благодаря ей познакомился с Петром. Собственно, и попытка самоубийства не была временным помешательством, я прекрасно понимал, что делаю и ничего не боялся. И поэтому мы с Петром вместе. А сегодня мне неожиданно захотелось встретиться с тобой и о чем-нибудь поговорить. - М-да… - протянул я, не зная, что на это ответить. Но может действительно стоит ему все рассказать? Все-таки Павел был не лучшим слушателем, а Лекс меня хотя бы поймет. – Даже не знаю, с чего начать… это все так внезапно… - Ну, ты нас выслушивал, теперь мы готовы выслушать, - улыбнулся он. Действительно. - Понимаешь… у меня есть ученик, с которым я четыре месяца занимался математикой, и не заметил, как влюбился. Да и он тоже знаки внимания оказывал, правда, я не знал, правильно ли я их понимаю или нет. А потом он неожиданно признался мне в любви… - И? В чем проблема? – не понял он. - Да проблема в том, что я идиот! До его признания я встретился с Петром, который сказал мне, чтоб я не связывался с несовершеннолетними парнями, у которых могут быть такие же родители, как у тебя… ой! Прости, я не… - И? Что дальше? – нетерпеливо перебил он. - Я испугался, что он может что-то с собой сделать, если на него начнут давить, поэтому отказал ему… Как же это по-идиотски звучит. Походу, Лекс думал точно так же. - Весело… ну ладно я: у меня выхода другого не было, меня вообще там убить хотели, а он-то с чего будет что-то делать с собой? - Я просто испугался… Да и вообще, я оказался трусом по жизни. А теперь уже ничего не исправить… - Почему? Думаешь, он не простит? - Нет, дело не в этом. Он, видимо назло мне, стал встречаться с другим парнем, и все так запуталось, что я не вижу выхода. Алекс ненадолго задумался. - Здесь два варианта. Либо ты идешь к нему и все говоришь, как есть, либо ничего не делаешь и ждешь, пока судьба сама укажет тебе дорогу. И тот и другой вариант правильный. - Почему ты так думаешь? - Потому, что все, что делает человек – правильно, - улыбнулся он. Я недоуменно похлопал глазами. – Пойми, не бывает правильных или неправильных поступков. Есть лишь сделанный выбор и его последствия. Ты один раз свой выбор уже сделал и теперь имеешь то, что имеешь. Но помни, что у направления ветра есть удивительное свойство – оно меняется. - И… что мне делать? – спросил я, понимая, что снова придется стоять перед выбором. - Решать, - Лекс улыбнулся так, будто бы я не понимаю совсем простых вещей. – Знаешь, подумай до завтра, а утром встанешь и решишь, что делать. Только не сворачивай с намеченного курса, и все будет так, как и должно быть. Вернулся Петр с бутылкой вина. - Смотрите, что нам пожертвовали! Правда, я не пью особо… - А мы типа алкоголики? – Лекс изогнул одну бровь. – Хотя ладно, по рюмке можно. Если раньше я не видел выхода, то сейчас у меня хотя бы появился слабенький, но свет в конце тоннеля. Я слишком много думаю. Нужно заканчивать. И, кажется, я знаю, что сделаю. - Спасибо вам, - я улыбнулся и залпом выпил вино. – Я рад, что у вас все хорошо. - И у тебя тоже будет, - ответил Лекс. – Главное верь. И встань на нужную дорогу.