Три метра над уровнем солнца

*Я просто скажу, что рада к вам вернуться. Спасибо, что не забываете* На своем веку я не припомню пробуждения хуже сегодняшнего. Тело и голова болели так, что я издал какой-то непонятный рычащий звук и, не решившись открыть глаза, уткнулся лицом в подушку. Почему так плохо… Черт, ничего не помню, словно память стерли. Но одно я понял точно: подушка мне явно не принадлежала. Моя имеет прямоугольную форму, а эта же квадратная, большая и пахнет мужским одеколоном. Что вообще, черт возьми, происходит?! - Доброе утро. По ушам неприятно резануло, голова заболела еще сильнее, но я все же нашел в себе силы поинтересоваться, кто со мной разговаривает: - Где я…? - голос у меня был не иначе, как замогильный. - В моей квартире. - А ты, собственно, кто? – я разлепил один глаз и посмотрел на своего загадочного собеседника. Собственно, вся загадочность рассеялась, когда я идентифицировал объект. – Ой… Ир? - Очень плохо? – сочувственно спросил он и на какое-то время покинул комнату, после чего принес мне стакан воды, в который я тут же с жадностью вцепился, и какие-то таблетки. – А я говорил, что не надо. - Без тебя знаю, - огрызнулся я и снова упал на кровать. - В первый раз, да? – понимающе улыбнулся Ир и прилег рядом. – Напился, в смысле. Я пробурчал нечто в знак согласия. Никогда, никогда, никогда больше не буду пить! - Ясно… может, тебе хочется чего-нибудь? - Чтоб голова не болела… и поесть бы, - да, проснулся зверский голод, будто я неделю не ел. - Борщ будешь? Я пустым взглядом на него посмотрел, потом перевел взгляд на потолок, затем снова на него. - А ты и готовить умеешь? - И крестиком вышивать, - хмыкнул он и снова вышел. Так, а я пока приведу мысли в порядок и начну соображать. Осмотреться бы для начала. А то в моих спутанных воспоминаниях только Новый Год у его семьи и, кажется, стихотворение, которое я там прочел. Все. Дальше тьма. Комната оказалась большой, в золотистых тонах и с черной мебелью. Кровать вроде тоже была черная, но меня это не особо взволновало, в отличие от полного отсутствия одежды на моем теле. Так… думаем… Я, голый, лежу в кровати Ира… ТВОЮ МАТЬ! - ИРИС! – закричал я, резко вскакивая, но тут же хватаясь за голову от новой порции боли, да и тело еще не особо хотело слушаться. - Ну, что случилось? – он с невозмутимой рожей поставил на прикроватную тумбочку тарелку борща и протянул мне ложку. - Черт! – я с силой вцепился в собственные волосы. – Скажи, что вчера произошло? - Ну… - задумался он. – Много чего. - Конкретней! – зло выкрикнул я, пытаясь скрыть свое отчаяние. Неужели мы сделали с ним ЭТО?! Да ещё и по пьянке… - Ты сказал, что хочешь продолжить у меня, и мы поехали ко мне. Потом… неужели ты совсем ничего не помнишь? - Совсем! Ир… - почти прошептал я, резко сменив тон. – Скажи… Между нами что-то было? - Смотря что ты имеешь в виду, - ему явно нравилось то, что он сейчас король положения. - Хватит издеваться! – я запустил в него подушкой, но он увернулся. – Ты прекрасно знаешь, о чем я! Думаешь, легко осознать, что твой первый секс случился с человеком, которого не любишь, да еще и в состоянии алкогольного опьянения?! Ирис дернулся, будто его ударили, и опустил глаза, прикусив губу. Черт! Язык мой – враг мой. Этого говорить совсем не следовало. - Прости, я не должен был… Он горько усмехнулся и жестом попросил меня замолчать. - Вчера ты говорил тоже самое. Липкий ужас проник в меня, охватывая каждую клеточку моего тела. - Ч-что именно? – тихо спросил я, вглядываясь в его лицо. - Да много всего. Про бобров, выдр, электриков, - он посмотрел на меня своими большими янтарными глазами. Сколько же в них сейчас было грусти… - Не волнуйся, ничего не было. Могло быть, но не было. Ешь, а то остынет. С одной стороны, я испытал огромное облегчение. Но с другой стороны, я понял, что он что-то не договорил. К тому же его глаза… я всегда очень остро реагирую на чужие эмоции. Поэтому вскочил за ним, когда он собрался уйти, чтоб оставить меня наедине, наплевав на то, что на мне нет одежды. - Почему? – я остановил его у самой двери. – Ты ведь мог, я бы не стал сопротивляться! - Все еще думаешь, что мне нужен от тебя только секс? – не поворачиваясь, ответил он. Я изумленно замер. – Не делай из меня того, кем я никогда не являлся. - Но… Я, кажется, уже ничего не понимаю. Зачем же я сейчас держу его за руку и не отпускаю? Почему мне так важно понять, что произошло? - Максим, - Ир развернулся и, внимательно посмотрев на меня, прижал к себе. В нем было несвойственное ему спокойствие, оттененное неизбежной грустью и пониманием. Словно он стал на несколько лет старше. Таким я еще никогда его не видел. – Я же говорил, что ничего не сделаю против твоей воли. Да, я порой вспыльчив, мне нравится причинять боль другим людям, нравится внушать страх. Но не тебе. Поэтому успокойся. И еще… оденься что ли. Всё, к нам вернулся обычный Ир с его насмешливо-двусмысленными интонациями. Я тут же отпрянул и закрылся подушкой, которая несколько минут назад не попала в цель. Он коротко улыбнулся видя мое смущение и оставил меня в покое. Но все равно, его слова… я думал, что нужен ему в качестве новой игрушки, но, кажется, это не так. И это совсем не делает мне чести, ведь если его чувства искренние… ох, что же я наделал! Я вздохнул от досадливого чувства вины и вернулся в постель. Суп оказался более чем съедобным и, как ни странно, во мне действительно появились силы хотя бы на что-то. Я оглядел глазами комнату в поисках своих вещей и обнаружил их аккуратно сложенными на стуле около кровати. Я-то думал, что в доме Ира должен царить вечный хаос, но все было предельно чисто и аккуратно. Натянув на себя нижнее белье и накинув рубашку, я осмелился посмотреться в большое зеркало на дверце шкафа. Ужасно… весь помятый, немытый, лохматый и с темными кругами под глазами. Мне определенно нужен душ. - Ир? – я робко выглянул в коридор и прислушался, чтоб обнаружить хоть какие-то признаки жизни, но вокруг царила гробовая тишина. Пойти налево, что ли… Мне ж не привыкать действовать наугад. Но правильно ли вообще все это? Я не могу врать самому себе, что я испытываю какие-то чувства – к этому брюнету у меня нет любви, но в тоже время появилось настойчивое чувство вины за то, что я не смогу ему дать того, что он хочет. Не мог, не могу и никогда, наверное, не смогу. Похоже, он знает об этом… - М? – раздалось над самым моим ухом, и я вздрогнул, резко поворачиваясь к нему. - Я хотел спросить, где душ, - ответил я, стараясь не смотреть ему в глаза. - Направо по коридору. - Спасибо… После душа я застал его сидящим на подоконнике в комнате. Он смотрел в окно и сжимал кружку, которую держал в руке. Смотрелось это очень ванильно, но ему даже шло. И все же… черт. Ну нельзя так. - Ир, я не могу, - тихо сказал я, опуская голову, но чувствуя, как он теперь смотрит на меня. Однако он ничего не сказал, и мне пришлось продолжить. – Не могу так… ты не сделал мне ничего плохого. И врать тебе я тоже не хочу. Я посмотрел на него и встретился с изумленным взглядом янтарных глаз. Но отступать больше некуда. - Я знаю, что ты ждешь от меня взаимности, но я не могу тебе ее дать… Я… я ничего не чувствую к тебе… подло было с моей стороны давать тебе надежду. - Хочешь бросить меня? – почему-то усмехнулся он, поставил кружку и, спрыгнув с подоконника, подошел ко мне. Я нервно кусал губы и сжимал края своей несчастной помятой рубашки. Ненавижу выяснять отношения, но это такая же неизбежность, как и школа. - Нет, - ответил я, чувствуя, как мне на плечи ложатся его широкие ладони. - Тогда зачем ты мне это говоришь? - Я хочу, чтобы ты знал правду, потому что я ненавижу врать. На что я рассчитывал? Не знаю… Я знал, что сказать ему это было необходимо, и в то же время понимал, что после подобного у него появятся веские основания меня бросить. И, как бы парадоксально это не звучало, мне этого совсем не хотелось. Сергей сделал мне больно. Настолько больно, что можно было бы сойти с ума от пустоты, образовавшейся внутри и уничтожающей все чувства. А Ирис спас меня, сам не подозревая об этом. Благодаря ему я, пусть и силой, но заставил эмоции вновь наполнить мое сердце. И если не останется никого, кто бы смог показать мне, что я не одинок, то тогда не знаю, что будет. Ир действительно нужен мне. Я хочу чувствовать тепло чужого тела, хочу каждую секунду получать подтверждение тому, что я не брошен на произвол судьбы. Для меня всегда были важны прикосновения. Иногда простые объятия могут сделать человека счастливее, чем сексуальная близость, поэтому я хочу, чтобы Ирис держал меня в своих объятиях. Если он хочет большего, пусть так, но это лучше, чем если бы его вообще не было. Будь это не он, а кто-нибудь другой, мне было бы, в общем то, все равно… Это эгоистично и неправильно, но все мы пытаемся выжить, пусть и за счет других. Поэтому-то я и сказал ему правду, чтобы меня не мучило чувство вины перед ним за то, что я его обманываю. Следовало бы промолчать, солгать, притвориться, что я без ума от него, но я всегда был чересчур честным. К тому же больше лжи я ненавижу только фальшь. - Макс, - он приподнял мое лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Скажи сам, что ты от меня хочешь? И ни капли злости или обиды… лишь желание услышать правду. Хорошо, Ир. Я скажу ее… - Хочу… - я шагнул к нему навстречу и робко положил руки ему на грудь, прижимаясь ближе и зажмуривая глаза от тоски, разъедающей сердце. – Хочу, чтобы ты никогда не разжимал своих объятий… Мы стояли так в абсолютной тишине. Пока он, наконец, её не нарушил: - Когда-нибудь ты пожалеешь о своих словах. - А это уже будут мои проблемы, - фыркнул я. - Не злись, просто… - Ирис, ты мне нужен, - я поднял голову и посмотрел на него снизу вверх. – Я чертов эгоист и знаю это, но… - А это уже мои проблемы, - непривычно тепло улыбнулся он и, наклонившись, мягко коснулся моих губ. Так он меня еще никогда не целовал: медленно, осторожно, словно боясь любым резким движением спугнуть или навредить… Я отдался во власть его сильных рук и закрыл глаза, отвечая на поцелуй. Я прав, черт побери, тысячу раз прав! У меня же должна быть своя жизнь, ведь так? Пора забыть тех, кто причинил мне боль. Я не заметил, как оказался вместе с ним в опасной близости к кровати, и, только когда меня уложили на неё, я, наконец, трезво оценил ситуацию. Хотя, какое там трезво! Голова была, словно в тумане, не так сильно, но все же болела, да еще и думать отказывалась наотрез. Поэтому я на все забил, и лишь сильнее прижимал его горячее тело к себе хилыми ручками. Многострадальная помятая рубашка оказалась на полу, открывая ему больший простор для деятельности. Я вцепился в покрывало и протяжно выдохнул, широко распахивая глаза от необычных, но, безусловно, приятных ощущений, когда Ир несильно сжал зубами сосок. Это странно смущало, хотя стоит ли напоминать, что до Ира никто и никогда ко мне так не прикасался? Может, стоило оттолкнуть его или же прекратить все это безобразие, только зачем? Ну, правда, зачем? У меня нет ни единой причины, чтобы отталкивать его, тем более после его слов. И… мне нравились его прикосновения. Нравилось ловить его затуманенный взгляд, нравилось кусать губы в напрасных попытках не стонать так громко, нравилось чувствовать, как он проявляет учтивость к каждой чувствительной точке на моем теле. Я же уже не ребенок. И организм, естественно, требует свое. Конечно, я представлял это не так и не с тем, но… какая теперь разница? - Может, мне следует сказать что-нибудь каноничное? – простонал я, выгибаясь сильнее, когда его рука скользнула под трусы. - В смысле? – он вновь решил уделить внимание моему лицу, покрывая его мимолетными поцелуями. Я думал, он будет намного грубее, но, видимо, за внешней дерзостью и жесткостью скрывается совсем иной человек. - Ну… «Не трогай меня там», например. Или «нет, прошу, не надо»… - я поймал губами его нижнюю губу и слегка оттянул, решив таки перестать лежать пеньком и проявить инициативу. - Зачем? – не понял он и даже остановился. - Действительно, зачем, - хмыкнул я. – Так просто, в голову пришло. Ирис, тем временем, решил не обращать на это внимание и продолжить. Вот, кстати, я же действительно по идее должен вырываться, рыдать, закрывать лицо руками от стыда и так далее. Только смотрелось бы это абсурдно, да и театральное представление, вместо секса, я ни с кем и никогда не собирался устраивать. Просто мальчик я начитанный и знаю, какие манеры поведения существуют. Как по мне, так они абсолютно идиотские… Правда, когда он окончательно стянул с меня белье, у меня была мысль выкрикнуть что-то подобное – это слишком смущало. Но я успокоил себя тем, что он уже меня видел вчера, так что вопить было бы крайне глупо. Но я все равно залился краской, особенно когда понял, что он хочет сделать. Янтарные глаза сверкнули в полумраке комнаты, я даже ничего не успел сказать, как импульс удовольствия прошил все мое тело, странным звенящим ощущением отдающимся в больной голове, проходящим по венам, и вновь возвращающимся к паху. Воздух стал невообразимо душным, как перед грозой… Его язык скользил медленно-медленно, заставляя меня задыхаться и просить быть более быстрым. Возбуждение стало почти невыносимым, а когда он, сначала поцеловав головку, а потом, вобрав в себя всю плоть целиком, начал двигаться, постепенно наращивая темп, я полностью потерял рассудок. Я растворялся в удовольствии, забывая обо всем: сейчас существовали лишь эти ощущения. Никогда бы не подумал, что реальность настолько превзойдет мои ожидания. Яркая вспышка и дрожь, волной окатившая меня, стали финальной точкой. Я никак не мог восстановить дыхание и все машинально терзал руками ткань постельного белья, пытаясь вернуть себе способность воспринимать действительность. - С Новым Годом? – прошептал он, улыбаясь во все тридцать два. - Еще нет, - тихо ответил я, поднимаясь и садясь перед ним. Он изумленно вскинул правую бровь. – Блин, ну не думаешь же ты свалить в ванную в таком состоянии? Легко сказать, да трудно сделать. Я дрожащими пальцами расстегнул ширинку на его джинсах и робко посмотрел на него. Ир поцеловал меня в губы и сам помог избавиться от мешающей одежды. - Если хочешь, можно только рукой, - предложил он, понимая мое состояние. Думаю, по моему поведению можно было заключить, что я еще никому такого не делал? Кивнув, я обхватил его член в кольцо и сделал пару движений вверх-вниз. Ир запрокинул голову назад и издал негромкий стон, с силой вцепляясь рукой в мое плечо, от чего я поморщился, но ничего не сказал. Уж не знаю, насколько хорошо я это делал, но он продержался совсем недолго, даже меньше, чем я. Это было так… странно, что ли. Нет, у меня не было никаких предрассудков по поводу того, что заниматься подобными вещами неправильно или постыдно, потому что это нормально. Просто я как-то сам себя не успел морально подготовить, отсюда и слегка ошарашенная реакция. Его губы тронула благодарная и несколько смущенная улыбка. Я все время забываю, что он всего на год меня старше, а значит, по сути, тоже подросток. И никакой он не жестокий монстр-садист, кто это вообще придумал? Ирис, может, и упрямый, но все байки про него сущий бред. Или же просто со мной он ведет себя иначе… - А вот теперь с Новым Годом, - я тоже улыбнулся , садясь к нему на колени и обнимая за шею. Хорошо, что он не настаивал на доведении процесса до конца – к такому жизнь меня точно не готовила. Зато теперь между нами на одну стену меньше, а чем быстрее мы уберем их все, тем скорее я забуду о прошлом. Сергей… он казался таким привычным, таким постоянным, таким правильным, что его присутствие не вызывало ни напряжения, ни неловкости. Ир же стал в моей жизни неожиданностью, и реагировать на него также, я пока не могу. Чертова любовь… это сложно, но я постараюсь её уничтожить. А с Ирисом у меня есть реальное будущее. Вот и ещё одно отличие между ними: Сергей был моим в мечтах, но в реальности оставался лишь учителем математики, в итоге сделавшим мне больно. Ирис же всегда воспринимался мной, как надоедливая муха, но именно он, а не Сергей, находится сейчас рядом, и я не хочу менять настоящее на эфемерные мечты. «Глупо», - обреченно вздохнуло сердце. «Едва ли», - фыркнул я, проникая языком в приоткрытый рот своего, теперь уже, любовника. Смогу ли я разлюбить? А полюбить заново? Теперь не знаю, но… я постараюсь…