Приз для дракона

      Ночь уже несколько часов как накрыла городок Литтл Уингинг. Как известно, по ночам творится множество не самых приятных дел. Но если бы кто-то узнал, что для одного мальчика выпустить полетать свою сову — это обыденное дело, он бы сильно удивился.       А между тем Гарри Поттер сонно потер глаза, сдвинув с переносицы круглые очки, и аккуратно закрыл окно за вылетевшей из комнаты Буклей. На мгновение застыл, напряженно прислушиваясь — не шаркают ли тапочки тети Петуньи, или не топает ли дядя Вернон босыми пятками — и прикидывая, успеет ли он добежать до кровати, или надо будет нырять под стоящий рядом письменный стол.       Однако в ушах лишь звенело от тишины, и Гарри тихонько выдохнул. Может, ему и удалось наконец сменить старый пыльный чулан на бывшую комнату кузена, но это, в общем-то, была лишь одна из двух уступок, которые Гарри смог выторговать у Дурслей. Тетю Петунью вовсе не устраивали трофеи Букли в виде дохлых мышей, поэтому, выпуская ее охотиться, Гарри потом тайком закапывал маленькие трупики в саду. Да, они станут хорошим прикормом для любимых растений тети, но лучше ей про это все равно не знать.       От окна сквозило. Гарри невольно поджал холодные пальцы ног и побрел обратно к кровати, осторожно протискиваясь между огромной совиной клеткой, стоящей на прикроватной тумбочке, и монументальным письменным столом. Не хватало еще врезаться в него и отшибить себе пальцы на ногах. Иногда Гарри даже задумывался, каких усилий стоило дяде его сюда запихнуть. При взгляде на этот стол кажется, что даже если будет землетрясение, он останется на месте. Задумчиво смотря на столешницу письменного монстра, Гарри прикидывал, а хватит ли ему свитков, ведь они уже кончаются и вряд ли у магглов он сможет найти свитки пергамента.       Мальчик забрался на маленькую кровать и попытался снова уснуть. Он вертелся на продавленном матрасе каждые пять минут, пока наконец не сел рывком и не прислонился к стене. Ясно, заснуть сегодня уже не удастся.       «Может, начать эссе по истории магии? — подумал было Гарри, но тут же поморщился. — Ну вот, приехали, уже начинаю рассуждать, как Гермиона. Вот уж кто точно делает уроки, когда нечем заняться».       Конечно, знания — сила, особенно в магическом мире, и сам Гарри знатно налег на учебу этим летом, но Гермиона Грейнджер слишком сильно кичилась тем, что знает больше других. Неудивительно, что ее другом смог стать только недотепа Рон Уизли, завистливый мальчишка с комплексом неполноценности. Когда-то и Гарри считал их и своими друзьями — вообще-то, это было всего пару месяцев назад, — но теперь все изменилось. Стоило ему приехать на каникулы обратно к Дурслям, как Рон и Гермиона резко перестали казаться самыми-самыми. Это настораживало: выходит, Гарри кто-то управлял?       И снова в его голове завертелись сотни безрадостных мыслей.       А ведь год в Хогвартсе начинался так хорошо: одинокий сирота завел друзей, которых у него никогда прежде не было, открыл для себя мир, полный чарующего волшебства. Эти перемены были такими радостными и волнующими, что сразу же ослепили мальчика. Вихрь безумных событий подхватил и стремительно завертел, не оставляя времени на долгие раздумья. Собственная судьба, до этого момента видевшаяся Гарри несчастной и унылой, переписывалась на его глазах. Казалось, он, наконец, обрел дом.       А потом было раскрытие тайны преподавателей и сражение в подземельях замка. Все это не прошло для Гарри бесследно: кошмары и по сей день являли истошно вопящего Квиррела и ледяной голос, приказывающий «Убей! Убей!» Гарри до сих пор бросало в холодный пот при мысли о том, что он мог и не выйти из того подземелья. «Интересно, дядя с тетей сильно бы огорчились смерти племянника?» –нервно ухмыльнулся он.       И виноват в случившемся только один человек: Альбус Дамблдор.       «О, как удивились бы многие волшебники, узнай они о моих мыслях, как яро они бы защищали этого человека. — Гарри взъерошил черные волосы. — Конечно, ведь это не их жизнь так хладнокровно подвергли опасности! Они хоть осознают, кому настолько слепо доверяют? Дамблдор — директор Хогвартса, который должен заботиться о безопасности учеников. Почему в таком случае провинившихся посылают на отработку в кишащий опасными тварями Запретный лес (название „Запретный“ ни о чем учителям не говорит?), почему по школе запросто может бродить тролль? Почему, в конце концов, такой важный артефакт, как философский камень, хранится именно в Хогвартсе? А если бы кто-нибудь решил заполучить этот камень (не берем Квиррела, у него мозгов не хватило додуматься) и взял бы в заложники учеников? Да даже одного единственного ученика!»       И снова те же мысли, беспокойство… Гарри не хотел опять пережить то ужасное событие, не хотел остаться в дураках, поэтому и поглощал книги, привезенные из магического мира, одну за другой. Хотя в учебниках, по мнению Гарри, было не так уж много важной информации. Единственным достойным предметом он считал зельеварение.       «Очень сложный предмет, в котором мне понятно далеко не все, — думал Гарри, с радостью ощущая вновь напавшую сонливость. — Теперь ясно, почему Снейп ходит коршуном и называет нас болванами. Надо будет в Косом переулке найти книгу, где рассказывается о том, зачем нужно обрабатывать ингредиенты тем или иным образом. Уверен, я узнаю много интересного. Да и по другим предметам не мешало бы что-нибудь прихватить. Не могут ведь быть по этим предметам только выданные в школе книги».