alone together

Бывали времена, когда Маринетт просто ненавидела течки и то, как они влияли на альф, то есть на таких, как она. Ну, так вот это были не такие времена. Джулека, чья голова покоилась на груди Маринетт, издала тихий звук удовольствия: ей нравилось, когда ее гладили по волосам. Сердце Маринетт просто сжималось от нежности. — Тебе нужно что-нибудь еще? — спросила она ласково, убирая челку Джулеки с ее глаз, сразу же отвлекаясь на мягкость прядей. — Неа, — прошептала Джулека, она слегка покраснела и выглядела весьма несчастно, прижимаясь к Маринетт. — Все хорошо. Маринетт предложила ей бутылку воды, и девушка приняла ее, но не выпила. Как оказалось на уроке английского, Джулека забыла свои подавляющие течку таблетки этим утром, и Маринетт поручили отвести ее к медсестре. Маринетт действительно пора было уже возвращаться назад, но сначала ее загоняла медсестра со своими «принеси-подай», потом уже сама Джулека, затем Маринетт уговорили поработать для Джулеки подушкой, грелкой и ароматизированной свечой в одном лице, пока они ждали действия таблеток. Вот так она оказалась в этой ситуации. Возможно, это все страшно противоречило нормам поведения, но медсестра была лишь безучастным зрителем, а Джулека была совершенно несчастна, так что какие здесь вообще могут быть нормы? Хлою просили занять место Маринетт, но та зверски разозлилась из-за одного лишь намека, что было странно: быть здесь означало помочь другу, прогулять уроки и пообниматься с симпатичной девчонкой одновременно. Сплошная выгода. Для Маринетт, по крайней мере. Для Джулеки же… Джулека медленно повернулась, чтобы уткнуться Маринетт в изгиб шеи носом, и издала тихий, смущенный хныкающий звук. Маринетт перестала поглаживать ее волосы, вместо этого начала успокаивающе выводить круги на спине подруги и еле слышно напевала нежную мелодию. Джулека вздохнула и снова замерла. Единственное, что позволяло понять, что она не уснула, это ее торопливое сердцебиение и учащенное дыхание. — Тебе не хочеться как-то поерзать? — спросила Маринетт шепотом, неспособная поднять голос. Кот всегда любил повертеться во время течки, что она узнала во время длительных патрулей, и так получилось, что для нее это уже начало казаться нормальным. (В голове всплыл вопрос, уже четвертый раз с того момента, когда она покинула класс два часа назад, как именно Кот справлялся со своими течками, был ли у него кто-то, кто помогал с этим. И уже четвертый раз за последние два часа, она твердо отметала эти мысли в сторону.) Джулека помотала головой, едва заметное движение, что ощущалось скорей, как вибрация, и ответила: — Нет, таблетки лишь делают меня уставшей. Маринетт обняла ее крепче, внутри что-то приятно сдавливало от контакта их тел и хриплых ноток в голосе Джулеки. — Джули! Джули! Маринетт инстинктивно усилила хватку, а затем расслабила, когда поняла, что это был голос Розы. Сама Роза появилась спустя несколько мгновений, ворвалась в медпункт и забралась на кровать рядом со своей любимой. — С тобой все в порядке? Мне жаль, что я не могла… Джулека потянулась к крошечным ладошкам Розы, поймала одну и легонько сжала, ободряюще улыбаясь. — Привет. — Привет, — моментально растаяла Роза. Маринетт отвернулась, пытаясь найти медсестру и чувствуя плотный комок зависти в горле, который она собиралась игнорировать. (Все еще, она не знала, был ли кто-то у Кота.) Вместо медсестры, она увидела Адриана и Милен, стоящих в дверном проеме. О-оу. Она помахала им, немного смущенная, и попыталась не замечать их одинаково теплые, почти смеющиеся улыбки. (Да, да, они в обнимку с Джулекой выглядели мило, она поняла. Уф.) — Уже перемена? — спросила она, честно игнорируя много вещей одновременно, начиная от их улыбок и обнимающихся влюбленных прямо на ней верхом, заканчивая желанием натянуть одеяло, которым была накрыта Джулека, на свою собственную голову. — Что я пропустила? — Не много, — ответил Адриан, мягко и тепло, достаточно чтобы вызвать небольшую дрожь в ее теле. Он вручил ей исписанный листок, а Милен в то же время подобралась ближе к кровати и села рядом. Рассматривая их всех, Адриан замялся на секунду, а потом добавил: — Тебе вроде удобненько тут. «Удобненько» — это одно слово для описания ситуации. «С ног до головы облеплена милыми девочками» — еще парочка. И Мариннет не возражала против любого из них. Она лучезарно улыбнулась и развела руки, словно предлагая ему обнимашки, дерзкая, счастливая и приветливая. — Всегда есть место еще для одного. — Я… возьму это на заметку, — сказал Адриан, скорчив гримасу, тоном, который так и говорил, что он не собирается делать ничего подобного. — Предложение остается в силе, — добавила Маринетт как вечная оптимистка, пока Адриан наклонился к ней, чтобы прикоснуться к плечу Джулеки в молчаливой поддержке, а затем собрался уходить. Он помахал, и вышел из комнаты, наверное, чтобы опять зависнуть с Нино, или что-то в этом роде. Маринетт откинулась обратно на подушки, не сдерживая разочарованного вздоха. Когда она открыла глаза, она встретила не одну, не две, а целые три знающие, дразнящие улыбки. Упс. Напомните, почему она хотела, чтобы эти люди были ее стаей?