Помню

— Я хочу погулять, — Юу уверенно двинулся к выходу, прихватив с собой свою кожаную куртку. — Куда пойдем? — Лави тут же оживился и отложил книгу. — Нет, рыжик, ты не понял. Гулять иду Я, а ТЫ остаешься тут, — отрезал азиат и, выдохнув, нахмурился. Сейчас ему очень сильно нужно было подумать по поводу всего произошедшего ранее. Нужен был свежий воздух, ночная прохлада, отрезвляющий воздух, а не этот сладостный аромат квартиры Лави. Змеи давно уже обвили его тело и крепко впились в плоть Юу, он прирос к этому месту.А все из-за Лави. Такого заботливого и невероятно далекого. Сейчас Юу понимал, что ловит каждый его взгляд, каждое прикосновение, он хочет этого, он жаждет всего этого, но Лави построил стену, вырыл ров, глубиной с бездну и не подпускает его. Жалкие попытки обнять заканчиваются тем, что ирландец начинает заботиться о здоровье брюнета, носиться с тазиками теплой воды и какими-то дебильными компрессами. — Но…, но если тебе там станет плохо? Что если ты упадешь снова? Кто тебя поддержит? Кто доведет сюда? Кто первую помощь окажет? — растеряно спросил Лави, осторожно взяв Юу за плечи. — Не нужна мне эта чертова первая помощь! — в сердцах бросил азиат и откинул его руки. — Не хочу я чтобы меня спасали! Я хочу любви и ласки. Найду себе проститутку и лучше сдохну от какой-нибудь гонореи подхваченной в вонючем переулке! — его начинала разбирать истерика. Он хотел ближе, теплее, но лишь вежливость и забота как о больном, были ответом на любую попытку Юу стать ближе. Это угнетало. Юу уже не знал что делать, как подступиться к Лави. Он хотел ЕГО любви, ЕГО ласки. Пусть бы было больно, пусть бы потом он не смог встать с кровати пару дней, но чтобы Лави искренне ответил на то, как Юу тянется к нему, словно чахлый росток к солнцу. — Но… — Или ты сам меня трахнешь, а? Или после того раза кишка тонка повторить? Стремно прикасаться к педерасту? — руки тряслись от скорого приближения нового приступа слабости. Таблетки снимали боль, но вот слабость никто не отменял. Нужно было или уходить быстрее или попросту уже грохнуться на руки Лави. — О чем ты говорить? Ты же сам сказал, что тебе противно подобное. У тебя, наверное, очередная истерика, — как-то меланхолично заметил Лави и бесцеремонно закинул Юу себе на плечо. Азиат натужно зафырчал, плечо у рыжика было чертовски острое и неудобное, так что костяшки и кишки точно были не рады такому способу передвижения. Вообще все это было унизительно. Все было настолько картинно со стороны, что Юу, нечаянно представив себе все происходящее попросту понял, что не бывал еще в более абсурдной ситуации. — Ты говорил, что не хочешь повторения, так что я и обещал тебе вести себя пристойно, — вздохнул наконец-то Лави скинул Юу на кровать, как мешок. Видать он уже достал рыжего, и тому сейчас было не до сантиментов и ласки в обращении с истеричным больным человеком. — Может я передумал, а? Может я уже не хочу пристойно? — брюнет не поднялся с кровати чтобы видеть реакцию Лави, ему это было не нужно. Сейчас ему больше всего хотелось чтобы рыжику снесло башню и тот стал жадно целовать брюнета, воспаляя кожу горячими прикосновениями, теперь он хотел почувствовать прикосновения Лави не как принужденный суровыми традициями, а как человек, сам выбравший такой путь. — Может я хочу как в тот день, но добровольно? — Ты сходишь с ума, — спокойно произнес Лави и укрыл того одеялом. — Понимаешь, отлежись и отоспись. Наваждение должно пройти. Лави ему не верил, еще бы, он ведь сам посылал рыжего к чертям собачьим, проклинал его. Но что же теперь? Теперь он так легко тянется к нему за этой странной добавкой? Лави не мог этого понять, да и принять не мог тоже. Вздохнув рыжий оставил парня на кровати, а сам ушел из комнаты. Потолок подрагивал от наворачивающихся слез, азиат упрямо смотрел вверх, хотя уже ничего особо-то и не видел. Неужели так и суждено умереть? Без взаимной любви, без счастливых минут, без его улыбки… Юу закрыл глаза и понял что ему чертовски холодно. Пальцы рук буквально коченели, их жгло от холода. Здесь было что-то не то, ведь в комнате у Лави было очень жарко…