12 доводов генерала Хакса

Я здесь только ради тебя. Ты — единственная причина моего присутствия. Ты — все мои причины. «Игры разума».

      С рассветного неба в сиянии голубых лучей мягко опустилась девушка, погруженная в глубокий сон. Следом, в ореоле мелких деталей и частей обшивки, на площадку перед домом тяжело плюхнулся корабль.       Отворив дверь ногой, Хакс внес спасенную на руках, сгрузил на кровать и потер хрустнувшую поясницу. Силачом он никогда не был.       Лицо у мастера Люка все еще было зеленоватое. «Перестарался», — подумал начинающий форсъюзер, укрывая одеялом девушку. Та свернулась под одеялом калачиком и застонала, не открывая глаз. Дышала она тяжело и прерывисто, с всхлипывающим жалобным звуком.       — Надеюсь, теперь ты веришь в Силу? — шепотом спросил старый джедай.       — Вы мне еще про Темную сторону напомните, — огрызнулся генерал. — Ее нужно согреть, столько времени в холодной воде. Бедная песчаная мышка!       Люк молча кивнул и положил руку на лоб девушки. Поморщился и набросил сверху еще одно одеяло.       — Теперь она в безопасности, и я еще успею отругать тебя за самоуправство, мой юный падаван.       Хакс слегка улыбнулся. —       Это же всегдашняя ваша присказка — «Используй Силу». Я пошел дальше и еще мозги подключил. Результат налицо: небо, звездолет, девушка.       Но радость оказалась преждевременной.       Вместе с Рэй в дом вошли два персонажа народного фольклора — лихорадка и лихоманка, расселись, как нежеланные гостьи, и поводили тупыми собачьими мордами из стороны в сторону на все действия растерянных «лекарей».       Температура упрямо держалась своей отметки, и очень скоро они поняли, что к воспалению легких прибавилось и воспаление мышц. Рэй сжималась от каждого прикосновения, и, перестилая простыни, мужчины старались поменьше ее двигать. Антибиотики не помогали, на пищу организм реагировал однообразно, но бурно, и питательный раствор приходилось вводить через шприц. Девушка металась по подушке, часто и мелко дышала, и брови ее страдальчески выгибались при каждом громком звуке. Дом погрузился в тишину и мрак, и его обитатели походили на теней, бродящих среди резких запахов лекарств.       Так прошло почти три дня.       Хакс был малоподвижен все долгие 50 часов (сутки на Эч—То короче). Но старый джедай чувствовал, что трогать рыжего ученика не стоит — ударит током. Офицер тратил свой день на хруст пальцами, отстукивание однообразного ритма на всех горизонтальных поверхностях и несение вахты у ложа больной. Еще он мерил шагами расстояние от двери до кресла. Получалось шесть с половиной шагов.       К исходу сорок девятого часа, поменяв очередной компресс на сухом горячем лбу, Люк присел в соседнее кресло и сказал, ни к кому не обращаясь:       — Резистентность.       — Что?       — Я тоже знаю умные слова. — Люк криво усмехнулся. — Резистентность — это то, что у нее. Устойчивая ненависть организма к лекарствам. Наши антибиотики ей не помогут, а, может, и срок годности у них истек, я давно не проверял.       Хакс вскинул горящие зеленые глаза, потом снова прикрыл их светлыми ресницами. Сказал хрипло:       — Ей все время чудится пересыхающий колодец. Вода уходит в песок, и она разрывает его руками в поисках последних капель, роет до кровавых мозолей, пока не проваливается в огромную яму, и ее не засыпает целиком, еще живую. Снова и снова, всю ночь напролет. Это так работает, да? Сила всегда изъясняется метафорами?       — Не обязательно, но у тебя, видимо, особый случай.       —Я так и понял. Я хожу у нее в любимчиках, и наша физическая величина, не желающая измеряться в ньютонах, испытывает мое терпение на прочность, старая кокетка.       Люк усмехнулся через силу, потом лицо вернуло себе серьезное выражение.       —А ты не пробовал… полечить ее?       —Думаете, нет? — Хакс внимательно взглянул на товарища по несчастью — Я до сих пор не понимаю, где у этого механизма кнопка «Пуск». Простите за дерзость, но с вами получилось сразу, быстрее, чем на кроликах, а вот с ней… Я боюсь сделать хуже, мастер. Калечить всегда легче, чем лечить.       Он откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками. Голос звучал глухо и неразборчиво:       — Только в сказках достаточно победить дракона, чтобы спасти принцессу. Нигде не говорится, что ее надо отвезти в отделение реанимации и оплатить лечение. Никудышные из нас рыцари, мастер. Изо всех нас. Ни одну даму сердца уберечь не смогли. — Хакс отнял руки от лица, закинул голову и уставился в потолок. Произнес еле слышно: — Скажите, что мне делать. Что угодно, лишь бы не сойти с ума. Любое занятие…       Люк молча пожал плечами. Хакс нахмурился и отвернулся.       — Все ясно. Нашу сказку назовут «полтора джедая». По 0,75 интеллекта на каждого.       Пожилой человек задумчиво изучал мутное стекло, а на нем — отражение ершистого ученика:       — У нас все еще есть корабль.       Генерал бросил на Скайуокера жалостливый взгляд.       — После моей жесткой посадки из него можно делать музейный экспонат. И потом — толку от него? Рэй не перенесет транспортировки и перегрузок при старте. Там не предусмотрено специальных барокамер, нет медицинских специализированных программ, даже стандартной системы диагностики. Военные катера этого типа либо гибнут вместе с пилотом, либо благополучно возвращаются, третьего не надо. К тому же, чтобы дотянуть до берега, все лишнее оборудование я выбросил вместе с прочим балластом.       Кресло-качалка Люка старчески скрипела, пока джедай совершал поступательные движения «взад-вперед». Внезапно он остановился и произнес нараспев:       — На одном из соседних островов растут сосны. Высокие-высокие, макушкой в небо. А какой от них запах! Дивный! Когда-то я привозил туда своих юнлингов, чтобы обучить ориентировке на местности.       Хакс встревожено посмотрел на пожилого человека:       — Учитель, не стоит так переживать. Мы найдем выход, не может не быть такого средства, в крайнем случае сдадимся в плен Первому Ордену, у нас хорошие врачи и обслуживание…— но Люк его словно не слышал. Он продолжал свою медитативную «сказку».       — Когда-то на Эндоре с одним из пилотов приключилась такая напасть. Подскочила температура, судороги в мышцах. То ли на нервной почве, то ли простыл где. Он даже до сортира полз по полчаса, про сам процесс я вообще молчу. И никакие лекарства не помогали. Транспортировать его мы не решились — вдруг местный вирус, с карантинной службой хлопот не оберешься. И вот тут малыши эвоки предложили его подлечить…       — Как? — язвительно сощурился Хакс. — Дали пожевать хвойных веток?       — Нет. Но выглядело впечатляюще, и действовало наповал, — Люк вкратце пояснил суть народного метода карликовых медвежат.       Хакс молчал долго. Хрустел пальцами, выстукивал имперский марш по подлокотникам и думал.       — Звучит дико. Но по сути… Ароматерапия и эффект прогревания с удалением токсинов из организма с лишней жидкостью. Не глупо. Совсем не глупо. Говорите, соседний остров, и нужно просто наломать свежих веток? — он закусил нижнюю губу, потом покачал головой. — Только вот я не уверен, что заставлю подняться в воздух корабль. Я за эти дни про него и думать забыл, не рассчитывал, что понадобится. Даже от дождя тогда не прикрыл. Там был небольшой дефект обшивки, и когда я в поисках Рэй ушел на глубину, между рабочими узлами кое-где проникла вода. Старье имперское! Сто лет без ремонта стояло! Внутри, наверно, все вымерзло. Ночи сейчас холодные. — Хакс, впервые на памяти Люка, виновато пожал плечами. — Лед мы будем выбирать до скончания века.       Люк посмотрел на рыжего, как на злейшего врага Республики, потом хлопнул рукой по коленке:       — Ох уж эти мне штабные офицерики, ничему-то вас, бумажное племя, не учат. Сначала рабочий инструмент смажь, потом сам корку хлеба жуй. Да простой штурмовик о винтовке своей больше печется. — Он встал и потянулся. — Посмотрим — передается ли инженерный талант по наследству. Если до вечера ничего не получится…       — Если не получится — я постараюсь достичь острова вплавь, — твердо сказал генерал. — Там свяжу плот из бревен, и на нем вернусь обратно.       Люк вспомнил недавний опыт по постройке ныне затопленной лодки, хмыкнул, похлопал по плечу безрассудного юнца и вышел:       «Восемь с половиной километров. А ситх их знает, этих имперских последышей. Может и доплывет. У Кайло как-то раз получилось». Туда. А обратно его всем классом везли, продрогшего, без сил и очень голодного. +++       Оставшись один, Хакс придвинул кресло поближе к кровати. Рэй в забытьи хмурила тонкие брови, губы ее покрылись солоноватой белесой пленкой. Без своих забавных пучков она казалась обычной девчонкой, сотни таких гуляют по улицам больших городов, работают посудомойками, официантками, шоферами. Но эта маленькая песчинка сумела застопорить всю огромную неповоротливую махину Первого Ордена. Настолько, что назначение сыскного агента в чине генерала не вызвало удивления. А потом появился Кайло со своим дурацким пари. А потом она предложила новое, еще более глупое, и он снова не смог сказать «нет».       Хакс очень давно не практиковал внешнего проявления эмоций и забыл, как это делается. Кажется, надо взять за руку. Он коснулся исхудавших пальцев и подумал, что сжав их, только причинит дополнительную боль. Вот голову можно, череп — это же просто кость, верно?       Хакс погладил выпуклый гладкий лоб, потрогал нежный пушок впалых висков и влажные колечки спутанных волос. Она казалась такой маленькой, свернувшись клубочком под одеялом, с этой капризно выпяченной нижней губой, словно затаила обиду на весь мир. Он еще раз смерил температуру, вздохнул и подумал, что давно уже не ощущал ничего подобного. Возможно, что никогда в своей жизни. Только вот как классифицировать подобное чувство, Хакс не знал.       Дверь хлопнула, он отпрянул и привстал, почему-то отряхивая с колен невидимые соринки.       Туника Люка вся была в ледяных крошках, сам он перепачкался в машинном масле, но был бодр и полон надежды.       — Кажется, получилось.       —Но как?       —Просто закрутил болты монеткой. Не бери в голову, маленький джедайский секрет, — он подмигнул правым глазом и уточнил. — До вечера продержится твоя таратайка. Но потом…       — Знаю, — дернул плечом Хакс. — Мне тоже читали на ночь сказку про Золушку. Карета станет тыквой. +++       — Северо-запад. Держи строго по курсу и не сворачивай, — ветер трепал темный плащ и бросал в лицо концы клетчатого теплого шарфа, в который укутался Скайуокер. — Я пока приготовлю яму и разожгу костер. Ты точно вернешься?       Пристегивая к поясу «топор дровосека» — лазерный меч, Хакс сухо бросил через плечо.       — И после всего случившегося вы мне не доверяете? Побег отсюда обречен: у меня не настолько сильные ноги для пинка, которым запускается гипердрайв на этой колымаге, — спустя минуту Хакс обернулся и сказал неуверенно. — А правильно ли мы поступаем? Эта хвоетерапия не слишком ли изуверский способ?       — Иногда милосердие к жизни обходится дороже, чем сама жизнь, — без тени усмешки сказал старый джедай.       Очевидно, филантропия — заразная штука. Хакс нахмурился и после мучительных раздумий выдавил из себя:       — Тогда прошу, накройте ее моей курткой. В ней есть регулятор теплообмена.       Катер поднялся в воздух, покачнулся, разворачиваясь на север и слегка подрагивая всем корпусом, словно щенок при виде белки. Наклонились стволы пушек, сноп оранжевых вспышек — и в скальной породе образовалась прямоугольная ниша, два на полтора метра. Тайфайтер набрал высоту и исчез.       — Этот мальчик ничего не забывает. И не прощает. — Люк стряхнул с плеч каменную пыль, осевшую после выстрела, и повернулся всем корпусом к кому-то невидимому.       — Из упрямцев таких неплохие получаются падаваны, ммм? — ответил ему воздух. +++       Через четыре часа тайфайтер аккуратно приземлился на площадку. И первым делом после разгрузки утыканный иголками Хакс, похожий на гигантского ежа с туманной планеты, перевел все системы в режим «консервации» и бережно прикрыл транспортное средство защитным чехлом.       —Пожалуй, я назову тебя Хлоей, — задумчиво сказал генерал, впервые познавший ценность казенного имущества.       Из глубокой ямы, сотворенной утром, курился дым, и ощутимо пахнуло жаром. Люк не зря все это время жег костры, выравнивая поверхность до зеркального блеска.       — Теперь выстелим дно ветками, — коротко скомандовал джедай.       Вдвое они быстро справились с этой задачей. Потом вынесли из дома стонущую Рэй, туго упакованную в спальный мешок. Хакс повел носом и поморщился: запах, исходивший от девушки, был ему слишком знаком и слишком неуместен в данной обстановке.       —Мастер, я не перестаю удивляться. Один вопрос: «Откуда?».       — Правильно надо спрашиваться: не «откуда», а «из чего»? Я довольно долго живу один, чтобы изучить милые маленькие способы доставить себе радость. Не кипешуй, я ее только сверху растер.       — Вы не могли сделать процедуру раньше, при мне? Это же первое средство при простуде.       — И позволить тебе узнать место моего тайного погребка? Я еще не настолько тебе доверяю, мой падаван. Давай, заносим ее.       Девушку осторожно уложили в горячую хвойную «постель», тщательно укутав сверху. (Люк при этом не поленился сам сначала забраться в импровизированную «парилку» и утвердить «процедурный кабинет» высочайшим повелением). Сначала сквозь зеленый холмик слышалось хриплое прерывистое дыхание, потом оно стихло.       — Она не там задохнется? — встревоженно спросил Хакс.       —Нет, я ее чувствую. Спит наша больная и потеет обильно во сне. Это хорошо. Главное — чтобы сердечко выдержало. Но она девочка молодая, крепкая. Остается ждать и надеяться на лучшее.       Люк опустился на очищенный от веток сосновый чурбачок, устало прикрыл воспаленные глаза и, кажется, задремал или ушел в глубокую медитацию. Хакс остался стоять у переплетения горько пахнущих ароматных веток. Мысли тоже сладостью не отличались.       «Хана теперь моей куртке. Но милосердие дороже личного комфорта. Пусть теперь только попробует не поправиться. Я ее тогда собственноручно убью. Могилку мы уже вырыли, не пропадать же».