На десять лет назад

             — Смотри внимательно на фотографию. Что видишь? Именно из одежды на ней что?              — Платье, туфли, колготки, — произнес он спокойно. Обычно при одном только упоминании о том дне стискивало болью грудь, но сейчас, когда она сидела напротив него, живая, хоть и немного меньше размером, можно было наблюдать за всем происходящим более отстраненно.              — Вот именно — туфли. В отчете авроров упоминаются мозоли на ногах, натертые как раз этими туфлями. Зачем матери годовалого ребенка надевать неудобную обувь, когда наверняка есть тапки, а то и вовсе можно босиком по дому ходить? Вдобавок, колготки… Ты хоть знаешь, что такое капронки? Один раз зацепилась ногой обо что-нибудь вроде той же детской кроватки — и можно их выкидывать. Уместно надеть колготки, идя в гости или на праздник в ресторан, но никак не дома. Вот у меня и возникло закономерное подозрение, что она ждала кого-то в гости. Ну сам посуди — в воспоминаниях она разговаривала! Именно разговаривала с тем, кто сопровождал Волан-де-Морта!              — Она пыталась спасти свою дочь.              — Она не дурой была. Я изучила ее личное дело. Девочка с первого раза попала на обучение в аврорат и если бы не залетела — запросто могла бы далеко пойти в этой неженской профессии. Вот этот отчет, — перед Северусом хлопнулась на стол небольшая тетрадка из подшитых пергаментных листов, — просто липа. Хренова липа, которую все сожрали и даже водички не попросили запить.              — Я за тобой не успеваю. Давай по порядку.              — Хорошо. По порядку. Труп мужчины двадцати одного года. Одет в темно-синий костюм, на ногах — ботинки со следами грязи. Лежит головой к двери ногами к лестнице… Ладно, я тебе сейчас на примере объясню.              Девочка вышла из комнаты и постучала.              — Ну и что дальше?              — Открывай мне дверь.              — Ну, я открыл, — он встал напротив нее, собственно, производя данное действие. В грудь ему практически уперся палец Лили, видимо, олицетворяющий собой сейчас волшебную палочку.              — А теперь, Северус Снегг, два вопроса: что у тебя на ногах? В какую сторону головой ты полетишь и как примерно будешь лежать, если я тебя сейчас убью?              — Я тебя понял. Поттера убил…              — Поттера убил человек, который спускался с лестницы. Спускался после того, как дело было сделано. По каким-то причинам мужчина покинул дом на какое-то время. Что ему надо было — тут уж, извини, не скажу… Может быть, это было связано с тем, что Лили хотела увидеться с человеком, который привел к ней в итоге Волана, наедине? И у меня возникает вопрос — что это за человек? Возможно, семейная жизнь у Лили Поттер не так уж хорошо складывалась, и она завела любовника? Нет, это маловероятно — в описании ее вещей полно белья, более подходящего для такого рода встречи, а на ней под платьем надет не «комплект для раздевания». Так для кого она прихорашивалась? Перед кем ей надо было выглядеть если не красиво, то уж более-менее прилично? На встречу со старым другом такое платье… М… Да друзей можно хоть в фартуке поверх вытянутого свитера встретить, им пофиг реально, как ты выглядишь, значит — увидеться ей надо было не с друзьями, но с кем? Пока что ответа на этот вопрос нет. Верней, на данный момент. Смотри дальше.              На стол были шлепнуты несколько фотографий, которые демонстрировали уцелевшую обстановку дома в Годриковой Впадине.              — Смотри, вот кухня. Что на столе?              — Скатерть.              — Поверх клеенки, заметь. Почему? Мы с тобой пользуемся клеенкой, потому что это практично, потому что ее проще мыть, потому что, в конце концов, она дешевая и случайно испортив ее, мы за копейки купим новую. Но на столе скатерть, и я сомневаюсь, что сервировка подразумевала обычный ужин двух людей. Упс, а приборов-то три, улавливаешь, о чем я? Фотки сделаны часа через три после того, как все произошло, так что мы видим, что называется, горячие следы.              — Она должна была переговорить с тем, кто пришел к ней, а потом к ним должен был присоединиться Джеймс Поттер, верно? Ну, так думала она, когда накрывала на стол.              — На стол внимательней глянь. Там как раз сладости разбросаны. Ничего странного не видишь?              — Шоколадки, мармелад, яблоки… Вроде нет.              — Так, вспоминаем все, что знаем о Поттерах. Для Джеймса лучшая конфета — это котлета. Лили предпочитает шоколадки — на мармелад она даже не смотрит. Для кого мармеладки тогда?              — Не забывай, что у них ребенок еще есть.              — Да что ты говоришь? Чо, правда?! — Лили перешла на какой-то уголовно-милицейский жаргон. — Да она же классическая образцовая мамаша. Жрать по расписанию, режим дня, то да се… Вон, глянь — детские шмотки кругом валяются, каждая в пакете запечатанном, чтобы микробы на одежду деткину не сели. Да еще все отглажено, сложено. На книги глянь? Валяются все в той же комнате. Развивающая литература для ребенка, про ребенка… Да она же помешана на своем чикене! И годовалому ребенку даст мармелад или шоколад только через свой труп! Это же сильнейшие аллергены и вдобавок — не несут никакой пользы детскому организму. Вот яблочко пожевать или об морковку грызла поточить — это запросто. Максимум — на печеньку расщедрится, но мармелад… Нет, Северус, мармеладки — это для нашего гостя. Дорогого гостя, для которого наводится марафет, для разговора с которым из дома отсылается Джеймс… И пришел наш гость тихо. Спокойно. У него был допуск в этот дом. Вот тут пишется, что, значит, Волан завалился в дом, Джеймс его кинулся останавливать, а Лили, значит, дура такая, в детскую забежала и целых полминуты, как какая-то курица, сидела рядом с кроваткой, ожидая, пока до нее доберутся и до ребенка.              — Она могла хотеть спасти мужа…              — Э, нет, дорогой. Мужик у нас в этом доме не король. Он, конечно, любим и обожаем, но первым делом — чикен. И спасать первым делом будут ребенка, а муж сам вывернется, если сможет. Да и не дура она — уж отлично могла понимать, что с ним расправятся. Понимаешь, не сходится аврорская реконструкция, ну вот ни черта! Какого хрена она без палки?! Это она-то! Без пяти минут аврор! Ты вон со своей в душ и сортир ходишь, а она за каким-то фигом не взяла ее с собой… почему? Может, потому, что знала: в доме находится кто-то, кому она доверяет? Кто-то, кто сможет ее защитить в случае чего? Не догадываешься, кто? Еще не догадываешься, значит, ладно. Продолжу.              — Моя версия такая. Лили ждет гостя, предварительно отослав Джеймса под вымышленным предлогом, или же он сам по каким-то причинам где-то задержался. Гость заходит, обувает серебристые тапочки, которые оставлены у них на полке специально для него…              — Так, а тапочки тут откуда взялись?              — Ты уже три минуты держишь в руках фото прихожей. Там, как и в кухне, все осталось нетронутым — разнесена только детская и часть спальни родителей, а нижний этаж абсолютно не пострадал. Что видишь? Поправка — что видишь конкретно на нижнем стеллаже, где стоят эти, мать их в бога душу, серебристые тапочки?              — Обычные тапочки, разве что слишком уж… Индивидуальные, что ли? Для обычных гостей такие ставить не будут, наверное: тут уж знают и размер ноги, и предпочтения гостя, стараются сделать так, чтобы в доме ему было комфортно… Вот рядом другие стоят. С оленями — это Поттера. С мышиными хвостами — это Петтигрю. Собаки — Блэка, — при упоминании этого имени Северус едва сдержал глухое рычание. Лили встала со своего места и, мгновенно оказавшись рядом, обхватила его руками за плечи, словно требуя рассказывать дальше.              — Серебристые тапки стоят носками внутрь, а пятками наружу, в то время как остальные, наоборот, «смотрят» на людей, которые их берут, — подумав, произнес Северус.              — Ты определенно делаешь успехи, мой юный падаван, — иронично произнесла девчонка. Сейчас она как никогда раньше представлялась Северусу именно той Лилькой Гладковой, которую он видел в воспоминаниях. — Теперь смотри, как дело разворачивается. В дом входят одновременно мистер Икс и Волан. Волан под мантией-невидимкой, заклинанием или зельем — не суть важно, но его Лили до поры до времени не видит. Она ждет, пока гость переобуется, провожает его в гостиную, усаживает на диванчик и… И в этот момент наверху начинает заливаться визгом личинка человека. Как и у любой более-менее ненормальной матери у нее перемыкает мозги, она уже не думает ни об оставленной в гостиной палочке, ни о чем другом, тем более — в доме гость, который сам по себе наверняка небеззащитен… Она несется наверх. К ребенку. Пока она возится с ним, Воланд и мистер Икс поднимаются наверх. Икс начинает ее убеждать что-то сделать с ребенком. Что? Отдать Воланду? Дать убить? Черт знает, что, но Лили ребенка не отдает. Воланда это в конечном счете выводит из себя, и прежде, чем Икс успевает вмешаться, он убивает женщину. После этого он какое-то время крушит детскую.              — Почему ты решила, что он крушил строение? В отчете написано, что это скорей уж…              — Эффект авады? Да брось. Смотри, вот этот шкаф раскурочен, а часть книжной полки уцелела. В другой стороне щепки от тумбочки, но стоящая рядом с ней ваза почти цела. Нет, если бы имел место действительно какой-нибудь взрыв, произошедший в момент, когда Воланчик ребенка пытался убить, то была бы эдакая воронка с эпицентром в месте расположения ребенка. Ну, или же направленный в одном направлении луч. А тут… Крушил хаотично, зло. Изначально он не планировал ее убивать, но… Что-то вывело. Разозлило в ее поведении. То, что она просила за ребенка? Да, возможно. Скорей всего, это напомнило ему о чем-то неприятном лично для него.              — О чем?              — Увы. Я его лично не видела, не беседовала, поэтому даже примерно сказать тебе не могу. Но у любого убийства есть основной мотив. Всего таких три: власть, деньги, похоть.              — Страх. Ревность. Зависть, — иронично принялся перечислять Северус.              — Ревность — та же похоть, только под другим вывертом. Зависть — деньги, либо слава, либо и то, и другое, страх, естественно — власть. Так что… Деньги Волдика вряд ли интересовали — я слышала, что он чувак идейный. Власть… Пожалуй, могло сыграть свою роль то, что Лили до этого отказалась к нему присоединиться вместе со своим муженьком. Кстати, у меня назрел вопрос: по какой причине вдруг Волди для Лили Поттер сделал исключение? По идее, он же магглорожденных на дух не переносил: не иначе, как досадили ему они чем-то в свое время. А тут вдруг такой царский подарок Лили… И почему он сразу не убил ее, а лишь после того, как она непонятно как его спровоцировала… Может… Хм…              — Что такое? — тихо произнес Северус.              — Да нет… Вряд ли она была так уж важна для него. А вот кто-то из его окружения… Слушай, ты же знал их всех друзей… Кого там милая симпатичная магглорожденная продинамила? Только нужен человек, который был как-то… близок, что ли, к Волди. Настолько, что тот, не желая терять ценного союзника, пообещал ему не трогать и пальцем Лили Поттер.              Он почувствовал, что стало трудно дышать. Это был не очередной приступ паники, нет. Это уже было простое осознание того, что вся та идиллия, что есть у них сейчас, рухнет в любой момент. Не сегодня, так через день, неделю, месяц, но Лили либо узнает, либо догадается обо всем. А если нет… Найдутся «добрые люди», которые наверняка расскажут «бедной девочке» правду.              — Ладно, к черту — эти догадки к делу не пришьешь. Но вот складывается у меня нехорошая такая картинка личности нашего мистера Икс… Дай-ка подумать… Он прется от всяких дешевых сладостей типа мармелада. Он любит серебристый цвет и классический для вас, магов, крой обуви, а значит, скорей всего — и одежды. И еще — Лили Эванс доверяла ему, что называется, как отцу родному. Видела в нем наставника, учителя. Сразу говорю — этот «мистер Икс» не может быть женщиной — туфли явно мужские, да и сорок третий размер… такие гориллы в природе встречаются чаще всего среди мужского племени.              — Я все понял. Дамблдор, — тихо произнес Северус. — Он провел Волан-де-Морта к ним. Это он… Мерлин…              «Как же глупо. Какой же я идиот. Великий шпион, да? Незаменимый профессор зельеварения? Все ответы были на поверхности, но ни ты, ни кто-либо другой так и не удосужились просто их прочитать».              — Можно я выложу теперь конечную версию? Ну, так сказать, то, на что уже можно опираться более-менее, но все же не принимать как истину в последней инстанции?              — Говори, — он чувствовал, что в горле встал ком. Только присутствие рядом Лили и вид медно-рыжей косы слева от него помогают ему сейчас сосредоточиться на том, что говорит девочка.              — Дамблдор проводит Волан-де-Морта под этой самой мантией-невидимкой в дом к Поттерам. Лили встречает их, но по важной причине бежит наверх. Воланчику же нужна не она сама, а ребенок. Думаю, что если я сейчас выдам что-то вроде «стопицот лет назад было сделано пророчество о том, что такого-то числа такого-то месяца на свет появится избранный, способный сокрушить великого и могучего темного волшебника», то я вряд ли ошибусь, потому что никаких иных причин мочить ребенка у Воланда не было. Деньги его не интересуют, как помним, значит — устранение возможного конкурента за наследство от каких-то, не приведи боже, общих родственников и знакомых исключается. Ну, значит, он поэтому и решил прикончить вероятного врага еще в колыбельке, ну, чтобы сопротивления поменьше. Теперь я остановлюсь детальней на мотивах Альбуса Дамблдора, ну и заодно — возможной роли Лили в этой истории.              — На чем тут останавливаться? Дамблдор такой же, как и Волан-де-Морт. Старый интриган, который вертит, как хочет, людьми, которые ему доверяют свои жизни. Который видит…              — Пешки во всех вокруг. Мы с тобой даже не именные фигуры, Северус — но это ты, надо полагать, и сам прекрасно знал с самого начала. Я продолжу, если позволишь?              Дождавшись кивка Снегга, Лили продолжила:              — Силы Министерства и разных гражданских формирований на тот момент существенно уменьшены. Дамблдору нужна отсрочка, пусть и временная, для того, чтобы собраться с новыми силами и подготовить очередную партию пушечного мяса. Он заключает сделку с Воланом: жизнь ребенка Поттеров, на котором тот так зациклен, в обмен на… Отход от дел на определенный срок, скажем. Или в обмен на амнистию для всех пленников Воланчикова режима. У него ведь наверняка в камерах много было людей Дамблдора… И что дороже? Одна жизнь или десятки, а то и сотни? Ну ладно, с учетом произошедшего, три жизни.              — Дальше есть два варианта развития событий. Первый — Лили о чем-то догадывается и применяет какую-нибудь паскудную штуку для того, чтобы Волану от заклятия, посланного в ее ребенка, хреновато стало. Вариант второй — весь этот театр с самого начала был задуман Дамблдором и какую-то шнягу с ребенком по-тихому сотворил именно он. Какая-нибудь защитная магия или что-то вроде того. Живет дедушка давно, говорят, что еще с Грин-де-Вальдом водился, так что шарит во всякой темной мути похлеще всяких Воландемортов.              — Ну и, естественно, получается такой расклад, что Волан исчезает, но по каким-то причинам, возможно, не умирает. Дамблдор логично предполагает, что раз нет трупа врага, то и утверждать о его смерти — верх неблагоразумия, а значит — надо выманить Воланда на живца. Название наживки — Лилиан Поттер. Название загонщика — Северус Снегг, которому сходство этой самой Лилиан Поттер с известной ему Лили Эванс должно дать максимальный прирост к работоспособности на ниве защиты мелкой девчонки… А тут еще так обстоятельства удачно сложились, что мы с тобой поладили… Ты ведь не думал, что он просто так со здравого ума и с трезвой памяти вдруг отдал ребенка в руки взрослому одинокому мужчине? Такой категории граждан, знаешь ли, опеки или усыновления даже собственных детей при разводе добиться практически никогда не удается, а тут вдруг чужой чикен… Ну а чтобы я быстрей с тобой общий язык нашла, мне дали замечательный, так сказать, сравнительный тест-драйв в виде десяти лет жизни с тетей Петуньей сотоварищи. Вроде как складно получается, да?              — До омерзения складно. Хорошо тебя учили.              Как и привычно было для них обоих, девочка тут же ухватилась за новую тему для разговора. Не в ее, да и не в Северуса характере было обмусоливать уже известную ситуацию. Выводы каждый из них сам для себя наверняка сделал, а уж о том, что придется действовать по ситуации, они и так знают. А еще он знает теперь, что единственный человек, которому он может доверять из своего окружения, вовсе не Альбус Дамблдор, а маленькая и беззащитная девочка. Да — она умна, что называется, не по годам. Возможно, ее «криминалистика» еще не раз сослужит им службу, вот только какой от этого будет толк, если на нее нападут приспешники Темного Лорда или… Сама мысль о том, что рано или поздно он вернется, чтобы завершить начатое, причиняла Северусу физическую боль. Дамблдору плевать на Лили. Она — просто наживка. Если ее не склюют — тем лучше для нее, а если она умрет… Однажды он уже принес в жертву ее жизнь.              Мужчина поднял голову, наверх, глядя на до боли знакомое бледное лицо с россыпью веснушек. Рыжие волосы местами выбились из косы, придавая Лили чуть более ребяческий вид. Она отстраняется, прекращая обнимать его, и, снова садясь на свое место напротив, принимается говорить, хрустя шоколадкой:              — Значит, я когда поступила в школу милиции, у нас сразу же появилась в предметах криминалистика. Это как раз наука, которая, грубо говоря, занимается всякой мутью вроде «найти мотив преступления, обнаружить улики», ну и все в таком духе. Препод у нас был — просто зверь. Игнат Савельич. Он сам бывший милицейский чин на пенсии, но отдыхать ему спокойно никто не позволял, поскольку второго такого сыскаря было днем с огнем не найти. Ну чисто Шерлок Холмс, только с поправкой на нашу современность. К нам он относился еще хуже, чем ты к своим студентам, ну то есть не педагог ни черта, и работать ему с нами было неинтересно, и бесили мы его… Любил он на экзаменах и зачетах нам давать задачку. Иногда придуманную: мол, нате вам картинку, найдите, что тут не так. Иногда приносил старые дела и, вынув несколько файлов, заставлял нас логически заполнить отсутствующее содержимое. Короче, поиздеваться любил. Народ у нас с истериками и слезами пытался пересдать криминалистику по десятку раз. Ну а ему слезы были… По тот самый детородный орган, короче. На первом курсе многие барышни из поступивших по блату считали, что можно будет на дурачка сдать… Ну, или там слезу пустить, или за бабло купить оценку… Фиг вам. Я сдала с седьмого раза. Единственная со всего курса. Все остальные — от пятнадцати до сорока семи, кто-то последний курс заканчивал, закрывая хвосты с первого. Меня он начал таскать с собой на дела. Не одну меня — у него с разных школ и юринститутов набралась команда из пяти человек, включая меня, так что… Ну, вроде как смену готовил, хотя понятное дело, что с одной теорией из нас смена была никакая. Надо же сначала на земле поработать, научиться применять знания на практике в должности опера, или там, участкового… В общем, все мои умения и знания, все это искусство подмечать детали — это все он выработал. Пригодилось, как видишь. Мужик злющий, но дело свое знал. Вот такая вот история.              Сам не зная почему — видимо, просто для того, чтобы поддержать беседу, он начал расспрашивать Лили про школу милиции. Как он понял — это было что-то вроде колледжа в Великобритании. Девочка охотно продолжила рассказ. В итоге разошлись спать они, когда за окном забрезжил рассвет.              С того дня они не возвращались к этому разговору. Но папку эту Лили часто держала в руках — видимо, думая о чем-то еще. Северус не встревал, поскольку предполагал, что найдя что-нибудь действительно интересное, девочка обязательно поделится информацией с ним.              На день рождения в качестве подарка он получил теплый свитер. Что тут говорить — она снова угадала и с фасоном, и с размером. Вспомнив, что в двенадцатилетнем возрасте он получил в подарок от нее же точно такой же свитер, разве что размером меньше, Северус не сдержал довольную улыбку. А мысли теперь крутились вокруг вопроса, что именно подарить девочке. Это должна быть вещь, которую она не может по каким-то причинам сделать или достать сама. Вещь, которая может ей в итоге пригодиться — Лили ведь, как и сам Северус, не любит непрактичные подарки. Спрашивать он не решился — хотелось устроить сюрприз, но пока что никаких идей для подарка не появлялось.              В Хогвартс-экспресс девочку он не пустил, да она и не особо рвалась. Он уже успел заметить, что она предпочитает как можно меньше времени тратить на путь из одного места в другое и, если есть возможность, предпочтет парную трансгрессию или каминную сеть, а не поездку на поезде или автобусе. Поскольку трансгрессия Северусу всегда удавалась — захватить при перемещении с собой девочку ему не составляло труда.              Естественно, что переместились они не в сам Хогвартс, а в Хогсмид. Естественно, ему пришлось отпустить Лили на пятнадцать минут в «Сладкое королевство». И судя по довольному виду девочки — сладким она затарилась на весь грядущий семестр.              А потом… Потом начался очередной семестр, и, как и предполагал сам Северус, спокойствия и отсутствия происшествий не предвиделось. И от первого же происшествия он едва не поседел в свои тридцать два года.              Среди ночи его разбудила Дафна Гринграсс. Влетев в его спальню, она кинулась к нему на кровать и принялась со всей силы трясти собственного декана за шиворот, оглашая комнату воплями:              — Сэр, ну просыпайтесь! Ну вставайте же-э-э-э-э!!!              — Гринграсс, ты все делаешь неправильно. Давай я тебя научу. Смотри… Агуаменти! — на еще не до конца проснувшегося Северуса вылился поток холодной воды, что несомненно ускорило подъем. А за подъемом последовала кара.              — Грейнджер и Гринграсс, какого Мерлина вы приперлись в мою спальню?! — рявкнул он так, что у девочек наверняка заложило уши. Впрочем, у Грейнджер уже давно выработался иммуннитет на его крики, поскольку девочка вскинула голову и с привычными ей интонациями произнесла:              — Если вы дадите мне сказать и не будете перебивать, то я все объясню. Это важно, потому что это касается Лили. Ее нет в спальне. А уже одиннадцать часов вечера. Я думала сначала, что она сидит в гостиной, но потом появилась леди Елена и сказала мне, что Лили и Малфоя застукали за прогулкой ночью по школьным коридорам. И в качестве наказания профессор МакГонагалл потащила их к Хагриду! Посреди ночи! Им даже не дали время на то, чтобы предупредить кого-то. Лили прокричала все это в холле, надеясь, что кто-то из привидений ее услышит и сообщит вам, но леди Елена не может заходить в Подземелья и поэтому обратилась ко мне.              — А я сидела в своей гостиной, когда появился Кровавый Барон. Видимо, он тоже слышал крики мисс Поттер и поспешил к вам, но не смог попасть внутрь, потому что на вашей спальне стоит какая-то защита от привидений. Мы с Гермионой встретились в коридоре и, взломав ваш замок, попали сюда. Сэр?              — Сидеть здесь. Никуда не выходить. Не хватало мне еще, чтобы вас двоих в коридоре схватили.              — Хорошо, сэр, — покладисто произнесла Гермиона и первой уселась на кресло у камина. Дафна примостилась на подлокотнике. Да уж, это вам не гриффиндорцы, которые бы все равно полезли в историю.              — Дверь я закрою. Если не вернусь до утра — выйдете сами, у мисс Грейнджер неплохо получается взламывать замки, — на ходу произнес он, набрасывая поверх пижамы теплую мантию и буквально вылетая в коридор.              Хижина Хагрида была пустой. Судя по всему, недавно гигант куда-то ушел и… прихватил с собой студентов. Но вот куда именно? Неужели… Если он действительно потащил детей в Запретный Лес, то Северус его на куски порвет, причем без помощи магии…              Сколько времени прошло? Пока Гринграсс и Грейнджер добежали до его спальни, пока разбудили, пока объяснили, хоть и довольно быстро, ситуацию… Минут сорок в общей сложности. Северус развернулся и, мягко оттолкнувшись от земли, собрался лететь к школе. Выбить окно кабинета МакГонагалл и уточнить у нее, какого черта она сделала с его студентом и куда его утащили. Но в этот момент…              Над Запретным Лесом появилось в ночном небе изображение черепа. Черепа, изо рта которого медленно выползала змея. Внутри все похолодело, а желудок свернуло в тугой узел. Впрочем, эмоции не помешали Северусу действовать: он сразу же создал несколько ланей-патронусов, которые поспешил отправить нескольким людям, которых напрямую касалось происходящее сейчас в школе. А сам… Сам он полетел над деревьями к тому месту, откуда была выпущена Метка.              Судя по всему, отправитель стоял здесь. Значит… значит, где-то должно было быть тело… Тело того, кто умер этой ночью. Сына Малфоя приспешник Темного Лорда бы не тронул — все прекрасно помнили, что Люциус входил в ближний круг и был одним из самых верных последователей Лорда вплоть до его исчезновения. А значит…              Тело ребенка под одним из деревьев он разглядел с расстояния метров пяти. На негнущихся ногах так быстро, насколько мог, подошел к нему и уже с расстояния двух шагов разглядел светлые прилизанные волосы и ужас на лице. Драко Малфой. Мертв. Его убили заклятием Авада Кедавра. В другой момент бы в душе Северуса шевельнулось хоть какое-то чувство по отношению к теперь уже бывшему ученику, но сейчас он, к стыду своему, испытывал одно лишь облегчение. Слава Богу, что умерла не она… Но… Но где же тогда Лили?!              За спиной раздавались вспышки трансгрессии. Прибыли все, кому он отправлял сообщения. Дамблдор, Люциус Малфой, Минерва Макгонагалл и три десятка сонных, но готовых к работе сию же минуту авроров. На выяснение всех обстоятельств дела много времени не ушло, причем известно все стало сразу же со слов Минервы МакГонагалл.              Лили за каким-то чертом отправилась ночью бродить по школьным коридорам. Ее увидел Малфой и поспешил донести заместителю директора на вопиющее нарушение режима. К сожалению для Малфоя, Минерва не оценила его рвения и, как выражалась Лили, «впаяла» ему то же самое наказание, что полагалось мисс Поттер. И, разумеется, это была не простая отработка.              Кто-то в Запретном Лесу начал убивать единорогов и выпивать их кровь. Хагриду было поручено разобраться с этим существом, а в качестве «помощников» ему выдали Малфоя и Поттер. Возможно, с логикой у профессора зельеварения был полный швах, как говорила Лили, но до одного он додуматься смог. Смог угадать, кто же этот неизвестный, кто находится в настолько отчаянном положении, что согласен для поддержания собственной жизни выпить кровь единорога, навеки став проклятым.              «Лили Поттер — это название наживки», — раздался в голове насмешливый голос девочки. Она говорила об этом так просто, как о чем-то само собой разумеющемся. И судя по тому, что именно она исчезла из Запретного Леса, а Драко Малфой остался лежать неподвижно, медленно остывая до температуры окружающей среды — «наживка» оказалась намного хитрей, чем думали окружающие.              Авроры и сам Северус принялись прочесывать Запретный лес, не дожидаясь утра. Как сказал один из мракоборцев — девочка могла быть еще жива, а значит — следовало ее найти. Вспомнив, сколько именно опасных тварей водилось в лесу, Северус не мог не согласиться с аврором и поэтому был первым, кто включился в поиски. Но прежде, чем уйти в лес, он успел узнать от Хагрида, что когда великан принял «мудрое» решение разделить силы и отправить двоих детей в одном направлении, а сам — отправиться в другую сторону, Малфой потребовал у него отдать ему Клыка — большого волкодава, который, впрочем, отличался отчаянной трусостью и вовсе не собирался принимать смерть за своего временного хозяина. А вот Лили… Лили уговорила великана отдать ей запасной арбалет и около тридцати болтов.              Аврор применил несколько заклинаний, которые должны были вывести их на местоположение палочки Лили, а соответственно — и самой девочки. Но это заклинание всего лишь привело их на поляну, окруженную густым кустарником. Уже наученный опытом общения с Лили, Северус принялся одним из первых искать следы прежде, чем их бы затоптали мракоборцы. Нашел. Сразу же нашел несколько рыжих волос на одном из кустарников и сломанные ветки. Судя по всему, Лили пыталась здесь продраться на поляну.              — Посмотрите! — один из мракоборцев указал на ствол дерева, который пропитался кровью. Из ствола торчали три арбалетных болта на разной высоте. На самой поляне Северус после долгих поисков нашел волшебную палочку, принадлежащую Лили. Он помнил ее. Осиновая, с волосом единорога внутри.              — Кажется, она ее выронила, — тихо произнес один из авроров.              «Выронила?! — ехидно уточнил внутренний голос Северуса. — Чтобы Лили да выронила что-то? Да у нее на всех карманах нашиты маггловские «молнии» как раз для того, чтобы даже фантик конфетный не выпал просто так! Она выбросила палочку, но зачем? Да просто поняла, что по этой палочке ее могут найти. А обнаруженной она быть не хочет. Значит… Значит, она жива. Где-то прячется, вот только… Где именно?»              Запретный Лес был прочесан аврорами в течение недели не один раз. И все это время судьба рыжеволосой девочки с зелеными глазами оставалась невыясненной. Но глубоко в душе Северус словно чувствовал: Лили жива. И вскоре ему представилась возможность в который раз убедиться: внутренний голос практически никогда не ошибается.