На десять лет назад

                    В этот знаменательный четверг профессор Бинс задал нам контрольную работу по Истории Магии. Драко сидел рядом со мной, не обращая никакого внимания на косящихся на него однокурсников. В компании ребят со своего факультета он учиться не хотел. Поэтому как-то так получилось, что он прибился к нам.              Ребята не возражали. Что удивительно — девчонки не были против того, что он обосновался в нашей спальне. Мы уже все как-то смирились с тем, что о приватности в Хогвартсе можно только мечтать и даже если ты в душевой абсолютно голая, то в любой момент из стены может появиться привидение мужского пола и пройти прямо сквозь тебя, как ни в чем не бывало. Так что ничего необычного в том, чтобы делить комнату ради разнообразия с призраком мальчишки, Гермиона и Николь не увидели. «Грязнокровок» Малфою они простили тут же, как и Дафне до этого. Причем, кажется, даже быстрей. Ну да — Гринграсс-то жива осталась, а Малфой теперь мертвый, Малфоя жалко. Уж не знаю, что нам в итоге скажут за такую самодеятельность преподаватели… Впрочем, пока что им явно было не до этого.              Дописывая ответы на вопросы, я одновременно прокручивала в мыслях разговор с Драко Малфоем. За ночь он успел выяснить одно обстоятельство: умер он действительно навсегда. Конечно, это просто трындец какой-то: маги запросто могут вырастить кости или поднять зомби, то бишь инфернала, но вернуть вполне нормальную адекватную душу в ее родное тело — без вариантов. Именно поэтому Малфой принялся думать над вопросами регистрации, верней сказать — куда именно себя приписать.              Привидением Хогвартса он быть не хотел, поскольку сии прозрачные создания целиком и полностью подчинялись воле директора и если хоть когда-нибудь бразды правления окажутся в руках кого-то вроде Альбуса Дамблдора, то Малфой под его руководством может натворить таких дел, какие не снились его отцу. В Запретном Лесу мальчишке торчать было бы скучно, в родовом поместье — тоже. И поэтому он решил прицепиться в качестве личного призрака к одному из учеников. Ко мне, то есть.              Во-первых — я была той, с кем легче всего устанавливался физический контакт, а это говорило об уже существующей связи между нами. Сам Драко считал, что тому может быть две причины: наши дальние родственные отношения и, конечно же, сами обстоятельства его смерти от руки Волан-де-Морта.              Во-вторых, как ни крути, а именно за мной будет охотиться не к ночи упомянутый Волан-де-Морт, а в призрачном обличии да лет через пять-шесть у Драко будут уже довольно неплохие шансы поквитаться с ним за убийство некоего одиннадцатилетнего мальчика ночью в темном лесу.              В-третьих, он теперь считал меня своим другом, поскольку я к нему-призраку относилась даже лучше, чем к живой версии. Причиной перемены отношения была не призрачность мальчика, а смена линии поведения, ну да это я ему, кажется, уже объясняла. Мне плевать, призрак ты там или еще какое существо: пока ты не обижаешь моих друзей и меня саму, все будет нормально. Причем если в мой адрес я могла стерпеть и «грязнокровку», и куда более цветистые ругательства, то даже за те же слова и действия в адрес одного из моих друзей можно было получить таких люлей или такую подставу, что небу жарко станет. Принципы, принципы… Нас в детдоме и в секции самбо в мушкетерских традициях воспитывали, а это уже не выбьешь.              Я, естественно, выпросила себе на раздумья неделю и при случае решила посоветоваться по этому поводу с двумя людьми: Северусом и Грюмом. Ну а с кем еще? Северусу я доверяю безоговорочно, мракоборец теперь директор, так что рано или поздно все равно узнает об этом, и лучше уж пусть от меня… А пока что мы дописывали контрольную.              Малфой мог мухлевать. Ну, в том плане, что заглянуть в мою тетрадь и списать, но он из принципа этого не делал. Не все потеряно, значит. Когда мы сдавали работы профессору Бинсу, и он увидел среди когтевранских контрольных пергамент, подписанный именем Драко Малфоя… Хм, короче, я не знала, что этот препод может хоть чему-то удивляться.              — Поттер, Малфой… Задержитесь, дорогие мои, — произнес он тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Впрочем, насчет этого мы ошиблись.              — Надо полагать, что ваше появление в компании учеников означает, что вы не планируете останавливаться на достигнутом при жизни, не так ли, молодой человек?              — Угу, — Малфой скучающе смотрел за окно, старательно делая вид, что его этот разговор касается постольку-поскольку.              — Что же, похвально, похвально… Но вы, надо полагать, помните, что привидениям нельзя учиться…              — Угу. Можно только преподавать, — все тем же тоном протянул Драко, в упор рассматривая Бинса, который был таким же прозрачным и бестелесым, как и он сам. Кстати, а Бинс тоже довольно легко пользуется некоторыми предметами. Например — как-то проверяет он наши работы, да и берет стопку пергаментов тоже не воздушным потоком, а руками.              — Смейтесь, смейтесь, юноша. Смех — он жизнь продлевает. Впрочем, вам-то это уже… — махнув рукой, старый брюзга отпустил нас восвояси.              В общем-то, преподаватели на появление Драко на занятиях в новом виде особо-то не реагировали. МакГоннагалл, по-моему, вообще его не заметила — весь урок декан Гриффиндора не отрывала глаз от учебника, по которому и читала нам текст. Судя по перешептыванию учеников, всей школе уже известно о подробностях той ночи в лесу, а значит — репутацию МакКошке теперь восстанавливать придется долго и упорно.              С другой стороны… Империус этот, говорят, паскудная штука — хоть ты трижды профессором будь, а иммунитет к нему не вырабатывается. Собственно, поэтому так много проблем во время первой магической и было: исподтишка накладывали «Империус» на кого-нибудь из «своих», после чего этот «свой» таких же «своих» убивал и в итоге — сам загребал в Азкабан. Разве что некоторым отвертеться удавалось либо будучи действительно под империусом, либо под предлогом империуса. Но декан грифов действительно под ним родимым обитала последние пару недель — авроры проверили, так что обвинения ей предъявлять никто не стал. Хотя, как по мне, с кресла можно было бы и сдернуть. Ей же лучше было бы. Но тут уж не мне решать и не мне судить.              С трудом досидев до конца уроков, я сначала отправилась к Северусу. Просто потому, что понятия не имела, как мне вылавливать Грюма и где его вообще можно застать. А вот профессор зельеварения всегда на месте, всегда в своем кабинете. Драко со мной пойти не мог, и, по вполне понятным причинам, это радовало. Северус выслушал молча весь мой рассказ про Грюма, Драко и основные события ночи и утра, после чего надолго замолчал.              — По поводу Грюма. Ты тут спрашивала, как он про твою полицию догадался… Это я объяснить могу. Он видит твой настоящий внешний облик. И этот облик экипирован в те вещи, которые были на тебе в момент смерти.              — Ну да. А нашивка «МВД Российской Федерации» как-то позволяет с точностью до ста процентов определить род занятий, — я усмехнулась. Простое объяснение сверхъестественных возможностей Грюма избавило меня от ощущения какого-то липкого страха.              Насчет Драко Северус говорил долго. Прежде всего — отправил меня на консультацию к Шизоглазу, как «ласково» за глаза называли старого мракоборца. Также он предупредил меня, что заключив контракт с Малфоем, я больше от него в жизни не отделаюсь и, кроме того — окончательно настрою против себя Люциуса и Нарциссу, которые до сих пор наивно надеются, что ребенок возьмет и вернется в фамильный особняк.              Шизоглаз был более категоричен. Привычно утрамбовав меня за стол и нахлюпав огромную кружку чая, мракоборец принялся пояснять.              — Личное привидение, да еще и один из Малфоев, — мракоборец криво ухмыльнулся и принялся сверлить меня взглядом. — Я так понимаю, ты от такого подарка просто так отказываться не собираешься, но намерена выяснить, чем это в конечном счете для тебя обернется.              — Да. Профессор Снегг сказал, что лучше вас меня в данный момент никто не… проконсультирует.              — Сталкивался я с таким явлением. Что тут сказать… Учитывая, что патронуса ты еще лет пять не вызовешь — в экстремальной ситуации вовремя отправленное с Малфоем сообщение может спасти тебе жизнь. С другой стороны… Он — Малфой, и этим все сказано. Я не думаю, что паскудная генетика всего этого гадючьего рода не проявилась в нем во всей красе.              — Так что в итоге?              — Э, нет, ты уж дослушай старого выжившего из ума аврора до конца. С третьей стороны — он лучше других знает свою родню и может при случае даже подсказать чего дельного. В четвертых — у него теперь очень большой зуб на Волан-де-Морта. Настолько большой, что он может слететь с катушек, когда кинется его убивать, и пришьет тебя заодно — такие случаи в истории уже были.              — И что в итоге? Малфоя мне лучше послать?              — Нет, не думаю… Он теперь от тебя не отвяжется, так пусть хоть пользу приносит какую-никакую. Регистрируй его в Министерстве на себя, ну а сама заключи с ним дополнительный контракт. Чтобы он не проболтался никому о том, что услышит, летая с тобой. О том, чтобы вред тебе и твоим друзьям не мог причинить. Вообще — в Министерстве можно даже хорошего юриста найти, который все «подводные камни» заметит и сделает так, чтобы ты этого избежала, но, сама понимаешь, бесплатно такие люди не работают.              В итоге я вняла совету Шизоглаза и с его помощью нашла хорошего юриста. Не сказать, чтобы он брал за свою услуги прямо-таки много… Хороший адвокат и в моем мире стоил недешево, так что названная им, верней, ею, сумма меня не удивила. В итоге уже через неделю после всех этих разговоров я обзавелась личным привидением, а довольный Малфой — возможностью не быть привязанным к одному месту, продолжать обучение вместе со мной, ну и, конечно же — далеко идущими планами отмщения Волан-де-Морту.              Квиррелл куда-то исчез, впрочем — данное обстоятельство учеников мало взволновало. Пока что заменял его на занятиях Снегг, а на следующий год, надо полагать, то же Министерство Магии найдет кого-нибудь нормального. Ну а что? Директор у нас нормальный (ну, почти нормальный) уже есть, так что, глядишь, и препода все-таки найдут.              Потянулась привычная ежедневная рутина. Мы ходили на занятия, в промежутках между ними занимаясь различными хобби. Ну а дополнительное время проводили за различными шалостями. Нет, не в духе Джеймса Поттера и Ко — в отличие от так называемых Мародеров, мы умели веселиться, не издеваясь над однокурсниками. Ну и, конечно же, не забывали готовиться к экзаменам, до которых оставалось всего-то четыре месяца.              В один из ничем не примечательных дней Драко примчался ко мне с посланием от Грюма.              «У твоего рыжего друга есть крыса. Свистни по-тихому и притащи мне в любое время. Никому ни слова».              Ну что же… Подкараулить момент, когда Короста сделает по новой попытку удрать от своего хозяина, схватить ее и, пользуясь тем, что никто не обращает на меня внимания, засунуть тварь во внутренний карман мантии, застегнув на молнию, было проще простого. Еще проще было поднять руку и, дождавшись кивка Флитвика, привычно попросить:              — Профессор, можно мне выйти?              В туалет у нас отпускал по первому зову даже Северус, так что никаких препятствий мне никто не чинил, ну а к кабинету Грюма пробраться в учебное время было проще простого, поскольку авроры, снующие по коридорам, меня демонстративно не замечали, а преподавателей и учеников, что ожидаемо, не было.              Правда, был один неприятный момент: пока я несла в кармане крысу, та здоровски успела покусать мою ногу. Мантию-то, конечно, не прогрызть — Дафна мне на досуге показала пару подходящих заклинаний, чтобы вещи не портились и не рвались, но вот до ноги сквозь эту мантию Короста дотянуться все же могла. Странно как-то, раньше крыса очень спокойно на меня реагировала, а тут вдруг чуть ли не в истерике. Да и с чего бы Грюму интересоваться домашним питомцем одного из учеников? Явно же дело тут нечисто… Спрашивать я, естественно, ничего не стала: надо будет, расскажут, а если не надо, то значит — и не надо оно мне. К счастью для моего любопытства, Грюм запустил меня внутрь, закрыл двери кабинета и, самолично достав у меня из кармана визжащую и кусающуюся крысу, направил на нее палочку.              — Про анимагов знаешь уже, девочка?              — Как не знать — с одним из них под одной крышей вот уже сколько времени живу.              — С двумя, — Грюм взмахнул палочкой, и на месте крысы появился низкорослый плешивый человек, который тут же заорал, как резаный, и попытался забиться в угол комнаты, прикрывая руками жизненно важные органы. — Знакомься, Питер Петтигрю. Имя ни о чем не говорит?              — В деле было упоминание некоего Питера Петтигрю. И если верить этому упоминанию, то сейчас перед нами труп. Только бодренький он какой-то… — озадаченно произнесла я.              — Я боялся! Я все время прятался!!! Это все Блэк! Он предал Поттеров Темному Лорду, а потом пытался убить меня… — залепетал Петтигрю. Я посмотрела на Аластора Грюма, тот качнул головой и призвал веревки, которые связали мужика и притянули к стулу. Вскоре перед Петтигрю была поставлена чашка с чаем, в который Грюм подлил Сыворотку Правды. Демонстративно. С какой-то маниакальной улыбочкой.              — Угощайся, Питер.              — Я не могу! У меня… У меня аллергия.              — Хорош заливать, сволочь. Аллергия на некоторые компоненты Веритасерума присутствовала только у Блэка — того самого, которого посадили за предательство твоих родителей Волан-де-Морту, — повернулся ко мне мракоборец.              — В деле об этом не упоминалось. Там вообще про допросы не… — я прикусила язык. Грюм снова качнул головой взад-вперед.              — Не было допросов. Но все знали, что именно Сириус Блэк является хранителем Поттеров. И вот ты мне скажи, как девочка неглупая…              — Кто в здравом уме и трезвой памяти будет разбазаривать направо-налево, что его сделали хранителем… — протянула я.              — Не заставляйте меня! Нет, нет, пожалуйста… — захныкал Петтигрю, но мы с Грюмом уже не слушали его скулеж. В общем, Веритасерум в глотку ему пришлось заливать. Не мне, естественно. Ну а потом, да под той же Сывороткой Правды, он нам рассказал все, что было на самом деле. Нам просто оставалось изредка задавать уточняющие вопросы. Ну, верней сказать, не нам, а Грюму.              Что в итоге? В итоге Короста, она же Питер, был передан аврорам и отправлен в Министерство Магии. Что с ним будет — меня мало интересовало, но судя по всему — ничего хорошего. Но теперь картинка окончательно сложилась.              Изначально Поттеры хотели сделать хранителем тайны Сириуса Блэка. Он был одним из друзей Джеймса Поттера еще со школьных времен наравне с Питером Петтигрю и Римусом Люпином. Но Сириус предложил вполне логичный план: назначить хранителем Питера Петтигрю, поскольку «никто и не подумает, что такое ничтожество, как он, сделали Хранителем, а значит — охотиться за ним не будут». Ну а растрепали всем, что хранитель — Блэк, ради того, чтобы именно за ним охотился Волан-де-Морт сотоварищи, желая попасть к Поттерам. Но именно Питер в итоге слил малину, ну а добрый дедушка помог Волди завершить начатое.              Что стало в итоге? В итоге — Поттеры погибли, а Сириус попал в Азкабан. Без единого допроса! Без разговоров, после формального следствия. А в моем мире все так орали про «полицейский произвол». И главное — где были мои глаза? Я ведь так же, как и все остальные до этого, изучала дело, но… Но интересуясь одной его частью, совсем не обратила внимания на явные несостыковки в другой. Как говорится — учиться и еще раз учиться. Самосовершенствоваться, вот.              — Ты ведь в курсе, что твой крестный тебе и по крови родня? — уточнил у меня Шизоглаз пару дней спустя, когда вызвал поздним вечером к себе в кабинет, опять же через Драко.              — Эм… Насколько мне известно, кому я там только не родня по линии Поттеров.              — Блэки не последними будут. И, кстати, именно среди них можно было найти для тебя нормальных опекунов. Странно, правда — вместо того, чтобы отдать девочку в приличную семью, где бы ее натаскивали с детства нужным вещам и навыкам, тебя, ну, верней — твою предшественницу, просто кинули магглам. И ни разу не проверили, как там с девочкой обращаются. Что выросло в итоге… Не будем о мертвых плохо.              Я поежилась. Лишнее напоминание о том, что Лилиан Поттер и была инициатором моего вселения, что она просто, видимо, хотела умереть от такой жизни… Все-таки, читая дневник, я, пожалуй, зря на девчонку мысленно набрасывалась. У меня-то характер покрепче будет, вот и могу иногда набрасываться на тех, кому не так повезло, потому что не понимаю их…              — Ну, я так понимаю, что Дамблдору как-то наплевать было до поры до времени, как девочка жить будет. Да и… Расти она в магической семье, могла бы к одиннадцати годам отрастить большие клыки, и черта с два к ней подступишься в амплуа доброго дедушки… Ну, в том смысле, что… Хагрида вон взять. Это я, жизнью наученная, его даже на порог не пустила, а реальная малявка бы за пару добрых слов уже готова была бы другом его объявить без всяких там колебаний. Причем таким, которому вот прямо жизнь доверяешь. А ведь и в Запретный Лес она бы пошла «на расслабоне», и…              — Ладно, ладно. С перечислениями потом, сама для себя, разберешься. Сейчас у меня задача — подобрать тебе опекунов. Верней сказать — я уже это сделал, потому что вариантов не шибко много. Нормальных семей, в которых я уверен был бы на все сто процентов, практически не осталось, а Северусу тебя, сама понимаешь, никто не отдаст.              — Мне придется… жить с другими людьми? — уточнила я. Нет, если надо, значит — надо. Но перспектива от кого-то зависеть и подчиняться, хотя… Мне ли привыкать?              — Хотя бы месяц в году, чтобы защита на доме работала: в случае чего, у тебя будет отменное убежище, в которое никакой Пожиратель не проберется. Ну а так… Мне, если честно, все равно, где ты там кантоваться собираешься — главное, чтобы делала, что я скажу. Но первое время местной нашей… кхм… социальной службе придется мозги запудрить. Займешься этим на каникулах.              — А что хоть за семья?              — Тонксы. Андромеда — из Блэков, но связь с теми, кто поддерживал Волан-де-Морта, разорвала. Не понравилось им, понимаешь ли, что она вышла замуж за волшебника из семьи магглов. Дочка их, Нимфадора, как раз в этом году на курсы мракоборцев поступила. Понимаешь, к чему я веду?              Я кивнула. Странно было бы тут что-то не понять. Семья полная, образцовая, дочка учится на престижной специальности (по счастливой случайности — наверняка под прямым протекторатом Грюма). К Дурслям меня теперь не отправят, и это радовало — сомневаюсь, что после того, как я свалила от них в школу магии (то есть подтвердила свою «уродливость»), меня будут там рады видеть. А Северусу и неизвестному мне Сириусу никто ребенка не отдаст. Видимо, пока что Грюм стремится по максимуму оправдать, так сказать, мое доверие, ну и заодно — укрепить его. Логично, учитывая, что я ему нужна, пусть и как наживка.              Рону про крысу Грюм рассказать разрешил. Именно этим я и занялась, тихонечко отведя приятеля за рукав за угол и объяснив ему, что на самом деле его Короста из себя представляет. Рон передергивался от омерзения, но слушал. Еще бы — знать, что ты несколько лет спал в одной постели со взрослым мужиком, да еще и крайне омерзительным мужиком — не самое приятное зрелище.              — Мда, Уизли… Я-то думал, что ты умнее, — процедил Драко, который появился рядом с нами под конец разговора и принялся парить под потолком, держа в руках учебник по трансфигурации.              — Отвали, Малфой, — привычно огрызнулся рыжеволосый, впрочем — без особого энтузиазма. До обоих мальчишек уже дошло, что пересекаться им придется постоянно и лучше бы отношения не портить, а то можно и от меня схлопотать.              — Нет, я серьезно! Ты правда подозреваешь, что крыса может жить на протяжении десяти лет?              — Да не подозревал я ничего подобного! — принялся оправдываться Рон. — Я думал, что крысы разные.              — Это как? — призрачный мальчик озадаченно нахмурился. Пояснять пришлось мне.              — Домашние животные, как правило, живут недолго. Особенно всякие крысы, хомяки, мыши… Объяснять куче детей, что любимый зверек умер, и выслушивать истерики в планы родителей не входит, поэтому до поры до времени взрослые занимаются тем, что тихо убирают тело сдохшего зверька, а на его место в клетку сажают другого. Ну а временное изменение характера можно объяснить болезнью животного или, например, тем, что марку наполнителя сменили.              — И каждой крысе, что, палец отрезали бы? — ехидно уточнил у меня Драко.              — Мда… Вот с пальцем-то и косяк, — вздохнула я. — Может, по пальцу Грюм его и опознал?              — Да нет. Глаз его видела? Он, говорят, видит столько всего, что…              Мы с Роном невольно поежились. Я — потому что понимала: если волшебный девайс мистера Гаджета разглядел факт наличия взрослой души в детском теле, то уж такую мелочь, как человека в обличие животного, отличать просто обязан. Раньше-то Грюм Коросту нигде видеть не мог, а вот личная встреча сразу позволила старому мракоборцу разглядеть за личиной животного человека, которого все давно похоронили и оплакали.              — Мама на меня разозлится за Коросту, — вздохнул Рон.              — Эм… Ну… Свали все на меня, — предложила я. — Ну, допустим, я попросила у тебя ее в руки, а потом она вдруг ни с того ни с сего начала у меня выворачиваться, я ее не удержала, и она убежала.              — Неа. На девочек сваливать последнее дело. Вообще на кого-то сваливать, — вздохнул Рон. — Подумаешь, наругают. На близнецов вон мама все время кричит, и ничего — живые. Может, она мне даже взамен Коросты кого-нибудь подарит. Я вот сову давно хочу. Лили, а ты почему до сих пор животного не завела? У всех первокурсников уже есть животные, только вы с Гермионой и Николь до сих пор без них.              — Не знаю, что там насчет Гермионы и Николь, но у меня… Жалко зверюшку, сдохнет она у меня. Серьезно — я ведь как-то не приучена заботиться обо всяких экзотических тварях, а животному нужен уход, внимание и забота… Драко!              Последнее слово я выкрикнула, с трудом сдержавшись от того, чтобы не добавить мат. Ну да — а вы бы попробовали сдерживаться, если вам по голове учебником трансфигурации прилетело!              И главное — книгу кинул, а сам исчез! Впрочем, появился он всего лишь каких-то двадцать минут спустя. Я к тому моменту попрощалась с Роном и отправилась в гостиную делать уроки. При виде Малфоя, который в эту самую гостиную на этот раз зашел через дверь, а не пролетел сквозь стену, я едва сдержалась от ехидной реплики в духе «а ты разве забыл, что теперь, когда ты умер, путь можно сокращать?»              На плече у призрака сидел филин, а в руках была клетка.              — Я ведь уже столько времени с тобой, а про Хала забыл… — сокрушенно произнес мальчик. Птичка, явно соскучившаяся по свободе, принялась летать над нашими головами, хлопая крыльями.              — Б. Безответственность, — менторским тоном произнесла появившаяся за моей спиной Гермиона. — О животных надо заботиться — не зря их называют «братьями меньшими». Впрочем, я не удивлена, что ты не в состоянии это осознать.              — А ты вообще молчи, выскочка! Лучше бы пошла и расчесалась, а то скоро у тебя в волосах пикси заведутся! Знаешь, как они бардак любят?              Гермиона посмотрела на Малфоя и, закусив губу, кинулась в спальню.              — Мда, Грейнджер явно надо тренировать психику, — фыркнула я.              — Ты… Что, ты меня даже ругать не будешь? — Драко завис перед моим лицом, перевернувшись вверх ногами.              — За что? — недоумевающе произнесла я, после чего до меня дошло и я протянула. — Аааа… слушай, Драко, тут такое дело. В ссоры между друзьями я стараюсь не влезать, за исключением крайних случаев. По крайней мере, если дело не доходит до нехороших оскорблений и рукоприкладства. Считаю, что за оскорбление человека по его принадлежности, финансовому положению, неизменяемым характеристикам внешности и некоторым другим признакам вполне можно и в табло дать, а в остальном…              — А ну-ка поясни подробней. Надо же знать, как я могу поиздеваться над Грейнджер и не попасть впросак… — ехидно протянул мальчик. Открыв учебник на нужной странице, я заложила его закладкой и, сев на диван, начала приводить примеры.              — Ну вот, первую нашу встречу в поезде вспомни… Как ты к Рону прицепился. Угадал, что меня разозлило?              — Ну… Он не виноват, что из бедной семьи, а я ничем не лучше только по тому факту, что мне повезло родиться у богатых родителей, да? Ты, по-моему, что-то такое уже говорила.              — А ты на лету схватываешь. Общаясь с Роном, можно вдоволь проехаться по его до сих пор кое-где проявляющейся неопрятности и неаккуратности. Можно передразнить манеру речи Гермионы и обозвать ее прическу вороньим гнездом, но за «грязнокровку» или «бобра» в ее адрес я уже отоварю чем потяжелей. Николь у нас после занятий вся в чернилах от макушки до пят — фантазия в помощь. Но если ты начнешь ее дразнить за то, что у нее плохое зрение и она носит очки — на глаза мне не показывайся. Также недопустимо оскорблять кого бы то ни было нецензурными словами, придираться к степени чистоты крови, ну и так далее. Знаешь — мне всегда говорили, что даже обидные дразнилки должны быть чем-то вроде… средства мотивации к действию, что ли. Ну, я лет до семи ходила с такой же прической, как Грейнджер, а коса-то уже тогда была, сам понимаешь… Пару раз подразнили, веток всяких в волосы насовали… В общем, косу я быстро научилась заплетать. С вещами та же история. С… Да со всем, что изменить можно. А вот уж что изменить нельзя и в чем человек не виноват — это уж лучше не трогать.              Об этом разговоре я не раз пожалела, поскольку Драко, уяснив, что троллить и подкалывать людей все-таки можно, принялся активно этой возможностью пользоваться и до самых экзаменов умудрился нас так достать, что волком взвыла даже терпеливая сверх меры Гринграсс. Впрочем, все в итоге признали: без задиристого призрака в компании было намного скучней.