На десять лет назад

                    Первый год учебы в Аврорате пролетел для Тонкс как одно мгновение. Конечно же, ей было очень сложно. Она уставала, иногда даже почти готова была сдаться и согласиться с высказываниями некоторых о том, что с ее неуклюжестью ей среди мракоборцев не место. Но в конечном итоге учебный год все-таки завершился, и она, вопреки опасениям, оказалась в первой пятерке по успеваемости. Ее даже Грюм хвалил, а для начинающего мракоборца девятнадцати лет от роду похвала старого аврора значила очень многое.              К сожалению, от того же Грюма ее родителям досталась сомнительная честь опекать малявку Поттер. Не сказать, чтобы Тонкс была слишком против появления в своем доме известной девочки… Скорей уж дело было в том, что, во-первых, самой Тонкс в ультимативной форме заявили, что жить Лилиан будет в одной комнате с ней, а во-вторых — в том, что Тед и Андромеда практически помешались на этой девочке, по непонятной причине решив всерьез заботиться о ней, как о родной дочери. Не сказать, чтобы Тонкс была свойственна ревность, но видеть, что ради посторонней девчонки, которую они в глаза не видели, родные начали пусть и мнимо, но все же ущемлять собственную дочь… Последнее время девушка изо всех сил прикладывала максимум усилий для того, чтобы не накрутить себя еще больше, но чем ближе был момент встречи с Лилиан Поттер, тем сильней начинали преобладать негативные чувства.              Начать с того, что родители отлично знали о том, что ей нужно готовиться к следующему учебному году. Они видели, сколько сил тратит Тонкс на то, чтобы добиться желаемого, но вместо того, чтобы помочь ей, подбодрить и поддержать, они селили ей в комнату ребенка! В бесшумных детей Тонкс не верила, как и не верила в то, что в свободное время девочка не будет доставать соседку по комнате из вредности и ощущения безнаказанности, ведь «маленьким все можно». Во-вторых, у Тонкс никогда не было сестер или братьев, проще говоря — она абсолютно не представляла, как может хотя бы месяц уживаться на одной территории с неожиданно привалившим «пополнением». Она хоть и была довольно милым, добрым и отзывчивым человеком, но все-таки не намерена была делить с кем-то любимых родителей, и перспектива того, что в доме того и гляди появится новая «фаворитка», Нимфадору не радовала.              Третья причина была в популярности Лилиан. Популярности, которую та никоим образом не заслужила. Вокруг произошедшего десять лет назад было немало кривотолков: кто-то считал, что Лилиан — могущественная волшебница, иные не без оснований утверждали, что она — великий темный маг, более сильный, чем Волан-де-Морт. Сама Тонкс была склонна предполагать, что причина поражения Волан-де-Морта вообще не в годовалой на тот момент девочке, а в ее родителях, которые, будучи неслабыми волшебниками, могли устроить Темному Лорду какую-то эпичную подляну, в результате которой тот и отбросил копыта.              Не верила Нимфадора и во все те слухи о произошедшем в особняке Николаса Фламеля. Единственный, кто мог дать ей правдивые ответы на вопросы о происходящем, теперь был директором Хогвартса и в Министерстве появлялся крайне редко. Так что пока Тонкс была склонна считать, что Лилиан обязана поражению Волан-де-Морта в этом году никак не своим великим магическим способностям, которых у нее просто не могло быть в таком возрасте, а всего лишь везению, удачному стечению обстоятельств и, в большей степени — помощи Сириуса Блэка и Северуса Снегга. Вот те уж действительно были если не Величайшими, то хотя бы Великими волшебниками, которые благодаря своим умениям пережили Первую Магическую Войну и вряд ли растеряли свои таланты за прошедшие десять лет.              — Тонкс, спускайся! — требовательно прокричала с первого этажа Андромеда.              Раздосадованная юная волшебница захлопнула книгу, которую до этого пыталась читать. Вот. Начинается! «Тонкс, иди встречать Лилиан»! Потом будет «Тонкс, иди погуляй с Лилиан», «Тонкс, поиграй с Лилиан», «Тонкс, мы уходим, присмотри за Лилиан», а на закуску еще «Тонкс, Лилиан пора спать — выключай свет»! Как же родители не понимают…              Вздохнув, Тонкс поправила сиреневые волосы до плеч, соскочила со своей кровати, обулась и пошла вниз. Через две минуты после того, как она оказалась в гостиной, дверь, ведущая на улицу, распахнулась, и на пороге появился отец. Когда он отошел в сторону, за его спиной показалась невысокая опрятная девочка в школьной форме Хогвартса с отличительными нашивками Когтеврана. Самой примечательной чертой ее внешности была толстенная медно-рыжая коса, доходящая до ягодиц. Второй особенностью были миндалевидные ярко-зеленые глаза, которыми она окидывала взглядом присутствующих. Ну и, естественно, тот самый легендарный шрам в виде молнии на лбу, который был тщательно замаскирован, но если приглядеться — все же просматривался.              Как и ожидала Нимфадора — никаким «великим магом» там и не пахло. Девочка как девочка. Опрятная, аккуратная, возможно даже — неглупая, но кроме особенностей внешности, ничем не отличающаяся от других детей.              Пока она рассматривала Лилиан и размышляла о ней, стараясь удерживать на лице приветливое выражение, отец принялся представлять девочке всех присутствующих. Глядя на то, как папа приветливо улыбается ей, а мама стремится произвести на рыжего ребенка, восхваленного непонятно за какие заслуги, приятное впечатление, Тонкс с трудом сдерживала презрительную гримасу. Но все же злость прорвалась во внешний мир, когда отец едва не представил ее по имени.              — А это теперь твоя сестра — Нимфадора.              — Я Тонкс — это во-первых. И во-вторых — она мне не сестра, — волшебница почувствовала, как вспыхнули щеки и уши от гнева. В следующий момент ее волосы поменяли цвет на ярко-алый. Развернувшись на каблуках, девушка взлетела по лестнице наверх, проигнорировав укоризненный крик матери вслед.              Беседа матери с дочерью через два часа носила принудительно-укоризненный характер, так что поссорились они еще больше. Тонкс не считала себя в чем-то виноватой перед Лилиан, ведь та действительно не была ей сестрой и не было никаких причин вдруг ни с того ни с сего бросаться на нее с родственными объятиями только потому, что ее родители взяли ее под опеку, между прочим, не спросив мнения самой Нимфадоры.              Сама Лилиан, судя по всему, из-за минутной вспышки гнева стала Нимфадору побаиваться, поскольку в ее присутствии вела себя весь день тише мыши. Неизвестно, почему Тонкс начала вести себя как неперебесившийся подросток, но исключительно ради того, чтобы досадить Лилиан, она включила погромче музыку и принялась читать под грохот басов. Ей самой это не мешало, а что до Лилиан… Она не обязана подстраиваться под непонятно каким ветром принесенную малолетку.              Лилиан включения музыки словно не заметила. Вместо этого она продолжила как ни в чем не бывало сидеть за столом и писать что-то на пергаментном свитке. Видимо, выполняла летние задания. В какой-то момент Тонкс вспомнила о сложности своего обучения в Хогвартсе, и ей даже стало стыдно за свое поведение, но только на мгновение — в следующий момент рука уже прибавляла громкость, а по лестнице раздавались тяжелые шаги отца.              — Тонкс, что это такое! Мы, кажется, говорили о том, чтобы ты не слушала свою жуткую музыку на полную громкость! — Тэд впервые выглядел таким сердитым. Вдвойне сердитым он стал, когда заметил, что Лилиан делает домашнюю работу. — Отключи вообще эту музыку к Мерлиновой бабушке и не мешай ребенку заниматься.              — Она мне не мешает, сэр, — это была первая реплика, которую произнесла Лили при Тонкс. Голос у девочки оказался звонким, но в то же время — спокойным и непривычно серьезным для ребенка. Ровным, словно отмороженным. На мгновение Тонкс показалось, что она уже где-то слышала такой тон.              Абсолютно спокойно девочка реагировала на все попытки Тонкс спровоцировать конфликт. Юная волшебница уже не знала, почему именно так поступала. Что это было? Желание показать, кто в доме, то есть комнате, хозяин? Указать Лилиан на ее место? Простая ревность к родителям, которые на следующее же утро поставили Тонкс в пример аккуратность Лилиан и ее пунктуальность? Все это привело к тому, что конфликт набирал обороты. Но был каким-то односторонним.              Тонкс не гасила свет до поздней ночи. Лилиан до поздней же ночи читала книги, а когда ей надоедало — спокойно засыпала, не обращая внимания ни на горящий шар магического света, ни на ходьбу Тонкс по комнате, ни даже на громкие хлопки дверью. Тонкс слушала громкую музыку, а Лилиан делала вид, что ей все равно, или же ей действительно было все равно. Тонкс разбрасывала вещи по всей комнате, а Лилиан спокойно их переступала или, если они оказывались на ее кровати — перекладывала на постель Тонкс, не делая той замечаний.              Очередным утром Тонкс обнаружила на столе записку от мамы:              «Доченька, я не успела приготовить завтрак — срочно вызвали на работу. Продукты в холодильнике, и покорми Лилиан».              Тонкс нервно скомкала записку и одной рукой швырнула ее в мусорное ведро. Покорми Лилиан! Мерлиновы подштанники, да эта Лилиан — здоровенная деваха, которая уже доросла до груди взрослого человека. Не грудничок, которому надо пихать в рот соску, и даже не пятилетний ребенок, который в силу комплекции неспособен дотянуться до раковины, плиты и верхней полки холодильника.              «Лилиан покормит себя сама», — твердо решила Тонкс. В конце концов, ее саму в те же одиннадцать лет абсолютно не напрягала перспектива самой себе сделать бутерброды, нарезать салат или пожарить на сковороде мамины котлеты, которые в замороженном виде хранились в холодильнике неделями как раз для таких ситуаций. И волшебница не видела никаких причин для того, чтобы по отношению к Поттер применялись иные правила, чем те, что использовались по отношению к ней.              Девочка спустилась с верхнего этажа как раз в тот момент, когда Тонкс пила чай — она сама вполне могла обойтись без завтрака, поскольку что-то готовить было попросту лень.              — Доброе утро, а где мистер и миссис Тонкс? — привычным холодным голосом осведомилась она. Саму Тонкс это почему-то покоробило: для нее слова Лилиан прозвучали как «а где те, кто должен дать мне завтрак».              — На работе. Поесть можешь приготовить себе сама — продукты в холодильнике, — ехидно произнесла Тонкс, уже ожидая услышать реплику в стиле «я не умею». Нет, она бы сделала лентяйке пару бутербродов, только чтобы не слушать ее вопли из-за порезанного пальца, но…              — Ты что будешь? — уточнила Лилиан. Тонкс от ее слов первые пару секунд даже не нашлась, что сказать.              — Совсем необязательно готовить на двоих, — ехидно возразила она.              — Мне нетрудно, да и какая разница? — впервые в голосе Лилиан проскользнул намек на человеческие эмоции.              — Что приготовишь, то и будем есть, — фыркнула волшебница.              За десять минут девочкой была развита бурная деятельность. В какой-то момент Тонкс почувствовала далеко не белую зависть, когда заметила, как ловко малявка управляется с ножами, овощами и упаковками. Сама бы Тонкс уже двадцать раз что-либо рассыпала, даже если бы готовила с помощью магии.              Не прошло и получаса, как перед девушкой была поставлена тарелка с обалденно вкусными (пришлось это признать) тушеными овощами и хорошо прожаренным рыбным филе. Сама Лилиан с точно такой же тарелкой примостилась напротив. Когда завтрак был завершен, она привычным и ровным голосом произнесла.              — Не могла бы ты помыть посуду? С палочкой это проще, чем руками оттирать сковороду, а я не знаю нужных заклинаний и вдобавок — не обладаю разрешением колдовать вне школы.              Самое смешное, что просьба Лилиан была абсолютно справедливой. Она ведь приготовила завтрак на двоих, и, надо признать, вкусный завтрак. Поэтому будущему мракоборцу ничего не оставалось, кроме как кивнуть и отправить посуду в раковину, применяя к тряпкам и губкам с малых лет известное заклинание. Подождав, пока посуда будет вымыта, девушка поднялась в комнату и, увидев, что Лилиан сидит за столом и привычно читает книгу, Тонкс произнесла:              — Мне надо переодеться — выйди из комнаты. А лучше вообще побегай во дворе — не будешь мне мешать заниматься.              Девчонка кивнула и, закрыв книгу, сделала несколько шагов по направлению к выходу из комнаты. Это стало последней каплей для Нимфадоры.              — Ты что, так и будешь никак не реагировать на то, что я говорю и делаю?              Лилиан впервые с момента их знакомства рассмеялась. Звонким, заливистым и словно заразным смехом. После этого девочка сделала несколько шагов по направлению к Тонкс и замерла рядом с ней, все так же крепко сжимая в пальцах книгу.              — У своих родственников я жила в чулане под лестницей. Десять лет подряд я слушала о том, что я такой же урод, как и моя мать, десять лет подряд я служила боксерской грушей для своего кузена и его друзей, десять лет выслушивала нескончаемый поток унижения из-за того, что хожу в его обносках, и десять лет терпела косые взгляды дяди Вернона и то, как он меня называл очень плохими словами, которые я просто так повторять не буду. Если ты устроила весь этот цирк с разбрасыванием вещей, громкой музыкой, светом и вышвыриванием меня из комнаты для того, чтобы достать меня, то тебе надо лучше стараться. Рекомендую причинение тяжких телесных повреждений или… О! Меня еще не пытались изнасиловать за неполных двенадцать лет жизни — наверное, испытание этих ощущений произведет на меня должное впечатление, — отчеканила Лилиан и, улыбнувшись напоследок, неторопливо вышла из комнаты. Прошло две минуты, и хлопнула входная дверь — девочка вышла во двор.              — Черт меня подери, да что же я вообще делаю! — выкрикнула Тонкс и со всей силы ударила кулаком по стене, после чего повалилась на свою кровать, запуская пальцы в ставшие черными волосы.              Это формировалось в ней с самого первого дня пребывания Лилиан в этом доме. Понимание того, что просто так никто девочку не отдал бы под опеку дальних родственников, если бы со своими обязанностями на «отлично» справлялись магглы. Но по непонятной причине, из-за неизвестно откуда вдруг прилетевшего подросткового бунтарства девушка продолжала начатую ею же войну с односторонними боевыми действиями. И сейчас ей было вдвойне стыдно. И за свое поведение, и за то, что она накрутила себе непонятно каких представлений о девочке, с которой ей предстояло жить.              А ведь Лилиан совсем не такая. Не такая, какой могла бы быть по представлениям Тонкс. Она мирная, неконфликтная и, черт подери — до сих пор девушка могла вспомнить о том, что в ее комнате кто-то живет, только бросив взгляд на кровать или стол девочки и обнаружив ее, сидящей за уроками или книгами.              «Да, Тонкс, просто превосходно! Ты превзошла сама себя!!! Устроила травлю девочке на семь с лишним лет тебя младше только из-за того, что у тебя, с детства имеющей все, что душа пожелает, отобрали несколько квадратных метров для того, чтобы поставить кровать и стол для ребенка!»              Чертыхнувшись в последний раз, девушка встала со своей кровати и, найдя волшебную палочку, отправилась во двор. Конечно, дел она наворотила… А за свои дела надо отвечать, да и ошибки неплохо было бы исправить. Как бы это сложно ни было.              Девочку она нашла на заднем дворе. Та в спокойном и мирном темпе подтягивалась на нижней ветке дерева. Пока девушка дошла до нее, успела насчитать двенадцать движений вверх-вниз, а это говорило о довольно хорошей физической подготовке.              — Лилиан… Слушай, прости меня, а? За музыку, ну и за то, что я вроде как тебя достать пыталась. Я правда не знаю, что на меня нашло. Просто, понимаешь, когда родители согласились тебя взять, да еще выдали вот это «теперь это твоя сестренка»…              — Ты что, серьезно думаешь, что из-за того, что они взяли на месячишко подкидыша, тебя вдруг разлюбят или станут любить меньше? Сама такую глупость придумала или подсказал кто? — Лилиан легко оттолкнулась от нижней ветки, а затем, тоже без усилий взмыв вверх (наверняка не обошлось без магии), перекувыркнулась в воздухе и приземлилась за спиной Тонкс.              — Да не думала я вообще ничего! Я просто… не знаю, что вообще на меня нашло, говорю же. Я вообще по жизни мирная так. Вроде как добрая, говорят. Простишь меня?              — Угу. Мир, — фыркнула Лилиан.              Они пожали друг другу руки и сразу после этого разошлись. Всю последующую неделю они не перемолвились ни единым словом, но музыку Тонкс слушала теперь в наушниках, вещи на чужую кровать не кидала, а также предложила Лили разумное разделение обязанностей: с рыжей готовка, а с самой Тонкс — мытье посуды и вынос мусора. Это было намного проще, чем возня со сковородками, да и еда получалась у Лили намного вкусней, чем у будущего мракоборца. А потом произошло событие, которое привело к их постепенному сближению друг с другом.              Тонкс в этот день отрабатывала маскировку, верней сказать — тренировала свои способности метаморфа. Ей-то не надо было, в отличие от других магов, изучать заклинания: по одному лишь ее желанию менялись все пропорции тела, цвет кожи, волос, глаз… Единственное, что ей необходимо было — запасная одежда на случай, если новая личина будет обладать другими параметрами фигуры.              В этот раз в аврорат она моталась с длинной и толстой, как у Лилиан, косой. Коса эта была темно-коричневого цвета, и за прошедшее с утра время Тонкс двадцать раз успела пожалеть о том, что додумалась именно так изменить свой облик. Уж слишком привыкла она к своим волосам средней длины. Когда она вернулась домой и принялась наблюдать за тем, как Лилиан носится по дому, завершая приготовление обеда, она все-таки не выдержала и чертыхнулась:              — Да как ты с этой чертовой косищей ходишь!              Вопрос был чисто риторическим. Но девчонка села на соседний с Тонкс стул и, получив разрешение, провела рукой по ее шее под волосами.              — Просто ты допустила ошибку, — произнесла она. Взяв руку Тонкс, она поместила ее под свою косу и напрягла мышцы шеи. — Чувствуешь, какую? Под косу весом пять килограмм нужно накидать больше мышц на шею, так же, как под грудь третьего размера понадобится совершенно иной мышечный корсет, чем под «минус первый». Ты что… Погоди… — глаза Лилиан округлились, а в следующую секунду она хлопнула себя ладонью по лбу и, проорав едва ли не в ухо Тонкс: — Сейчас вернусь! — унеслась наверх. Оттуда раздался непривычный грохот — девчонка явно перерывала свой тяжелый чемодан, в котором, скорей всего, одни только книги и были. Вернулась она с тяжеленной томиной и бухнула ее на стол перед Тонкс:              — На, изучай.              — Это что?              — Это анатомия. Ну, в Хогвартсе эти идиоты так и не преподают ее, разве что в специальных заведениях для колдомедиков изучают, а у магглов она в школьную программу входит. Ты почитай, там все и про мышцы, и про кости, и про что с чем связано и для чего нужно… А то ты превращаешься наобум, наверное, поэтому и сшибаешь что-то все время.              Последующие три дня Тонкс зачитывала пресловутый анатомический атлас «от» и «до». Заинтересовавшись, пробежалась по маггловским магазинам, выискивая более подробную литературу по теме. Учитывая ее высокую скорость обучения и тот факт, что ей не нужно было запоминать все эти названия костей и мышц, а просто соображать, как лучше превратить те или иные части своего тела… Лилиан сама не понимала, видимо, как именно ее выручила.              Следующий шаг навстречу произошел, когда в «Ежедневном Пророке» мелькнула заметка о том, что Николас Фламель принял решение уничтожить Философский Камень, чтобы он не попал в плохие руки. Эта заметка стала для Тонкс поводом расспросить саму Лилиан о событиях в подвалах особняка Фламеля. Тогда, насколько было известно Тонкс, от руки Темного Лорда и его приспешников погибли двое ее коллег, и хотя девушка не знала их лично, присутствовало что-то вроде профессиональной солидарности — она хотела смерти Волан-де-Морта теперь не меньше, чем его враги. И рассказ о его смерти выслушала с удовольствием, после чего окончательно переменила свое мнение о Лилиан. Хотя нет — окончательная смена мнения произошла к концу третьей недели пребывания Лилиан в доме Тонксов.              Иногда к ним приходили люди из опеки и задавали девочке вопросы о том, как ей живется у Тонксов. Сама Тонкс при разговорах не присутствовала, но по реакции министерских понимала, что они так же, как и Лили, не видят никаких причин для того, чтобы забирать у них девочку, а значит — Поттер останется под опекой ее родителей до своего совершеннолетия. Пожалуй, сейчас это Тонкс даже радовало. В конце концов, оказалось, что иметь под боком эту девчонку вовсе не плохо. Лилиан, как будущий аврор, многое знала о расследовании преступлений — правда, с маггловской стороны, но Тонкс все равно заинтересовалась криминалистикой исключительно для общего развития. И на работе это ей сослужило хорошую службу.              Ее тогда взяли с собой авроры постарше. Был убит старый волшебник, живший на отшибе какого-то полузаброшенного маггловского поселка на юго-западе Англии. Пока мракоборцы проверяли дом, Тонкс исключительно ради интереса отправилась изучить двор. Ободранную кору на вьющемся растении, которое поднималось до самого верха дома, она заметила сразу же. Что-то такое вот недавно попадалось ей в одной из книжек, взятых на время у Лилиан…              Еще несколько догадок, несколько улик, пусть и косвенных… На то, чтобы аппарировать домой и попросить у Лилиан немного порошка для проявки отпечатков пальцев, Тонкс много времени не понадобилось. Уже с маггловским чудо-средством она вернулась в дом, где произошло преступление, и, отозвав в сторону одного из мракоборцев, принялась рассказывать свою версию событий, подкрепляя ее замеченными доказательствами. По ее версии все выглядело совсем не так, как предполагали авроры, все еще пытающиеся обнаружить следы враждебных заклятий и магической дуэли.              — Вы ничего не найдете, — тихо произнесла Тонкс. — Ничего не найдете потому, что убийцей был не волшебник. Это маггловский вор из так называемых «форточников». Он забрался на второй этаж по растению, которое находится как раз под этим окном, — Тонкс вывела аврора во двор и показала характерные царапины и сломанные части коры. — Потом он открыл замок обычной отмычкой, — в доказательство она продемонстрировала исцарапанную отмычками замочную скважину на окне. — Возможно, будь преступник чуть более опытным, он бы действовал аккуратней, а так — его действия привлекли внимание хозяина дома, тот вошел и получил по голове. Скорей всего, орудие убийства вор забрал с собой, потому что здесь я не вижу ничего подходящего. В качестве «награды» за свою вылазку форточник взял несколько статуэток отсюда, — Тонкс показала на пустые места в углу серванта, которые были окружены пылью. — Вдобавок, он знает об отпечатках пальцев и поэтому лез «на дело» в перчатках.              Расспросы затянулись часа на три. По совету Тонкс, к которой неожиданно прислушались старые товарищи, авроры связались с местным отделением маггловской полиции и получили подтверждение ее версии: в округе действительно орудовал вор. Правда, труп на его совести был первым — удар по голове оказался слишком неудачным, и поэтому старый волшебник умер, в противном случае он бы отделался сотрясением мозга и несколькими днями на больничной койке.              Само собой, маггловского вора так и не нашли. Верней сказать, позже Тонкс абсолютно случайно узнает, что его поймали сами магглы своими методами, которые явно недооценивались волшебниками. Но расследование Тонкс и сделанные ею выводы стали причиной того, что начальник отдела вызвал новичка к себе и принялся нахваливать за наблюдательность. А Тонкс почивать на лаврах в одиночку не позволили совесть и чувство справедливости, поэтому она честно рассказала начальнику о маггловской науке под названием «криминалистика» и, конечно же — о невероятно наблюдательной и проницательной рыжей девочке, которая в этой криминалистике души не чаяла и логические задачки, подобные той, что удалось решить в этот раз Тонкс, щелкала как орехи.              Лилиан, конечно же, немного потрепали разговорами. Но она не злилась и даже с охотой рассказывала парочке начальников аврората, которые пришли в гости к Тонксам, о дактилоскопии, криминалистике, программах защиты свидетелей, принятых в маггловском мире, и о многом другом.              — Знаете, а ведь вы на самом деле можете все это применять, — тихо произнесла она, когда разговор подходил к концу. — У магглов есть такой маразм, что отпечатки пальцев или образец ДНК нельзя взять без согласия человека — для того, чтобы провести такой анализ, нужны серьезные основания, ну и, естественно, дорогое оборудование. Но вы ведь волшебники — наверняка найдете способ сделать такого рода процедуры менее затратными. И вдобавок, у вас нет этой дурацкой блажи с законами, которые служат на руку преступникам.              — Мы имеем доступ к обоим мирам, а значит — можем объединять лучшее от них обоих, верно, мисс Поттер? Однажды вы уже это сказали, — едва слышно пробормотал один из авроров, задумчиво покручивая в руках собственный браслет.              — Именно. Да, у магов есть множество своих методов добывать и обрабатывать информацию, но иногда бывает, что по каким-то причинам их применение невозможно. Не надо далеко ходить — мой крестный когда-то попал в тюрьму только из-за того, что не мог быть допрошен под «Веритасерумом», а легиллиментов так мало, что среди всех имеющихся специалистов не нашли ни одного незаинтересованного и по-настоящему независимого. А ведь все можно было бы решить с помощью того же детектора лжи или же маггловской «сыворотки правды», которая по составу совсем другая, а значит — могла быть использована в данном случае, — с жаром принялась доказывать девочка.              Авроры ушли задумчивые и озадаченные. А еще через неделю, как раз за два дня до того, как истек месяц пребывания Лилиан в ее доме, Тонкс узнала о том, что кто-то на самом высшем уровне заинтересовался предложением девочки и с текущего дня… нет, ну за изучение криминалистики, с одной стороны — надо сказать Лилиан большое спасибо… Но с другой… Им же и так было довольно сложно учиться, а тут еще и предметов добавили, и информации для изучения стало намного больше! Но… Как бы то ни было, это было хорошим делом, а значит — Тонкс справится.              Когда она зашла в их комнату и увидела, что Лилиан пакует чемоданы, ей даже на долю секунды стало грустно из-за того, что та собирается уехать на остаток каникул. Впрочем, она ведь не навсегда уезжает — они смогут переписываться, и вдобавок… Лили, конечно, стала ей настоящим другом, но у нее еще были профессор Снегг и Сириус, которые наверняка дождаться не могли, когда этот рыжий зеленоглазый приз-сюрприз заявится к ним в гости.              — Собираешься? — уточнила Тонкс, после чего взмахнула палочкой и наложила на чемоданы девочки (которых теперь уже было целых три, ведь она продолжала выписывать по совиной почте и по обычным маггловским каталогам самую разную литературу!) заклинание облегчения веса.              — Да, — Лилиан пожала плечами. — Если что, ты знаешь, где меня найти и куда писать, Ним…              Вот! Это был единственный ее изъян. Она упорно не могла привыкнуть к тому, что к Тонкс надо обращаться по фамилии. На взгляд Лилиан, такое обращение было немного оскорбительным, ведь к друзьям обычно принято по имени… Где она этой чуши нахваталась — непонятно, но у Тонкс почти получилось эту дурь из нее выбить. Правда, до сих пор случались осечки.              — Хей, сколько раз говорить! Зови меня Тонкс, сестричка! И давай, до следующего лета. Я буду по тебе скучать.              — Я по тебе тоже, — Лилиан обняла ее напоследок и, подхватив свои огромные чемоданы, сбежала вниз по лестнице. Последовало продолжительное прощание с опекунами, и вот — Лили вышла из дома. Туда, где ее ждал худой темноволосый человек с крючковатым носом и в длинной мантии, придающей ему сходство с гигантской летучей мышью. Мужчина перехватил два чемодана, чтобы освободить одну руку ребенка, и, сразу после того, как Лилиан помахала напоследок Тонкс, смотрящей на нее из окошка, покрепче сжал ладонь девочки и трансгрессировал.              Девушка окинула взглядом ставшую непривычно пустой комнату, после чего, махнув рукой на небольшую грусть, завалилась на кровать и уткнулась в один из новых учебников. На столе ждала своего часа папка с уголовными делами из маггловских полицейских архивов.