На десять лет назад

                    — Драко! Драко! — я носилась по всему дому, выкрикивая имя мальчика, но это не приводило к результату.              — Ну чего орешь? — недовольно произнес он, когда я, наконец-то добралась до его комнаты. Призраку, конечно, не нужно было спать, но я уже заметила, что Драко так же, как и люди, любит поваляться на кровати, посидеть за столом и, в конце концов — ему просто нужно хранить где-то свои вещи, так что ему в доме Сириуса была выделена отдельная спальня.              — Прости. Я просто хочу с тобой поговорить. Сейчас. Потому что это важно.              — Я занят, давай часа через три, а?              — Драко, я только что встретила твою маму.              — Вот черт, — мальчишка захлопнул книгу и едва не зашвырнул ее в стену.              — Слушай, пацан — меня действительно пугает ее реакция на то, что ты с ней не разговариваешь, и то, что по-прежнему ее ненавидишь так же сильно, как в тот день, когда прямо заявил о своих чувствах. Уж не знаю, истинных ли, ложных, но…              — Я из-за них погиб! А теперь они смотрят на меня как на говно собачье! Как думаешь, какова истинность моих чувств?              — Драко, как ты отнесешься к тому, что я убью твоего отца, если он полезет ко мне с палочкой наперевес? У меня ведь разговор короткий, по двум стычкам с Волан-де-Мортом в этом можно было убедиться.              — Ну и убивай! Мне действительно на это насрать. Если у него мозги не на месте и он считает виноватой в моей смерти тебя, перекладывая вину на того человека, которого выгодней подставить. Если он считает, что какими-то дурацкими заговорами изменит в лучшую сторону того, что изменить нельзя — то туда ему и дорога. И ты, кажется, уже говорила, что я в его дебилизме не виноват и что на меня твое отношение к нему не распространяется.              — А если что-то случится с твоей матерью? Ты также сможешь повторить «туда ей и дорога», да?              — Я не…              — Ты вздрогнул, Драко. Значит, это на самом деле не так. Слушай, она просила меня дать ей поговорить с ее сыном. Понимаешь? Не с «этим чертовым призраком», не с «низшим магическим существом», а с сыном. Ты, конечно, можешь сколько угодно выебываться, избегать ее, да просто послать ее лесом, но то, что она сказала «мой сын — единственное, что у меня есть»… Как думаешь, что случится, если человека лишить единственного, что у него есть?              — Ах, да. Она угрожала тебе покончить с собой, как я мог не догадаться, — ехидно произнес Малфой-младший.              — Она не угрожала мне. Она просто сказала, что если ты не согласишься с ней поговорить, то больше она тебя не побеспокоит, идиот!              — Это всего лишь проявление хороших манер.              — Ты просто ее глаза не видел, — я вздрогнула.              — Что такое? Девочка, которая выжила, испугалась женской истерики? Мать отцу такие по пять раз на день закатывала, не переживай — у нее в этом деле большой опыт. Ты просто не знаешь, что у нас дома творилось, вот и ведешь себя как наивная идиотка.              — Идиот из нас двоих здесь только один. Слушай, может, это действительно истерика и я накрутила себе что-нибудь, а может, все реально серьезно. Ты хочешь это проверить? Получить ее жизнь на своей совести в случае чего? Драко, это будет просто разговор — он ни к чему тебя не обяжет. В конце концов, тебе ничего не помешает уйти, если тебя не устроит, в каком ключе он пойдет. Кроме того — ты лучше меня знаешь свою маму и сможешь понять, действительно ли она так по тебе страдает или это какая-то игра на публику…              — Не тарахти, как Грейнджер! Ты даже, черт подери, хуже Грейнджер! Только чтобы не слышать твой нудеж, говорю — да, я пойду с тобой, встречусь с ней и поговорю. Но обещать, что помирюсь, не буду — я не уверен, что это вообще возможно, учитывая отношение моей семьи ко всем, кто ниже их по рангу, статусу, положению, происхождению и так далее.              Мы вышли из дома за пятнадцать минут до назначенного времени. Дорога пролегала через безлюдную улицу, по которой, впрочем, изредка проносились автомобили. Драко я не останавливала — все равно ему машины не навредят (он проверял, блин! Идиот малолетний…), а сама все-таки смотрела на светофор.              Красный сигнал. Стоим, ждем. Драко тоже замер немного за моей спиной. Но причина была не в том, что он вдруг решил соблюдать правила, которые всегда нарушал, а в том, что на другом конце перехода стояла Нарцисса. Мальчик неуверенно подался назад, явно намереваясь дать стрекача.              — Драко, — я повернулась и попыталась взять его за руку. В любой другой ситуации это бы привело к тому, что он успокоился, послушался меня и остановился, но сейчас он резко вырвал свою ладонь и задал стрекача в сторону дома.              — Драко! — раздался крик за моей спиной. — Подожди, пожалуйста, я просто хотела…              Чужую речь прервал глухой звук удара. Резко обернувшись, я успела заметить машину, сворачивающую за угол, которая явно прибавляла скорость. Успела заметить номер, марку и модель даже с такого большого расстояния. Только потом увидела неестественно изломанное тело женщины на дороге.              — Мама… Мамочка! — Драко замер, прижав руки к лицу.              — Живо в Мунго, приведи сюда колдомедиков! Это приказ!!! — проорала я, зная, что он не посмеет ослушаться. Сейчас было не до приведения в чувство благородного аристократа. Сейчас важней было понять, что с женщиной, хотя я и подозревала, что с ней…              К тому моменту, как я побежала к лежащей на боку Нарциссе, под ее телом собралась большая лужа крови. Твою мать, а ведь несколько секунд прошло… Махом сорвав с себя куртку, я дернула низ футболки, отрывая широкую полосу ткани. Второй рукой тем временем осторожно шарила под телом лежащей женщины. Было понятно, что рана не сверху — тогда бы идущую кровь и место ранения более-менее было бы заметно, но… Есть. Нашла… Прямо как фонтан в руку ударил. Блять, твою мать! Ну просила же, только не артерии и крупные сосуды!!! Резко перетягиваю жгутом прямо поверх одежды место чуть выше самого большого ранения. Нарцисса сдавленно вскрикивает, видимо, приходя в себя. Одновременно радуюсь тому, что она в сознании, и тому, что талия у нее не слишком-то толще моей, поскольку жгута мне хватило.              — Дра… ко… — хрипло простонала женщина, скребя пальцами левой руки по асфальту. Лежала она более-менее удачно: раной вниз, на боку, так что кровью не захлебнется, и внутреннее кровотечение… Хотя, может, и есть — ее нехило ударило… Черт, с этим уже медики разберутся. Черт, что же они так долго-то, а? Черт, мы ведь на проезжей части…              — Диффиндо! — я направила ивовую палочку на нижние ветки ближайшего дерева. — Вингардиум Левиоса! — из этих же веток была создана преграда для машин, которую вовремя не заметить было просто невозможно, в отличие от женщины, лежащей на дороге и склонившейся над ней маленькой девочки.              — Не шевелитесь и не разговаривайте. Не закрывайте глаза, — я осторожно провела рукой по щеке Нарциссы, второй, свободной, рукой сжимая скребущие по асфальту пальцы. Не потому, что мне так важно было проявить к ней участие, а потому, что уже просто невыносимо было слышать этот звук.              — Скажи ему… Скажи, что… Что я люблю его…              Э, нет-нет-нет, не надо мне этого, пожалуйста! Не надо тут, как в дешевых сериалах, из меня делать человека, которому озвучивается последняя воля! И вообще последней воли тут не надо! Живите еще сто лет, тетя, мне вы ничего не сделали и вашей смерти я уж точно не желаю…              — Скажу. Все скажу. А теперь тише — вам нельзя разговаривать.              Заметив, что женщина то ли дрожит, то ли бьется в судороге, я кое-как укрыла ее своей курткой. Не сказать, чтобы это было шибко теплое одеяние, но это лучше, чем ничего.              — Страшно… — глаза, необычно красивые и кристально-голубые, вдруг подернулись мутной поволокой. — Страшно… — уже тише прошептала она, слабеющими пальцами стискивая мою руку.              — Все будет в порядке. Не надо бояться, все будет хорошо, — привычно забормотала я, осторожно хлопнув женщину по щеке пару раз, когда заметила, что она все-таки закрыла глаза. — Не спать!              — Тяжело… Кружится…              Да, знаю. Если закрыть глаза — будет легче. Все это знают. Вот только не все помнят, что в этом случае ослабевает контроль над собственным организмом и чаще всего «жиза-тю-тю» бывает.              — Не спать, — от следующего удара, посильней, у меня заболела ладонь. Нарцисса вздрогнула и снова открыла глаза.              — Книгу отдай… В сумке у меня…              — Сами и отдадите. Что, надеетесь, что тут подохнете вся такая белая и пушистая, а я останусь разгребать ваши дела? Фигушки вам — я этого делать не буду! И вообще — подыхать в мою смену тут не сметь! — последняя реплика сопровождалась очередной пощечиной. Да где же эти чертовы колдомедики?! Пока их дождешься — сто раз подохнуть успеешь… И в качестве пострадавшей, и в качестве добровольной помощницы из числа местного населения…              Хлопки трансгрессии раздались, когда я в очередной раз дала отключающейся Нарциссе по морде и тут же принялась успокаивать ее, мол, все хорошо и все будет в порядке, и надо просто чуточку потерпеть, и уже будет не так больно, а страшно не будет вообще…              — Приперлись, наконец-то, — злобно буркнула я, перекатом отходя в сторону от женщины и вскакивая на ноги. Трое целителей тут же засуетились вокруг нее, а четвертый замер напротив меня.              — На нее маггловская тачка наехала. Я кровь остановила, как могла, двигать не стала — мало ли, вдруг позвоночник поврежден. До сих пор была в сознании. Резус и группу крови не знаю — надо спросить у ее сына или мужа — они могут быть в курсе, — спокойно произнесла я. Целитель покачал головой и, сделав шаг навстречу мне, поймал мою шею в захват и что-то влил прямо в горло из фляжки, находящейся на поясе. Отбиться я смогла, как и выплюнуть почти всю алкогольную дрянь, залившуюся мне в рот. Если бы не поняла, что это алкоголь — целителю бы досталась пистолетная пуля в качестве сувенира. А, нет — не досталась бы — моя куртка по-прежнему рядом с Нарциссой. Но вот удар посильней и болевой — запросто.              — Да нету, блять, у меня никакого шока, — ядовито процедила я, отплевываясь от спиртосодержащей дряни и протягивая руку молодому мальчишке — явно младшему медбрату или санитару, или кто там у колдомедиков бывает. — Я всегда такая отмороженная, не волнуйтесь. Кому номер и марку тачки сказать, чтобы нашли того ублюдка?              — Авроры скоро будут здесь, — офигевшим голосом произнес парнишка, после чего, приложив фляжку на этот раз к своим губам, от души хлебанул и, достав палочку, произнес:              — Стой смирно: давай хоть кровь с тебя уберу.              Двое колдомедиков подняли женщину на носилки, а третий достал какой-то предмет из кармана. В следующий момент все трое исчезли. Младший медик остался рядом со мной.              — А ты грамотная девчонка. Считай, жизнь человеческую спасла. Давай к нам после школы? А то все время красивых девчонок не хватает…              — Мне двенадцать. Если вы считаете меня красивой, то с вами что-то не так, — довольно резко огрызнулась я, после чего тут же мысленно укорила себя. — Простите. Все-таки нервы…              — Да понимаю я. О, вон, гляди, авроры заявились?              С аврорами явился и Драко. Он завис рядом со мной и все то время, что я отвечала на вопросы знакомой женщины и такого же знакомого мужчины, стоял рядом со мной. Потом меня отпустили и взялись за колдомедика. Естественно, что отпустили не одну — со мной отправились Драко и находящийся в группе Сириус, который явно не мог не заинтересоваться происшествием, в котором фигурировала его крестница.              Краем глаза, уже уходя с дороги, я заметила, как по мановению палочки Сириуса исчезло поставленное мною «заграждение», а остальные авроры сделали вид, что абсолютно ничего не заметили. Чувство локтя, как ни крути, в этой среде было принято, и раз мужик решил «прикрыть» волшебство своей крестницы вне школы, то так тому и быть. Учитывая, что была такая ситуация, когда у меня не было другого выхода — меня бы даже не осудил никто. Я надеюсь.              Дома я как-то машинально прожевала свою порцию ужина, вяло реагируя на попытки Сириуса меня расшевелить. Драко куда-то исчез, появившись только к концу трапезы. По щекам призрака медленно лились слезы, а при попытке сказать что-то вырвался надсадный вой.              — Драко… Иди сюда, — я попыталась привлечь призрака за плечи к себе, погладить по спине и совершить другие манипуляции, но он отпрянул от меня.              — Она в тяжелом состоянии. В больнице. Колдомедики говорили, что может выживет, а может и нет… Довольна, да? Накаркала?!              — Эй, а ну следи за языком! — рявкнул на Драко Сириус. Вообще, к призракам «крестный» относился терпимо, но бросаться такими обвинениями…              — Я как раз слежу! Это она мне сама говорила: а вот представь, что если что-то с твоей мамой случится…              — Если бы ты не вел себя как идиот, то ничего бы и не случилось! Сам виноват — кинулся от нее прочь, вот она и побежала к тебе, не посмотрев, что красный, и не вспомнив, что там, вообще-то, тачки не менее тонны весом ездят, и даже при стандартных шестидесяти километрах в час за долю секунды не остановятся! И не надо на меня вину перекладывать — если даже она умрет, то виноват будешь именно ты, а не я! Потому что именно ты вел себя как идиот, которому насрать на своих близких! Потому что именно ты решил поиграть с чужими чувствами, как будто имеешь на это право! И между прочим — это ты хренову тучу времени вызывал колдомедиков, пока она у меня на руках кровью истекала! И не надо тут, блять, строить из себя паиньку и вину перекладывать — становишься таким же уродом, как и твой папашка!              Оплеуха прервала мою речь, и в следующую секунду Драко стал невидим и неосязаем. И только спустя три минуты после его исчезновения я поняла, что именно ему сейчас наговорила.              Чееерт… Нет, даже не черт… Чертище!              — Лили, все…              — Сириус, не надо… Просто не трогай меня. А то я и тебе сейчас что-нибудь такое выдам, что сама потом повеситься захочу, — я мотнула головой и, наплевав на чай и на приготовленные к этому чаю конфеты, кинулась наверх.              Запереть дверь, схватить одну из купленных сегодня книг и вместе с ней забраться на кровать под теплое мягкое одеяло. Пролистнуть несколько страниц. Понять, что я абсолютно ничего не понимаю и не воспринимаю из этого текста. Со злостью захлопнуть книгу и только тогда заметить, что что-то или кто-то мешает ей полноценно закрыться.              По глазам бегут злые слезы, когда я вытаскиваю старый и потрепанный блокнот. Машинально пролистываю абсолютно чистые страницы и отмечаю, что ежедневник аж за сорок третий год. Древний, однако, блокнотик… Открыв первую страницу, я обнаружила пометку: Т.М.Реддл и штамп какого-то магазина. И все. Забавно.              Кто-то купил ежедневник и так им и не воспользовался. Впрочем, я и сама грешила подобным делом. Может, раз уж у меня оказалась в руках эта тетрадка, приспособить ее себе под блокнот для всяких записей и заметок? Черт, да хоть рисунки какие-то делать, чтобы отвлечься от того дерьма, что происходит в голове. Был бы тут Северус… Но Северуса рядом не было, а Сириус слишком несерьезный, чтобы говорить с ним о серьезных вещах. Вот уж действительно, только с дневником.              На раскрытую страницу упали соленые капли. Прежде, чем я разрыдалась по новой, на странице проступили слова:              «Кто ты? Почему ты плачешь?»              — А ты кто? — недоумевающе произнесла я. Это было странно. Хотя, учитывая, что в магической Британии в ходу были самопишущие перья, всякие там «напоминалки» и прочая лабутень, у меня уже не вызывает удивления, что в руках оказался дневник, который обладает каким-то собственным интеллектом.              «Ты мне ответы пиши. Это лучше, чем сидеть и реветь, как какой-нибудь дурачок».              Сбегав за пером, я поставила на колени чернильницу и, обмакнув в нее перо, написала:              «Ну, во-первых, не дурачок, а дурочка. Во-вторых — в сложившейся ситуации я только и могу, что сидеть и реветь, как дура. Кто ты такой/такая?»              «Я — память владельца этого дневника. Ну, верней, определенные ее фрагменты. Если говорить совсем грубо, то я представляю из себя человека, каким был владелец дневника на момент его заполнения».              «Ух ты! — застрочила я, едва прочитала ответ. — А разве такое возможно? Ну, то есть, я конечно знаю уже, что магии вообще чуть ли не все на свете подвластно, но…»              Дописывать я не стала. И так понятно, что я имела в виду. Не прошло и пары секунд, как на странице появился ответ:              «Ну, во-первых — магии подвластно не все, иначе бы девочки (девушки? Или в общении с тобой уместней употреблять слово «женщина»?) не плакали почем зря. Во-вторых — такое действительно возможно. Что, тебе никогда не хотелось обладать эдакой универсальной шпаргалкой?»              «Вот еще, нафиг надо! У меня и свои мозги есть, так что без шпаргалок обхожусь!»              Подумав, я прибавила еще два восклицательных знака. В каком-то роде переписка с чужой памятью напоминала чат в интернете. Хм, а может, это и есть чат? Хотя… ничего плохого в общении я не видела. Если попросят фотку голой груди в дневник вложить или номер банковских счетов сказать — то всегда можно абонента нахуй послать, а пока что…              «Ух ты, какая ты бойкая! Небось, чистокровная — это у них гордости хоть отбавляй».              «Гордость есть у большинства людей. Мне и среди чистокровных уроды встречались, и среди магглорожденных попадались очень умные и интересные ребята. Кстати, сама я полукровка. А это мешает? В том смысле, что ты у нас только с чистокровными общаешься, а от отребья типа меня нос воротишь?»              «Ты вроде не похожа на отребье. А по теме маглорожденных. Слушай, я не хочу об этом сейчас рассказывать. Просто поверь — у меня есть причины их недолюбливать. Так что у тебя за проблема?»              «Как тебя зовут?»              «Том. Том Марволо Реддл. А ты?»              «Поттер. Лилиан Поттер, можно просто Лили. Проблема… Знаешь, с одной стороны ее как бы и нет, а с другой…»              Слезы снова закапали на тетрадку.              «А ну не реви!» — прикрикнул на меня дневник.              «Прости. Постараюсь больше тебя не мочить, — я отодвинула дневник так, чтобы на него не лились слезы. После этого начала писать. — Если совсем коротко, то я поругалась с одним из своих друзей. Он в ссоре со своими родителями, а его мама попросила меня уговорить его встретиться с ней. Я… Понимаешь, я за нее испугалась. То есть, я знаю, конечно, что самоубийство — это выбор слабаков, но испугалась, что…»              «Что в случае, если она действительно что-то с собой сделает, ты никогда не сможешь себя простить за то, что сделала или чего не сделала», — завершил за меня дневник.              «Откуда ты…»              «Да брось. Не так уж сложно было догадаться. Догадаюсь и второй раз — с ней действительно что-то случилось».              «Да. Я все-таки уговорила Драко отправиться со мной на встречу с Нарциссой, но когда он ее увидел, то почему-то кинулся драпать. Мы стояли на одной стороне дороги, а она на другой, но заметив, что Драко побежал, она кинулась за ним, не обращая внимания на красный сигнал светофора. И ее сбила машина».              «Насмерть?»              «Нет. Вроде бы нет. Я была с ней, пока не появились колдомедики, но… Черт, я действительно не знаю, что с ней. Понимаешь, Том… Я просто… У меня просто нервы не выдержали всего этого. А может, спиртяга та виновата, которую в меня один из колдомедиков влил, когда решил, что я такая спокойная, потому что неадекватная… Драко когда к нам вернулся, начал на меня наезжать, мол, я накаркала, и это произошло. А я в ответ…»              «Вполне честно, хоть и немного жестоко высказала ему, кто именно виноват в произошедшем. Ты, конечно, этого не хотела, потому что какой-то частью сознания понимала, что парень не в себе, но и сама была не в адекватном состоянии, а поэтому за словами не следила и сейчас жалеешь о сказанном».              «Все так и есть. Иногда я думаю, что ты читаешь мои мысли».              «Я этого не могу делать. Просто я немного разбираюсь в человеческой психологии. Кроме того я, считай, тот самый человек со стороны, который отстраненно наблюдает за ситуацией и может сделать выводы».              Я поджала ноги, села поудобней, потом подумала и повернулась на бок. В дверь постучали.              — Кто там? — спросила я.              — Лили, это я. Просто хотел спросить, как ты.              Это был не Драко. Как я могла забыть, что Драко никогда не утруждает себя такой мелочью, как стук.              — Сириус, все в норме. Иди спать. Я не собираюсь прямо сейчас пилить себе вены — обожду с этим до завтра.              — Ты своими шутками кого-нибудь когда-нибудь в гроб загонишь.              — Не сегодня! — я демонически расхохоталась из-за двери, после чего завернулась поудобней в одеяло и вернулась к своей писанине. Тем более, что там появилась одна новая надпись.              «Если парень действительно не в адеквате, то проследи за ним на всякий случай, если есть возможность».              «Он ничего не сможет с собой сделать», — написала я.              «Глупо считать, что женщина сможет, а мужчина — нет. Каждый человек может поддаться слабости или пойти на поводу у собственного страха, и от пола это не зависит».              «Ты не понял. Драко не сможет с собой ничего сделать, потому что он — призрак».              «Ох ты же Мерлиновы подштанники…» — дневник замолчал надолго. Вскоре после этого появилась новая запись.              «В общем, как бы то ни было, прямо сейчас ты ничего не сделаешь, а если полезешь — наломаешь дров. Вы начнете выяснять отношения, кто первый начал и все в таком духе, а это вряд ли нужно и тебе, и ему. Оба хороши, что уж говорить. Если ты не можешь или не готова его простить — то лучше просто избегай его или скажи прямо, мол, «гудбай, мальчик». А если для вас обоих важна эта дружба, то попросите друг у друга прощения и не повторяйте таких ошибок в дальнейшем».              «Спасибо за совет», — я нарисовала рядом с последним сообщением изображение улыбки, после чего на его месте появилась подмигивающая рожица.              Вроде бы как Том не сказал мне ничего нового. Ну, в том плане, что я и сама бы что-то такое же посоветовала человеку в подобной ситуации. Но учитывая, что сейчас на месте человека, оказавшегося в беде, была я, и самой себя вытаскивать из ямы намного сложней… Я нежно провела пальцами по корешку тетради, после чего написала:              «Поговорим?»              «Хорошо. А о чем?»              «Я не знаю… — написала я. — Если хочешь, можешь рассказать мне о себе. Если нет — можем на нейтральные темы потрепаться. Кстати, если ты что-то вроде ИскИна, то… Тебе там, наверное, скучно в дневнике-то сидеть? Ну, вроде как, личность в клетке без возможности развития…»              «Скучно. Но какой у меня выбор?»              «Я могу тебе подкинуть какую-нибудь книгу. Наверное, если я заложу ее между страниц дневника, то ты сможешь ее почитать, я права?»              «Надо попробовать. А что у тебя за книги?»              «В основном — школьная программа. Хотя, попадаются кое-какие интересные экземляры, купленные мною для общего, что называется, развития. Ты, то есть твой дневник, был в раритетной книжке про всяких тварей. Хочешь, я ее тебе попробую подсунуть?»              «Ну, попробуй», — появилось в дневнике.              Достав с полочки книгу, я открыла страницы ежедневника, потом положила его так, чтобы он как бы «обхватывал» фолиант, и…              Прежде, чем я сделала это, книжка исчезла. Открыв дневник, я увидела надпись.              «Спасибо тебе большое. Знаешь, ты первая, кто позаботился о том, каково тут мне… Я книжку потом обратно отдам, когда прочитаю, хорошо?»              «Не вопрос, мне не к спеху — у меня еще дофига и больше. Спокойной ночи, Том».              «Ну, кому ночи, а кому и…» — на странице появилось изображение рожицы с вытаращенными глазами, а потом — открытой книги. Я нарисовала в ответ улыбку и, аккуратно убрав дневник в тумбочку, поудобней развалилась на кровати. Не прошло и трех минут, как я сопела в две дырки. Все-таки этот Том славный парень…