На десять лет назад

                    — Как ты знаешь, я родилась в достаточно богатой и известной в магическом мире семье. Думаю, если я тебе сейчас скажу, что у девочки из такой семьи тоже есть проблемы — ты меня поднимешь на смех.              — Не подниму, — я чуть качнула головой. — Отлично знаю и про ваше дурное аристократическое воспитание в стиле «по яйцам врезать никому не моги — ты же леди», и про «не смей дружить с тем мальчиком — он же из плохой семьи», и про «выйдешь замуж за того, на кого я пальцем покажу, а то без наследства оставлю»… Магическая и маггловская аристократия в этих вопросах не различаются ни на йоту, какими бы вы себя исключительными и уникальными не считали.              — Возможно, так и есть. Мне не доводилось сталкиваться с маггловской аристократией, а вот с магглорожденными не самого лучшего склада характера… Термин «толерантность» говорит тебе о чем-нибудь? — дождавшись моего кивка, Нарцисса продолжила: — А вот теперь представь, что этот термин извратили до неузнаваемости, и он стал означать не терпимость к чужому образу жизни и мировоззрению, а придание определенной категории людей преимущества только на основании их происхождения.              — Это примерно как «я из чистокровной семьи, а значит — вы все отбросы»? О, уверяю вас, я с этим неоднократно сталкивалась.              — Ну чего сразу начинаешь… — забурчал над моей головой призрак Драко. — Я же сказал уже — признаю, идиотом был, мозги не включал, что теперь сразу припоминать по поводу и без оного?              Я усмехнулась.              — Драко, вообще-то, как раз таки тебя я не имела в виду. У нас предостаточно нетолерантных граждан на факультете с изображением змейки. Там из нашего потока с одной только Гринграсс и можно общаться.              — В мое время все было абсолютно иначе. Сейчас за статус крови вас разве что оскорбят, да и то, насколько мне известно, вы в состоянии ответить одновременно за обеих своих подруг, да еще и членовредительство какое-нибудь обидчикам устроить. А у нас было примерно так… Вот, к примеру, есть я — и есть какая-нибудь магглорожденная. Меня и перед школой подготовили, и репетиторов по сложным предметам наняли, и заставили… как вы там говорите… Вкалывать? Вот вкалывать и заставили, чтобы я заканчивала школу отличницей. И мне мои «превосходно» даже с учетом помощи родителей доставались, мягко говоря, сложно. Особенно по нумерологии и трансфигурации. А вот магглорожденная могла во время урока услышать, что ей поставили «выше ожидаемого», а потом — просто выплакать себе такую же оценку, как у меня, только на основании того, что «вы меня притесняете, потому что я из простой семьи, а не из волшебной». Преподавателям это не нравилось, но они… просто боялись связываться. Поскольку до этого, начиная примерно с сороковых годов, всю власть в Министерстве держали либо магглорожденные, либо лояльные к ним люди.              — Мда… — тихо произнесла я. Интересно, если я сейчас расскажу Нарциссе о том, что примерно такое же дерьмо творилось в мое время на территории всяких европейских стран, она мне поверит? А хотя нет — лучше не надо. А то придется еще и про себя всю правду рассказывать.              — А теперь представьте — я все время натыкалась на таких людей. Людей, которые пробивали дорогу вперед только благодаря своему статусу крови. Можно было ничего не знать и не уметь, но вопль «а, вы меня притесняете, потому что я магглорожденный!» обеспечивал этим людям доступ к хорошим оценкам, к таким же хорошим должностям и…              — Ну, сейчас-то ваши чистокровные семьи точно так же себя ведут. Взяточничество, опять же, кумовство.              — Вовсе нет, — отчеканила Нарцисса. В голубых глазах полыхнула злость. — Даже если выпускника берут на работу «по знакомству», от него потребуют выполнения своих обязанностей и наличия соответствующих знаний. А знакомство и деньги в данном случае будут дополнительным фактором в пользу того или иного человека. И я не считаю подобное нелогичным — вы сами скорей поверите и доверитесь человеку, семью которого и его самого знаете очень давно, чем первому встречному, верно?              — И как же так получилось, что на наглость, хамство и привычку добиваться всего ором чистокровные стали отвечать убийством? Причем убийством не виновных в таком беспорядке и даже не тех, кто этот беспорядок использовал себе на пользу, а разных там субъектов, которые еще ходить не начали? В деле вашего мужа уж очень много смертей людей, которые и к магическому-то миру были непричастны. Я уж не говорю о том, что живьем резать на куски трехлетних детей мог только моральный урод и конченый ублюдок... Немного… не тот способ заявить о себе, не находите?              — А вот этого я даже объяснить не могу, — Нарцисса грустно усмехнулась. — Когда я только начала учебу, Сама Знаешь Кто и его сторонники начали добиваться существенных изменений в правительственной программе. Логичных изменений. Вы, наверное, не знаете о том, что каких-то двадцать лет назад именно на средства Хогвартса закупались все необходимые учебные пособия и форма для магглорожденных?              — Насколько мне известно, сейчас также на средства Хогвартса закупаются... — я осеклась.              — Да, закупаются учебники и форма для сирот. Такие дети действительно лишены поддержки и не в состоянии обеспечить себе даже подержанные мантии и учебники. Открою большой секрет — в магическом мире таких семей очень мало — как правило, детей у нас заводят только при уверенности в том, что смогут их обеспечить, а большинство семей все-таки обладают денежными капиталами. Как Поттеры, например. Если бы тебе не повезло с отцом — то все необходимое для учебы тебе бы приобретала школа. А магглорожденные… Уж извините, но лично я не понимаю, с какой это радости должна обеспечивать чужие нужды. У этих детей есть родители — вот пусть они о них и заботятся. Давайте еще уточним одну деталь: сборы в Хогвартс обходятся не дороже, чем сбор в маггловскую школу: так же требуется форма, учебники, письменные принадлежности и какие-то дополнительные приспособления…              — Ну, в принципе — все логично, — я кивнула. — О детях обязаны заботиться их родители, а когда их обязанности вдруг перекладываются на чужие плечи — это, определенно, обидно.              — Ну вот и мне было обидно. Что обходят на поворотах магглорожденные, которые не прикладывают никаких усилий для того, чтобы добиться высоких результатов и сделать карьеру. Было обидно, когда на первый в жизни бал мне пришлось пойти с каким-то невоспитанным чурбаном с Пуффендуя, поскольку Дамблдор решил, что мы должны уделить внимание тем, кто неспособен сам научиться танцевать и кого проигнорировали другие девушки, — женщина густо покраснела и обхватила себя руками, явно вспоминая о чем-то неприятном. — И с этим сталкивались все, буквально на каждом шагу. Естественно, что в итоге все больше симпатий оказывалось на стороне Сама Знаешь Кого, который заявлял, что права равенства должны соблюдаться, что во внимание должны приниматься способности человека и его потенциал, а не происхождение, что в итоге руководящие посты должны занимать люди, которые не понаслышке знакомы с деятельностью того или иного подразделения…              — От каждого по способностям, каждому по труду, — фыркнула я. Кажется, идеи социализма едва не прижились в магическом мире. Едва — потому что тот, кто их насаждал и проповедовал, вдруг ни с того ни с сего скатился до конченого урода. — И когда же в честь светлого будущего начали убивать тех, кто ни в чем не виноват?              — Со временем Темный Лорд начал меняться. У тех, кто знал его достаточно близко, возникало ощущение, что в нем словно все меньше человеческого остается с каждым днем. Да и изменения во внешнем виде… Кто-то говорил, что причина заключается в злоупотреблении темной магией, но я не знаю, насколько должна быть темной магия, которая способна из человека сделать то, чем он в итоге стал.              — А может, все дело не в магии? — фыркнула я. — Конечно, у вас, магов, психиатрии внимание уделяется чуть больше, чем ни черта, то есть большинство из вас и термина-то такого не знает, но что если он и в детстве был малость… неадекватным?              — Увы, но этого я, сама понимаешь, не знаю. Но надеюсь, что мой рассказ помог тебе сделать правильные выводы и относительно той ситуации, и относительно наших действий.              — Скажем так… Я понимаю мотивы как тех, кто молча поддерживал Волан-де-Морта, так и тех, кто оказывал ему куда более реальную поддержку. Понимаю мотивы их поступков. Но сама бы никогда не опустилась до подобного и не стала бы конченым моральным уродом, так что принять и оправдать то, что они совершили, я все равно не могу. Равно как и не могу спокойно принять то, что эта змеемордая тварь теперь не оставит меня в покое. И вполне объяснимо, что под раздачу запросто могут попасть не только сам ублюдок, но и те, кто выступает на его стороне, — я чуть кивнула и выразительно уставилась на Нарциссу. Женщина едва заметно улыбнулась.              — Если вы про Люциуса — то мне плевать, что с ним будет после того, что он собирался со мной сделать. И развод я оформила по всем правилам, так что с этим человеком меня больше ничего не связывает.              — А чего развод? Глядишь — остались бы в случае чего богатой вдовой, — фыркнула я, машинально разглаживая складку на покрывале.              — Я и так в деньгах не нуждаюсь, — Нарцисса поморщилась. — Всех денег мира все равно не получить, а случись что с Люциусом — и я могла остаться не только богатой вдовой, но еще и вероятной соучастницей, а мне этого совсем не надо.              В общем, Нарцисса та еще змея, оказывается. На вид — вполне себе глупая блондинка, даже глазками наверняка может хлопать, изображая из себя дурочку. А на деле эта субтильная аристократочка может запросто преподнести пару-тройку гадких сюрпризов. Ну, судя по всему, против меня действовать у нее нет ни единого желания, да и непреложный обет не позволит… В общем, дамочка все равно у меня под боком, глядишь — и поможет чем, так что неплохо было бы поддерживать с ней дружеские отношения, насколько они вообще возможны между нами.              Остаток лета прошел в строительстве планов и попытках предугадать действия Малфоя. Бесплодных попытках, надо сказать, но ведь необходимо же было хоть чем-то себя занимать в редкие минуты свободного времени. Я, конечно, и сама была не рада этим появляющимся перед сном мыслям, но что поделать — в силу обстоятельств они стали неотъемлемой частью моей жизни. А помнится, чуть больше года назад я с какой-то детской наивностью надеялась, что уж в этой попытке новой жизни оторвусь на полную и заполучу все то, что пропустила во времена собственного детства и юности. Святая простота!              Общение с Нарциссой прекратилось ближе к концу августа. Сириуса отправили в командировку в Перу для проведения какого-то совместного расследования с местными аврорами, а что со мной делать — решали на семейном совете. Ну как, семейном… Я, Сириус и Грюм. Мракоборец не хотел, чтобы я оставалась без присмотра фактически в одиночку, Сириус логично вторил, что Нарцисса не в состоянии обо мне позаботиться, а я мысленно припоминала, что из всей нашей компании из меня и двоих Блэков как раз таки именно я являлась наиболее самостоятельной и состоятельной, и не будь меня — Сириус бы давно уже перешел на бич-пакеты или питался бы по столовкам. Но вслух я ничего не говорила, логично предпочитая не возникать в присутствии старших.              — Тебя к Тонксам или к Снеггу?              Да неужели! Меня соизволили спросить?              — Если Северус не против, то можно к нему.              Только сейчас понимаю, что успела соскучиться. Интересно, а он по мне тоже или все-таки нет, и я зря навязываю ему свое общество? Может, все-таки, лучше будет передумать? Эти паникерские мысли витали в голове вплоть до того самого момента, как я вышла из камина в гостиной дома в Паучьем Тупике следом за Сириусом, в обязанности которого вменялось сдать меня с рук на руки и свалить в далекие страны проводить расследование.              Краткие переговоры, пожелание удачи от Сириуса, хлопок ладонью по ладони на прощанье — и вот я остаюсь в гостиной один на один с донельзя мрачным зельеваром. И чем больше я молчу, тем мрачней он становится.              — Извини, если я не вовремя. Если есть какие-то планы, то я могу пожить у Тонксов, раз уж…              — Нет никаких планов, — Северус дернул головой, сделал по гостиной круг, после чего остановился напротив меня. — Просто… — мужчина замолчал на полуслове, нервно сжал левую руку в кулак и отвернулся. Одно движение палочкой — и в камине вспыхивает пламя, но уютней в комнате от этого не становится.              — Просто что? Слушай, Северус, я никогда не трахала тебе мозг системой «угадай, на что я обиделась», так может, и ты прямо скажешь, если что-то не так? Реально потратим меньше времени на решение проблемы, чем на выяснение, в чем именно дело.              — Просто я обо всем происходящем с тобой узнаю от кого-то другого. Просто ты уходишь, и от тебя месяц никаких новостей, а потом появляешься, как ни в чем не бывало, и… Что я сказал смешного? — на бледном лице выступили красные пятна. Он то ли разозлился, то ли смутился, а скорей всего — все вместе. Ох уж этот невовремя вырвавшийся смех!              — Прости! — едва он развернулся, как я в три шага догнала его и взяла за руку. — Я не над тобой. И дело тут не в тебе. На самом деле — ты далеко не первый, кто жалуется на отсутствие писем с моей стороны, и тому есть несколько причин. Во-первых — в мое время было принято общаться друг с другом по аське, ну или по телефону, если что-то срочное надо было, а все эти записки, да еще и на пергаменте, да еще и чернилами… Короче, я к этому никак не привыкну. А во-вторых — после того, как я месяц назад узнала о том, насколько легко мои письма перехватить, я данному способу общения больше не доверяю и ничего важного таким образом не передаю. Ну а неважным как-то и отвлекать не хотелось, ты ведь первым не писал, а значит — занят. Уж извини, такие у меня заморочки с писаниной, придется терпеть. Зато тебя не будут пилить бесконечными звонками с требованием отчитаться, что ты прямо сейчас делаешь, когда явишься домой, и кто это рядом с тобой разговаривает женским голосом, — я не выдержала и прыснула.              — Ты меня прости, — тихо произнес он. — Просто узнавать о тебе не от тебя, да еще такое… В «Пророке», как обычно, вранье на вранье, и верить этой газетенке толком нельзя, от тебя новостей нет… Я уже черт-те что в мыслях накрутил.              — Проехали, — я махнула рукой. — Главное, впредь не мотай нервы и себе, и другим. В конце концов, раз уж ты так переживал, то почему сам не написал мне?              — А… Я…              — Вот-вот, я же о том же, — я, не сдержавшись, снова фыркнула и, закинув за спину косу, вернулась к своему чемодану.              — Я отнесу, — Северус нацелил на мою ношу палочку и по воздуху отправил ее наверх.              — Тогда я сварганю обед. А то я тебя знаю — опять, небось, котлетами питаешься. Магазинными. А я вот тебе сейчас расскажу, из чего их делают…              — Что-то мне подсказывает, что я этого знать не хочу.              В общем, обед по молчаливому обоюдному согласию мы друг другу не портили, а уже после него, привычно расположившись рядом с Северусом на диване в гостиной, я принялась рассказывать обо всем, что произошло со мной этим летом. Разумеется, умолчав о Томе Реддле.              — Северус, ты ведь знаешь Малфоя… Что ему может в голову взбрести?              — Ты вещи свои проверяла? Свои и тех, кто был с тобой в тот день в книжном магазине? С Малфоя запросто станется подкинуть какой-нибудь темный артефакт, или там еще какой-нибудь дряни. По почте прислать что-то может, опять же… Но раз заговор в Хогвартсе… Как бы не вышло, что действовать будет кто-то из учеников моего факультета.              — Тебе тогда достанется?              — А ты как думаешь? Я же должен им быть вместо мамы и папы, нести ответственность за их косяки, охранять их от ошибок… А как вообще это можно сделать, когда я один, а их — восемьдесят девять, считая тех, кто поступит в этом году?              — Ладно, кончай грузиться, да и мне от этого дерьма отвлечься надо. Давай, может, кинцо какое посмотрим?              — Тот неловкий момент, когда я начал считать телевизор кем-то вроде члена семьи.              — А что в этом такого? — я хмыкнула. — Либо телевизор, либо комп. Кто-то будет грузить — мол, надо с людьми общаться, а как быть, если этого в принципе не хочется? Ну, с тобой мы, допустим, более-менее уживаемся, а вот общаться с большим количеством народу… Это я как-то не особо люблю.              — Это сказал человек, у которого в друзьях студенты со всех факультетов.              — Друзья друзьями, а телик теликом. От друзей тоже надо отдыхать, — флегматично заявила я и уставилась в экран.              Программа просмотра корректировалась по ходу дела. Северус не желал смотреть особо кровавые киношки, а я воротила нос от всего, в чем отсутствовал детективный элемент. Как бы то ни было, но компромисс находился всегда.              Примерно в третью рекламную паузу я отправилась на кухню чего-нибудь попить. Ну и прихватить с собой парочку конфет. Северус сладкое не шибко любил — видать, держал конфеты для меня. Стоило ли ожидать, что, открыв холодильник, я почувствовала, как потеплело в груди.              — Убирайся, человек, — внезапно раздалось за моей спиной. — Убирайся, а то укушу…              Обернувшись, я заметила, как из-под шкафа выползает змеюка метра эдак полтора длиной. Темно-вишневый цвет в сочетании с желтым брюхом заставил вспомнить, что это за змейка, и едва заметно усмехнуться.              — Да ладно блефовать, — фыркнула я. — Ты же каспийский полоз, а значит — для человека неопасный. Кстати, а ты мальчик или девочка?              Змея свернулась кольцами на полу, угрожающе шипя, но спиной словно пятясь обратно под шкаф. Эта реакция вызвала, как ни странно, жалость. Про полозов я в свое время много читала, и даже один раз меня во время турпохода такая змейка укусила. Больно было, конечно, но зная, что тварюга неопасна для человека, я по поводу укуса не переживала. А ребята из школы милиции, с которыми я в тот поход и пошла, потом еще полгода надо мной ржали — дескать, уж точно я теперь запомню, как эта змея выглядит.              — Да не бойся ты, — я вздохнула. — Я знаю про то, что люди вас убивают, принимая за ядовитых. Ну так я же вроде не из идиотов. Правда, зубки советую все-таки спрятать — не люблю, когда ко мне проявляют агрессию. Если ты ко мне по-хорошему будешь, то и я не обижу.              Змея виновато качнула головой и приникла к полу, исподлобья глядя на меня желтыми глазами. Я развернулась к холодильнику и достала мясные обрезки, приготовленные для угощения случайно встреченных бродячих собак. Нет, ну а что, не выкидывать же!              — Угощайся, — я разложила мясо на полу перед змеей, а сама примостилась рядом с конфетой в руках. В голове крутились мысли. Много мыслей. Например, о том, что змейку-то жалко. Зимой по Великобритании не особо поползаешь, а с учетом того, что люди в большинстве своем — идиоты, каких поискать, и запросто убьют змейку только за ее или его длину и классные ядовитые зубы… От этих мыслей становилось грустно.              Впрочем, как там классик сказал… Мы в ответе за тех, кого приручили? Не сказать, чтобы этот экземплярчик выглядел совсем ручным, но, судя по всему — может оказаться вполне вменяемым, а при случае — помочь мне чем-нибудь. Чем — пока не знаю, но явно же змейка сама по себе небесполезная… Грызунов всяких ловить, может, напугать кого, поползать по окрестностям и разведать ценную информацию — да мало ли!              — Спасибо, — прошипела змея, когда трапеза была закончена. Сытая она сразу стала более мирной и дружелюбной. — Чем я могу отплатить тебе за доброту, человек?              — Я Лили, — представилась я. — Расслабься. Я же не за оплату тебя угощала. Хотя… Хочешь получить трехразовую кормежку и безопасное место для спячки?              — Не забесплатно, естественно, — скептически произнес полоз, поднимая голову таким образом, чтобы оказаться на одном уровне со мной.              — Естественно, нет. За составление компании, послушание и выполнение команд. Ты, наверное, видел, или видела, что у людей есть служебные собаки, верно? — дождавшись, пока змея кивнет, я продолжила. — Ну вот, а у меня будет служебная змея. Издеваться я над тобой не буду — можешь не беспокоиться.              — Заставишь нападать на других?              — Заставлю… Тут сложно, если честно. На самом деле — меня тут постоянно хотят убить всякие уроды, которым я ничего дурного не сделала. Ну и естественно, мне бы пригодились твои клыки в случае заварушки. Если не хочешь в этом помогать — можешь сразу так и сообщить, обойдемся без этого и будешь просто домашним питомцем, а если…              — Лили, не двигайся, — раздался у меня за спиной едва слышный голос Северуса. Услышав его, я намеренно двинулась таким образом, чтобы оказаться между ним и змеей. Полоз, видимо, понял мои намерения, поскольку в следующий момент подался вперед и обвился вокруг моего тела несколько раз. Не так, чтобы сковывать движения, но так, чтобы маг уж точно не стал бить змею, опасаясь задеть меня.              — Спасибо, — неожиданно тихо прошептал полоз. — Я согласен на твои условия, Лили.              — Северус, опусти палочку и познакомься с моим новым другом. Кстати, а как тебя зовут? — я повернулась к полозу, но наткнулась на непонимающий взгляд желтых глаз.              — Мы не знаем ваш язык, Лили. Говори на моем.              — Ах, да… Прости, пожалуйста. Так как тебя зовут?       — У змей нет имен.              — А можно тебе имя дать? Ну, чтобы как-то идентифицировать тебя от остальных змей?              — Можно, — полоз принялся ползать вокруг меня, то оказываясь практически полностью на полу, то снова обвиваясь вокруг моего тела. Вопреки представлениям о змеях, полоз был не шибко-то склизким и не вызывал неприятных ощущений своим скольжением.              — Тогда… Хм… Будешь… Ты у нас мальчик, да? Тогда будешь Нагом, — дождавшись кивка змеи, я повернулась к убравшему-таки палочку Северусу и произнесла. — Позволь тебе представить мою змею. Зовут Нагом. Если был бы девочкой, то был бы Нагайной — это красивей, конечно, но и Наг как-то… Северус?              Я заметила, как помрачнел мужчина после того, как я сказала про Нагайну.              — У Темного Лорда была змея. Он звал ее Нагайной. И, кстати — именно он говорил на змеином языке, так же, как и ты.              — Ой, вот только не надо врубать шарманку в стиле «Лили — новая темная леди», ладно? Меня задолбали этим еще в школе, так что хоть ты не начинай. Пожалуйста. Насчет Нага-Нагайны… Это говорит всего лишь о том, что в свое время маленький Волан-де-Морт так же, как и многие другие дети, читал произведения детского писателя Редьярда Киплинга. А про змеиный язык лучше не заикайся человеку, который вдруг ни с того ни с сего изъясняется на инглише, как на родном. Я уж молчу про то, что знаю немецкий, французский, японский, понимаю латынь — короче, могу говорить без подготовки на всех языках этого мира, как на родных.              Мужчина прошел на середину комнаты, стараясь держаться как можно дальше от меня и от Нага, который по-прежнему был на мне.              — Послушай, я понимаю, что ты хочешь себе домашнего питомца, но давай не будем останавливать выбор на ядовитой змее? Если ты так хочешь, я бы мог подарить тебе, например, ужа, или…              — Это не ядовитая змея, Северус, — вздохнула я, покачав головой. — Верней, ядовитая, но ее яд не опасен для человека. Желтобрюхий полоз, ну или каспийский, как тебе будет угодно. Меня однажды такая зверюга укусила — и ничего мне не было. Ну, то есть, больноватый укус сам по себе, конечно, но никаких там противоядий и сложного лечения применять не потребовалось. Слушай, я понимаю, что змея в качестве питомца выглядит слишком экстраординарно, но мне Наг понравился. Да и жалко его — как пить дать убьют какие-нибудь недалекие придурки, перепутав с ядовитой змеей, а это, между прочим, и так редкий зверь. Ну можно я его оставлю? Пожалуйста! Я даже буду держать его в специальном террариуме, если ты просто боишься змей…              — Я не боюсь змей, Лили. Я просто боюсь проблем, — мужчина сделал шаг вперед, оказываясь ближе ко мне. Наг по моей команде замер на моем плече и, когда Северус протянул руку, потерся головой о ладонь мужчины.              — Видишь? Он меня слушается. Ну а даже если вдруг перестанет — неприятностей все равно натворит не больше, чем кошка или собака.              — Ну… Ладно. Будь по-твоему. Только имей в виду одну вещь — никому и никогда не рассказывай о том, что ты способна говорить со змеями, если не хочешь, чтобы репутация «Темной Леди» прилипла к тебе так, что не отмоешься. И пойдем уже кино смотреть — реклама закончилась.              — Нага с собой…              — Нет, Лили. Я очень люблю тебя, и, возможно, когда-нибудь я привыкну ради тебя даже к двухметровой змее угрожающего вида, но до тех пор, пожалуйста, добром тебя прошу — держи ее от меня подальше. Подальше — это в своей комнате или во дворе.              — Как скажешь, — я чуть улыбнулась и обернулась к Нагу. — Вот что — сейчас погуляй на улице, а вечерком приходи — я тебя приведу в порядок, оборудую жилище, ну и все такое.              — Хорошо, Лили, — змея тут же исчезла в какой-то щели под кухонным шкафом. На редкость неконфликтное создание, однако. Судя по всему, мы поладим. А если нет… Что же, никто не будет мешать Нагу уйти. Но что-то мне подсказывает — змея от меня уходить не захочет. Ну а действительно — куда ему деваться-то?