На десять лет назад

                    Пухлый том хорошо читался под коробочку шоколадных конфет. Нет, не бестолковых шоколадных лягушек, которых надо было еще поймать перед тем, как съесть, и которые не лежали бы себе мирно в коробке, а самых обычных, маггловских конфет. Правда, от чтения, как и от конфет, меня отвлекли.              Рядом с диваном, на котором я валялась, стояло кресло. Именно в это кресло царственно приземлилась Нарцисса. Поскольку за последнее время я отточила искусство стелса так, что сам человек-невидимка сдох бы от зависти, было принято решение: собрать свое барахло и свалить, чтобы не пересекаться с ней лишний раз. Но прежде, чем я поднялась с дивана, женщина остановила меня, положив руку на плечо, и царственным голосом произнесла:              — Лилиан, мне хотелось бы кое о чем с тобой поговорить.              — Мисс Блэк, должна предупредить — на незаметное приближение и последующее прикосновение к плечу со спины я в семи из десяти случаев реагирую как на нападение. Сила удара у меня хорошая, демонстрация уже была, поэтому не угрожаю, но предупреждаю первый и последний раз — так, как вы поступили сейчас, поступать не надо. Если же вы сделаете еще раз что-то подобное, то все возможные последствия будут исключительно на вашей совести.              — Я тебя поняла, — Нарцисса убрала руку с моего плеча и, дождавшись, пока я положу в книгу закладку и усядусь на своей половине дивана, разместилась рядом со мной. — Я думала, что в безопасности ты не будешь ждать нападения.              Я вздохнула и закатила глаза. Необходимость пояснять некоторые вещи людям, которые не имеют понятия об элементарной биологии, рефлексах и прочих деталях, что хоть мимоходом, да изучают во время прохождения нормальной школьной программы, в последнее время начала раздражать.              — Есть такая вещь — называется условные рефлексы. Ну или выработанные, как вам будет угодно. Если говорить совсем простым языком, то это выработанная реакция на то или иное действие и событие, которая в дальнейшем проходит на автоматизме и без осмысления. Реакция на приближение со спины, как на нападение — это условный рефлекс, который выработан у меня еще черт знает когда, поскольку с детства частенько приходилось защищаться от всяких идиотов. Детки, знаете ли, играть любят. А то, что играя, могут случайно и изувечить одноклассницу — их мало волновало, вот и приходилось обороняться своими методами. Ну а уж после года обучения в Хогвартсе и всех событий этого лета… — я замолчала на полуслове, поскольку договаривать смысла не было.              — На самом деле, мисс Поттер, именно об этом я и хотела поговорить. Понимаешь, в последнее время мой сын слишком… Не сказать, чтобы распоясался, но он нахватался у тебя специфических словечек и этого твоего «полицейского юмора».              — И в чем проблема? — уточнила я. — Верней, мне следует спросить — а при чем здесь я?              — Я так понимаю, просьба следить за своим языком в его присутствии и общаться более подобающим образом будет тобой проигнорирована, — Нарцисса вздохнула.              — Я общаюсь со всеми людьми чаще всего так же, как они общаются со мной. На понятном им языке. Так уж вышло, что Драко изначально был непонятен тот тон, которым я общаюсь с вами. К примеру, на предупреждение о том, что ко мне нельзя подходить со спины, он еще в начале года послал меня в анальное отверстие столь почитаемого вами Мерлина и не успокоился, пока не получил в результате бесконечных «проверок» ботинком по голени. Это что касается речи в целом. Теперь о том, что касается «нахватался»… В этом вопросе я придерживаюсь понятия «каждый сам выбирает, что хватать». Уж извините, но почему-то я, выросшая среди не самого лучшего контингента, не разговариваю ненормативной лексикой, умею пользоваться ножом и вилкой и даже, представляете, знаю, как и с кем себя вести. Думаю, что все дело в том, что Драко, как и многие другие дети в Хогвартсе, считает абсолютно неуместной устаревшую манеру речи, особенно в кругу сверстников.              — А какую же манеру речи считаете приемлемой вы? — с какой-то ноткой вызова произнесла Нарцисса, надменно вскинув голову.              — Как я уже говорила — могу спокойно поддержать беседу в привычном для вас тоне, а через полчаса после этого — тремя нецензурными словами объяснить приставшему ко мне нетрезвому гражданину глубину его заблуждений. Если на этом все, то я, пожалуй, вас покину.              — И долго вы намерены продолжать такое… общение? — с Нарциссы так же, как и тогда, во время наших совместных приключений, слетела вся напускная напыщенность. Как будто я своими словами что-то задела в ней или же напомнила о чем-то.              — Вас что-то не устраивает? — уточнила я, оборачиваясь и крепко прижимая к себе книгу.              — Мы живем в одном доме, но ты все время от меня прячешься по углам. При малейшем намеке на развитие диалога ты сворачиваешь беседу и уходишь. И чем больше мы друг с другом живем, тем меньше я понимаю, почему ты…              — Почему я не веду себя как нормальный ребенок? Почему я не стремлюсь подружиться со всеми, кого вижу? Должна сказать, что меня удивляет тот факт, что вас вдруг ни с того ни с сего заинтересовало общество какой-то левой девчонки.              «Как будто пообщаться больше не с кем», — эта фраза едва не сорвалась у меня с языка, но я вовремя кое-что вспомнила и поняла. После этого сделала несколько шагов по направлению к дивану и приземлилась на него рядом с Нарциссой.              — Что же, ни одного нормального ребенка не пытается убить спятивший темный маг. Значит, к нормальным меня по определению причислять нельзя. Что же насчет дружелюбия… Я выросла среди взрослых, мисс Блэк. Среди сволочных, ублюдочных взрослых, которым не было до меня никакого дела и с которыми самой лучшей тактикой общения было просто не попадаться на глаза. Потому что в этом случае я не была вынуждена слушать полуторачасовой ор дяди Вернона и узнавать от тети Петуньи в который раз о том, что я уродка, вся в свою мать, которая вышла замуж за алкаша и разбилась с ним в автокатастрофе, оставив на бедную тетушку свое отродье. В худшем — мне приходилось прикладывать усилия для того, чтобы разминуться с теми взрослыми, кто пытался выместить на мне свою злость или выставить меня виноватой в определенных неприятных ситуациях. Поэтому не надо удивляться тому, что я всех взрослых считаю потенциально опасными. Исключения есть, но эти исключения скорей уж подтверждают правила. Что же насчет общения со мной… Не понимаю, на какие темы мы с вами можем пообщаться, но готова попробовать составить компанию.              Что-то мелькнуло в голубых глазах. Нотка… признательности, что ли? Каюсь, но за все время присутствия Нарциссы здесь мы как-то не уделяли внимания тому факту, что с общением у нас тут негусто. Я по жизни такая, что могу при отсутствии собеседников неделями ни с кем не разговаривать, да и сейчас у меня Том есть, который к общению готов всегда. Сириусу есть с кем поговорить на работе, а вот Нарцисса… Драко как-то не особо тянется к живым людям. Нет, он по-прежнему любит мать, переживает за нее, но выслушиванию традиционных материнских увещеваний предпочтет просочиться сквозь стену и засесть на сутки-трое изучать библиотеку Блэков. Ну а женщине, наверное, все-таки тяжеловато без собеседников вообще. Телевизор и видеомагнитофон, конечно, есть, но они людей полноценно не заменят.              — Ладно, хорошо… Начнем… С погоды, что ли? Паршивая погода, знаете ли, на улице, — улыбнувшись, я вытянула ноги вперед. — Впервые вижу, чтобы в конце июля месяца надо было куртки носить. Обычно джинсы, футболки — и вперед, можно бегать.              — Почему именно джинсы, мисс Поттер? — каким-то деревянным тоном произнесла Нарцисса. — Мне вот всегда говорили, что девочки должны носить юбки.              — Терпеть не могу юбки. Брюки банально удобней уже тем, что не приходится дергаться каждый раз из-за того, что ветром может юбку поднять и нижнее белье на всеобщее обозрение выставить. Кроме того, штаны логичней с точки зрения личной гигиены, учитывая, что я живу среди магглов. Автобусы, уличная грязь, чужие тела в толпе — и все это в итоге оказывается на коже, фррр… — я передернулась.              — Может, не нужно обращать внимание только на короткие юбки?              — Длинные неудобные. Ни разбежаться, ни размахнуться ногой в случае чего… Я больше на практичность ориентируюсь.              Начались споры о моде. На личности мы не переходили, каждый остался в итоге при своем мнении, но все же Нарцисса была вынуждена признать — активной девочке-пацанке моих лет просто нельзя пытаться косить под «благородную леди». Ну а я, естественно, в конце разговора признала, что уж мисс Блэк с ее образом жизни немного противоестественно будет смотреться в привычных моему взору нарядах. С моды разговор плавно перетек на обсуждение школы — оказывается, Нарцисса многое могла рассказать мне про моих преподавателей, особенно про тех, чьи предметы были обязательными к изучению. Ну, допустим, про Северуса я и сама знала, а вот про кое-какие особенности МакКошки, Флитвика и Стебль информация прилетела полезная. Пригодится мне в школе, чтобы не нарваться на неприятности.              Разговор шел несколько натянуто, со скрипом и шорохом, но все-таки шел. Пока я больше слушала, чем говорила, и нас обеих это устраивало. Прервался диалог лишь после прихода с работы Сириуса. Я отправилась кормить мракоборца и заодно выслушивать новости на службе, а Нарцисса, присоединившаяся к нам за ужином, постоянно морщила нос, когда Сириус заводил речь о некоторых особенностях сегодняшних происшествий вроде оторванных Темной Магией конечностей.              — Дорогой кузен, ты не мог бы вспомнить о том, что здесь ребенок…              — Ребенок, который знает, как выглядит полуразложившийся труп, — Сириус с аппетитом приналег на жареную картошку, а я составила ему компанию. Вопросы старалась не задавать, чтобы не провоцировать Нарциссу на неприязнь, но слушать все равно слушала, ведь интересно же! Да, я знаю, что я ненормальная, но что с этим поделать?              Верней, ненормальная я по меркам местных детей. А учитывая, что нам с самого первого курса в школе милиции так или иначе доводилось встречаться с трупами если не лицом к лицу, то лицом с подробным фото — моя реакция на очередное описание расчлененки выглядела вполне нормально. Вон, ребята из лаборатории в наших Мутных Васюках не гнушались и жратву положить на стол, где буквально час назад было проведено вскрытие очередного трупа, так что брезгливость и небрезгливость — это дело привычки. А врачи как живут? А пожарные? Конечно, на такую работу изначально берут людей с более крепкой психикой, но все-таки основная причина спокойствия при виде очередного трупа — как раз таки привычка.              Описывая диалог Сириуса и Нарциссы Тому, я с трудом сдерживалась, чтобы не ржать на весь дом. Человек-дневник за последнее время успел стать мне настоящим другом, которому не боишься рассказывать абсолютно все, поскольку отлично понимаешь — в отличие от реальных людей он твои секреты никому не расскажет просто потому, что не сможет. Правда, дневник я в последнее время старалась при себе таскать, чтобы не запалил кто-нибудь, ну и не влез. Не то чтобы я боялась за Тома, но что-то мне подсказывало: вряд ли Сириус и Северус придут в восторг от того, что я общаюсь с неизвестно чьим куском памяти. Кстати, неплохо было бы узнать, чьим и что в итоге случилось с Томом Реддлом. Если учесть, что ему сейчас перевалило за полтинник, то может оказаться, что самого человека нет уже в живых. Ну или он превратился в эдакого саркастичного троллящего всех бодрого пенсионера, от которого волком воют окрестные маггловские и магические службы. Интересно, а что будет, если владелец дневника получит возможность пообщаться с самим собой? На момент создания дневника Тому было лет пятнадцать-шестнадцать, так что вполне возможна реакция «что за придурком я был в детстве». Эта реакция, как правило, бывает у всех. Даже у меня была, когда я читала собственные дневники за пятый класс в начале седьмого. И с тех пор я больше дневники не вела.              «Дамочка, конечно, проблемная по всему выходит, — резюмировал дневник, когда разговор подходил к концу. — Ну, ты там с ней пообщайся, может, вытянешь что. Например, узнаешь, с какого рожна ей вздумалось при наличии мозгов и денег выходить замуж за одного террориста и валить в услужение второму».              «Да-да, я помню. Понимание мотивов противника — это получение возможности в дальнейшем перетянуть его на свою сторону или же, по крайней мере, изучение способов от него избавиться».              «Все-таки — друг она или враг? С этим ты не определилась еще, надо полагать…»              «Можно подумать, ты бы определился!»              «Ну, в данный момент в дерьме по уши не я, а ты. И именно тебе было бы неплохо выяснить у дамочки, что задумал ее экс-супруг. Поскольку в Азкабане, в случае чего, сидеть тебе, сама понимаешь… На всякий случай дам один совет: когда будешь в школе, старайся все время быть у кого-то на виду. Причем не у «своей компании», про которую можно сказать, что они тебя прикрывают, а у абсолютно посторонних лично для тебя людей».              «Тоже думаешь, что Люцик подставу какую-то мастерит и меня в ней виноватой хочет выставить?»              Я вздохнула.              «Это же очевидно. Хотел бы избавиться от тебя — отдал бы приказ на убийство домовику. Хотел бы сделать это сам — приказал бы домовику схватить тебя и притащить к нему. Раз не сделал ничего из вышеперечисленного — хочет организовать какую-нибудь подставу. Я бы именно так и сделал».              «О, какие признания пошли!»              «А что такого? Не забывай — он тебя считает могущественным темным магом. Поэтому, наверное, и не полезет чисто физически разбираться — мало ли, вдруг ты выдашь какой-нибудь спонтанный выброс магии, и его по стенке размажет? Или, может, в ловушку какую-нибудь втравишь, как Воланчика этого. Я бы на тебя один на один не пошел, а вот сделать так, чтобы тебя в Азкабан посадили за что-нибудь серьезное — запросто. И месть свершится, и потенциальный противник нейтрализован — два в одном».              «Слышу голос прожженного интригана».              «А сама-то…»              В дневнике появилось изображение обиженной рожицы, заставившее меня расхохотаться.              «Ладно, ладно, прости… Сама я тоже хороша — это уж точно. Мимоходом плюнула Люцику в кашу за прошедший год аж два раза. Неудивительно, что сия мстительная и мелочная личность мне этого теперь не забудет. Так что своих будущих люлей я себе, можно сказать, сама выпросила, приятного аппетита мне».              «И салфеточку, салфеточку не забудь. Ты же леди!»              Я нарисовала смайлик «лопаюсь от смеха» и, попрощавшись с Томом, закинула ему пару книг по психологии. Как раз сейчас подвернулось кое-что интересное…              Ну и, естественно, я завалилась читать сама. На улице мне делать было нечего — в окрестных домах дети не жили, так что играть было не с кем, а просто шляться и искать на свою жопу приключений мне мешала погода. То дождь, то просто холодно — что за хрень в последнее время началась, не понимаю.              Вот только, в отличие от Тома, я читала не литературу, а старые дела из архива мракоборцев. И нет — это не я их выпросила, это мне их Сириус передал по личному приказу Грюма. Мол, врага надо знать в лицо и все такое.              Дело Люциуса Малфоя лежало поверх всех остальных и было перечитано уже добрых три раза. В папке было все — начиная от школьных характеристик и заканчивая теми данными, что на него имелись у авроров. Периодически у него изымали разные там темные артефакты различной степени опасности, но чаще всего он отделывался легким испугом, то бишь значительными или не очень штрафами. Его жена вообще была вне подозрений, разве что все прекрасно понимали: не поддерживай она взгляды мужа — и никогда бы не вышла замуж за Пожирателя Смерти.              Посреди комнаты возник Драко. Прятать от него дела я не стала — пацан отлично знал, чем я в свободное время занимаюсь.              — Что-то интересное нашла? — призрак кивнул на папку, которую я машинально прижимала к груди, после чего пролетел над моей кроватью и замер где-то наверху.              — Да нет. Уже и не думаю, что найду.              — Да что ты там найти-то хочешь?              — Мотивы.              — Мотивы, по которым… — произнес Малфой, противно растягивая слова. И вынуждая меня произнести эту фразу.              — Мотивы, по которым он за Воланчиком пошел.              — Да ты и так их знаешь, ведь…              — Драко, что я знаю?! Что он еще со школы гавкал «чистая кровь превыше всего, магглорожденных — на костер, магглов — в расход»?! Ты понимаешь, что между словами и действиями располагается такая пропасть, которую большинство людей ни разу за свою жизнь не преодолевает? Можно сколько угодно верещать, что ты всех вокруг поубиваешь, но даже в случае достаточной физической силы банальный страх остановит тебя от совершения подобных действий. А Люциусу Малфою, будь он неладен, было, что терять. Бабло, положение в обществе, вся эта ваша аристократическая ересь, без которой вы жить не можете… Я еще могу понять мотивы какого-нибудь нищеброда, у которого, кроме чистоты крови, нет ничего и который готов на любые методы, чтобы хоть чего-то в жизни достичь, но у твоего отца было и до сих пор есть все, что нужно человеку для счастья. И сейчас ему по-прежнему есть, что терять. Характеристику ты читал и, думаю, уже сейчас достаточно его знаешь для того, чтобы сказать: вот так вот кинуться в дерьмо с головой, не заготовив себе заранее путей отхода — совершенно не в его стиле. Да и вообще… Ну какая цель у этой всей заварухи, что десять лет назад была? Магглов попытать? Ну так это можно было сделать по-тихому, благо что углов темных много, магглов никому не нужных много, да и не всякого волшебника сразу хватятся, если труп умело уничтожить…              — Мисс Поттер, — раздался со стороны дверей голос Нарциссы. Немного шокированный, надо сказать. Нет — даже не «немного». Сильно шокированный. Когда я обернулась, женщина, встретившись со мной взглядом, невольно сделала шаг назад, вжимаясь спиной в стену коридора.              — Я вас слушаю, мисс Блэк, — вежливо прощебетала я, стараясь понять, что же на этот раз напугало бедолагу. А, хотя да, я же как раз рассуждала о том, как надо было действовать на месте Малфоя, верней сказать — какой именно алгоритм действий ему бы лучше подошел.              — Нет. Ничего, ничего. Я просто проходила мимо и…              — Я поняла, — спокойно произнесла я. — И потом вы напугались из-за того, что двенадцатилетняя девочка не опять, а снова рассуждает о вещах, о которых и задумываться-то не должна. Я, честно говоря, надеялась, что вы уже успели привыкнуть к моей… необычности.              — Вы сами считаете это нормальным?              — Да. Я считаю это абсолютно нормальным. Я пытаюсь делать то, что нужно в таких ситуациях — мыслить как преступник. Как предполагаемый противник. Нет, конечно, если вы мне расскажете, что могло заставить всю эту свору аристократов кинуться за Волан-де-Мортом, как за верным хозяином, при этом основательно подпортив репутацию всему высшему обществу магического мира, то…              — Я расскажу, — неожиданно тихо произнесла Нарцисса, делая шаг вперед и закрывая за собой дверь моей комнаты. После чего по моему приглашению женщина приземлилась на кресло возле письменного стола, ну а я привычно уселась на краешек кровати и приготовилась слушать. — Только, мисс Поттер, имейте в виду — мой рассказ может вас… не обрадовать.              — В этом мире есть очень мало вещей, которые могут меня «не обрадовать», — спокойным голосом произнесла я. — Прошу вас, начинайте. Мне кажется, что ваш рассказ все-таки расставит недостающие куски мозаики по местам.              Женщина глубоко вздохнула и принялась рассказывать. Верней сказать — она не просто рассказывала, но еще и принялась пояснять, что именно ею двигало в те или иные моменты. И по завершении ее рассказа я поняла: всеми выводами и догадками, которые я строила раньше, можно смело подтираться после посещения клозета — больше они ни на что не годятся. А ведь все разгадки до этого лежали передо мной на поверхности! Вот уж действительно — до настоящего детектива мне еще расти и расти…