На десять лет назад

                    — Не волнуйся ты так! — подбадривала меня Гермиона. Девочка заметила, что за завтраком я почти ни хрена не съела, и ошибочно решила, что голодовка вызвана волнением. А я просто не хочу обблеваться в полете! Пожрать можно и после отборочного тура — за два часа с голоду никто не умирал. — После того, как ты выиграла матч в прошлом году, никто и не сомневается в том, что ты станешь ловцом!              — Должен тебе сообщить две вещи. Первое — полный желудок не способствует хорошему самочувствию во время кульбитов в воздухе. Второе — ни один нормальный капитан не возьмет в команду человека просто потому, что он когда-то сделал что-нибудь выдающееся. Интересуют ее нынешние результаты и возможности, — обычно молчаливый Седрик включился в разговор — видимо, ему поднадоел бесконечный треп Гермионы.              Гермиона, Дафна и Седрик шли рядом со мной к квиддичному полю. Рон и Николь ждали нас на трибунах, Невилл «благополучно» вляпался в отработку, в связи с чем можно было его появления не ждать.              Сегодня пятое сентября, в школе я уже четвертый день, пока что все шикарно, никакого заговора и в помине нет. Недоброжелатели работают в штатном режиме: шепотки за спиной, пересуды по углам, но в прямое столкновение лезть не рискуют — помнят, что еще год назад легко могла вырвать палочку у парня на курс-другой постарше и прежде, чем тот сообразит что-нибудь, основательно тому навалять. Таким образом, все под контролем: они вымещают свою злость, говоря гадости за моей спиной, я делаю вид, что не слышу этого — и все счастливы, всем весело.              Седрика некоторые особо недалекие пуффендуйцы заклеймили как «предателя» только за то, что он пришел поддержать возможного конкурента из вражеской команды на отборочных испытаниях. Кто-то уже распускал слухи про шашни между нами и про то, что матчи между Когтевраном и Пуффендуем теперь будут «договорными». Это было связано прежде всего с тем, что вчера парня единогласно выбрали капитаном команды. Самому Седрику было откровенно наплевать на то, что за его спиной говорят. Разве что мнением команды дорожил, а ребята, играющие в квиддич, откровенно не гнушались подойти ко мне и пожелать удачи на предстоящих испытаниях.              Многим нравилась моя игра. Многие зауважали меня после того, как я выиграла свой единственный пока что матч, при этом не прося никаких послаблений, не ноя и не жалуясь, ну и не задирая нос после победы. Естественно, что такая симпатия ко мне не осталась без внимания потенциальных конкурентов на роль ловца команды Когтевран. Кто-то за столом припомнил, что я тренировалась вместе с командой весь прошлый год, а значит — нынешний отбор всего лишь формальность. Особо лютовала какая-то девочка с азиатской внешностью, учащаяся, судя по всему, на курс или два старше меня.              Ну а мне, как обычно, пофиг. Василий слушал, жевал изумительно прожаренные тосты и запивал их молоком, предвкушая либо триумф, либо поражение. В последнем я ничего плохого не видела — если я проиграю, то это просто покажет, что в деле полета на метле и погоне за золотистым мячиком-снитчем кто-то из однокурсников намного лучше, чем я. А поскольку именно лучший должен играть, то в команду войдет он или она, а я либо останусь в роли запасного ловца, если займу второе место, либо буду заниматься полетами на метле исключительно ради собственного удовольствия.              Рон и Николь с присоединившейся к ним Джинни были найдены на одной из трибун. Ричардс привычно поздоровалась со всеми и, взяв прихваченные специально для нее бутерброды (как обычно спала до последнего, соня такая — были бы у нее занятия, сто процентов бы на них не добудились!), снова уткнулась в книгу. Как пить дать — оторвется от нее только для того, чтобы посмотреть, как летаю я. Выслушав пожелания удачи, я оставила ребят на трибуне, а сама, прихватив новенький Эол (я ведь не забыла про эту метлу! Я ведь ее еще в мае оформила себе по предзаказу, а потом месяц из Голландии ждала!), отправилась вниз.              Там уже стояли восемь человек с нашего курса, в их числе я заметила знакомую, если можно так сказать, девочку. В процессе как-то выяснила, что ее зовут Чжоу Чанг, ну и на этом все закончилось. Подошли ребята из команды, капитан объяснил правила отбора, состоящего из нескольких этапов, ну и после этого, пожелав всем удачи, отошел в сторону.              — Удачи, Лили, — проходя мимо меня, Фрэнк, наш предыдущий ловец, которого я заменяла в прошлом году, хлопнул рукой по моему плечу. При виде этого жеста глаза Чжоу явно налились кровью. Так, кажется, у кого-то проблемы с самоконтролем и восприятием. Причины у нее были, ведь с одной стороны — игроки не должны показывать свое расположение к одному из претендентов. С другой стороны — я отлично знала о том, что никакое расположение не будет играть роли минуту спустя там, в воздухе.              Восемь человек оказались на высоте двадцать метров. Сначала — задание на скорость и маневренность. По мановению палочки мадам Хуч, которая была не только судьей квиддичных матчей, но и добровольным помощником в различных летных делах, перед первым игроком возникла своего рода световая дорожка. Часть ее была видна, часть — проявлялась только после выхода на определенную точку. То есть для того, чтобы сориентироваться и пролететь так, как нужно, требовалось продемонстрировать не только скорость и ловкость, но и реакцию, которая была очень важна для каждого из игроков.              Я была предпоследней, за мной — только Чанг, все это время прожигающая мою спину ненавидящим взглядом. Я вот одного не могу понять — откуда столько ненависти? Нет, я понимаю, конечно, что некоторые люди хуже гадюк — им достаточно узнать, что человек в чем-то их успешней, для того, чтобы капитально его возненавидеть, но поскольку такие люди встречались достаточно редко, было бы нелогичным сразу приписать Чанг к этому подвиду, не разобравшись в возможных причинах ненависти. Может, она всерьез мечтала стать ловцом, а тут мелкая рыжая тварь на пути? Похоже на то. А может быть, ей нравится кто-то из моих друзей или же из когтевранской команды, а значит — я автоматически становлюсь потенциальной конкуренткой, хотя на самом деле между мной и кем-то из ребят ничего такого нет. Даже с их стороны. И я знаю — уж что-что, а первую любовь юноши бледного со взором горящим я бы не пропустила, поскольку студенты Хогвартса — это вам не окклюменты типа Северуса, который может все эмоции спрятать так, что хрен что увидишь и отследишь.              Дорожка внезапно закончилась. Похоже, техника работает — на таких моментах в соревнованиях меня всегда выручало спокойствие. Неважно — шла речь о цепочке выполнения каких-то упражнений или же требовалось продемонстрировать комбинацию ударов, но если позволить мозгу «переключиться» на посторонние мысли и не досаждать владельцу паникой, то тело и рефлексы сделают все за тебя. С квиддичем, как и с любым другим спортом, эта фишка прокатывала, а с учетом того, что у меня она была выработана до автоматизма — не стоило удивляться, что первое испытание я прошла легко, сразу получив первое место. Чжоу заняла второе. Остались еще три человека, а трое, что называется, выбыли.              Второе испытание было уже посложней — нам требовалось поймать один из мячей, благо что не снитч, а квоффл. Хотя кому как — лично у меня руки меньше, чем у всех остальных, так что мяч поймала только двумя руками, при этом едва не слетев с метлы. Заодно и поняла, почему в охотниках у нас парни и девчонки не младше четвертого курса. Чжоу со своей задачей в этот раз справилась лучше, так что мы с ней остались конкурентами на третий тур. Остальные, безнадежно отставшие, принялись наблюдать за соревнованиями в роли зрителей.              Третий этап включал погоню за снитчем, приближенную к реальным условиям. То есть, в наличии имелись два потенциальных ловца, снитч и летающие по округе бладжеры. Суть задания была предельно простой: поймать снитч прежде, чем это сделает ловец противника. Ну и при этом желательно не словить бладжером по голове.              Пока мы летали, я успела изучить тактику Чжоу. О преимуществах, которые были у меня по сравнению с Седриком, можно было забыть — Чжоу так же, как и я, обладала малым весом и хорошей маневренностью. Мое единственное преимущество — опыт реальной игры, ну и конечно же — тренировки с командой в прошлом году. А еще — я интуитивно подозревала, что девочка, какой бы хорошей летуньей ни была, не сможет держать во внимании не только снитч, но и бладжер. Я вот в прошлом году как раз таки из-за этого бладжером по голове получила. И после этого долго, очень долго тренировалась контролировать поле боя вокруг себя. Кстати, эта необходимость возникает не только во время игры в квиддич, но и при сражении с несколькими противниками, а также в различных неприятных ситуациях, когда не знаешь точно, откуда нанесут удар.              В воздухе мы замерли друг напротив друга. И снова я заметила ее взгляд. Как говорится, сложно представить, чтобы в маленькой девочке было столько ненависти. Маленькой-немаленькой, но было бы неплохо понять, откуда эта ненависть взялась. Серьезно — мы с ней не общались даже на уровне «привет-пока», так с чего ей меня ненавидеть? Из-за квиддича? Возможно, но я в первый раз слышу, чтобы кто-то, кроме меня, претендовал на роль ловца. Верней, чтобы кто-то собирался занять место в команде на полном серьезе, а не «схожу на отборочные испытания, авось проканает и меня возьмут». Замену действующему игроку — любому, неважно, ловцу, загонщику, вратарю или охотнику, — начинают искать загодя. Как правило — за год, а то и за два. Фрэнк, например, мог бы поиграть еще и этот год при необходимости, но предпочел, раз уж нашлась достойная кандидатура (это я про себя) из квиддича уйти и сосредоточиться на подготовке к экзаменам.              А где были остальные? Да, Фрэнк сам мне предложил тренироваться с ними, но почему никто ни разу не приходил хотя бы на тренировки своей команды посмотреть, как вообще они проходят, какими навыками надо обладать и так далее… Но вот сейчас, естественно, все собрались и почему-то вменяют мне в вину факт лучшей подготовки. Ау, гараж, ребята! Многие из вас, вообще-то, из семьи волшебников, то есть могли бы и дома потренироваться на предмет качества полетов. А еще — могли бы также ходить на тренировки команды, наблюдать, пытаться повторить те или иные финты… Я вот ходила! И старалась! И да — это место в команде я УЖЕ считаю своим и отдавать его какой-то фифе только потому, что у нее глаза злые, не намерена. Тренироваться надо было, девочка.              Выпустили снитч, и прежде, чем Чжоу что-то успела сообразить, я кинулась за ним. Мяч, конечно, разумный, но его действия просчитать, в принципе, можно. Сначала он кинется вверх, постарается скрыться из виду. А потом — будет маячить под носом у ловцов, выделывая немыслимые финты, увлекая погоней за собой, выматывая и доканывая. В отличие от ловца, сам мячик не устает — уж такая она, техника магическая. И в принципе, задача ловца — схватить засранца прежде, чем не останется сил держаться за древко.              Резкий удар в плечо, немного смягченный защитной экипировкой — и я переворачиваюсь несколько раз в воздухе. Едва не вмазываюсь в трибуну — лишь природная ловкость и хорошая реакция позволяют вовремя развернуться и продолжить «падение». Чжоу проследила, как я падаю, но отвернулась прежде, чем я оказалась на земле. А мне только этого и надо было — у самой травы я развернула метлу и направила ее вверх, после чего замерла в тени трибуны, стараясь высчитать приблизительную траекторию снитча и, конечно же, прислушиваясь. Любишь грубую игру, Чжоу Чанг? Сыграем прямо сейчас!              Все совпало: свист бладжера за моей спиной, несущийся в мою сторону снитч… Я ринулась вперед, якобы стремясь перехватить снитч. При этом неслась прямо на Чжоу, естественно. Судя по свисту бладжера, он едва ли не касается прутьев моей метлы. Хотя, может, мне это кажется. Тем не менее, практически перед самым столкновением с Чжоу резко ушла вниз. Она на это надеялась, поскольку неслась на меня с увеличенной скоростью, выставив при этом плечо перед собой. Похоже, не я одна люблю сбивать других с метлы…              Я ушла вниз, а за моей спиной раздался крик боли. Кажется, кто-то близко познакомился с бладжером. Оборачиваться и проверять я не стала, вместо этого устремившись вверх за призывно молотящим крылышками золотистым мячом. Рывок, второй, третий! Финт, влево, вправо! Мертвая петля! Клянусь, за время этой погони я продемонстрировала большинство традиционных полетных трюков по прихоти этого круглого засранца. Но вот — после хоть и насыщенного, но непродолжительного полета я схватила мяч и направила метлу вниз. На стадион, где меня уже ждал наш капитан.              — Ну что же, поздравляю тебя. Тренировки начинаются со следующей недели, график мы вывесим в гостиной.              Приняв свои заслуженные поздравления и попрощавшись с командой, я отправилась на трибуны, где меня ждали друзья.              — Под бладжер ты, конечно, зачетно Чанг подставила, — принялся комментировать Седрик. — Но если бы ушла вверх, а не вниз, то смогла бы поймать снитч секунд на двадцать раньше.              — Если бы я ушла вверх, то сто процентов бы либо задела ногами фейс Чжоу, либо же просто врезалась в нее. Мне «нырнуть» проще, чем вверх пойти, потому что при движении вниз я ускоряюсь, а при повороте наверх, наоборот — торможу.              — Дело твое, конечно… Хотя… Учитывая, что тебе-то затормозить сложней, чем мне… Я вот всегда вверх иду. Во-первых — рефлекторно чувствую, что внизу поле, земля, а значит — возможный вылет из игры, если не справлюсь, а во-вторых, я один раз с метлы вперед здорово так упал — в больничном крыле несколько дней валялся… — парень потер плечо — судя по тому, что уже не в первый раз это делает, навернулся на тренировке своей команды.              — Вы уж извините меня, — раздался за моей спиной едкий голос Гермионы. — Но ничего, что Лили только что подставила под бладжер человека? Между прочим, Чжоу унесли в больничное крыло. Ну это на случай, если тебя вдруг заинтересует ее судьба!              — Хм… — я озадаченно посмотрела на Седрика. Он явно прочел в моих глазах вопрос «какая муха укусила Грейнджер», но ответа на него, похоже, не знал.              — Нет, я просто поверить не могу, что ты так спокойно подставила ее под удар вместо себя, а потом… Ты даже не оглянулась узнать, как она!              Я закатила глаза и пошла вперед. Но Грейнджер неожиданно заступила мне дорогу, уперев руки в боки.              — Ты ничего не хочешь сказать?              — Бутеров парочка ни у кого не завалялась? Жрать охота после наших соревнований…              Сзади раздался ехидный смешок Джинни.              — Лили!              — Ну что «Лили»? Я уже, между прочим, двенадцать лет Лили. Что случилось, Гермиона? К чему этот наезд, я вообще не понимаю? Такое ощущение, что ты хочешь выставить меня в чем-то виноватой…              — Год назад ты укрывала нас с Николь, когда мы сбрасывали одеяло во сне, таскала нам завтраки к первому уроку, защищала нас от слизеринцев и…              — И что? — я повела бровью, после чего перебросила через плечо наперед косу, начиная машинально бегать пальцами по ее звеньям. — Я по-прежнему буду таскать вам завтраки, поправлять одеяло, защищать вас от всяких тварей и даже, ты не поверишь, будильник спецом для вас заводить, чтобы не проспали.              — Но… — Гермиона возмущенно захлопнула ротик и, хмыкнув, пошла вперед.              — Но я не буду ничего подобного делать ни для абсолютно постороннего человека, ни для девчонки, которая меня ненавидит, — тихо произнесла ей в спину я. Грейнджер обернулась.              — С чего ей тебя ненавидеть, если вы даже знакомы формально?              — Вот и я не понимаю, с чего бы, — поддакнула я. — Но гримасу ее я видела — это раз.              — Так ты… отомстила? Теперь уже за взгляд не такой бить людей будешь?              — Напомни мне, что людей бить нельзя, когда какой-нибудь слизеринец решит тебе юбку задрать или трусы стянуть, — зло произнесла я. — Знаешь, Гермиона, мне кажется, что ты начинаешь забываться: мои отношения с другими людьми, какими бы они ни были, тебя не касаются. Я готова объяснить мотивы своих поступков, но только если будет озвучена ПРОСЬБА сделать это. Просьба, а не претензия, понимаешь?              — Лили! — крик в спину раздался, когда я, уже рванув вперед всей компании, оказалась за воротами квиддичного поля.              Гермиону я понимала. По крайней мере, пыталась понять. Изначально мягкая и добрая девочка, эдакая «домашняя дочка», которая не имеет никакого представления ни о спорте, ни о системе «свой-чужой», ни о многих других вещах, с которыми мне, детдомовке, приходилось сталкиваться повсеместно. И вот — она берется так просто, сходу, судить меня. Чудесно, просто чудесно!              Не сказать, чтобы это было особо обидно, но Грейнджер надо было проучить, чтобы в следующий раз не предъявляла обвинения тоном эдакой строгой матроны. Серьезно — со мной даже Северус и Грюм такими голосами не разговаривали, а тут какая-то пигалица на несколько месяцев постарше (это если мой «местный» возраст брать).              С Гермионой я не разговаривала до утра воскресенья. Просто молчала и сидела рядом, игнорируя все попытки девочки завести разговор и упорно делая вид, что ее рядом нет.              — Лили, ну хорошо, ладно! Ты права, извини меня. Я не должна была кричать на тебя и… Но я правда перепугалась за Чжоу. Мир?              — Мир, Гермиона, мир. Теперь объясняю. Ты знаешь о правилах спортивных соревнований? Смотрела когда-нибудь даже наши, обычные спортивные игры? Футбол, волейбол, хоккей, прочие жесткие виды спорта?              — Нет, но…              — Оно и видно, что нет. Есть такое правило у спортсменов, актеров, танцоров и так далее: что бы ни произошло, действие на сцене, ну или на поле, или на ринге — зависит от обстоятельств, — должно продолжаться. Чанг следила за мной, когда я падала, вместо того, чтобы воспользоваться полученной передышкой и моим временным выходом из строя, чтобы поймать снитч. Я ее ошибок не повторила.              — Но она до сих пор в больнице! Ей же бладжером прямо в грудь прилетело, все может быть серьезно, а ты…              — На мне есть униформа колдомедика, Грейнджер? Или, может, я похожа на хирурга, реаниматолога, какого-нибудь другого врача? — Грейнджер вздохнула и покачала головой. — Я не могла ей ничем помочь. Падение замедляет защитное поле — это во-первых. Кинься я ловить ее — и с моим уровнем подготовки запросто могла бы в лучшем случае упасть вместе с ней, а в худшем — так и вовсе каких-нибудь дополнительных травм наставить. Вон, попроси Гринграсс напомнить, как я ей пальцы сломала в прошлом году, а ведь там вариантов не было, кроме как упасть и разбиться. Во-вторых — степень жестокости любой игры определяется ее правилами. Могу припомнить замечательные пару деньков после матча, когда я после удара бладжером по голове по утрам блевала дальше, чем видела. А вот приятного аппетита тебе, да, — я заметила, как поморщилась Гермиона, но продолжила говорить. — Насчет степени грубости игры… Чжоу тоже столкнула меня с метлы. Спроси у Седрика — он у нас профессиональный игрок практически, да и разбирается в такой теме, так вот он тебе подтвердит: от ее удара у меня было гораздо больше шансов покалечиться. Удар головой об трибуну, знаешь ли, обеспечивает хорошую черепно-мозговую травму. Или что? То, что мне хватило ловкости и мастерства увернуться, позволяет легко забыть о таком?              — Нет, но…              — Просто с твоей стороны все выглядит так: нехорошая Лили взяла и подставила под удар бладжера белую и пушистую Чжоу. Мы обе ИГРАЛИ, Грейджер. И играли ПО ПРАВИЛАМ, хоть и очень грубо. Игра сама по себе грубая, жестокая и травмоопасная, так что произошедшее с Чжоу не должно никого удивлять, особенно тебя, учитывая, что ты весь прошлый год на мои синие после тренировок ноги любовалась. По поводу отсутствия жалости с моей стороны… Почему я должна жалеть человека, если он добровольно и без всякого принуждения полез в опасную ситуацию? Захотела она против меня сыграть — она сыграла. За шиворот никто не тянул, отказаться участники соревнований могли в любой момент, а уж если остались… — я сделала многозначительную паузу. — Вообще, Гермиона, жалость — это качество хорошее, но не когда оно развито чрезмерно или проявляется в ситуациях наподобие вчерашней. Жалеть человека, который сунулся в дерьмо по своей воле — зря тратить нервы. Жалеть человека, которому в силу обстоятельств и личных особенностей не сможешь помочь — зря тратить нервы. Если угодно, то жалость должна быть мотивирующим фактором, но никак не основным.              — Я рада, что вы наконец-то помирились, — тихо произнесла Николь, все это время привычно сидящая рядом со мной с книгой в руке. Да уж, Ричардс день ото дня становится молчаливей и тише. Впрочем, если ее все устраивает, то какие проблемы?              Помириться-то мы помирились, но интуитивно я чувствовала, что мне произошедшее на стадионе еще аукнется. Именно об этом я начала писать Тому вечером в воскресенье.              «Если уж Гермиона на меня взъелась не пойми из-за чего, то что мне от остальных ожидать? Я вообще не понимаю, какого черта Чжоу вдруг понадобилось место ловца, да и… Вообще ничего не понимаю? С какой радости она меня вдруг возненавидела?»              «Не знаю. Вы точно с ней не пересекались до этого?»              «Точно. У нее внешность приметная, я бы запомнила обязательно. Мы даже не здоровались, Том! Она меня на курс постарше, ну и, сам понимаешь — общаться особо не о чем, да и не стремлюсь я друзей заводить…»              «Ну так заведи».              «В смысле?»              «Возьми коробочку сахарных драже, или какими вы там сладостями балуетесь в ваше время, натяни приветливую улыбочку и пожалуй к ней в больничное крыло с дружеским визитом. Она либо сорвется и начнет орать на тебя сразу же, а значит — выскажет суть претензий. Либо же ты «задружишься» с ней и исподволь все выведаешь».              «Ага, а все решат, что я с ней начала дружить из-за того, что боюсь наказания за вытворенное на стадионе…»              «Ну а тебе какая разница, что там «все» решат? Слушай, поверь мне — одна паскудная девчонка в противниках может таких проблем тебе создать, что… Разве не ты у нас стараешься со всеми ладить в меру сил и возможностей? Вот и поладь. Заодно и поймешь, из-за чего она на тебя вызверилась…»              Я решила последовать совету Тома, отправившись в понедельник после занятий в больничное крыло, чтобы проведать Чанг. Девочка до сих пор была в больнице — видать, действительно хорошо приложило бладжером. А может, просто, пользуясь возможностью, пропускала занятия — некоторые так и делали, оставаясь в больничном крыле как можно дольше даже с пустяковыми проблемами.              Визит… Мягко говоря, не задался. О его итогах я рассказала только Тому. Хотя, кажется, поняла причину, по которой эта малолетка с разыгравшимися невовремя гормонами вдруг на меня окрысилась. Добравшись до спальни, я достала спрятанный дневник Тома Реддла и первой написала «привет, я снова тут».              «И как все прошло?»              «Ты был прав — она действительно начала орать. Короче, конфеты она мне швырнула в морду — ладно, фиг с этим. Потом начала гнать в стиле «ну конечно, этого следовало ожидать, беленькая-пушистая Лилечка со своей сладенькой улыбочкой пришла очаровать всех, кого можно. Ты учти, со мной такие штучки не прокатят, я не Седрик и этого так не оставлю». Ну и по накатанной, короче».              «Так-так-так… Интересненько… А Седрик — это у нас кто?»              «Диггори. Я про него тебе рассказывала. Он ловец команды Пуффендуя, мы с ним соревновались в прошлом году, ну и я у него выиграла, а потом он с нами начал тусить».              «Седрик, ловец, симпатичный небось, а тут ты с ним тусуешься. Причем все выглядит как в дешевых женских романах: вся такая сильная и смелая девочка сначала заломала бедолагу, а потом влюбила в себя и посадила на цепь рядом, разве что гавкать не заставила».              Я хмыкнула и, поджав ноги по-турецки, села на кровати. Полог надежно скрывал меня от Николь и Гермионы — обе девочки были достаточно тактичны для того, чтобы не нарушать моего уединения, так что случайного обнаружения дневника можно было не бояться.              «Во-первых, между мной и Диггори нет ничего такого, причем ни с его, ни с моей стороны. Во-вторых, меня удивляет твое знание дешевых женских романов».              «Знаешь, когда у тебя с обеих сторон по девчонке и они тебе в оба уха трещат про эти самые романы, то как ни крути, а что-то в памяти отложится».              «О, так ты у нас, значит, девчонками увлекался?»              «Скорей уж они мною…»              «От скромности не подохнешь, Том».              «Я вообще не подохну, хотя иногда хочется…»              Что-то такое было в этих словах, что… Ну не знаю, просто жалко мне его стало. Даже с учетом того, что это — будущий Волан-де-Морт.              «Ладно, короче… В Седрика этого Чанг твоя, похоже, влюбилась. И причем серьезно так. И считает тебя своей конкуренткой. И вбила себе в голову, что если она тебя обыграет, став сама ловцом, то сумеет завоевать его внимание».              «Его внимание она может завоевать, только если превратится в учебник по заклинаниям. Но увы, трансфигурацию такого уровня в Хогвартсе не проходят».              «С соревнованиями у нее не выгорело, так что… Учитывая непонятно какой план Малфоя… Если что — первой прилетит этой девчонке. Ну или же она просто тебе от щедрой души какую-то пакость подстроит. Осторожней будь, в общем».              «Спасибо, Том. А теперь можно мне задать тебе вопрос?»              «Задавай».              «Несколько даже. Первое — с чего это ты так обо мне беспокоишься? Второе — чего вообще ты попросишь или потребуешь взамен? То, что ты — эдакий «опасный артефакт», я уже поняла. Но знаешь… Я предпочитаю, чтобы все было по-честному и без недоговорок».              «А ты готова к моей честности? Конечно, я беру во внимание тот факт, что ты кажешься умней своего возраста, но что если я тебе скажу что-то невероятное?»              «Невероятное? Не верю. Уже невероятного полно вокруг: мантии-невидимки, зелья, которые заживляют раны чуть ли не мгновенно, всякая там шняга с изменением внешнего вида… Ты можешь попытаться меня удивить, но…»              «Если бы ты интересовалась тем, чью часть личности носишь с собой, то…»              «То что?»              «Зайди в коридор на восьмом этаже, пройди к стене между портретами, вдоль нее прогуляйся три раза и представь «Комнату, где все спрятано». Когда двери откроются, зайди внутрь, подними палочку и крикни «Акцио, «Тайны наитемнейшего искусства!» Главное, сразу на пол ложись, а то больно сразу пятью томинами в живот получать… А с учетом того, что их за эти годы там могли еще больше спрятать…»              «Погоди, а…»              «Все, иди, я сказал! Найди в книге главу о крестражах и прочитай. Потом поговорим, если захочешь. Ну а если нет… Дело твое. Сама решай, что делать».              Надписи исчезли, и секундой спустя на моих коленях лежал абсолютно чистый ежедневник. Подозвав Нага и отдав ему тетрадку, чтобы спрятал там, где никто не найдет, я отправилась в сторону парадной лестницы. Чувствую я, что не обрадует меня то, что я обнаружу в указанной Реддлом книжке. Название само за себя говорит…              Перед тем, как идти в неизвестную комнату и призывать то, не знаю что, я навострила лыжи в подвал. Уж лучше Северуса с собой прихватить, или хотя бы в известность поставить, а то мало ли… Все-таки Волан-де-Морт, хоть и будущий…