На десять лет назад

                    Девочка… Такая умная, изворотливая и по-слизерински хитрая девочка. Синий галстук на шее его не напрягал — даже будь он красным, сущность за цветом не спрячешь. Эту девочку он уже знал. Передвигаясь по трубам последние пятьдесят лет после того, как недоумок-потомок умудрился разбудить его, намереваясь использовать «чудовище тайной комнаты» в своих целях, он ждал кого-то наподобие ее. Кого-то, кто сможет снять с него чертово проклятие. Конечно, он бы предпочел, чтобы это было сделано раньше — тогда Годрик Гриффидор сполна поплатился бы за свою издевку над бывшим другом, но лучше поздно, чем никогда. Магический мир еще узнает о Салазаре Слизерине.              Он знал, что девочка могла учиться на его факультете, но выбрала Когтевран. Поразительно это было — не мямлить что-то невразумительное, а четко указать шляпе Годрика, что ей от нее, шляпы, нужно. Поразительная девочка, определенно поразительная.              Она полукровка, а значит — вполне подходит под условия. В то же время — она потомок древнего магического рода. Поттеры были потомками одного из легендарных братьев Певереллов. Не зря же девочке по наследству от отца перешел дар самой Смерти. Решено. Он заберет ее себе. Сделает своей наследницей. Наследницей Салазара Слизерина.              Обставить его потомка. Так хитро, умно, рассчетливо! Медноволосая демоница, чего же она достигнет, когда вырастет!              Змей медленно обполз помещение по кругу, с ненавистью глядя на собственное лицо, изо рта которого ему приходилось теперь выползать. Чертов Годрик Гриффиндор! Так поиздеваться над бывшим другом…              Девочка что-то забормотала во сне, поворачиваясь на бок. Змей аккуратно хвостом подцепил тело и разместил на себе, свернувшись перед этим в кольцо. Конечно, змеи — холоднокровные существа, но лучше лежать на василиске, чем на ледяном каменном полу.              Сделать вид, что позволила полностью подавить себя, и в решающий момент — направить на себя убивающее заклятие! С такой смелостью посмотреть в лицо самой Смерти. Это поистине достойно потомка младшего из Певереллов.              Когда она улучила момент и произнесла убивающее заклятие, направив его на себя… Он бы поапплодировал, будь у него руки. Конечно, ей не дано было знать о специфике убивающих проклятий и их прямой связи с человеческими инстинктами, в связи с которыми нельзя использовать подобные заклятия для самоубийства, но… но это не делало затею, на которую решилась эта демоница, менее привлекательной.              Василиск наклонился и снова посмотрел на девочку. Он знал, что ей сейчас двенадцать лет. Самый подходящий возраст для начала серьезной работы. Конечно же, лучше бы она была на пару лет младше — тогда можно было бы успеть намного больше до того, как она войдет в свою полную колдовскую силу, но и это весьма, весьма неплохо.              Девочка зашевелилась и снова что-то забормотала. Жара не было, да и повреждений тоже — хоть ее и завалило обломками, но ничего серьезней синяков и царапин не было.              Как она воспользовалась тем убивающим проклятием! Легко, непринужденно, и главное — каким мощным оно получилось! Только тот, кто знает истинную ценность человеческой жизни, может так ее отнимать. Змей подозревал, что это создание намного мудрей, чем может показаться на первый взгляд. Девочка внезапно подскочила и села, потирая руками виски. В этот же самый момент Салазар Слизерин решил сразу понять, ошибся он с выбором или нет. Вывернув свою змеиную голову, он наклонился и, поднеся свою морду к самому лицу девочки, уставился на нее глаза в глаза.              Практически невидимым глазу движением она вскочила на ноги и одной из этих самых ног заехала василиску прямо в глаз. Взревев от боли, змей кинулся в воду с головой, надеясь, что зрение все-таки сохранится. Нет, когда-нибудь он сможет вернуть себе человеческий облик, и тогда получится вылечить глаз, если она его все-таки выбила, но… Проморгавшись под водой, змей понял, что глаз видит нормально, хотя наверняка будет слезиться. Его предыдущие ученики не проявляли по отношению к наставнику такой агрессии. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что предыдущие ученики видели перед собой не огромную змеюку, ставшую причиной нескольких смертей в Хогвартсе.              Вынырнув, он решил перейти к конструктивному диалогу, но сделать это ему не дал спикировавший сверху комок перьев, который целился на этот раз в другой глаз. Дернувшись, змей вынужденно ушел под воду снова. Подумал, что делать. Двадцать раз подумал перед тем, а надо ли ему вылезать. Возможно, он посидит тут какое-то время, а девчонка за это время поймет, что он не собирается на нее нападать?              Все-таки у него поразительно драчливая наследница… Хотя, это очень неплохой показатель. Умная, хитрая, смелая… не надо думать, что хитрец не может ценить смелость других людей! Если бы он не уважал это качество, то не подружился бы с Годриком Гриффиндором. Чертов Гриффиндор! Как жаль, что он давно умер — Салазар бы с удовольствием убил его. Проплывая в бассейне так, чтобы на поверхности был только гребень и часть спины, змей с удовольствием ощутил на себе воздействие нескольких убивающих проклятий. Отлично, она едва не умерла несколько дней назад, но при этом — по-прежнему находит в себе силы и желание убить кого-то. А еще — она выдержала его прямой взгляд, а значит — не капли не боится такую-то тварь…              Осторожно высунув из воды пасть и перед этим закрыв глаза собственным хвостом, Салазар Слизерин принялся говорить на единственном доступном ему языке — парселтанге. Ему оставалось только надеяться, что способность к этому языку не была уничтожена девчонкой вместе с куском чужой души, находящейся внутри нее.       

***

      — Авада Кедавра! — это все, на что меня хватило. Произнести заклинание, при этом с таким трудом вернув контроль над своей рукой и направив кончик палочки на себя. Сила удара была такой, что мое тело подлетело вверх, перевернулось несколько раз в воздухе и потом упало. Тут же сверху посыпались какие-то камни. Стойте, заклятие убивает на месте, верно, но почему я до сих пор…              Все исчезло. Открыла я глаза в каком-то месте, которое мне было вполне знакомо. Тот самый чулан под лестницей, в котором мне пришлось жить до переезда к Северусу. Странно, но сейчас тут не было мебели.              — Эм… Привет, наверное, — едва я приподнялась на локтях, глядя на свои ноги, которые на этот раз были слишком большими, как мне протянула руку… Я сама? Нет, не я. У меня не такой беззащитный взгляд и вид. Да и волосы «мои» всегда в аккуратной косе, а находящаяся напротив меня женщина радовала глаз длинными кудрями. Слишком ровными, чтобы быть натуральными.              — Ты кто? — прокашлявшись, я встала на ноги без помощи незнакомки, осматриваясь. — И где мы?              — Я… Лилиан. Лилиан Поттер. Ты… Мы… Похоже, что мы опять умерли и… И… Он сказал, что мы должны поменяться обратно.              — Он? — я обернулась по сторонам.              — Я.              Справа от стены возникла фигура человека в черном балахоне. Учитывая мою неприязнь к черным балахонам в принципе и к людям, скрывающим лицо — ничего хорошего от появления незнакомца я подсознательно не ждала.              — У вас есть время, чтобы задать друг другу все нужные вопросы. Потом эта дверь, — в стене появился проем прямо за моей спиной, — вернет тебя, Лилия, в твой мир. А эта — отправит тебя, Лилиан, в твое собственное тело.              Вернет… В мой мир? Я с изумлением уставилась на Лилиан, потом на неизвестного.              — А если я не хочу возвращаться? — задала я вполне резонный вопрос.              — Решайте сами. Я сказал, какие порталы куда ведут. Если вы договоритесь полюбовно об окончательном обмене, то так тому и быть. Если одна из вас не хочет возвращаться… Но помните — вы не сможете здесь, в этом месте, соврать друг другу. И не сможете замолчать. Говорите.              И мы заговорили. Одновременно. Я рассказывала Лилиан о том, как очнулась в ее теле, как наладила отношения с ее тетей и двоюродным братом. Как встретила Северуса, оказалась в мире магии. О нашей битве с Волан-де-Мортом на первом курсе. О том, что я люблю Северуса, а он — любит меня. О том, что Лилиан на самом деле — богатая наследница древнего и уважаемого магического рода, а также герой, хоть и с незаслуженной славой, которой я невольно воспользовалась. Как и ее деньгами. Подсознательно я ожидала что девочка разозлится, но этого не происходило. Вместо этого она, плача, начала рассказывать мне про то, что произошло там с ней, в моем теле.              — Я когда очнулась… Сначала я вообще не понимала ничего. Сделала вид, что никого не узнаю. Врачи сказали, что это нормально. Я, конечно, легко отделалась, то есть было несколько операций, но я не умерла и не стала инвалидом, но могла запросто схватить «амнезию». Там был этот парень, Василий. Он все время приходил ко мне, часами сидел со мной, таскал мне вкусности, разговаривал и учил… Заново учил всему, что я вроде как «забыла». Он любил меня, а я даже не могла сказать ему, что я на самом деле — не я. Сначала не могла, потом — не хотела. Я восстанавливалась два года. Еще три — проходила переквалификацию. Знаешь, я так завидую тебе. Ты такая сильная, умная, смелая. Ты не вела дневники, как я, но мне про тебя многие рассказывали столько хорошего! Я знаю, что ты до того, как жить там, что… Что ты моя мама. Ты самая лучшая мама на свете, правда! Как жаль, что я так никогда тебя не увидела, мне так жаль, что тебе пришлось умереть ради меня и за меня, и… И мне жаль, что я снова испортила, получается, твою жизнь. Я не хотела, чтобы мы поменялись, верней, хотела, но не думала, что от того, что я этого хочу, все на самом деле изменится. После реабилитации я сменила род деятельности. Ты сильная и смелая, но мне страшно смотреть на те фотографии. Мне страшно ходить в морг, ведь там мертвые и… Я теперь работаю с детьми. Верней, я теперь слежу за тем, чтобы детей никто не обижал так, как обижали Дурсли меня. Мы забираем детей у плохих родителей, находим им новые семьи или отправляем в детдом. Детдом — это не самое лучшее, конечно, но лучше детдом, чем родители-алкоголики или наркоманы, или отчим-насильник. Знаешь, меня теперь тоже любят. Я не знаю твоего Северуса, но Вася, он… Он мне сделал предложение тогда, пять лет назад. Я согласилась. Мне ведь было уже шестнадцать, и я… Я его полюбила. А три года назад у нас появился сын. Он рыжий, похожий и на меня, и на Ваську. Я его люблю, я не хочу его оставлять, я ведь знаю, как плохо ему будет без мамы! Ты ведь не сможешь его любить, как родного, пожалуйста, не возвращайся обратно! Я не хочу на войну, не хочу бросать свою семью, не хочу эту школу, магию… И деньги мне эти не нужны! Я только после того, как оказалась в твоем теле, стала по-настоящему счастлива.              Я растерянно провела по голове Лилиан, прижавшейся ко мне.              Рыжая девушка с завивкой не имела ничего общего с зашуганным ребенком, которого я помнила по дневниковым записям. Пожалуй, впервые в жизни мне было стыдно перед ней за предвзятое отношение. Сейчас она вон вполне ничего. Ухоженная, расчесанная, с маникюром, макияжем… Блин, да как она время на все это находит, с маленьким ребенком и работой, которая времени занимает столько же, сколько моя прошлая, разве что менее опасная и более муторная…              — Вот что мы сделаем, — я оправила косу, одернула рукава клетчатой рубашки, поразившись перед этим тому, что она оказалась впору на мое взрослое тело. — Мы сейчас рванем по нашим местам, то бишь я — к Северусу и Волан-де-Морту… не поверишь, соскучиться успела даже по этому утырку безносому. А ты — к той жизни, к которой привыкла за последние… Лет десять, судя по всему.              — Спасибо, — тихо прошептала она, обнимая меня.              — Тебе спасибо.              Нет, в самом деле. У меня тут нормальная жизнь! У меня тут Северус… Северус… Северус… Крестраж во мне…              — Почему я не умерла? — тихо произнесла я. Хотя да — Лилиан ли задавать этот вопрос. Она ведь не шарит во всякой магической херне от слова совсем.              — Насколько я могу понять, Авада Кедавра — это убивающее заклятие. И с твоих же слов знаю, что для того, чтобы убить кого-то, надо хотеть это сделать. А разве может какой-то человек по-настоящему, на уровне инстинктов, хотеть убить себя?              Я подняла голову вверх и расхохоталась. Демоническим, истеричным смехом. Черт подери, ну почему так все просто-то, а? Почему мне это в голову не пришло? Почему для того, чтобы все это произошло, мне надо было позволить оглушить Сириуса, тяжело ранить и, возможно, убить, Тома, после чего едва не убить Северуса? Где было мое логическое мышление? Почему я не додумалась просто наложить на себя аваду? Это же так логично…              Хотя, я сомневаюсь, что крестраж позволил бы мне это сделать. Точно так же, как не позволил убить себя с помощью адского пламени. Я ведь встретилась с Люциусом Малфоем там, под землей, сразу на выходе из уходящей вниз трубы. В облике совы не составило труда пролететь над ним незамеченной и спикировать блондинчику на голову, превращаясь во время падения обратно и вырубая урода хорошим ударом ребром ладони по горлу. Дальше — я кинула ему на грудь диадему, призвала адское пламя, но едва оно закончило с Малфоем и крестражем и переместилось ко мне, мои руки вдруг перестали мне подчиняться, а то, что заняло мое место, без труда остановило адский огонь. Выбраться я смогла, только когда это чмо безносое отвлеклось на болтовню о любви. Я люблю Северуса, поэтому никогда не позволю причинить ему вред. Особенно — моими собственными руками.              И вот я здесь. И вот я говорю с Лилиан. И вот — я возвращаюсь обратно. На этот раз навсегда. А там хоть потоп, хоть война с Волан-де-Мортом, хоть апокалипсис — мне уже ничего не страшно!!!              — Мне уже ничего не страшно! — напоследок выкрикнула я. Помахала рукой счастливой Лилиан, которая уже уходила через дверь, ведущую в мой мир, дернула за ручку вниз ту, что вела в реальность, где мне пришлось провести полтора года.              Первое, что я увидела, очнувшись — что я где-то не в Хогвартсе. Это было большое помещение с кучей скульптур из змеиных голов, торчащих прямо из воды. Прямо надо мной была наполовину вдавленная в стену скульптура огромного лица седоволосого волшебника с открытым ртом. Пока моя пошлая фантазия извращалась на тему того, зачем людям так широко открывать рот, округляя губы трубочкой, я села, и тут же словно из ниоткуда передо мной возникла голова огромной змеи со светящимися желтыми глазами.              Тело среагировало мгновенно — вскочив на ноги, я одной из этих самых ног заехала точнехонько в один из желтых горящих глаз. Про то, каким образом меня занесло в логово василиска, можно будет подумать позже, если выберусь. А маловероятно, что я выберусь, так хоть змее макияжик перед смертью испорчу. Будет ползать по школе «смоки айс», или вообще без глаз…              Василиск с ревом кинулся в бассейн, при этом сбросив со своего тела меня, а я тут же приняла форму совы. Если лишу его зрения — он не убьет меня взглядом. Если смогу подобрать заклинание из своего арсенала, которое вдруг да убьет его — выберусь. Это тот случай, когда действовать лучше, чем стоять на месте.              От удара птичьего клюва змей увернулся, после чего принялся кружить по бассейну, выставив на обозрение лишь часть чешуи на спине. Щедро пройдясь по этой чешуе авадой, круциатусом, сектумсемпрой и еще парой десятков проклятий, изобретенных Северусом, я уж было решила использовать адское пламя, как последний козырь, но в этот момент из воды показалась гигантская пасть.              — Я тебя не тронул и не трону. Услышь меня, наследница! — раздалось на змеином. Какого черта я до сих пор понимаю змеиный? Хотя, если я понимала немецкий, до этого знакомый только по куплетам Раммштайн, то почему бы и парселтанг не знать. Кстати, как он там меня назвал?              — Н-наследница? — уточнила я, решив, что ослышалась. Если бы он обращался к части души Тома Реддла, которая, возможно, до сих пор находилась во мне, то наверное сделал бы это в мужском роде.              — Я — Салазар Слизерин! — змея поднялась из воды в полный рост.              — Это ведь кличка, данная создателем, верно? Нет? — заметив, как василиск качнул отрицательно головой, я опустилась на пол, прижимая руку ко лбу. — Зашибись насыщенный денек. Кстати о насыщении… Раз уж мы пришли к конструктивному диалогу и вдруг оказалось, что я ваш потомок, может, найдется хоть суслик сырой завалящий, м?              Жрать хотелось… Зверски! Настолько зверски, что глядя на василиска, в памяти всплывали прочитанные в свое время в интернете рецепты различных блюд, главными ингредиентами в которых было мясо змеи. Нет, конечно, он старый и жестковатый, но…              Видимо, оценив мой плотоядный взгляд, направленный на его тушку, василиск решил, что накормить меня необходимо, после чего выбрался из воды полностью и произнес:              — Следуй за мной, наследница, — и двинулся в сторону открытого рта. Едва змея скрылась в проходе, я поняла, что лестницы не предвидится, и, привычно оттолкнувшись ногами от пола, взлетела вверх.              — Ты поступила мудро, развивая стихийные умения, не зацикливаясь на изучении стандартизированной школьной программы.              — Я еще самбо занимаюсь и стреляю неплохо, — хмыкнула я. Плюс криминалистика, но это, наверное, для Салазара Слизерина — как китайская грамота.              Спрыгивая на пол с другой стороны… кхм… рта, я обомлела. Место, открывшееся моим глазам, не вязалось с той длинной комнатой со змеиными головами.              Начать с того, что эта комната была намного меньше. Василиск, свернувшийся в дальнем от меня углу, занимал аж четверть свободного пространства. Еще две четверти были завалены каким-то хламом. Книги, свитки, старые чернильницы — чего тут только не было. Эту груду, наверное, разгребать не разгрести неделю… Остаток свободного пространства, не занятого василиском, был заставлен кроватью и столом. Судя по шелковым простыням и куче столовых приборов — жил здесь в последнее время Люциус Малфой. Как только он умудрился договориться с этой змеюгой — непонятно. Или он тоже наследник? И сейчас эта почетная должность перешла ко мне, ну вроде как по эстафете?              Едва я по кивку василиска села за стол, как… Епта, так вот откуда взялась идея о скатерти-самобранке! Фыркнув, я протянула руку и наложила себе два вида салата, после чего взяла вилку и принялась наминать угощение, заедая все это изумительным, как будто только что выпеченым, хлебом.              — Ну так что, у нас состоится сейчас конструктивный диалог? И вы, значит, больше не будете пытаться убить студентов этой школы?              — Я избавлял тебя от твоих врагов! — возмущенно зашипел василиск. — Этот человек нашел меня и, используя крестраж моего потомка, принялся говорить со мной. Он рассказал о многом, о том, что произошло за время моей спячки до того, как пятьдесят лет назад меня разбудил тот мальчишка…              — Кстати, а что тогда произошло? Вроде как кто-то умер… — я нахмурилась.              — Девочка с таким же синим галстуком, как у тебя. Она была в туалете, когда я пришел на зов того, кто осмелился называть себя моим наследником. Ты ведь понимаешь разницу между терминами «потомок» и «наследник».              — Согласно моим знаниям в области юриспруденции, потомок — это больше биологический термин, символизирующий происхождение от определенного человека, в то время как наследником, согласно современным законам, может стать человек, не имеющий кровного родства с тем, кому наследует, — чуть поморщившись, произнесла я.              — Поразительно, что это теперь включено-таки в магическое образование…              — Вообще-то нет. Я эти знания получила во время обучения в обычной общеобразовательной школе, — ехидно отозвалась я. — Что вам наговорил Малфой? Ах да, я сейчас угадаю. Бедный несчастный магический мир находится под пятой магглов и злобных магглорожденных, наводнивших улицы. Бесценные старые знания давно утеряны и забыты, а сама суть магии пришла в упадок! Великие волшебники сожжены на кострах инквизиции, а злобные магглы пользуются безнаказанно и безвозмездно всеми великими изобретениями великих волшебников! Так как-то, да?              — Дословно, — изумленно произнес василиск.              Вздохнув, припечатав себя ладонью по лбу и достав из карманов полюбившийся пистолет бельгийского производства и ручку, я сдвинула в сторону закуски и, сложив на груди руки перед собой, принялась рассказывать. Рассказывать, как обстоят дела на самом деле, при этом подкрепляя свои слова фактами, научными обоснованиями, логическими доводами и прочими разумными аргументами. Похоже, что Салазар Слизерин очень сильно соскучился по человеческому обществу и собеседнику, поскольку слушал, ни разу не перебивая.              Слава вам, все известные боги, что я хорошо учила школьную программу. Всего за десять лет, на самом деле, мы изучили так много. Зачатки знаний по астрономии, курс истории, биологии, общие знания по химии и физике — все это пригодилось мне сейчас как никогда раньше, в момент, когда пришлось открывать одни змеиные глаза на реальное положение вещей.              Вот представляете — обычные люди, в принципе, очешуенно живут без магии! Они уже давно отказались от перьев и перешли на авторучки, у них появилась так же, как и у магов, масса вещей, облегчающих жизнь. Маг постирает белье с помощью заклинания, а маггл запустит стиральную машинку. Маг пишет пером, маггл — авторучкой. У мага горят свечи и шары, а люди давным-давно придумали электричество. Маги шлют письма с помощью сов, а у обычных магглов уже сейчас есть возможность мгновенно обмениваться сообщениями друг с другом — достаточно лишь приобрести пейджер или мобильник. Второе, может, не всем по карману, но пейджеры в школе Литтл Уингинга были у четырех из пяти подростков.              Проехалась я и по идее чистоты крови, разъяснив горе-василиску основы генетики и приведя в качестве примера множество чистокровных семей, которые выродились за годы близкородственных браков. И в качестве более положительного примера тут же были представлены Гермиона, Николь, полукровка-Северус, который, кстати, вот представляете, изобрел половину тех заклинаний, которыми я по вам успела пройтись во время того недоразумения…              Оказывается, маги вовсе не воюют с магглами — последние и не догадываются о существовании другого мира рядом с ними. Поддерживаю ли я подобный ход? Да, я поддерживаю, потому что, к сожалению, у власть имущих магглов может родиться какая-нибудь дурная идея использовать магию «ради добра», но это может перерасти в большой вред, как с атомной бомбой. Что такое атомная бомба? Ах, простите, я вернусь в историю второй мировой войны. Я вам расскажу про оружие, которое может нанести больше разрушений, чем всякие убивающие заклинания. Я завалю вас сведениями о ядерном вооружении современного мира, о спутниковых системах наведения, после чего упомяну и про магглов, которые отправили человека в космос! Я расскажу вам про космическую орбитальную станцию «Мир», где нет ни одного мага, но есть магглы. Смелые, храбрые и самоотверженные магглы, которые исполнили свою мечту оказаться пусть и не среди звезд, но и не на своей планете. Вы считаете магглов отсталыми? Так вот, как бы между прочим — я сама маггл. Можете меня пролегиллиментить, если сможете. Посмотрите на эту точку на стене — я сейчас возьму и попаду по ней вот из этой штуки. Ах, дырка, как от заклинания? Ну порчу вам тут интерьер, что поделать…              — Выходит, меня… Обманули? — тихо произнес василиск. — Человеку, которого я выбрал своей наследницей, вовсе не нужна была помощь?              — О, так вы и об этом Люциуса попросили? Чтобы он помог вам помочь мне? Ну вы помогли, спасибо! Вы меня едва не подставили!!!              — Сквиб посмел кричать на наследницу!              — Ну и что? От ора еще никто не умирал. Сквиба бы потом можно было проучить как-нибудь. Накатать на него вон, жалобу на имя директора за превышение полномочий — и сквиба бы так провазелинили, что неделю не смог сидеть! И, кстати, кошку-то вообще за что? Я вообще эту кису люблю, когда не видит ее хозяин. И она меня, вроде, тоже, по крайней мере, мурлыкала и расчесываться шла очень охотно, а то этот сквиб ее совсем запустил…              — Но девочка посмела оскорбить наследницу и занять ее место в команде по квиддичу!              — Место не было моим — мы должны были доказать право на него в ходе соревнования. Я победила. Все остальное — неважно. Если Чжоу настолько мелочна, что хотела мне отомстить каким-то образом, то я не намерена была опускаться до ее уровня. И уж тем более, я не желала ей смерти и уверена, что она мне — тоже. В отличие от Люциуса Малфоя. О, вам, наверное, не рассказали о том, что учудило то, что выросло из вашего потомка? Я вас сейчас и об этом просвещу…              Я принялась рассказывать уже об истории наших… кхм… отношений с Волан-де-Мортом. И о Томе из дневника, который в итоге помог мне раскрыть секрет тайной комнаты.              — Выходит, это из-за вас я не могу теперь выходить, — мне показалось, что змей вздохнул.              — Нечего было пытаться людей убивать. Скажите спасибо, что не убили вас. Пока что. Сняли бы купол, я бы вообще послала Драко с какой-нибудь портативной ракетной установкой, из которой он зарядил бы вам в пасть. А я бы полюбовалась на то, что останется. Магия-не магия, но ракету даже василиск не переварит, — зло рыкнула я.              Змея метнулась ко мне, нависая надо мной.              — За что наследница так ненавидит меня? — в голосе было столько отчаяния, что я невольно почувствовала что-то вроде… жалости? Он ведь не сделал мне ничего дурного в итоге. С другой стороны, в целом василиск натворил дел.              — А за что вы ненавидите полукровок и магглорожденных? Почему вы запрещали таким, как я, получать образование в Хогвартсе? Почему вы приняли правила, которые едва не обрекли магический мир на вымирание? Почему вы, в конце концов, создали это место и грозились в один прекрасный миг уничтожить таких, как я? Почему ваша фашистская, ублюдочная идеология не сдохла со временем, как полагалось бы, а стала причиной стольких оборванных жизней, сломленных судеб?! Вы хоть понимаете, чему вы стали причиной?! — рявкнула я, поднимая голову и глядя в светящиеся желтые глаза.              — Тогда все было совсем иначе. Люди… Магглы… Все было другое, ты не понимаешь, наследница! Вспомни свой рассказ об Инквизиции, вспомни о, как ты говоришь, разнице в менталитете! Пойми меня, прошу! Раз ты поняла того мальчишку в зеленом галстуке, то почему я не могу заслужить твое прощение и твою любовь?!              И тут я все-таки подавилась чайком.