На десять лет назад

      Гермиона и Николь привычно не задавали вопросов, не требовали пояснений и не настаивали на подробных объяснениях. Той же тактики разумно придерживались и остальные из нашей компании: мол, надо будет человеку что-то рассказать — расскажет, а в душу лезть без спросу и надобности — только разругаться в хлам можно.              Чуть больше о происходящем знал Драко. Пользуясь тем, что призрак неубиваем, а также связан по рукам и ногам заключенным между нами соглашением, я планировала использовать Малфоя как помощника, если вдруг возникнет такая необходимость. Потому что на помощь Северуса не придется рассчитывать еще несколько недель минимум, а Грюм все-таки не такой прыткий, как в молодости… В отличие от моего «подельника».              Несколько дней меня таскали на… даже допросом это называть нельзя. Авроры проводили формальные беседы, итоги которых заносили в протоколы. Официальную версию составили на редкость красивой и правильной — ну, такой, чтобы никто не пугался, ничего не подозревал и даже близко не лез покопаться в очередном безынтересном заговоре.              Итак, суть была вот в чем: Люциус Малфой сошел с ума. Посчитал именно меня виновницей всех своих бед. И вовремя вспомнил о старой легенде Хогвартса — Тайной Комнате, которая, по слухам, таила в себе жуткое чудовище, которое уничтожит магглорожденных и вернет власть над школой в руки чистокровных. Именно ею он руководствовался, когда организовывал подставу за подставой на меня. Поняв, что уничтожить меня морально он не сможет, Малфой решил предпринять попытку физического устранения и, подловив меня в темном-темном коридоре, в итоге приложил заклинанием. Вот только магия есть магия, и сработала она в этот раз против своего источника, то есть от Малфоя остались рожки да ножки. Складно мы наврали, да? С учетом того, что ребенка никто не будет допрашивать под «Веритасерумом», да и вообще я не при делах, а картинка получилась просто идеальная для закрытия дела, никто меня особо сильно не тряс. Так, поспрашивали для вида «что он говорил», «где стоял», «слышала ли ты заклинание, или оно было невербальным», после чего разошлись «по домам».              Ну а я занялась разработкой плана «как обратить на себя внимание нового преподавателя по зельеварению». Учитывая, что Грюм хочет, чтобы я вошла с ним в доверительные отношения… Мда. Сложно, сложно, сложно… Информация от Тома позволила прикинуть примерный план действий, но как оно будет при претворении его в жизнь — сказать затруднительно.              Хороший совет мог дать Северус. Собственно, к нему я и обратилась, благо что Сириус подогнал зеркала с обратной связью, то есть эдакую магическую версию Скайпа. Вот я и затронула в один из вечерних разговоров интересующую меня тему.              — Сев, а скажи-ка мне одну вещь… Что мне нужно, чтобы быть вот прямо копией Лили в детстве?              — Хм… — на лице зельевара появилось задумчивое выражение. — Юла, ты и так ее полная копия, но…              — Но?              — Но ты при всем желании не будешь полной копией двенадцатилетней девочки. Ты сейчас понимаешь, о чем я.              — Ну, а что мне нужно, чтобы ввести в заблуждение человека, который хорошо знал Лили? Ты ведь общался с ней все детство, неужели не знаешь, какие у них со Слизнортом отношения были друг с другом… — я состроила жалобную моську и тут же усмехнулась.              — Похоже, я понял, что тебя интересует — хочешь сыграть на ностальгических чувствах.              — Ну да. Про самого профа мне уже Том информации накидал…              — Слово «Том» я уже слышу чаще, чем слово «труп», — подколол меня Северус. Ехидно так подколол и даже, кажется, занервничал так… Нехорошо как-то.              — Он у меня не вызывает интереса как мужчина, если ты об этом, — спокойно произнесла я. Логика подсказывала, что в общении на такие темы с Северусом лучше воздерживаться от использования разных там намеков, полунамеков, иносказательных выражений и тому подобное. — Просто его ситуация довольно сильно напоминает мою собственную… Ну, взрослый в теле ребенка и все такое. Отчасти мне его жалко, отчасти — нужна его помощь в решении тех вопросов, с которыми не можешь помочь ты и другие. Но все равно он меня не интересует и не заинтересует в будущем. Да и я для него, похоже, тоже не являюсь объектом для пристального внимания, так что проблемы не придумывай. А говорю я о нем часто потому, что он новый человек в моем кругу общения и, надо сказать — небезынтересный собеседник и хороший советчик.              — Даже боюсь представить, что тебе насоветовал молодой Волан-де-Морт…              — Ты начал называть его по имени? Большой прогресс, — я ехидно дернула краешком рта, заставив Северуса усмехнуться в ответ. Похоже, я не одна, кому нравятся эти препираловки и беззлобные подколки. — А посоветовал он мне стандартную практику для того народа, кто хочет пробиться поближе к теплому месту: льстить напропалую, выделяться своими навыками и умениями, ну и сыграть на ностальгии, за чем к тебе и обратилась.              — Хм… Знаешь, ты даже без моих советов делаешь вещи, которые… — мужчина вздохнул. — Которые делала в прошлой жизни в этом же возрасте. Ты аналогично двигаешься, совершаешь идентичные поступки, разве что иногда ведешь себя жестче, да и речь себя прошлой показалась бы тебе сейчас несколько устаревшей. Так что веди себя, как ведешь.              — Спасибо, — кивнула я. Мысленно добавила при этом «хоть и не за что». Хотя то, что он меня подбодрил, тоже можно считать поддержкой. Поговорив с ним еще немного, я попрощалась и, пялясь на полог своей кровати, принялась размышлять над ситуацией в тиши ночной. Благо, что с понятием «личного пространства» у всех обитателей нашей комнаты, как говорилось ранее, не было никаких проблем: под полог кровати, если он задернут, никто друг к другу не лез.              Ладно, со Слизнортом будем выкручиваться по ходу дела, благо что даже если план «выведать что-то у старого зельевара» провалится, многого мы не потеряем. Ну, по сравнению с прошлыми задачами, когда проигрыш мог повлечь за собой мою смерть. Впрочем, это не значит, что к данной задаче можно отнестись спустя рукава — хоть поручение и не относится к сверхважным, но раз мне его дали, то какое-то значение, пусть и малое, оно имеет. Да и лучше мне быть на хорошем счету у Грюма: как ни крути, а в будущем в этом ведомстве работать, и тот факт, что я в двенадцать лет могла справиться с посильной задачей «разговорить старого профессора», может отразиться и на моей карьере в будущем.              «Ты рассуждаешь, как настоящая слизеринка», — раздался в голове голос Тома.              «М?»              «Ну, знаешь… Все эти размышления про карьеру, амбиции, планы на будущее…»              «А, вот ты о чем… Не знаю я, что тут слизеринского. По мне — нормальная психология для человека двадцати трех лет от роду. Если в школе большинство людей просто плывет по течению, то к этому возрасту, как правило, многие задумываются, чем заняться и, конечно — какой профит с этого занятия будет. Да и у амбиций моих, я считаю, есть вполне достойный «прицеп» из имеющихся знаний, навыков и умений. То есть, понимаешь, если бы я рассуждала о том, что «хочу стать спецагентом», при этом лежа на диване, наращивая сало, не имея никаких реальных представлений об этой профессии, и при этом считала, что меня вот прямо обязаны взять на конкретную такую должность…»              Тихий смешок оборвал мои рассуждения.              «Я тебя понял. И, кстати, совсем не обязательно было оправдываться».              «Я не оправдываюсь. Просто рассуждаю. Хотя, учитывая общие современные тенденции, сейчас заявить вне факультета Слизерин что-то вроде «я хочу в будущем работать на приличной должности с достойным финансовым обеспечением и хорошим социальным пакетом» — это сразу записать себя в «карьеристы, готовые ради достижения своих целей идти по головам».              Том снова усмехнулся. По крайней мере, я привыкла это фырканье в голове считать скорей смехом, чем какой-то иной реакцией.              «Кстати, я по делу. У меня появилась неплохая идея, как выставить Локонса из школы».              «Его, вроде бы, и так выставляют, разве нет?»              «Ну, об этом кроме Грюма пока что никто не знает, даже преподаватели не в курсе. Понимаешь фишку?»              «Хм… Сделать так, чтобы все вокруг считали именно меня героем, избавившим школу от назойливого павлина?»              «Именно. Ну а я тебе помогу».              «Не бесплатно, естественно».              «Упаси Мерлин, ты же знаешь — альтруизм не входит в число моих достоинств».              «И что взамен?»              «По-моему, ты обещалась поговорить обо мне со Слизерином. Должен признать — во время нашей прошлой встречи пятьдесят лет назад я произвел на него не самое приятное впечатление».              «Я бы это и так сделала, без помощи с твоей стороны».              «А я не хочу быть обязанным слишком долго. Поэтому и придумал подходящий план для того, чтобы помочь тебе с твоим заданием».              «Выкладывай, Мегамозг», — чуть усмехнулась я, приготовившись слушать. Как и ожидалось — Реддл умудрился за полчаса изложить суть своего плана вплоть до мельчайших деталей. Что же, план был признан пригодным, так что мы сообща взялись за его выполнение.       

***

      Профессор довольным взглядом обводил снова и снова большой зал Хогвартса. Признаться, он не собирался возвращаться сюда… Поначалу. Но Грюм умел быть убедительным. Кроме того, среди учеников сидели несколько интересных ему людей, с которыми Слизнорт очень желал завести знакомство.              Рыжую девочку в мантии Когтеврана сложно не заметить. При виде нее Слизнорт едва заметно вздрагивает, настолько она похожа на свою мать — его бывшую ученицу. Вылитая Лили. Даже имя практически то же.              По обе руки от нее сидят девочки-когтевранки. Одна из них что-то постоянно говорит, а вторая читает книгу под столом, то и дело поправляя очки. Лилиан старается сидеть так, чтобы занятие подруги было скрыто от большей части преподавательского состава. Иногда ее губы едва заметно шевелятся, как будто она вслух размышляет о чем-то своем, не замечая болтовни товарки.              Словно почувствовав его взгляд, девочка поднимает голову и встречается с ним взглядом. С интересом осматривает, после чего снова отвлекается на подруг.              Аластор Грюм ударяет концом трости об пол.              — Ученики! Тишина в зале!              Как по команде, все замолкают и поворачивают головы на мракоборца.              — Обойдусь без лишней болтовни. У вас новый учитель зельеварения. Позвольте представить — Гораций Слизнорт. Он заменит профессора Снегга во время его отсутствия. И я надеюсь, что вы не заставите его жалеть о том, что он согласился с вами возиться. У меня все. А теперь — завтрак!              Кажется, ученики даже в чем-то довольны новым директором, поскольку на появившуюся на столах еду накинулись без лишних сантиментов по поводу столь короткой вступительной речи. Впрочем, сам Слизнорт был бы не против сказать пару слов, но раз директор счел это лишним… Определенно, при Дамблдоре были совершенно другие порядки, ну да новая метла…              После завтрака начались занятия. Второй курс Когтеврана будет у него только… послезавтра. Но пока что можно найти других знакомых. Кажется, среди слизеринцев мелькнул знакомый кареглазый мальчик с темно-русыми волосами и узнаваемыми сросшимися бровями…              Именно новые знакомые парнишки предложили Слизнорту пойти на первое занятие «дуэльного клуба». При этом произнесли в разговоре загадочную фразу «ради смеха». Смысл этой фразы Гораций Слизнорт понял только тогда, когда оказался в большом зале, который временно был преобразован в дуэльное поле. Столы были убраны, а в центре возвышалась огороженная сцена, на которой в данный момент возвышался Златопуст Локонс собственной персоной.              При виде одного из бывших учеников Слизнорт скептически нахмурился. При всей своей любви окружать себя полезными людьми, он предпочитал воздерживаться от общества Локонса. Было в нем что-то такое, неприятное.              Учитывая, что во времена обучения в школе тот демонстрировал способности ниже среднего уровня и запарывал простейшие зелья, а на заклинаниях умудрялся тащиться в хвосте класса… Так скажем, в его внезапно проклюнувшиеся таланты Гораций Слизнорт не верил. Бывали в прошлом ученики, которые демонстрировали плохие оценки из-за склонности к хамству. Бывали ученики, которые отлично справлялись с практикой, но при этом путались, когда доходило до изучения теории. Были ученики, которые хорошо знали теорию, но по практике демонстрировали не лучшие результаты. А были такие, как Локонс. Склонные к хамству, неспособные ни освоить теоретические знания, ни применить какие-либо практические навыки.              — Итак… Кто же будет первыми партнерами на поединке… Пожалуй, я воспользуюсь методом случайной жеребьевки… — с этими словами Локонс показал на явно для этих целей установленный барабан. — Пожалуй, Дафна Гринграсс и… Лилиан Поттер! Конечно, вы пропустили много моих уроков…              — Почти все, — ехидно хмыкнула когтевранка, проходя мимо. Идущая следом за ней слизеринка криво усмехнулась и поправила рукава мантии, беря наизготовку волшебную палочку.              Когда девочки встали по краям помоста, Локонс спешно принялся объяснять правила поединка. Кажется, его никто не слушал: все с интересом смотрели на противниц. Во-первых, потому, что те спокойно улыбались друг другу. Поклонившись друг другу, юные магессы вступили в бой. Замерли все, даже Локонс, который едва успел отскочить с линии атаки.              Лилиан и Дафна использовали заклятия, которые были хоть и несложными, но все же выходили за рамки школьной программы. На стороне Лилиан была поразительная ловкость и реакция, в то время как Гринграсс демонстрировала поразительные знания сочетания заклинаний. Так, девочка в двенадцать лет знала о том, что некоторые из них создают дымовую завесу, в которой легко потеряться. И напасть на противника из неизвестной точки. Невербальным заклинанием?! А что вытворила Лилиан? Она не просто ушла с линии атаки, она это сделала кувырком через голову, подпрыгнув на высоту человеческого роста, и Слизнорт был готов поклясться, что от нее в этот момент фонило первозданной магией!              Но Дафна запустила магическую волну, которая заставила поверхность сцены качнуться, подобно палубе корабля. Не ожидавшая этого Лилиан повалилась на спину, но не выпустила из рук палочку. Дафна выкрикнула:              — Экспеллиармус!              Ее крик заглушил слова, которые сорвались с губ рыжей девочки, а в следующий момент между двумя палочками возникла золотистая нить. И начали вылетать различные вспышки заклинаний, произнесенных до этого. Под потолком Большого Зала за считанные секунды образовался фейерверк. За это время Лили успела подняться на ноги и, не выпуская палочки, сделать несколько шагов навстречу Дафне. Та сделала то же самое, и в какой-то момент концы палочек практически соприкоснулись. В этот момент девочки и опустили руки.              Воцарилась оглушающая тишина. Чтобы подростки демонстрировали магию такого уровня… Это было неслыханно, невероятно и… непонятно! Кто мог сказать Лилиан заклятие «Приори Инкантатем»? Оно считалось вышедшим из употребления более ста лет назад!              Смех двух девочек взлетел под потолок зала. Следом за ними расхохотались все, находящиеся в Большом Зале. Локонс стоял у стены ринга и с кислой миной едва заметно хлопал. Похоже, его расстроило, что сейчас в центре внимания был не он.              В отдалении прозвенел звонок. Со вздохами негодования ученики потянулись к выходу. Две девочки в когтевранской и слизеринской униформе практически сразу пропали из поля зрения Горация Слизнорта, но, кажется, он знал, где их можно найти с учетом того, что у второкурсников занятия уже закончились.              Так и есть — Лили нашлась на берегу озера. В компании с ней, помимо тех девочек-подружек с факультета, была еще Гринграсс, два мальчика и девочка с Гриффиндора, а также четверокурсник с Пуффендуя, который сидел, привалившись спиной к дереву, и читал книгу, лишь изредка глядя на младших друзей поверх бумажных листов.              Подойдя ближе, Слизнорт также обнаружил Драко Малфоя, который до этого был скрыт от его обзора веткой дерева, на которой сидел. То ли прятался от окружающих, то ли следил, чтобы никто чужой не подкрался к компании незаметно…              — Добрый день, профессор Слизнорт, — при его виде девочки и мальчики подскочили с мантий, на которых сидели, и синхронно поздоровались. Глядели дети настороженно, да оно и понятно — все-таки новый незнакомый человек в окружении — это событие для студентов закрытой школы. Хотя, могли бы и привыкнуть, ведь в последнее время здесь кто только не шлялся…              — Сидите, сидите, — поспешно замахал руками он. — Я, можно сказать, с неофициальным визитом. Всего лишь хотел выразить восхищение талантом мисс Поттер и мисс Гринграсс. Позволите?              — Да, конечно, присаживайтесь, — дети потеснились, пустив его в центр своей группы. Гораций чуть усмехнулся, достал из кармана носовой платок и быстро трансфигурировал его в некое подобие покрывала, которое и постелил на земле. Глаза Лили загорелись знакомым огнем восхищения. О, Мерлин, эта девочка так любила различные проявления «настоящего волшебства». — Кстати, позвольте вам представить моих друзей.              После этого Лили поименно назвала всех присутствующих. На заметку Слизнорт сразу же взял Седрика Диггори, отец которого работал в министерстве, Николь и Гермиону, как лучших подруг Лили, ну и конечно, саму Лили и ее недавнюю соперницу. Ее мать была одним из членов попечительского совета, так что определенно, девочка стоила внимания.              Как покажут себя двое гриффиндорских мальчиков и рыжая девочка с алознаменного факультета, пока что было непонятно. Впрочем, Лили вряд ли выбрала бы себе в друзья полных бездарей. Лили… Лили… О, Мерлин, как же они похожи. Жесты, внешность, мимика…              — Хотелось бы узнать, юная леди, откуда вы узнали заклинание «Приори Инкантатем».              — Про него кое-кто читал, — после этих слов вся компания едва заметно прыснула и посмотрела на чуть смутившуюся девочку с растрепанными каштановыми волосами. — Ну, мы с Дафной и решили повторить, потянув бой.              — Да. А то не хватало еще, чтобы кто-то пострадал из-за… — начала было Гринграсс, но тут же оборвала фразу.              — Из-за чего пострадал? — принялся расспрашивать девочку Слизнорт.              — Да так, сэр. Я ничего такого не имела в виду…              — По-моему, профессор, Дафна лишь хотела сказать, что следующая жеребьевка могла вызвать на ринг не равных по силам противников, как она и Лили, а, например, второкурсника против шестикурсника. Думаю, что было бы нехорошо, если в первый день существования дуэльного клуба кто-то получил травму.              — Да, точно. Именно это я и хотела сказать, — быстро переглянувшись с Лили, произнесла Дафна. Слизнорту не показалось — в зеленых глазах девочки в униформе Когтеврана появилось самое настоящее беспокойство.              Поэтому он мягко улыбнулся и заговорщицким тоном произнес:              — Лили, ребята, если у вас есть какие-то проблемы здесь в школе, то, может быть, я смогу вам чем-то помочь?              — Ну… — Джинни Уизли собралась было что-то сказать, но сидящая рядом с ней Николь чуть дернула ее за рукав свитера. Девочка замолчала, уставившись на свои ноги.              — Сэр, у нас нет никаких проблем, что стоили бы вашего внимания, — тихо произнесла Николь, чуть качая головой.              Лили оглянулась на подругу. После чего снова повернулась к Горацию и спросила:              — Директор сказал, что вы уже преподавали в этой школе. А Гермиона читала, — при этих словах компания снова подавила смешки, — что вы вели зельеварение еще у поколения наших родителей.              — О, наверное, ты хочешь узнать о своей маме.              — Не думаю, что это хорошая идея, — покачала головой Лилиан. Ее взгляд в этот момент стал каким-то холодным, отстраненным и недетским. — Лучше расскажите, вы ведь помните профессора Локонса? Ну, когда он учился… Просто… Ну, сейчас он популярный писатель, известный борец с темными силами… Он ведь таким и был тогда?              — О, нет, вовсе нет… Я бы не сказал, что этот юноша был лишен талантов, даже наоборот, — Слизнорт вздохнул. — Но его желание быть первым во всем, получить славу и признание работало против него. Как только он понимал, что есть кто-то, превосходящий его в чем-то, он сразу же бросал все начинания. Когда-то он хотел выиграть кубок мира по Квиддичу, создать философский камень, а потом...              — То есть, не мог сконцентрироваться на достижении какой-то одной цели, да, сэр? — переспросила Джинни. Лили задумчиво прикусила нижнюю губу.              — Да, именно так. Могу узнать, почему вы так заинтересовались профессором Локонсом?              — Ну, просто… Он ведь известный волшебник, а мамы Николь с Джинни и бабушка Невилла — его преданные поклонницы, вот мне и стало интересно. Ведь многие начинающие волшебники хотят стать великими, разве нет?              — О, полагаю, что тебе нет необходимости об этом беспокоиться, Лили. Ты уже одна из самых великих волшебниц современности.              Судя по мрачному выражению лица Лилиан, он сказал явно что-то не то. Часы на одной из башен принялись отбивать время. Едва они закончили это делать, как Лилиан вскочила на ноги.              — Прошу прощения, профессор, я только что вспомнила об одном важном деле и… Позвольте откланяться, — с этими словами девочка развернулась и побежала в сторону замка.              — Мы проводим! До свидания, профессор! — вся остальная компания ринулась следом за рыжей молнией, оставляя Слизнорта в одиночестве на берегу пруда.              Определенно, в этой школе и в этой компании творилось что-то странное…       

***

      — Какая же она скучная! — Джинни вздохнула и, отложив в сторону книгу, рухнула на диван рядом со мной. Я лишь чуть усмехнулась и, приобняв девочку одной рукой, привычно произнесла:              — Тяжело в ученье, легко в гробу.              — Ох уж эти твои шуточки…              — Гробовые?              — И эти тоже, — девочка принялась накручивать на палец прядь волос. — Лили, слушай, а нам обязательно дружить со Слизнортом?              — Как я уже говорила, профессор — полезный человек. Я слышала, что у него много знакомых в разных сферах магического сообщества. И полагаю, что и мне, и тебе в дальнейшей жизни эти знакомства могут пригодиться.              — Да-да. «Связи… Не понимаю, как живут маги без связей»… — Джинни процитировала одну из девочек со Слизерина. После чего повернулась ко мне. — Скажи, а тебе не бывает противно из-за того, что приходится… Ну, врать, или как-то так. Папа учил, что всегда надо быть честной, никого не предавать и не обманывать…              — И твой папа прав. По-своему прав. Нельзя… Много чего нельзя. Нельзя предавать друзей, нельзя воровать, убивать… Но есть вещи, которые и можно, и нельзя счесть обманом.              — Это как?              — Ну вот представь. Допустим, ты сдаешь какой-нибудь экзамен. Все знают, что профессор, который его принимает, не любит, когда ученики приходят на него в рубашках. Вопрос: ты пойдешь в рубашке или все-таки наденешь полагающуюся по форме мантию, чтобы лишний раз его не злить?              — Наверное, все-таки форму. Ну, то есть, оценка ведь нужна хорошая, за плохую мама ругать будет, так что можно и в форме посидеть, хотя в ней жарко будет.              — Значит, ты уже как бы обманешь?              — Ну… Наверное, да. Но… Я не знаю. Я совсем уже путаюсь, если честно.              — Просто… Вокруг нас есть очень много условностей, которые принято соблюдать. Правил, которым надо следовать. При знакомстве мы должны говорить людям определенные слова. Например, «приятно познакомиться». На самом деле ведь мы еще не знаем, будет приятным человек, с которым мы только начали общение. И когда речь не идет об отстаивании принципиальных каких-то вещей, то можно и подыграть окружающим. А если о принципиальных… Папа вот твой правильно сделал, когда открыто выступил против всяких магических нациков. Конечно, его из-за этого тормозят в продвижении по службе, но думаю, что для него отсутствие ненависти к магглам — вопрос принципа. Полагаю, что и для тебя тоже, ведь воспитываясь в такой семье, довольно сложно вырасти расистом типа всяких Люциусов Малфоев. Но Слизнорт никогда не выступал против так называемых «грязнокровок». Да, он любит комплименты, любит полезных людей, но если для дружбы с ним тебе не понадобится никого предавать, менять свои убеждения и все в таком духе, а всего лишь несколько раз произнести с придыханием что-то вроде «профессор, вы такой клевый!», а после этого — продемонстрировать успехи в зельеварении и минимальные знания этикета, то почему бы и нет? Что ты потеряешь, если не попытаешься? К тому же, мне все еще нужна твоя помощь в решении того вопроса…              — Я помогу, конечно помогу. Но почему ты уверена, что он первой попытается расспросить именно меня?              — Ты самая младшая. Для многих взрослых этого достаточно. Пользуйся, пока есть возможность.              — Большое спасибо, — фыркнула Джинни. — Вот только знаешь… Пока что я не могу понять, зачем мне карьера. Мама вон без этого живет и вполне счастлива.              — Твоя мама, Джинни, сорвала джек-пот, когда вышла замуж за твоего отца. Разводы не редкость в нашем мире. Представляешь, что было бы с вами, если бы на месте твоего папы оказался среднестатистический козел, который лет десять назад нашел бы новую молоденькую жену и убежал бы к ней, оставив твою маму с семью детьми?              — Папа никогда бы так не поступил! — девочка покраснела от обиды.              — Твой папа — да. А ты уверена, что тебе достанется в мужья такой же человек, как твой папа? Что он тебя не бросит одну с пузом или младенцем на руках? Семья-то, конечно, тебе по-любому поможет, но, думаю, с твоей гордостью ты не пойдешь просить у них помощи. И что дальше? Работа за три копейки уборщицей с твоими-то мозгами? Папа-то твой, вон, школу с отличием закончил, иначе бы его черта с два в министерство на стажировку взяли. Туда ведь только самые лучшие попадают, знаешь ли… А ты куда денешься?              — Учиться, учиться и еще раз учиться, — вздохнула Джинни. — Ты прямо как мама. Она тоже учиться все время заставляет. Правда, не особо-то объясняет, зачем это надо.              — Ну, думаю, я бы тоже мало что успевала объяснить, если бы у меня была дома постоянно орава народу, за которым даже с магией только успевай готовить-стирать-чистить-мыть-убирать-шить-вязать… — чуть усмехнувшись, я погладила пальцами свитер грубой вязки, который миссис Уизли подарила мне на день рождения. Кстати, что бы ей подарить? Рон сказал, что у его мамы день рождения тридцатого октября. Раньше я бы просто подарила собрание книг любимого автора, но учитывая, что миссис Уизли фанатеет от Локонса… Может, новый магический проигрыватель? Хотя нет, такой дорогой, по ее мнению, подарок, она не примет. Гордые же все… Может, что-то сделать своими руками? Например, тот же чехол для хранения вязальных принадлежностей? И зачаровать его как-нибудь хитромудрено. Например, чтобы он сам в себя затягивал спицы, незанятые в работе. В принципе, такие зачарования накладывают в одном магазинчике Косого Переулка, так что можно будет туда обратиться, если не справлюсь сама. Да, пожалуй, так и сделаю…              — Ты меня вообще слушаешь? — возмущенно завопила Джинни, чуть стукнув меня ладонью по плечу.              — Упс… Извини…              Не знаю, почему, но мы засмеялись. После чего девочка снова принялась читать книгу по этикету, а я, в свою очередь, продолжила зубрить учебник по ЗОТИ за шестой курс. В смысле, старый учебник, а не книги Локонса, по которым сейчас весь замок занимается.